(Восточная сказка)

Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 7(21), 2021.

Влас Дорошевич (1865—1922) — известнейший журналист, фельетонист, публицист и вообще видная фигура в литературном мире дореволюционной России. По популярности его превосходил разве что «король фельетонов» Аверченко. Дорошевич был человеком блестящего остроумия — но нелегкой и горькой судьбы; впрочем, это отдельная тема. Предлагаемая вниманию читателей миниатюра входит в цикл «Восточные сказки» (разумеется, «восточность» тут намеренно фантастическая, да и Восток в разных сказках представлен разный: от Крыма до Китая, в данном случае — Турция, но не менее «параллельная», чем все остальные регионы), завершенный в 1902 г.

Азраил, ангел смерти, летая над землёй, коснулся своим крылом мудрого кади Османа.

Судья умер, и бессмертная душа его предстала пред пророком. Это было у самого входа в рай.

Из-за деревьев, покрытых, словно розовым снегом, цветами, доносился звон бубнов и пение божественных гурий, призывавшее к неземным наслаждениям.

А издали, из дремучих лесов, неслись звуки рогов, звонкий топот коней и лихие клики охотников. Храбрые на белоснежных арабских скакунах носились за быстроногими сернами, свирепыми вепрями.

— Пусти меня в рай! — сказал судья Осман.

— Хорошо! — отвечал пророк. — Но сначала ты должен сказать, чем его заслужил. Таков у нас закон на небе.

— Закон?

Судья глубоко поклонился и приложил руку к челу и к сердцу, в знак величайшего почтения.

— Это хорошо, что у вас есть законы и вы их исполняете. Это я в вас хвалю. Закон должен быть везде и должен исполняться. Это у вас хорошо устроено.

— Итак, чем же ты заслужил рай? — спросил великий пророк.

— На мне не может быть греха! — отвечал судья. — Я всю жизнь только и делал, что осуждал грех. Я был судьёю там, на земле. Я судил, и судил очень строго!

— Вероятно, ты сам блистал какими-нибудь особенными добродетелями, если судил других? Да ещё судил строго! — спросил пророк.

Судья нахмурился.

— Насчёт добродетелей… не скажу! Я был такой же, как и все люди. Но я судил потому, что получал за это жалованье!

— Невелика ещё добродетель! — улыбнулся пророк. — Получать жалованье! Я не знаю ни одного порочного человека, который бы от этого отказался. Выходит так: ты осуждал людей за то, что у них нет тех добродетелей, каких нет и у тебя. И за это ещё получал жалованье! Те, кто получает жалованье, судят тех, кто жалованья не получает. Судья может судить простого смертного. А простой смертный не может судить судьи, хотя бы судья и был явно виноват. Мудрено что-то!

Чело судьи хмурилось всё больше и больше.

— Я судил по законам! — сухо сказал он. — Я знал их все и по ним судил.

— Ну, а те, кого ты судил, — полюбопытствовал пророк, — знали законы?

— О, нет! — с гордостью ответил судья. — Куда им! Это даётся не каждому!

— Значит, ты судил их за неисполнение законов, которых они даже и не знали?! — воскликнул пророк. — Ну, что же ты? Старался о том, чтоб все знали законы? Старался просвещать незнающих?

— Я судил! — с твёрдостью ответил судья.

— Видя, что законы нарушаются, — старался ли ты сделать так, чтоб людям не нужно было нарушать законов?

— Я получал жалованье за то, чтоб судить!

Судья мрачно и подозрительно посмотрел на пророка.

Чело судьи наморщилось, глаза были гневны.

— Ты говоришь неподходящие вещи, пророк, должен я тебе заметить! — строго сказал он. — Опасные вещи! Ты рассуждаешь слишком вольно, пророк! По твоим рассуждениям я подозреваю — не шиит ли ты, пророк? Суннит так не должен рассуждать, пророк! Твои слова предусмотрены книгами Сунн!

Судья подумал.

— А потому на основании четвёртой книги Сунн, страница сто двадцать третья, четвёртая строка сверху, читать со второй половины, и руководствуясь разъяснениями мудрых старцев, наших святых мулл, я обвиняю тебя, пророк…

Тут пророк не выдержал и рассмеялся.

— Иди назад, на землю, судья! — сказал он. — Ты слишком строг для нас. Тут у нас, на небе, гораздо добрее!

И он отослал премудрого судью обратно на землю.

— Но как же это сделать, когда я умер? — воскликнул судья. — Как оформить?

— Прошу считать твою смерть недействительной! — улыбнулся пророк.

— А! Так хорошо! Раз так оформлено, я согласен!

И судья вернулся на землю.