«После меня», «Исчезнувшая в звездах», «О чем говорят незнакомцы», «Голод»

Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 10(48), 2023.

Очистить стол

Есть такие фильмы, смотреть которые трудно, но необходимо — хотя бы раз в жизни. «После меня» — из их числа. Беспредельно мрачная история человека, прощающегося с белым светом, в исполнении лучших актеров Франции. Все фазы неизбежного: от шутовства через гнев и отчаяние вплоть до принятия, все грани человеческой натуры и все возможные способы примириться с невозможным. Фильм вобрал в себя, кажется, все мыслимое, что можно сказать на тему умирания, а ведь он длится лишь около двух часов — но, кажется, целую вечность. Что неудивительно: лента вмещает полгода жизни, те самые полгода, за которые и происходят все вышеперечисленные перемены — и не только с главным героем. Но вернемся именно к нему.

Нестарый еще Бенджамен, да что говорить, по современным меркам, в самом соку, внезапно узнает, что у него рак, но не просто онкологическая проблема, а ее терминальная стадия. Казалось бы, это невозможно: он довольно мнителен и частенько навещает врачей, а те, осматривая и ощупывая пациента, не находили ничего страшного… вернее, находили, но совсем другое, от чего и пытались безуспешно лечить. И в итоге выясняется самое страшное, настолько, что он даже не решается спросить, сколько же ему отводят эскулапы. Это узнает Кристаль, его мать, пришедшая вместе с сыном на прием к новому онкологу.

Непростой фильм сняла Эммануэль Берко, хорошо нам известная по фильму «За сигаретами», — вот кто бы мог подумать, памятуя об этой изящной, страстной, фееричной картине, что она решится поднять столь сложную и в моральном, и в этическом плане тему! Недаром особое место в картине отведено самим врачам и медперсоналу больницы, куда был направлен Бенджамен, — через их призму восприятия подается немало сцен, они как бы подводят итог или же пытаются переосмыслить пережитое, одновременно помогая и коллегам по работе справляться с общими трудностями… а порой устраивают сеансы терапии… Ведь их работа — она всегда на грани срыва, на пределе эмоций. Немудрено, что в больнице часто звучит музыка, туда приезжают танцоры исполнять номера перед персоналом и больными, выступают актеры и читают стихи — что частенько шокирует посторонних, вроде той же Кристаль, только начинающей знакомиться с обычаями клиники и не понимающей, зачем там нужны смех и танцульки.

А жизнь ее сына идет своим чередом: Бенджамена выписывают после курса химиотерапии — да, эти процедуры не приведут к победе над болезнью, но позволят выиграть время, отсрочить неизбежный закат. Теперь врачи дают ему около полугода: чуть больше, чуть меньше — в зависимости от возможностей организма. А еще шанс, как говорит главврач клиники, «очистить стол», то есть упорядочить и запланировать все самые важные события на это время и выполнить их, — ведь больному дано то, чего лишены все остальные жители планеты: кристальное осознание времени своего ухода. Эти полгода — шанс закончить основные дела, подготовить новую пьесу, попрощаться с коллегами-актерами, с которыми он, будучи режиссером, ставил Расина, и… может быть, повстречаться с сыном, с которым он так и не увиделся при жизни. Так получилось, что его первая любовь утаила свою беременность, Бенджамен узнал о сыне много позже, после размолвки, и никогда не смел просить о встрече. А сын, прежде так же избегавший отца, узнав о его болезни, сам хотел бы напоследок увидеться.

Фильм вроде бы неспешен, но как же стремительно подходит к концу! Сперва перед Бенджаменом вроде бы открывается весь земной шар, пусть и на самое недолгое время, пока он еще в силах. После постепенно мир начинает схлопываться: сперва до размеров города, после — района, затем дома, откуда стало уже невмоготу выходить, а совсем скоро до пределов больницы, дальше — палаты и наконец койки. Полгода истекают, Бенджамен сумел отвоевать даже чуть больше, прошел все испытания верой и разумом. Он наконец примирился и с собой и со всеми, включая мать, так отчаянно старавшуюся помочь ему, вырвать из лап болезни, от которой нет и не будет спасения, — пока не постигла главного и не смирилась с необратимым. Этот фильм в том числе и о принятии того неизбежного, с которым нас всех рано или поздно столкнет судьба.

И теперь, под самый конец бытия, остается только один вопрос — продолжать ли бороться или уйти, подобно римлянину, на своих условиях. И Бенджамен выбирает отказ от медицинской помощи — следующий приступ, когда бы он ни произошел, должен убить пациента. Он «освободил стол», заключил договор с костлявой. Только жаль, что сын все еще не с ним, но, наверно, так будет лучше для всех. Впрочем, Бенджамен, прикованный к постели, еще не знает всего, что произошло за пределами его схлопнувшегося мирка.

Сказать, что актеры играют великолепно, значит не сказать ничего. Бенуа Мажимель, исполнивший роль Бенджамена, и Катрин Денев, ставшая его матерью, живут и дышат ролями, проходя этот немыслимо тяжкий путь вначале со страхом и отчаянием, а под конец с решимостью и спокойной уверенностью во взгляде. Они нашли друг друга заново, они открыли себя, они выбрались из западни пустых тревог и волнений, оказавшись выше, сильнее, где-то отчаянней даже. И теперь готовы перелистнуть последнюю страницу, за которой темнота, титры и хриплый голос, под визгливую гармонику задумчиво напевающий знаменитую песенку Жана-Мишеля Рива «Вояж, вояж» в такой уныло-драматической аранжировке, которая вызывает лишь кривую усмешку. Напоследок всегда уместно улыбнуться и, выдохнув, приготовиться к новому — неведомому, что всегда открывается вслед за каждой закрытой книгой.

Ловушка для одинокого китайца

Умелая адаптация классического зарубежного кино для собственного зрителя всегда была отличительной особенностью азиатского кинематографа, достаточно вспомнить корейский вариант «Между небом и землей» или индийскую версию французского триллера «Бессонная ночь». Настал черед Китая показать, как он справляется с подобным испытанием. Речь идет о фильме «Исчезнувшая в звездах», являющемся адаптацией романа Робера Тома и вольным переложением одноименного советского фильма «Ловушка для одинокого мужчины». Но если Алексей Коренев, снявший ту старую картину, больше полагался на комедийную составляющую романа, ибо Тома, как мы знаем по его «Ищите женщину», тот еще остроумец, то сценарист картины Чень Сычен, памятный нам по еще одному криминальному фильму «Овца без пастуха», подошел к делу со всей серьезностью, создав сильную нуарную драму.

А вот режиссера Цуя Жуя мы практически не знаем, что неудивительно: у себя на родине он пока снял всего три картины, ни одна из которых не вышла в мировой прокат. Но дело его спорится, так что «Исчезнувшая в звездах» получилась завораживающей с первых минут удачным сочетанием умелой раскадровки и неожиданных спецэффектов — сразу чувствуется, на фильм денег не пожалели.

А история такова. На некоем неназванном южноазиатском курорте (есть все подозрения, что это хорошо знакомый всем Пхукет) молодой мужчина Хе Фей в сотый раз приходит в полицию с просьбой принять уже его заявление о пропаже жены, исчезнувшей еще две недели назад. Но от него снова отмахиваются, и только откомандированный на курорт офицер китайской полиции Чжень помогает несчастному. Вместе они проходят по тем местам, где Хе видел супругу последний раз, но вдруг вместо нее на шею мужа вешается, по его словам, совершенно посторонняя девушка, имеющая наглость заявлять все права на несчастного. Хуже того, и в баре отеля, и в магазинчиках, где Хе был вместе с женой, персонал упрямо свидетельствует, будто именно с незнакомкой он выпивал, покупал шмотки и миловался. Офицер оставляет мужчину наедине с проблемной девицей, нагло вещающей, что теперь-то она не покинет «супруга» до самой смерти, явно готовой и дальше опекать его. Ни угрозы, ни уговоры не помогают, больше того, девица заручается поддержкой местных врачей, готовых признать за супругом психическую недееспособность. Тут нет ничего удивительного, после нескольких слишком долгих погружений, случившихся годы назад, Хе заработал осложнения, которые приходится глушить таблетками с разными побочными эффектами.

Но на глаза обманутого попадает интервью с успешной адвокатессой, которая сильна уже тем, что не провалила ни одного дела. Хе решает просить помощи у нее. Удивительно, но известная адвокатесса соглашается, говоря, что дело тут, может, и не в одной дамочке: есть у нее подозрения, что работает целый синдикат. А за Хе с супругой могли следить с самого их прибытия на остров, с первого погружения: ведь Хе — дайвер и именно под водой он познакомился с будущей женой, дочкой крупного китайского предпринимателя, вскоре вышедшей замуж за простого труженика моря.

Действие вроде и похоже на роман и старый фильм в целом, но как же существенно отличается в деталях! Камера хищником кружит вокруг Хе или его адвокатессы (роль которой замечательно исполнила Ни Ни, хорошо нам известная по культовому фильму «Цветы войны» Чжана Имоу), то пикируя, то воспаряя в небеса, то заходится деталями, то растворяется всеобъемлющим охватом, барражируя и снова выделяя что-то важное, но пока еще не сыгравшее свою роль. В этом плане фильм интересно пересмотреть, чтоб все эти странные, но пока подсознательно царапающие восприятие штрихи встали наконец на свои места. Да и особенности съемки с дронов используются на все сто, камера следует в окна, залетает в щели, пробирается под машины, укрывается в шкафах, подглядывая тайком, — за что отдельное спасибо оператору-постановщику фильма Лю Сяну.

Дальше действие летит галопом — стоило адвокатессе взяться за работу, ее начали преследовать. Стоило ей отыскать свидетеля, как его убирают. Незнакомцы буквально упиваются своей властью, наступая паре на ноги, то покушаясь на их жизни, то уничтожая с таким трудом найденные улики — а что вы хотите от целого картеля? Но и сама адвокатесса, выслушав сбивчивые показания Хе, начинает предполагать, что его жена тоже замешана в заговоре, как бы ни защищал ее молодой человек. Однако через минуту им обоим оказывается не до умозрительных рассуждений, уже самого Хе похищают — и через пару часов он приходит в себя на операционном столе, где ему собираются делать лоботомию — по просьбе новоиспеченной супруги, явно намеренной уже так вытянуть из него все женины деньги.

Вот тут фильм и возвращается к первоисточнику, давая пространные пояснения, что произошло на самом деле с Хе, его женой, а еще с всеми теми, кто составил клубок заговора вокруг супруга. За последние двадцать минут зритель становится свидетелем самого преступления, его расследования, а еще создания хитроумных тенет, в которых немедля запутался преступник, тщетно пытавшийся изобрести собственную ловушку.

В новейшей истории китайского кинематографа, к сожалению, не так много значимых нуарных работ, но эта способна стать таковой. В ней все на месте: и игра актеров, и сюжет, и режиссура. По замыслу она не уступает старой советской ленте, а по воплощению так и вовсе превосходит оную. Неудивительно, что в мире она имеет колоссальный и вполне закономерный успех, ее посмотрели десятки миллионов зрителей, а сборы уже превысили полмиллиарда долларов. Теперь пришел черед и вам познакомиться с этой картиной.

Последнее слово в терапии

В истории последних лет европейского кинематографа трудно найти социально пропагандирующие ленты: вроде бы все и обо всем давно уже сказано, разложено по полочкам, сформулировано в законах и уложилось в головах. Такого рода фильмы характерны скорее для Индии, будь то проблемы насилия над женщинами, как в ленте «Чори», или помощи бездомным животным, как в картине «777 Чарли». Потому даже удивительно, что подобного рода проблемы по-прежнему возникают в стране, где они, казалось бы, давно разрешены.

Именно таков фильм «О чем говорят незнакомцы» режиссера Херардо Эрреро. В его основе лежит недавняя 2015 года дебютная пьеса молодого аргентинского драматурга Матиаса дель Федерико, имевшая столь большой успех в стране, что оказалась востребована и за ее пределами, в той же метрополии — считая за таковую Испанию. Адаптировать ее к европейским реалиям взялся сам Эрреро, написавший сценарий и спродюсировавший фильм.

Российские локализаторы постарались привлечь внимание к ленте, связав ее с другими известными картинами разговорного жанра, вроде итальянских «Идеальных незнакомцев», на которых она действительно весьма похожа, и отечественных «О чем говорят мужчины», что тоже вполне логично. Но все же пьеса не совсем о том.

Три семейные пары прибывают в особняк, украшенный картинами современных представителей пост-авангарда, на сеанс психотерапии. Вот только самой докторши не находят, вместо нее — лишь несколько конвертов, в которых даны задания на сегодняшний сеанс. Первое из них — познакомиться друг с другом. Так начинается неожиданное, но примечательное действо.

Прибывшие пары довольно типические, эдакий стандартизированный средний класс: молодой раздолбай, работающий покупателем (у него всегда есть солидные скидки для клиентов), его жена — не слишком успешный архитектор в крупной фирме, солидный клерк в годах и его супруга-адвокат, оба носят следы явной усталости, друг с другом связанной, и битюг-дальнобойщик, громогласный и самоуверенный, с серой мышкой — нянечкой в детском саду. А раз психолога нет, сами пациенты пытаются примерить эту роль; получается не ах, но именно это наиболее заинтриговывает — попытки разобраться в самих себе и научить жить других, попавших в такую же или отличную жизненную передрягу. И снова намеренная традиция в изображении характеров вступает в силу: покупатель шутит по поводу и без, его жена пытается разложить все по полочкам, всегда не к месту давая советы, адвокатша шпыняет мужа, тот огрызается, а серая мышка старательно наблюдает за окружающими, почти без слов, как и ее муженек, задавивший супругу одним своим видом, да и других пытающийся поставить на место столь же однозначно. Удивительная драма, переходящая в комедию, окрашивающаяся снова черными тонами и убегающая уже в трагифарс. Постепенно люди привыкают друг к другу и к обстановке, находят, как им кажется, верные слова и правильные интонации, тем более когда за дело берется алкоголь, отнюдь не случайно выставленный в лошадиных дозах на соседнем столике. Вот и серая мышка вдруг обретает голос и начинает говорить, сперва нелепо шутит, а затем….

Сама пьеса писалась именно ради последнего действия: когда все точки над и расставлены, все характеры раскрыты, когда, казалось бы, фееричный фильм ждет очевидный мощный финал — он вдруг выворачивается наизнанку, но не назидательной драмой, а молчаливым ужасом. Таким, о котором не принято говорить, который надлежит скрывать ото всех и молча переносить изо дня в день, смиряясь и не ропща. Это постыдно, это мерзко, но это не следует ни при каких обстоятельствах выносить из избы — тот самый домострой, веками довлевший над семьей, над которым все герои всласть повеселились за прошедшие полтора часа, вдруг поднимается, словно мертвец из могилы, вставая во весь необъятный рост. И только теперь зритель понимает подоплеку развернувшихся перед ним событий, суть всего происшедшего, как и то беспросветное отчаяние, с которым так долго, столь мучительно приходилось жить, не в силах переносить, но и не имея сил порвать. Даже для испанского зрителя история знакома и, увы, по-прежнему обиходна, что говорить о российском. Тем важнее посмотреть это кино и понять очевидный призыв режиссера и актерской группы, не прозвучавший явно, но самим финальным кунштюком заставивший еще раз хорошенько задуматься над своей жизнью и бытием близких.

Жизненно необходимое чувство

Последнее время мировой кинематограф выдает на гора множество картин о кухне. Если прежде они больше напоминали боевики, вроде «Закусочной на колесах», то сейчас это может быть и трагифарс по типу «Меню», и история очередного успеха, наподобие «Кухни со звездами». Но вот заварить изысканную драматическую кашу из этой истории удалось чуть ли не одному только Ситисири Монгколсири — фильмом «Голод». Нам этот тайский режиссер хорошо знаком благодаря сериалу «Девушка из ниоткуда», но куда лучше известен сценарист картины — Конгдей Ятуранрасами, памятный по недавнему ужастику «Лица Энн». А когда сходятся такие известные личности, да еще и на главную роль приглашают звезду недавних «На посошок» и «Злого гения» Чутимон Чынгчаренсукйинг, жди приятных неожиданностей. И они появляются с ходу.

В захолустной семейной лапшичной на самой окраине Бангкока трудится Аой: молодая повариха, умеющая хорошо обращаться с кастрюлями и особенно воком (род сковородки — дуршлаг без дырок). Там ее замечает некий посетитель по имени Тон (спасибо тайцам, в своих фильмах они используют самые простые имена или вовсе прозвища) и дарит карточку-приглашение в фешенебельный ресторан «Голод», аналог московского «Пушкина». В нем постоянная текучка кадров, неудивительно, что время от времени ресторан проводит конкурсы; на один из таких и приглашена Аой.

Надо отдать режиссеру должное: поскольку фильм изначально рассчитан на мировую аудиторию, Монгколсири не спешит сразу раскрывать все карты, но вводит зрителя в историю постепенно. Сперва через испытание воком, умение нарезать мясо и приготовить жареный рис. А после, когда Аой справилась и, в отличие от других претендентов, показала настоящий дар к готовке, а не просто набитую руку, режиссер показывает тот самый мир кухни от кутюр во всем своем блеске и тщеславии.

Руководит «Голодом» известный шеф-повар Пол (мощная роль Нопачая Чайянама, прежде известного нам по исторической пенталогии «Великий завоеватель»), перфекционист и сноб, каких поискать; немудрено, что в его вотчине все блестит, звенит, наглажено и отутюжено, а повара и су-шефы бегают на цыпочках и работают по секундомеру. Неудивительно, что и его блюда столь же великолепны, один их вид внушает зрителям более трепет и восхищение, нежели желание съесть.

И когда Аой проходит первое крещение огнем, Пол удостаивает ее чести и места на своей кухне. Ну а затем начинаются те самые трудовые будни, которые столь интересно будет посмотреть: вид на снобов и богатеев с другой стороны тарелки. Режиссер не скупится выразить свое отношение к их миру: поедатели деликатесов показаны столь неприглядно и сочно, что поневоле закрадывается подозрение — а не социалист ли Монгколсири? Но нет, всего лишь последователь Этторе Сколы и других прочих Бунюэлей, чьи фильмы, тот же «Бал» или «Скромное обаяние буржуазии», безусловно, повлияли самым непосредственным образом на молодого тайца.

Ну а сам Пол? Этот антагонист Аой, второй герой картины, подается сочно и ничуть не менее остро. Их дуэт на протяжении всего фильма поистине украшает ленту. В его умелых руках юная повариха становится богиней кухни, старательно управляющейся с готовящимися блюдами и другими поварами, рангом пониже. Пол старается обучить девушку всему, объясняя не только и не столько тонкости готовки, столько саму философию высокой кухни. Она действительно специфична, настолько, что вряд ли кто может задуматься над оборотной ее стороной — не только над путем к успеху, но и над умением усидеть на вершине. А это действительно непросто, достаточно сказать, что Полу не приходится почивать на лаврах. Конкуренты не дремлют, и пусть умения и снобизм шефа делают ему лучшую рекламу, но каждый раз приходится трезво оценивать свои возможности и стараться перещеголять всех тех, кто рвется к его пьедесталу — в бессчетный уже раз. Но и не только это — надо следить за командой, ибо и среди них могут оказаться люди, работающие на недругов. Недаром же в первый день нахождения Аой на новом посту, в день завтрака на вилле бывшего премьера — завтрака, показанного по-бунюэлевски смачно, — к ней подходит один из потенциальных спонсоров, предлагая свои услуги. Конечно, она отвергает благодетеля, но другие-то — нет. И Полу приходится чистить и крепить ряды, высвобождая новые места, и тасовать состав, не давая никому отдыху и сроку.

Аой втягивается в новый мир и потихоньку становится су-шефом, первым помощником Пола, и вот тут с ней происходят разительные перемены. Монгколсири мог бы создать неплохой фильм об истории успеха, но ему этого мало, он показывает историю человека, ищущего своего место — и уже отыскавшего, но дорого за это заплатившего. Пол, человек из семьи прислуги, отринул родных, оставил друзей, лишил себя всего прежнего, чтоб стать тем, кем есть: снобом и интеллектуалом, самой желанной приманкой для богачей; его мать прислуживала им до седьмого пота, а он теперь заставляет уже их унижаться, лишь бы получить к себе на вечеринку самого прославленного кулинара. Он нарушает все мыслимые запреты и правила, даже уголовный кодекс, чтоб остаться тем, кем стал, понимая, что иначе от него отвернутся самые богатые мира сего. Как это случилось с Аой после одной вечеринки с жарким из краснокнижных птиц-носорогов, только что отловленных в заповеднике.

Вот он, долгожданный поворот, к которому, наверное, зритель успел приготовиться. Аой воспользовалась шансом и визиткой — и теперь вот она, судьба, и вот месть Полу от прежнего компаньона — сейчас она уже шеф своего ресторана «Пламя» (интересно, что название написано латиницей, но в славянской манере), теперь сама может и смеет бросить прежнему начальнику вызов. Она доказала учителю, что голодна настолько, что способна на многое: переступить через друзей, забыть любимого, того самого Тона, оставить друзей и семью. И Пол принимает ее вызов.

Мир высокой кухни в фильме показан весьма специфично: холодные, вычурные интерьеры обоих ресторанов резко контрастируют с теплой, почти домашней обстановкой прежней лапшичной, да и народ в такие заведения ходит больше смотреть, нежели насыщаться. Философия Пола как раз и заключалась в точном определении голода — насколько человек жаждет получить желаемое, насколько он голоден до него. А чтобы стать выдающимся шефом, предстоит доказывать постоянно, насколько ты голоден. Как в миг их поединка, на вечере одной светской львицы — где каждый шеф должен завоевать внимание пресыщенной публики. И, когда Аой идет с козырей, готовя лапшу из далекого детства, шеф Пол предлагает суп из… рамена: да, того самого соуса, который кладут в «Доширак». И побеждает. Вот только победа оказывается хуже поражения.

Фильм снова разворачивается, давая шанс Аой пересмотреть свои устремления, — да, для многих финал может показаться очевидным, но он как раз верен в безукоризненной логике картины. Можно сколько угодно следовать за мечтой, но есть определенные границы, переступить которые не всегда и не у всех получится. Существует та красная черта, установленная нравственным законом, перед которой следует остановиться и еще раз все обдумать. Может показаться, что тут есть элемент назидания, но это лишь еще одно, финальное противостояние, на сей раз голода и порядочности, заключительный аккорд сложной, многосоставной драмы, блестяще разыгранной перед оторопевшим зрителем, с изумлением наблюдающим за последними кадрами ленты и не верящим, что эта яростная жажда оказалась утолена.