(Предварительный отчет о трехлетних наблюдениях пары дико живущих приматов в заповеднике, расположенном в пригороде г. Вашингтона, США)

Описание биотопа

Huntley Meadows Park. Лесной участок-заповедник площадью 6 кв. км, пронизанный ручьями, питающими обширное болото в центре парка. Парк расположен в г. Александрия, штат Вирджиния (мегарайон большого Вашингтона) всего в 12 км от вашингтонского Белого дома, внутри городской инфраструктуры наподобие Тимирязевского лесопарка в Москве, но втрое меньше последнего по площади. В заповеднике постоянно гнездятся более 200 видов птиц, включая самую крупную птицу в США — большую голубую цаплю. Млекопитающие представлены меньшим разнообразием — это, не считая мелких грызунов, ондатра, енот-полоскун, два вида лисиц (рыжая и серая), койот и белохвостый олень (американская лань), являющийся самым крупным представителем млекопитающих на этом биотопе.

Парк хотя и открыт для посещения всеми желающими, но предназначен для научных и образовательных целей. Здесь нет обычных для американских парков зон для пикников, что делает его малопривлекательным для развлечений «буйной молодежи». Основные посетители — биологи, преподаватели биологии, серьезные фотоохотники и школьники, привозимые сюда в рамках уроков по биологии.

Лесные участки парка оборудованы тропами с гаревым покрытием, а над болотистым участком проложен дощатый настил. Посетителям, особенно в летнее время, настоятельно не рекомендуется сходить с тропы в лес (хотя запрета и нет) или спускаться с настила в болото. Ограничения введены в целях безопасности посетителей, главным образом в летний период.

В зимний период в отсутствие зелени лес прозрачен. Прозрачен настолько, что местами просматривается на расстояние до 300 метров. В этот период любая активность внутри леса вполне доступна для наблюдения. В летний период лес становится совершенно не просматриваемым, и наблюдатель, стремящийся проследить за активностью внутри леса, сталкивается с серьезными проблемами. Обилие ядовитых змей (гремучая и два вида щитомордников), передвигающихся в том числе и непосредственно по поверхности стволов деревьев, представляет реальную опасность, поскольку даже адекватное противозмеиное снаряжение не гарантирует от удара в лицо. По данной причине редко кому из посетителей приходит в голову сходить с тропы в летнее время или тем более позволять это делать детям.

Если есть необходимость спуска непосредственно в болото, то на это нужно получить разрешение в администрации заповедника. Для получения такого разрешения следует предъявить соответствующее снаряжение и мобильный телефон с номером экстренной помощи. Дело в том, что болото наводнено крупными снэпперами (каймановая черепаха), вес которых здесь достигает 35 кг. Поэтому неосмотрительное попадание руки в воду чревато потерей пальцев. Так, частое явление здесь представляют собой тушки утиных с откушенными головами и цапли с откушенными пальцами и даже ногами по колено.

По этим перечисленным причинам, как уже было сказано, активность и наблюдения внутри леса доступны лишь в осенне-зимний период. В летнее же время любую активность здесь приходится ограничивать наблюдением с тропы или дощатого настила.

Правила поведения в заповеднике

В заповеднике запрещено:

1. Нахождение на территории в темное время суток.

2. Подкармливание животных в любых формах.

3. Вмешиваться в схватки между хищником и добычей, оказывать помощь раненым животным, вмешиваться в схватки между самцами в брачный период.

Предыстория вопроса

Данный заповедник посещается регулярно три дня в неделю (пятница, суббота и воскресенье) с 2007 года в рамках исследований в области когнитивной этологии для лаборатории физиологии мозга HHMI. Наблюдения проводились (и проводятся) группой из двух человек — автором этих строк и моей женой, д-ром Бэллой Левитиной (врач, физиолог). Главным объектом наблюдений здесь являются два вида цаплевых — большая голубая цапля и американская зеленая кваква. Каждые названные три дня в неделю наша семейная группа движется по заповеднику по одному и тому же маршруту (см. карту на фото 1). По основной тропе (тонкая желтая линия на карте) до развилки. Дальше я продолжаю движение по деревянному настилу над болотом (широкая желтая полоса на карте), а Б. Левитина продолжает движение по основной гаревой тропе в обход болота до тех пор, пока мы не встречаемся в точке, обозначенной на карте как «главная точка наблюдений». Как было упомянуто, по этому маршруту мы движемся три дня в неделю в течение вот уже 13 лет (с 2007 года) и, следовательно, зрительно знаем каждое дерево, каждую ямку на этом пути.

Все постоянно посещающие заповедник знают друг друга. И все мы на территории парка связаны друг с другом через мессенджер Facebook. Поэтому, когда кто-то в какой-то точке видит что-то достойное внимания, он сообщает об этом остальным, и те, кого это интересует, собираются в данной точке (фото 2).

Первые признаки подозрительного присутствия в заповеднике были замечены летом 2016 года, когда, возвращаясь по основной тропе к парковке, я периодически стал слышать шаги за спиной. При этом никого, следующего за мной, увидеть не удавалось. Сам по себе этот факт вряд ли вызвал бы какой-то интерес, поскольку звук шагов на гаревом покрытии может как угодно отражаться от окружающих деревьев и создавать эффект преследования. Этот феномен хорошо известен и в обычной ситуации вряд ли привлек бы мое внимание. Но в данном случае возникновение этого эффекта удивительным образом совпадало с пасмурной погодой, когда окружающие предметы не отбрасывают тени. И, второе совпадение, в эти же дни я стал замечать появление тонких деревьев, согнутых в виде арки (фото 3). Особенность этих арок в том, что появлялись они внезапно (вчера не было, а сегодня появилась) и без каких-либо погодных предпосылок. Несколько таких арок я сфотографировал и послал для консультации Михаилу Самойловичу Трахтенгерцу (светлая память). М. Трахтенгерц пришел к выводу, что арки похожи на признаки присутствия дико живущего примата, и рекомендовал продолжить наблюдения.

Встреча с гоминоидом и активные наблюдения

Развязка наступила спустя полгода после описанных выше событий. 31 декабря 2016 года Б. Левитина, двигаясь по основной тропе в обход болота, рядом с тропой, но вне ее увидела человека, то ли сидящего на корточках, то ли стоящего на четвереньках и что-то делающего на земле. Внимание привлек необычный костюм, который никто из фотографов здесь не использует: что-то вроде мехового комбинезона, покрывающего и голову тоже. Она приняла его за кого-то из знакомых биологов, устанавливающего штатив для камеры, и двинулась к нему, чтобы поздороваться и, как и положено женщине, рассмотреть костюм. Однако, подойдя ближе на расстояние 10 метров, резко остановилась, поскольку, во-первых, разглядела, что это вовсе не костюм, а во-вторых, появилось сильное чувство, что перед ней не человек, а крупная обезьяна вроде тех, которых можно видеть в зоопарках. Так она простояла, разглядывая его, около пяти минут. Сам объект, по словам Левитиной, никакого беспокойства при этом не обнаруживал, а продолжал заниматься своими делами. В какой-то момент с противоположной стороны тропы показалась пара, мужчина и женщина, идущие по тропе. Б. Левитина перевела взгляд на эту пару, а затем опять на объект наблюдения. Однако объекта уже на прежнем месте не было. Тут уж моя жена позвонила мне, и я прибыл к этой точке примерно через 5—6 минут. На месте, которое она мне указала, обнаружилась вот такая постройка (фото 4), которой за день до этого здесь точно не было.

В этот же день я отправил информацию М. Трахтенгерцу. К сожалению, Михаил Самойлович уже не мог самостоятельно сидеть у компьютера, и мою информацию принял Николай Николаевич Акоев. Он же передал ее М. Трахтенгерцу. Это последнее, что получил от меня Михаил Самойлович. Вскоре его не стало, и дальнейшую экспертную поддержку с того момента и по сей день мне оказывает Н. Акоев.

Естественно, что после увиденного и услышанного от моей жены возникло две первоочередные задачи: 1) выяснить, является ли эта точка местом, постоянно посещаемым гоминоидом, и 2) выяснить, действительно ли мы в данном случае имеем дело с приматом, а не с каким-либо другим животным.

Поэтому на следующий же день, 1 января 2017 года рядом с обнаруженной постройкой я положил в качестве прикормки три конфеты, три соевых батончика в фантиках Бабаевской кондитерской фабрики. Именно в фантиках, чтобы понять, есть ли руки у того, кто возьмет эту прикормку. Поскольку прикормка животных в этом парке строжайше запрещена, тайник с конфетами пришлось делать скрытно и непосредственно на земле. Прикормка была уложена между корнями дерева и закрыта слоем опавших листьев (фото 5).

На следующее утро тайник с подкормкой внешне выглядел нетронутым. Однако, когда я подошел и разгреб листья, оказалось, что две конфеты лежат нетронутыми, а вместо третьей лежит лишь ее фантик, аккуратно развернутый и так же аккуратно разорванный пополам (фото 6).

Иными словами, кто-то открыл тайник, развернул и съел одну из конфет, а потом аккуратно положил фантик на место и столь же аккуратно обратно замаскировал тайник. Единственное животное в этом заповеднике, у которого есть руки, — это енот. Но енот подобным образом никогда не поступает. Енот всегда разроет все вокруг, съест или раздербанит все, что видит, и уйдет. Но так, чтобы аккуратно развернуть, не тронуть остальную подкормку, да еще и замаскировать обратно тайник, такого от енота не дождешься — никогда, даже от дрессированного. Следовательно, появилось подозрение на примата. К сожалению, дальнейшие наблюдения в этой точке ничего не дали — оставшиеся конфеты никто так и не тронул, и предполагаемый примат никаких более следов в этой точке не оставлял.

Следующие проявления присутствия нашего подопечного проявились лишь весной, в середине апреля. Произошло это уже в другом месте парка, в точке, которая на карте обозначена как «первая точка наблюдений». В один из апрельских дней вплотную к тропе рядом со скамейкой появилась вот такая конструкция (фото 7), похожая на горизонтальный маркер.

Я решил проверить, действительно ли это маркер и действительно ли эта точка является посещаемой. Поэтому я изменил маркер вот таким образом (фото 8).

На следующий день (через ночь) я увидел этот же маркер, приведенный к первоначальному виду (фото 9).

Я снова изменил маркер. В ответ на это хозяин маркера его попросту ликвидировал. А еще через ночь здесь же я обнаружил первый образец орудийной деятельности предполагаемого примата — палка с явно обработанной рукоятью, которую ее хозяин воткнул между стволами дерева (фото 10). При ближайшем рассмотрении «рукоять» оказалась обработанной простым трением — рукой или другой деревяшкой (фото 11). Я попытался вынуть палку, но не смог: слишком сильно она оказалась вколоченной между стволами. На следующий день эта палка исчезла.

И больше за весь летний период 2016 года ни одного проявления присутствия предполагаемого примата в этом месте обнаружить не удалось. Позже, уже в апреле 2019 года была обнаружена еще одна палка с оформленной рукоятью (фото 12) со следами, на первый взгляд, ножа (каменного?). Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что инструмент был использован с тупым режущим краем — скорее всего, это было сделано зубами (фото 13).

Единственным признаком его присутствия на этой территории летом 2017 был лишь следующий момент. За четыре года до описываемых событий вне территории заповедника проводились работы по расчистке ручьев, питающих это болото. Все сухие деревья с берегов ручьев свезли на территорию заповедника и сложили в виде больших куч — как было официально объяснено, для удобства животных, населяющих парк. Такие кучи сухих деревьев были образованы и посреди болота, и на лесных территориях. И вот, в один из дней проходя мимо одного из таких навалов, я увидел возникшее в нем отверстие наподобие амбразуры (фото 14).

Дело в том, что навал этот имеет в высоту 4 метра и состоит из толстых стволов деревьев. Раздвинуть стволы, чтобы сформировать подобную амбразуру, невозможно без применения силовой техники, не говоря уже о том, что сам навал расположен посреди болота, куда случайному человеку не добраться. Поэтому данный случай был замечен и зафиксирован.

Следующие свидетельства деятельности нашего объекта появились лишь осенью в октябре 2017 года. В одно из посещений заповедника уже в третьем месте, которое на карте обозначено как «главная точка наблюдений», находящемся в 30 метрах от «первой точки наблюдений», вплотную к тропе также рядом со скамейкой была обнаружена арка из согнутого дерева (фото 15).

А под ней структура, похожая на ту, с которой проводились эксперименты зимой (фото 16).

Как и прошлый раз, я этот маркер изменил. И опять на следующее утро нашел его приведенным к первоначальному виду. Повторно трогать маркер я не стал, а вместо этого положил подкормку, замаскировав ее здесь же на земле вплотную к маркеру. В качестве подкормки использовал бочковую селедку. Следующим утром тайник с подкормкой внешне выглядел нетронутым, как это было прошедшей зимой с конфетами. Поэтому листья, скрывавшие тайник, были разобраны, и выяснилось, что подкормка забрана. На месте остались лишь несколько селедочных чешуек. С того момента и по сей день в течение уже полных трех лет каждые пятницу, субботу и воскресенье я кладу подкормку в это место. И за весь этот период не было ни одного случая, чтобы предполагаемый примат подкормку не взял — ни единого случая.

За три года наблюдений был период, когда наш посетитель аккуратно закрывал за собой тайник, но случались и периоды, когда он переставал это делать. Сейчас он опять начал закрывать тайник за собой. Был период, в течение которого ночной посетитель оставлял на месте пустые контейнеры от еды. Потом он стал их уносить так, что найти их не удается. В один из таких моментов, когда контейнеры были оставлены на месте в марте 2018, удалось получить первые отпечатки папиллярных узоров его рук (фото 17).

Тогда же возникла и идея подложить в тайник с подкормкой кусок художественного пластилина. И эффект не заставил себя ждать. 30 марта на пластилине был оставлен отпечаток двух верхних фронтальных резцов (фото 18) с широкой диастемой между ними.

А уже 1 апреля, т. е. на послезавтрашний день, на пластилине был оставлен еще один отпечаток верхних фронтальных зубов (фото 19), но уже без диастемы.

Иными словами, у нас в руках оказались отпечатки зубов не одного индивидуума, а двух разных, один из которых, судя по диастеме между ними, принадлежит не взрослой особи, а ребенку в период смены молочного прикуса на постоянный. При этом размер верхних фронтальных зубов выходит за пределы размеров, характерных для человека (фото 18). Подобными фронтальными зубами мог бы обладать кто-то из семейства лошадиных. Но на территории данного заповедника таких животных никогда замечено не было. Позднее, уже в августе на пластилине были оставлены также следы с множеством отпечатков папиллярных линий (фото 20). Следовательно, с этого момента наш примат перестал восприниматься в качестве предполагаемого, поскольку сомнений в том, что это действительно примат, уже не оставалось.

За трехлетний период наблюдений видеть объект воочию пришлось еще трижды. Но во всех этих случаях его удавалось видеть лишь с большого расстояния и мельком. Мелькнет на считанные секунды и исчезнет за ближайшим к нему деревом или буреломным завалом в глубине леса. То он был виден быстро и широко шагающим через лес, то выглянувшим на какие-то мгновения из-за очередного завала или искусственного навала деревьев. Понятно, что во всех этих ситуациях возникало сомнение — не показалось ли. Тем не менее в одно из посещений я нашел парковку заповедника полностью занятой полицейскими машинами, а один из участков леса оцепленным полицией. Оказалось, что кто-то из посетителей тоже увидел похожую на человека фигуру в странном меховом костюме в лесной части парка и вызвал полицию. Полиция в итоге никого не нашла. Однако этот случай уже можно считать воспроизводством наблюдений третьим независимым лицом, и оттого сомнений в том, что мы наблюдали реальное существо, не осталось.

Тот факт, что одним из посетителей тайника с прикормкой оказался ребенок, вселил некоторые надежды. Ребенок ведь есть ребенок. Он всегда более любопытен и более активен, чем взрослый. Следовательно, можно надеяться, что хоть ребенок высунется и покажет себя. Пока, к сожалению, ничего такого не случилось, себя ребенок не показал. Но надежды на его повышенную активность себя все же оправдали и дали возможность сделать определенные выводы о поведенческих реакциях этого примата. В частности, это касается его древесной архитектуры.

Еще в марте 2018 года в лесу недалеко от офиса заповедника была обнаружена вот такая постройка (фото 21) высотой около 4 метров, которая простояла всего несколько дней, после чего была разрушена, а «строительный материал» унесен в неизвестном направлении.

Судя по размерам, данная постройка являлась произведением взрослой особи. А в августе того же года прямо рядом с местом прикормки был обнаружен вполне игрушечный вигвамчик, высотой всего лишь около 80 см (фото 22). То есть даже маленький ребенок внутри этого вигвамчика вряд ли поместился бы. Конструкция не похожа на ту, что строила мама, но есть в обеих конструкциях и нечто общее — дырявые крупнорешетчатые стены и отсутствие четко сформированного входа/выхода. То есть в любом месте можно войти, в любом месте можно выйти, и, находясь внутри, можно свободно обозревать периметр. Для одного только не годятся обе эти конструкции — не годятся в качестве убежища, с нашей, человеческой точки зрения, разумеется.

На третий день вигвамчик был обрушен, но весь строительный материал остался на месте (фото 23).

Можно было бы предположить, что играли обычные человеческие дети. Однако, во-первых, ночью, когда появились эта постройка, людей в заповеднике нет. Во-вторых, когда дети что-то разрушают, то обычно разбрасывают строительный материал по сторонам, поскольку кидаться палками для ребенка — это особое удовольствие в процессе разрушения чего-либо. И, в-третьих, в летнее время детям здесь сходить с тропы не разрешают из-за опасности, которую представляют ядовитые змеи. Здесь в США родители за этим смотрят очень строго. А позже, уже в октябре появился другой шалашик, теперь с другой стороны от тайника с угощением (фото 24). И тоже детского размера, тоже с дырявыми стенами и тоже без входа/выхода.

На третий день и эта постройка была обрушена, а материал опять-таки остался на месте (фото 25).

И такие, совсем маленькие игрушечные шалашики (фото 26), которые тоже на второй-третий день разрушались, появлялись неоднократно.

А в мае 2019 года появляется постройка высотой уже в полтора метра и по конструкции очень похожая на то, что делала его мамаша (фото 27): растет ребенок, растут и его игрушки. И опять те же признаки — дырявые крупнорешетчатые стены и отсутствие сформированных входов/выходов. И этот шалашик тоже был разрушен на второй день после постройки. То есть данный индивидуум четко демонстрирует подражательное поведение, что вполне вписывается в поведенческие реакции приматов, да и вообще млекопитающих.

Совсем интересное событие произошло в конце июля 2019 года. В этот день, 26 июля, не доходя тридцати метров до тайника с прикормкой на площадке в точке, обозначенной на карте как «первая точка наблюдений», я обнаружил целых!!! 7 шалашей, очень похожих на те, которые раньше мне строил мой подопечный (фото 28). Очень похожих, но не совсем похожих. Шалаши были разных конструкций, но все отличались наличием четко очерченных входов\выходов и плотными непрозрачными стенами.

Кроме того, среди этих построек встретились имеющие горизонтальный конек (фото 29) и плоскую крышу, покрытую горизонтально уложенными деревяшками (фото 30).

Подобных элементов в постройках моего подопечного до сих пор не встречалось. Сразу возникло подозрение в том, что здесь поактивничали дети обычные, человеческие. Непонятными представились также два момента. Первый — это постройка в 40 метрах в глубине леса высотой четыре метра с несколькими поперечными палками (фото 31).

Второе — это похожая же постройка, но игрушечного размера непосредственно около тайника с угощением в 30 метрах от этого скопища шалашей (фото 32).

А часом позже появились и сами строители (фото 33). Ими оказались дети 6—7 лет, посещающие что-то вроде летнего городского лагеря в период летних школьных каникул.

Явились они в сопровождении четырех взрослых, вроде пионервожатых, которые и руководили всей этой строительной компанией. И начали взрослые с того, что тщательно проверили площадку на предмет возможного присутствия ядовитых змей и лишь после этой проверки разрешили детям сойти с тропы. Поскольку присутствовали взрослые, значит, было кого расспросить, что и было сделано. Первый вопрос — не они ли строили шалашики на том месте, где я кладу подкормку для гоминоида? Ответ оказался отрицательным. На то место они детей не пускают, поскольку там невозможно обеспечить детям безопасность, и по этой причине руководство заповедника запрещает проводить там какие-либо массовые мероприятия с детьми. Второй вопрос был задан по поводу четырехметровой постройки в 40 метрах в глубине леса, не они ли ее создали? Ответ и здесь оказался отрицательным. Более того, эти «пионервожатые» сами немало удивились, увидев данное сооружение. Таким образом, мухи были отделены от котлет: что построили дети и что построили наши дикие приматы. И действительно на следующий же день обе постройки, сделанные предположительно гоминоидами, были, как обычно, разрушены. А шалаши, построенные детьми, простояли две недели, после чего их разобрали под руководством этих же «пионервожатых». И, как ожидалось, развлечение от разрушения детишки получили куда большее, нежели от постройки, — палки летели по всей площади. От одной из них чудом увернулся автор этих строк.

Непонятным остался факт строительства гоминоидами двух сооружений с несколькими горизонтально расположенными деревяшками, поскольку никогда раньше в их постройках такого элемента не встречалось. Единственное объяснение, которое пришло в голову по данному поводу, — это то, что, возможно, гоминоиды попросту копировали строительные элементы людей. Что ж, вполне возможно, так как обезьяны на то и обезьяны, чтобы обезьянничать друг у друга. Другого объяснения пока нет. А если так, то естественно ожидать, что мохнатый ребенок придет на площадку, где развлекались дети, чтобы что-нибудь такое там сотворить. И действительно, не далее как 9 ноября на «детской площадке» появилось вот такое строение (фото 34), похожее скорее на палки, нападавшие с деревьев, чем на то, что строили дети.

Однако стоит лишь поднять глаза вверх (фото 35)… Вы там видите деревья, с которых подобные палки могли нападать? Вот и я не вижу…

И еще раз по поводу арки, появившейся в октябре 2017 года и изображенной на фото 15 выше. Арка простояла вплоть до 31 августа 2019. В течение 3 лет казалось, что соорудивший ее давно о ней забыл. Однако оказалось, что это совсем не так. После того как арка простояла нетронутой в течение трех лет, ночью с 30 на 31 августа ее развернули. Если вечером 30 августа она была, как всегда, ориентирована вдоль тропы, то утром 31 оказалась ориентированной поперек тропы так, что конец дерева был заведен за ствол другого дерева на противоположной стороне тропы (фото 36).

Я взялся за конец дерева и попытался оттянуть его от того ствола, за который оно было зацеплено. С существенным усилием мне удалось оттянуть дерево на несколько сантиметров. Но стоило отпустить рука, как арка спружинила в обратную сторону. То есть конец арки завели с ствол дерева намеренно, дабы воспрепятствовать ее обратному движению. Кроме этого, на самом сгибе арки обнаружилось скручивание ствола по спирали (фото 37), чего не было, когда арка была сориентирована вдоль тропы. Человеку скрутить ствол дерева подобным образом просто не под силу.

В таком виде арка оставалась в течение пяти дней. А на 6-й, 6 сентября кто-то это сооружение несколько подправил, придавив арку к земле в верхней точке (фото 38). Да и дотянуться до верхней точки арки человеку тоже вряд ли удалось бы, учитывая ее первоначальные размеры (см. фото 36 выше).

А на сгибе появилась еще одна точка приложения силы. Сгиб теперь имел два наклона одновременно — сагиттальный и трансверсальный (фото 39).

Но и на этом дело не закончилось. В таком виде арка простояла до 13 октября 2017 года. А в ночь с 12-го на 13-е ее вообще ликвидировали. От арки остался лишь пенек высотой 30 см (фото 40).

Предположение, что это могли сделать люди, было отвергнуто сразу. Чисто теоретически в вечерне-ночное время совершить подобное могли только сами служащие парка (хотя на самом деле по ночам они не работают). Но дело в том, что парк находится под юрисдикцией правительства штата Вирджиния, и именно правительство несет юридическую ответственность за безопасность посетителей заповедника. Однако ответственность эта распространяется только на официальные тропы. Если же с посетителем что-то случается вне тропы, за его безопасность никто не отвечает. Поэтому именно на тропе работника парка никогда подобные острые пеньки не оставляют. Если парковые служащие убирают какое-то дерево в целях безопасности, то оставляют после себя пеньки вот такого типа (фото 41).

Ну, и последнее — а само дерево-то, которое было аркой, куда делось? В радиусе 40 метров от этого места мне его обнаружить не удалось. Следовательно, арку не только выломали, но еще и куда-то унесли?!

Первой мыслью было предположение, что наша мохнатая парочка решила уйти с этого места и поэтому зачищает площадку. Мысль, прямо скажем, невеселая. Но нет, подкормку продолжали брать и в последующие дни, да и последний шалашик, изображенный выше на фото 34, появился уже после этого события. Так что наблюдения продолжаются…

Выводы

1. Да, действительно, присутствие и активность дико живущего примата в городских лесопарках вполне реальны. Особенно если лесопарк имеет безопасное сообщение с более открытыми участками дикой природы. В частности, описанный выше заповедник имеет такое сообщение с обширными участками дикой природы в пойме реки Потомак посредством ручьев, питающих болото.

2. Определенные выводы можно сделать и в отношении уровня развития орудийной культуры этих существ. Те данные, которые получены в ходе описанных наблюдений за конкретными двумя индивидуумами, говорят о том, что уровень их орудийной культуры едва ли выходит за рамки такового у шимпанзе. И, объективно говоря, еще вопрос, достигают ли они уровня развития шимпанзе в этом плане.

3. Одновременные наблюдения за характером древесных построек этих существ и человеческих детей позволяют выделить ряд достаточно убедительных признаков, позволяющих отличать человеческие постройки от построек дико живущего примата.

Первый признак. Постройки, сделанные гоминоидами, не сохраняются больше двух-трех дней, а разрушаются самими строителями.

Второй признак. Для построек, сделанных гоминоидами, характерны «дырявые» крупнорешетчатые стены и отсутствие четко оформленных входов/выходов.

Третий признак. Постройки, сделанные гоминоидами, не содержат таких элементов, как горизонтальный конек, плоская крыша и элементы перекрытия в виде горизонтально расположенных чурок.

4. Вигвамоподобные и шалашеподобные постройки не являются убежищами в том смысле, в котором убежище понимает человек. Ну какое же это убежище, если стены дырявые, а постройка полностью прозрачна? Единственное, что можно предположить, — что гоминоид мог бы использовать такую постройку в качестве маскирующего экрана, когда с дистанции лешего, сидящего внутри, не видно, а он, наоборот, видит всех проходящих мимо: эффект жалюзи. Однако и это предположение исходит чисто из современных человеческих знаний физики, но не из логики самого лешего. Мог бы использовать — не означает, что на самом деле именно для этого и использует. Поэтому приходится признать, что истинного назначения таких построек мы не знаем.

5. Сооружения в виде гнутых из деревьев арок на самом деле имеют вполне определенный смысл и сооружаются со вполне определенными целями. Однако каково в действительности назначение этих арок, мы сегодня также не знаем.

Здесь важно заметить, что мы вообще не знаем назначения маркеров, оставляемых лешим в лесу, — никаких маркеров. В то же время очень важно выяснить, что эти маркеры и постройки означают и для каких целей они сооружаются. Полученные знания помогли бы нам спланировать собственное поведение таким образом, чтобы стимулировать «Гюльчатай» показать личико, и мы могли бы хотя бы чисто внешне, но все же описать этого примата. Тут приходится признать, что существенную помеху в этом создают мифы, которые мы сами для себя сочиняем и от которых неплохо бы избавиться.

В среде криптозоологов, к сожалению, популярно представление о том, что якобы маркеры, оставляемые лешими в лесу, адресованы людям или конкретному человеку. А ведь подобный посыл ниоткуда не следует, разве что из врожденного человеческого эгоцентризма. Видел ли кто-нибудь, чтобы медведь оставлял информационные знаки, адресованные волкам или лисицам? Видел или слышал ли кто-нибудь, чтобы такие знаки оставляли лисицы, адресуя их волкам или зайцам? А сами люди… Кому-либо из нас приходило ли в голову оставлять в лесу знаки, адресованные медведям, волкам или белкам?.. Люди адресуют информационные знаки, включая письменность, только представителям своего же вида. Так же поступают и медведи, и волки, и лисы. Все средства коммуникации животных, включая и человека, направлены на коммуникацию внутривидовую, но не межвидовую. Не по этой ли (в том числе) причине мы до сих пор не можем понять хотя бы приблизительно смысл маркеров, оставляемых в лесу дико живущим приматом?..

Примечание

Данный материал не является законченным описанием конкретного эксперимента, поскольку эксперимент продолжается и в настоящее время. Следовательно, в ходе дальнейших наблюдений могут быть получены новые данные, в результате которых могут быть сделаны новые выводы или откорректированы уже сделанные.

Илья Трейгер, Вашингтон

Вернуться к содержанию номера