Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 6(44), 2023.

Когда они свернули к заправке, Кайра сказала:

— У меня к тебе просьба.

— Тебе повезло, — лениво заметил Ксандр, вращая руль, — я сегодня как раз в нужном настроении. Хочется всем причинять добро. Так что излагай, не стесняйся.

— Пижон, — фыркнула она. — И юморист доморощенный. Но просьба очень серьёзная, и честно предупреждаю — она тебе не понравится.

— Звучит многообещающе.

— Ладно, слушай. Я специально завела разговор сейчас, накануне свадьбы. Не сочти это, пожалуйста, издёвкой или высокомерием, но… В общем, я хочу убедиться, что ты меня поддерживаешь во всём. Чтобы не было недомолвок. Согласись, лучше всё прояснить заранее, пока мы ещё не муж и жена…

Она смутилась и замолчала. Ксандр тем временем подрулил к ближайшей колонке и заглушил мотор. После чего сказал поощрительно:

— Ну-ну, продолжай.

— Я прошу тебя съездить со мной к Изгоям. А если ты ещё и сделаешь пожертвование приюту, то будет вообще отлично. Вот, собственно, и всё. Согласись, вполне выполнимо.

— Гм… — Теперь замешкался Ксандр. — Понимаю, ты девушка современная, прогрессивная. Твои взгляды я уважаю. И денег мне, конечно, не жалко — пожертвую, сколько скажешь, если это тебя порадует. Но ехать лично к этим уродам…

— Не называй их так! Это оступившиеся, несчастные люди. Они заслуживают нашего сострадания. И я хочу, чтобы ты это тоже понял и сам увидел. Да, я знаю, для тебя это некомфортно. Но для меня — очень важно!

— Ну…

— Вот прямо сейчас и съездим! Зачем откладывать? Тем более что нам по пути.

К ним подошёл заправщик — паренёк лет пятнадцати, худой и мосластый. Глаза у него были бледно-лиловые и по-детски прозрачные, ещё не успевшие потемнеть.

— Полный бак, — сказал ему Ксандр, протягивая купюру.

Пацан кивнул, подсоединил шланг. Флогистонная колонка с готовностью загудела, стрелка термометра на её панели скакнула вправо. Флюид, высвобождаемый при нагреве, заструился в чрево автомобиля.

Кайра же продолжала смотреть на Ксандра, и тот не выдержал:

— Ладно, уговорила. Навестим твоих оступившихся и несчастных, так уж и быть. Верёвки из меня вьёшь.

Она улыбнулась — благодарно и с облегчением. Привстала с пассажирского кресла, чмокнула Ксандра в щёку. Он подмигнул и снова завёл мотор, как только заправщик закончил свою работу.

Машина с открытым верхом помчалась по автостраде. Вечернее солнце скатывалось за горизонт, закат отсвечивал бронзой. Краски густели с каждой минутой. Воздух был сладковато-терпкий, с лёгким привкусом пыли.

Взглянув на невесту, Ксандр невольно залюбовался. Она откинулась на сиденье, ветер трепал иссиня-чёрные волосы. Высокие скулы, гладкая кожа, миндалевидные фиолетовые глаза — Кайра была красива, словно киноактриса.

Порой его удивляло, что, имея такую внешность, она равнодушна к светским условностям. Впрочем, следовало признать — был в этом некий шарм. Очаровательная бунтарка — в любом случае интереснее, чем безмозглая кукла.

На обочине мелькнул указатель — скромный, будто стесняющийся того, о чём сообщала надпись. До приюта оставалось полмили.

Обиталище Изгоев располагалось на окраине города, в папоротниковой роще. Зубчатые листовые пластины нависали над подъездной дорогой. Здание имело два этажа и было выкрашено в сливочно-белый цвет, как курортная вилла. Разве что решётки на окнах портили впечатление.

Дежурная в вестибюле узнала Кайру и расплылась в улыбке, но тут же виновато вздохнула:

— Вы, наверное, к господину директору? Его уже нет, уехал двадцать минут назад. Если бы он заранее знал, что вы к нам заглянете, то дождался бы обязательно…

— Всё в порядке, — сказала Кайра. — Визит спонтанный. Мы с женихом хотели бы побеседовать с вашими подопечными. Если вы, конечно, не против.

— Мы только за! Пациенты страдают от изоляции, от недостатка общения. Посетители для них — роскошь. Вот новенький, например, поступил на днях и очень подавлен…

— Тогда к нему и наведаемся.

Флегматичный санитар проводил их до искомой двери, вставил ключ в замочную скважину. Ксандр переступил порог и скривился, уловив новый запах. И нет, это не был запах медикаментов или больного тела. Фонило чем-то другим, трудноопределимым, но неприятным.

За дверью обнаружилась комнатёнка с тускло-серыми стенами без обоев. На столе у окна лежала тетрадь в клеёнчатом переплёте, рядом с ней — дешёвая авторучка. А на кушетке сидел обритый наголо человек в свободной рубахе. На вид ему было около тридцати.

Увидев его лицо, Ксандр с трудом удержал ругательство.

На щеке у обитателя комнаты виднелось пятно, зеленовато-чёрное. Оно напоминало размазанную печать, покрытую плесенью.

Посетители уставились на Изгоя, а он — на них. Молчание затягивалось.

— Здравствуйте, — сказала наконец Кайра. — Мы вам не помешали?

Пациент невесело хмыкнул:

— Ценю ваш такт. Но вряд ли могу претендовать на то, чтобы выглядеть занятым человеком. Обстановка не располагает, как видите. Нам, правда, рекомендуют вести дневник, ну и вообще записывать свои мысли. Полезно, дескать, анализировать те события, которые меня довели до этого непотребства. Но я пока не готов. Неохота марать бумагу…

— А всё-таки, — сказал Ксандр, — как вы здесь оказались? Что натворили?

Кайра шикнула негодующе, пихнула жениха в бок — вопрос показался ей слишком прямолинейным. Но Изгой лишь пожал плечами:

— Не любите околичностей? Тоже правильно. Мне уже надоели обтекаемые формулировки. Тошнит от них. Нас щадят, не попрекают вслух, но это — чистое лицемерие, как по мне… А посадили меня за то, что я обманул своих компаньонов. Украл их деньги…

Кайра тихонько охнула. Изгой, заметив её реакцию, подтвердил:

— Да, госпожа, вы поняли правильно. Я вор и получил по заслугам.

— Но как же так? — спросила она растерянно. — Как вы на такое решились? Понимали ведь, чем это вам грозит…

— Вы недооцениваете силу человеческой глупости. Я убедил себя, что действую справедливо. И что именно я держал на плаву наш трест, а компаньоны только паразитировали. А значит, я не ворую, а возвращаю принадлежащее мне по праву…

Кайра смотрела на пациента с жалостью, Ксандр — с брезгливым любопытством, как на жука, ползущего вдоль помойки.

— Что было дальше? — поинтересовался Ксандр. — Физические последствия проявились, как только вы взяли деньги? Печать проступила сразу?

— Прекрати! — воскликнула Кайра. — Нельзя же прямо вот так…

— Я отвечу, — сказал Изгой. — Пусть это послужит уроком… Нет, эффект был не моментальный. В первые часы вообще ничего не произошло, и я вздохнул с облегчением. Окончательно уверился в своей правоте. Даже закатил небольшой банкет. А на следующее утро проснулся, подошёл к зеркалу и увидел своё лицо…

Говоря это, он рефлекторно поскрёб пятно на щеке. Запах сразу усилился, и Кайра непроизвольно отступила на шаг. Ксандр сказал:

— Спасибо, что рассказали. А теперь прошу извинить — мы, к сожалению, не можем задержаться надолго. У нас ещё есть дела. А вы, надеюсь, сумеете разобраться в себе. Может, если и правда запишете на бумагу, то будет толк?

Он вывел Кайру из комнаты, и санитар немедленно запер дверь. Возвращаясь в вестибюль по длинному коридору, они молчали. Снова подойдя к стойке, Ксандр обратился к дежурной:

— Мы уезжаем. Но я хотел бы пожертвовать некоторую сумму на ваши нужды. Как мне это оформить?

— О, никаких проблем. Просто оставьте чек, а я передам директору.

Ксандр на секунду заколебался, как будто слова дежурной могли содержать подвох, но сразу себя одёрнул. Подумал с досадой: здешняя атмосфера, похоже, плохо влияет. Только приехал, а в голову уже лезет всякая мерзость. Обман мерещится на каждом шагу…

Он выписал чек и вышел с Кайрой во двор. Заметив, что она всхлипнула, обнял её и прижал к себе. Она призналась:

— Ужасно стыдно… Который раз сюда прихожу, пытаюсь с ними общаться, но дольше пяти минут не выдерживаю. Тошнота подступает, кружится голова… Вот и убегаю в итоге, вместо того чтобы помогать… Бессовестная трусиха…

— Ну, — сказал Ксандр, — мою точку зрения ты, в общем-то, знаешь. Не обижайся, но тебе мешает твоя наивность. Я не вижу особой пользы от твоих визитов сюда, хотя ты искренне желаешь помочь. Такой у тебя характер — принимаешь всё близко к сердцу.

— Но как иначе? Мы все между собой связаны! Ну, на уровне ощущений… Не знаю даже, как это объяснить… И я, и ты, и этот Изгой — мы не по отдельности существуем, а вместе… Дышим все одним воздухом — хоть в прямом смысле, хоть в переносном…

— Это у тебя такая метафора, чтобы объяснить, откуда у них тут вонь?

— Ой, да ну тебя. Вечно ты всё опошлишь! Я просто хочу сказать: Изгой пошёл против общества, а в результате сам себе навредил. Но это ещё не значит, что надо его теперь оставлять в глухом одиночестве. Он ведь осознаёт вину и когда-нибудь сможет вернуться к людям, если его поддерживать…

— Ладно-ладно, я понял: Изгоям нужно внимание. Но, может, уже достаточно на сегодня? Поехали-ка домой. А то твой отец решит, что я тебя коварно похитил.

— Да, пожалуй, ты прав. И спасибо, что выполнил мою просьбу.

Они сели в машину, выехали из рощи. Окрестности уже утонули в сумерках, разлилась вечерняя синева. Зной отступал, сменялся игривой свежестью. В траве вдоль обочины стрекотали цикады.

Город распахнулся навстречу — уютный, старомодно-вальяжный. Особняки в два-три этажа с огромными окнами, живые изгороди из кипарисов, гладкие мостовые с фосфоресцирующей разметкой. Мягкий свет фар и блеск автомобильного хрома. Запах остывающего асфальта и цветущих магнолий.

Дом, где Кайра жила с отцом, был окружён апельсиновыми деревьями. Фонари подсвечивали листву и оранжевые плоды. На широкой веранде тоже горела лампа, а в ротанговом кресле сидел хозяин, потягивая вино.

— Папа! — Кайра помахала рукой, выбравшись из машины. — Мы уже дома!

— Ну наконец-то. Весь день гуляли. Как ваш пикник?

Отец поцеловал дочь, поприветствовал Ксандра. Сделал приглашающий жест: располагайтесь, мол, составьте компанию. Он был высок и нескладен, с простоватым лицом; в его манерах отсутствовал аристократический лоск. Такая внешность подошла бы скорее лавочнику, чем дворянину высшего круга.

— Пикник был просто чудесный, — сказала Кайра. — Посидели возле реки, полюбовались видом. Обсудили всё не спеша. А на обратном пути я попросила Ксандра заехать со мной в приют… И он согласился, хотя ему не хотелось…

— Так-так, — усмехнулся хозяин дома. — Чувствую драму. Свадьба не состоится из-за вопиющей разницы взглядов?

— Ну хоть ты-то не смейся, папа! Я, между прочим, честно соблюдаю обычай — выждала неделю после того, как Ксандр сделал мне предложение. Взвесила «за» и «против», прислушалась к своим чувствам…

— И каков же вердикт? Идёшь-таки замуж?

— Ну… — Кайра сделала паузу, как перед прыжком в холодную воду. — Мой ответ — да! Согласна!

Ксандр поднялся, обозначил лёгкий поклон, приличествующий моменту. Взял бокал и шутливо отсалютовал невесте. Её отец кивнул одобрительно:

— Слово сказано. Впрочем, я и не сомневался. У меня для этого случая припасена бутылочка — «Смарагдовая роса», шестьдесят лет выдержки. Достал сегодня заранее. Она на столе в моём кабинете. Ты не принесёшь, доча?

— Да, конечно.

Кайра ушла с веранды. Хозяин дома испытующе посмотрел на Ксандра:

— Ну что же, будущий зять, давайте и мы соблюдём традицию. Дочь приняла решение, теперь очередь за мной. Я задам вам простой вопрос, а вы на него ответите без утайки. И помните: малейшая ложь может иметь для вас роковые последствия. Пусть судьба нас рассудит.

— Да, я готов.

— Тогда я спрашиваю — вы любите Кайру? Искренне, бескорыстно?

Ксандр почувствовал, как вокруг сгущается воздух. Собрался с духом и заговорил, осторожно подбирая слова:

— Я не могу сказать, что люблю её до безумия. Но она мне по-настоящему нравится. Порой она излишне наивна, далека от реальной жизни — это, однако, вполне типичные проявления юности. Мне лестно, что такая красавица будет рядом со мной. Я хотел бы о ней заботиться. Что же касается корыстных мотивов…

Воздух был уже не просто густым — он будто превратился в смолу, которая лилась в носоглотку и застывала там, мешая вздохнуть. Перед глазами поплыли пятна. Каждое слово приходилось выдавливать через силу:

— Я не бедняк… Был золотоискателем на Полуночных Островах, сколотил приличное состояние… По призванию — инженер… Скорее даже изобретатель… Хочу строить новую технику — такую, чтобы поражала воображение… А вы — учёный-энтузиаст и представитель древнего рода… Ваши деньги меня не интересуют, но мне нужны ваши связи и ваше имя… Вот так…

Ксандр умолк, с трудом восстанавливая дыхание. Перед глазами несколько прояснилось. Он прокрутил в уме свой ответ — кажется, нигде не слукавил. Впрочем, он же не идиот. Соврал бы сейчас — заплесневел бы похуже того Изгоя. Получил бы печать на физиономию…

— Знаете, — сказал отец Кайры, — мне понравился ваш настрой. Сказать по чести, я рад, что любовь не затмевает вам разум. Страсть скоротечна, её убивает быт. А вот взаимное уважение и симпатия, желание заботиться друг о друге — неплохой фундамент для брака. Думаю, моя дочь сделала верный выбор.

— Благодарю, — сказал Ксандр.

— И ваш прагматический интерес к моим связям в обществе тоже вполне понятен. Я наводил о вас справки, вы действительно талантливый инженер. Позже мы, разумеется, обговорим всё подробно, но меня гложет любопытство. Хотя бы в общих чертах — что же это за техника, о которой вы так мечтаете?

— Ну, если в двух словах… Сейчас, по-моему, переломный момент в истории. Наша цивилизация стоит у развилки. Мы выбираем маршрут, магистральный путь технического развития. Флогистон обещает колоссальные перспективы, но надо определиться, как лучше его использовать…

— И какие вам видятся варианты?

— По сути, есть два пути. Первый — романтический. Вверх, прочь из атмосферы. В гипотетический космос. Вам ведь знакома гипотеза о множественных мирах? О том, что наша звезда — всего лишь одна из многих?

— Само собой, я читал соответствующие труды. Они меня впечатлили. Я даже беседовал о них с президентом Императорской Академии, он мой старинный друг… Но сами вы, как я вижу, настроены довольно скептически?

Ксандр развёл руками:

— Вы правы. Гипотеза красивая, но слишком абстрактная, на мой взгляд. Даже если другие звёзды действительно существуют — где гарантия, что они имеют планеты, которые пригодны для жизни? Поэтому я выбрал бы второй путь. Он более конкретен, но не менее романтичен, по-моему.

— Догадываюсь, о чём вы. Предлагаете исследовать океан?

— Совершенно верно. Он меня манит и завораживает. Вдумайтесь только, поверхность нашей планеты — почти сплошная вода. Девяносто процентов площади! Представьте, какой простор для исследований? Для технических новшеств? Мы может строить плавучие города, подводные базы, буровые платформы. Морская флора и фауна обеспечит нас продовольствием на века. И это — не пустые прожекты! У меня есть конкретные технические решения, выкладки, чертежи…

Чувствуя, что излишне увлёкся, Ксандр остановился. Собеседник, впрочем, смотрел вполне благосклонно:

— Мы продолжим эту беседу. И ваши выкладки я обязательно изучу. Мне импонируют увлечённые люди.

— Ну, собственно, — сказал Ксандр, — некоторые схемы у меня при себе. В машине, я имею в виду. Могу оставить вам, если захотите.

— Договорились. Ну а пока — давайте отложим умные разговоры и будем праздновать. Моя дочь заждалась за дверью… Кайра! Входи, мы уже закончили! И да, не переживай — твой жених прошёл испытание…

Они сидели втроём почти до полуночи. Разговаривали, смеялись, обсуждали приготовления к свадьбе. Ксандр с будущим тестем добили-таки «Смарагдовую росу», Кайра же предпочла вино прошлогоднего урожая, искристо-лёгкое. Кружились мошки над лампой, а в соседних домах постепенно гасли огни.

Потом Ксандр, оставив тестю бумаги, попрощался с хозяевами. Ночёвка в доме невесты противоречила бы традициям. Он не стал садиться за руль: хмель изрядно туманил голову. Пришлось вызвать по телефону такси.

Ехать было недалеко, две мили по спящим улицам. Через считанные минуты он был у своего дома.

Особняк, купленный недавно, выглядел скромно и без претензий: строгие линии, никаких фальшивых колонн и сложносочинённых лепных узоров. Ксандр всегда предпочитал такой стиль, а Кайра не уставала над ним подтрунивать.

Он заплатил таксисту, шагнул к крыльцу — и остановился.

Возникло чувство, будто он что-то упустил. Ксандр в замешательстве огляделся. Машинально взглянул наверх, но там было только ночное небо — вязкая чернильная синь без проблесков. Ничего необычного. И всё же какая-то неуловимая мысль тревожила, мешала расслабиться.

Вспомнилась вдруг теория о множестве чужих звёзд, которые скрыты в космосе. Как они выглядели бы ночью, если бы их свет пробился сюда, сквозь плотную атмосферу? Ксандр попытался представить — и это у него получилось на удивление легко.

В воображении возникла картина — мерцающее серебристое крошево, заполнившее весь небосвод. Гигантская панорама, от которой перехватило дыхание.

Память всколыхнулась, как потревоженное болото. Забытый сон оживал, обретая материальность. Его фрагменты всплывали из подсознания, заслоняли друг друга, смешивались, превращаясь в пенный поток.

Ксандр пошатнулся.

Ему почудился негромкий щелчок, словно переключили тумблер.

Восприятие изменилось.

Фонарный свет потускнел, воздух стал разреженным и колючим. Что-то блеснуло рядом — и Ксандр понял, что оказался внутри огромного полупрозрачного пузыря. Дыхание сбилось, а лёгкие как будто наполнились жгучим перцем.

Раздался гром, полыхнула вспышка.

Потом была тишина.

Пустота вокруг.

Безликая тьма без каких-либо ощущений.

Он растворился в ней.

Время перестало иметь значение — некому было отсчитывать часы и минуты. Поэтому он не знал, как долго это продлилось.

Но в какой-то момент он вновь осознал себя.

И открыл глаза.

К его удивлению, он находился не у себя во дворе, а в незнакомой комнате со светлыми стенами. Или, может, в лаборатории. Здесь имелись приборы непонятного назначения, перемигивались лампочки-индикаторы. Сам он лежал на кушетке, а к его голове тянулись гибкие провода. Крепились они, правда, не прямо к черепу, а к чему-то вроде лёгкого шлема, который состоял из переплетённых пластиковых полосок.

Сняв «шлем», он кое-как поднялся. Мысли путались, немного подташнивало.

Дверь отъехала в сторону, и в комнату шагнула девица со странной внешностью. Волосы у неё были светлые и неприлично короткие. Вместо платья — обтягивающий комбинезон. Но больше всего поражали её глаза — не фиолетовые и не сиреневые, а зеленовато-серые.

— Привет, — сказала она с ухмылкой, — уже очухался? Ну ты монстр. Я думала, часа три ещё проваляешься.

Она глянула на приборы, мазнула пальцем по прозрачной пластине, на которой тут же сменились светящиеся значки.

— Показания в норме. Личность перезаписана, фиктивные параметры сброшены. С возвращением, Сашка.

Услышав это, он вздрогнул. И тут же понял: всё верно, так звучит его имя по-настоящему. Александр, Саша, опционально — Шурик…

А ещё он сообразил, что разговор ведётся по-русски. И этот язык для него — родной. Хотя ещё вчера он даже не знал, что такой язык существует…

Что за похмельный бред?!

— Не волнуйся, — сказала ему девица. — Дезориентация — ненадолго, скоро пройдёт. Память возвращается постепенно. Как правило — в течение двух-трёх суток. Будет слегка колбасить, но ничего, потерпишь.

Она протянула ему стакан с мутноватой жидкостью:

— Витаминный коктейль. Восстановит силы. Давай-давай, не отравишься!

— Благодарю.

— Меня зовут Ника, если забыл. Я оператор-нейробиолог. Мы на космическом корабле, болтаемся на орбите. Сейчас устроим тебе экскурсию, это подстегнёт память. Только переоденься сначала. Одежда вон там, на стуле. И комм-браслет не забудь.

Он нерешительно посмотрел на неё. Она рассмеялась:

— Меня стесняешься? Ну и ну. Мы с тобой в своё время… Хотя ладно, проехали. Отвернусь, раз ты теперь такой скромный…

Он принялся одеваться. Комбинезон серо-стального цвета пришёлся впору. Коммуникационный браслет мигнул и коротко пискнул, признавая владельца.

— Вот, — сказала Ника, — другое дело. Не туземец, а космический волк. Контактные линзы, кстати, тебе уже удалили. Так что не удивляйся, если заглянешь в зеркало.

— Линзы?

— Ну да. Они были плёночные, ты их не замечал. Это чтобы цвет радужки был как у аборигенов. Очень круто смотрелось, честно скажу. Фиалковые глаза — это просто отвал башки. Эльфы курят в сторонке…

Продолжая болтать, Ника открыла дверь. Они вышли в коридор, отделанный пластиком. Александр завертел головой. В памяти с натугой всплывали технические подробности, забытые термины и астрономические названия.

Звезда в созвездии Козерога.

Спектральный класс G3V. Жёлтый карлик, который напоминает земное Солнце.

Расстояние до Земли — две с половиной сотни световых лет.

Длинный и скучный номер в астрономическом каталоге.

И планета с разумной жизнью…

— Для начала зайдём к куратору, — сообщила Ника. — Он уже в курсе, что ты проснулся. Хочет на тебя посмотреть.

— А что за куратор? Не соображу с ходу.

— Корпоративный. Контролирует экспедицию. Даже капитана может сместить в случае чего, не говоря уже о тебе. Так что не буянь.

— Да вроде не собирался.

— Я пошутила. Как твоё самочувствие?

— Усталость какая-то необычная. Как будто не иду, а бегу.

— Это как раз логично. Ты два месяца торчал на планете, где сила тяжести меньше, чем на Земле. А на корабле у нас тут — земные условия. Генератор искусственной гравитации.

Куратор оказался моложавым блондином с безупречным пробором. В панорамном окне за его спиной виднелся выпуклый бок планеты. А над столом висела голографическая картинка — диаграмма со столбиками и цифрами. Впрочем, куратор тут же погасил её лёгким взмахом руки, когда вошли посетители.

— Приветствую, — сказал он, вглядываясь в лицо Александра. — Поздравляю с завершением миссии. Официальный доклад жду через неделю, когда окончательно придёте в себя. Пока же просто хочу спросить — каковы ощущения?

— Извините, затрудняюсь ответить. В голове — каша, в памяти — дыры… Даже толком не вспомню, зачем я был на планете и что вы мне поручали…

Куратор предостерегающе поднял руку:

— Операцию вы разработали сами, от начала и до конца. Выступали как инициатор и исполнитель в одном лице. И все тактические решения принимали на месте.

— А стратегические? Хотя бы общий контекст?

Поколебавшись, куратор всё же ответил:

— Я представляю здесь Верховный корпоративный совет Земли. Он финансирует экспедицию. И, соответственно, определяет стратегию. Наша задача — искать планеты с разумной жизнью. И ограничивать их влияние в нашей части Галактики — по возможности минимальными средствами, без открытых конфликтов и серьёзных затрат.

— Гм. Ещё раз простите, но мне по-прежнему непонятно…

Александр осёкся.

Разрозненные фрагменты воспоминаний соединялись в одну картину.

— Так… — заговорил он медленно. — Мы сюда прилетели, обнаружили планету с цивилизацией, которая вот-вот выйдет в космос… Сочли, что она опасна…

— А разве это не так? — обронил куратор. — На этой идиотской планете творятся вещи, которые нарушают законы физики. Атмосфера вроде прозрачная, но с поверхности почему-то не видно звёзд. И наша оптика тоже начинает сбоить, когда мы смотрим с орбиты… А этот их псевдонаучный флюид, который кто-то из наших умников сдуру обозвал флогистоном? Он ведь не должен существовать — но всё-таки существует. Из-за этого читерства у них машины работают в разы лучше! Такими темпами они вышли бы в космос лет через десять. А лет через пятьдесят освоили бы межзвёздные перелёты…

— Да, — кивнул Александр. — А конкуренты нам не нужны… Поэтому мы решили сорвать их космическую программу на стадии зарождения. Наш бортовой ИскИн спрогнозировал, от кого эта программа будет зависеть. Ключевые фигуры — двое учёных-аристократов… Одного мы, если не ошибаюсь, выкрали…

Куратор нахмурился:

— Приказ отдавал не я. Ту операцию санкционировал мой предшественник.

— Ага, приказ отдал он. А через день у него на лице появилась плесень. Печать. Как у местных Изгоев, которые идут против общества… И наш ИскИн сразу выдал версию — местная ноосфера, дескать, каким-то образом наказывает преступников и корыстных обманщиков. Клеймит их в буквальном смысле. Но вы придумали, как это обойти… Как подобраться к второму аристократу…

— Ещё раз подчёркиваю, — сказал куратор с усмешкой, — план придумали вы. И реализовали его с успехом.

Александр скрипнул зубами.

Крыть было нечем.

Он ведь действительно принял на себя всю ответственность. Подписал соответствующие бумаги. И разработал себе легенду.

Его личность перекодировали.

Вместо землянина Александра появился туземец Ксандр — удачливый инженер-золотоискатель. И этот Ксандр не подозревал, что является фикцией. Он не планировал причинять кому-либо вред — и ноосфера, соответственно, не считала его преступником.

Он честно охмурил Кайру и получил возможность влиять на её отца. Тот выслушал аргументы, взял чертежи (тоже, кстати, вполне рабочие, без обмана). И теперь старый хрыч с большой вероятностью придёт к выводу, что океан — гораздо перспективнее космоса…

Местная цивилизация не полезет за пределы планеты.

Земля осадит потенциального конкурента.

— Что ж, вы сделали дело, — сказал куратор. — Мы тоже выполним свои обязательства. Если в течение полугода ситуация будет развиваться благоприятно, вы получите запрошенный гонорар. Пятьдесят миллионов — на ваш персональный счёт в Первом галактическом банке.

— Знаете… — Александр вздохнул. — А я ведь мог бы и дальше жить на этой планете. Меня всё устраивало. Невеста красивая, работа престижная. Женился бы, как планировал, начал бы строить океанскую технику… Зачем вы, собственно, меня вытащили? Оставили бы в покое, сэкономили бы пятьдесят миллионов…

— Увы, — ответил куратор с некоторым злорадством, — ваша сконструированная личность начала разрушаться. Пошла дестабилизация. Мы получили данные через диагностический чип. Не знаю, что послужило триггером. Может, разговоры о космосе с вашим будущим тестем. Или ещё какое-нибудь событие…

Александру вспомнился приют для Изгоев.

Да, похоже, не стоило туда ездить. При виде тамошних пациентов подсознание встрепенулось и потихоньку стало напоминать, что сам он — не инженер-мечтатель, а завравшийся корыстный шпион…

— Поэтому, — продолжал куратор, — мы решили срочно вмешаться. Иначе вы там свихнулись бы, наломали бы дров. Мы вытащили вас направленным гравитационным лучом, а ваш особняк подожгли. Был даже небольшой взрыв. Соседи не пострадали, а вас признали погибшим от несчастного случая. Местные подумали, что рванула флогистоновая горелка, которая была у вас в гараже.

— Понятно, — пробурчал Александр. — Спасибо за пояснения. Давайте тогда на этом закончим, я себя плохо чувствую.

— Отдыхайте. И жду отчёт.

Александр поднялся. Подумал с горечью: вот, открыли удивительную планету. Жить на ней хорошо. Есть, правда, побочный эффект — здесь приходится быть порядочным человеком…

Бредя к двери, он случайно заглянул в зеркало, висящее на стене.

И увидел у себя на щеке пятно. Пока ещё блёклое, почти незаметное, но похожее по цвету на плесень.