Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 4(54), 2024.

Мы уже несколько раз публиковали в ретрорубрике материалы, включающие «народную фантастику» о Ленине, см. «Ленин на каменном столбе», «Легенды о „втором пришествии“ Ленина», «Ленин и Кучук-адам».

Вопрос о том, являются ли эти произведения подлинным фольклором, пусть даже тщательно отобранным и несколько беллетризированным, или чисто авторской, литературной имитацией его (основным претендентом на создание азиатской части «ленинианы» в этом случае считается Леонид Васильевич Соловьев, публикатор сборника «Ленин в творчестве народов Востока» и автор знаменитой дилогии о Ходже Насреддине), уже давно и уверенно решен в пользу первого варианта. Обнаружены независимые публикации сюжетов, пересекающихся с теми, что вошли в состав соловьевского сборника, — а также множество других, в том числе и не связанных со Средней Азией. Самая ранняя из них вообще сибирская: еще в 1925 студент-этнограф Н. М. Хандзинский записал «покойнишный вой» (разновидность русских заупокойных песен-причитаний) в селе Кимильтей Иркутской губернии. Любопытно, что он не счел нужным скрывать: «вой», сочиненный в день, когда до села дошла весть о смерти Ленина, родился на посиделках крестьянок комсомольского возраста, а старшим поколением их односельчан не был одобрен — «Выдумали там какова-та черта!»…

Этих историй за считанные годы появилось огромное количество: даже по сравнению с уже традиционными песнями о Пугачеве и Разине. Русские «плачи», частушки, узбекские народные импровизации (тоже похоронные), двуголосые песни-диалоги в чайханах… Северные легенды вроде зафиксированного А. М. Аршаруни остятского предания, в котором Ленин предстает как первобытный, буквально кроманьонский охотник: отправившись промышлять морского зверя, он оказывается унесен на оторвавшейся льдине — после чего целый месяц питается там тюленьим жиром и моржовым салом… Мораль у него при этом даже не кроманьонская, а прямо-таки неандертальская: когда навстречу льдине с Лениным, прибитой к неведомому берегу, выходят тамошние люди и звери (!), вежливо предлагая ему погостить у них, отдохнуть, а потом, если возникнет такое желание, померяться силами с кем-нибудь из местных богатырей, — он горделиво отвечает: «Бить вас мне и сейчас сил хватит!» После чего немедленно начинает их не бить, а убивать: бросит аркан на 40 саженей, захватит сразу троих, подволочет к себе, крепко затянет петлю и сбросит в ледяное море; метнет топор — рассечет тоже сразу троих, двоих сразу насмерть, а третьего, даже не успевшего упасть, добивает «контрольным» ударом гарпуна в висок… Все это, безусловно, вызывает полное одобрение и у сказителя, и у слушателей — равно как и последующее десантирование Ленина на тот свет, чтобы выгнать из рая души богачей: «Сейчас в раю большой шум — Ленин бьет всех палкой».

Разумеется, такой богатырь и «народный заступник» повсеместно оказывается наделен чертами не только сверхчеловеческими, но даже божественными. А еще он оказывается сравниваем со знаменитыми героями древности — и всегда демонстрирует свое преимущество перед ними. И перед Искандером (в образе которого традиционная мусульманская «аватара» Александра Македонского нечувствительно сливается с Александром Ульяновым), и перед Тимуром, и перед «Кенесарой», который хоть и был знаменитым народным заступником, но наивно доверился муллам и старейшинам, предавшим его русским… Реальный Кенесары-хан, чингисид, последний хан всех трех казахских жузов, «народным заступником» был примерно в той же степени, как это вообще подобает ханам и чингисидам (непокорные его воле аулы без колебаний вырезал начисто); с Россией он, допустим, воевал, как и со всеми остальными своими соседями, — но погиб не от рук русских, а при неудачной попытке стать верховным владыкой еще и Киргизского ханства. Конечно, в современном Казахстане ему поставлены памятники (сплошь и рядом — на пьедесталах снесенных памятников Ленина), но в современной Киргизии точно так же установлены памятники его победителю и убийце Ормон-хану… Впрочем, не обделен памятью благодарных потомков и Боромбай-бий, победитель и погубитель Ормон-хана: геополитика такая геополитика…

На этом фоне сплав из «Искандера двуругого» и «брата Саши» совершенно точно не самая диковинная трансформация!

Искандер и Ленин

(Киргизский сказ)

Далеко, далеко, в неведомых краях, за золотым закатом, за степями, за горами, — там, куда никто никогда не ходил, на Иссык-Тау¹ жил праведник Худой-Бола². Вел он свой род от самого Магомета. Ушел он в пустыню, чтобы не видели глаза его горя и слез на земле.

А на земле тогда шайтан взял большую власть, и его ставленники властвовали и душили людей.

И Худой-Бола, запершись в своей пещере, плакал о земном гóре, и его плач был безутешен и не прекращался сто пятьдесят лет.

Он плакал, что нет среди людей человека со смелой и сильной душой, который прогнал бы с земли шайтана, и что сам он стар и не может вести борьбу.

Худой-Бола имел кольцо, подаренное Магомету богом, и в этом кольце была сила, против которой не мог устоять шайтан. Худой- Бола плакал, что некому из людей передать кольцо для борьбы.

И после того, как проплакал праведник сто пятьдесят лет, родились на земле у простой женщины два сына: Искандер и Ленин.

Искандер дожил до восемнадцати лет, а в восемнадцать лет рассказала ему мудрая мать о Худой-Боле и о кольце Магомета.

И решил Искандер освободить землю от шайтана. Он пошел на Иссык-Тау, где жил праведник, чтобы взять кольцо у него.

Он шел очень долго. Много раз всходило солнце. Много раз рождалась и умирала луна, прежде чем подошел Искандер к подножью Иссык-Тау.

Услышал он плач громкий и безутешный. Пошел по направлению плача и нашел пещеру Худой-Болы.

Он долго стучался в двери, но не отпирал праведник, потому что он отвратил лицо свое от людей, трусливых и жалких, лежащих, как черви, под пятой шайтана и не решающихся попробовать освободиться.

И до тех пор, пока Искандер не крикнул ему, зачем он пришел, не открыл ему двери праведник. А когда крикнул Искандер, то крик его услышали и праведник, и сорока, летевшая мимо.

Полетела сорока дальше и везде кричала, что скоро придет Искандер и освободит людей от шайтана.

Шайтан, услышав об этом, велел сделать засаду, и когда Искандер возвращался обратно с кольцом, то напали на него шайтановы слуги, отняли у него кольцо, а самого Искандера они удавили веревкой и глумились над его трупом.

Кольцо они заперли на пятьдесят замков в пещере на Кара-Тау.

Заплакал пуще прежнего Худой-Бола, узнав о случившемся. В гневе он проклял сороку и лил слезы, думая, что никогда больше не освободится земля от шайтана.

И без погребения оставили слуги шайтана тело Искандера, и ветер и вороны не оставили костей его.

Через десять лет вырос брат Искандера — Ленин. Мать рассказала ему о шайтане, о Худой-Боле, об Искандере и о кольце. Воспылал Ленин гневом против шайтана и жалостью к угнетенным шайтаном.

Пошел Ленин к Худой-Боле на Иссык-Тау. Худой-Бола дал ему кольцо, а чтобы не поймали Ленина слуги шайтана, сам его провел по другой дороге.

Пришел Ленин и стал с помощью кольца бить шайтана — и в один год свергнул его власть. Рабы утерли свои слезы и с удивлением смотрели на Ленина, которого не мог победить шайтан.

Когда Ленин сверг шайтана, он по белой лестнице ушел наверх, покинув на земле свое тело.

Записано в киргизском кочевье, в мае 1925 г. в Канибадамском районе, со слов Ахун Алиева.

Иногда Ленин выступает в качестве победоносного полководца (не совсем ясно, лично, в «физическом теле», или уже после того, как «ушел по белой лестнице наверх», осенив своих джигитов некой эманацией могущества — причем с полного согласия Аллаха!). Любопытно имя его противника: если это тот Рахманкул-хан, который в советской историографии значится как «последний басмач», то легенда подтверждает «оппозиционную» дату его рождения, 1902 год, вместо официально указываемого 1912. Ханом он стал только в 1938, после смерти своего отца, но как наследник хана в 1925 уже вполне мог быть курбаши — разумеется, если ему тогда исполнилось 23 года, а не 13! Вообще судьба Рахманкул-хана, отнюдь не погибшего в той схватке меж басмачами и «войском Ленина», а лишь на один год не дожившего до конца советской эпохи и перед тем долгое время стремившегося переселить подвластных ему кочевников на… Аляску (!), сама по себе достойна перенесения в фантастику. Впрочем, вплоть до начала 1930-х он, по ту сторону границы участвуя в извечной азиатской войне «все против всех», на советской территории таким уж врагом не считался — так что, может быть, речь идет о ком-то из его менее «фантастических» тезок.

Два войска

Однажды днем сошлись на поле два войска:
Войско Ленина и Рахманкула³.
У командира от Ленина было сто человек,
А у Рахманкула — тысяча.

Солнце поднялось на полнеба
И стало скатываться на запад,
Наступил вечер, но бойцы не заметили его,
Потому что не видели солнца за пылью.
Кони скакали, и от беспрерывной скачки
Поднялся слой земли к небесам,
И стала земля шесть, а небо — восемь…⁴

Пули летели так густо, что стукались одна об другую,
И от поднятых шашек поле блестело, как вода под солнцем,
По колено в крови стояли лошади…
И к вечеру басмачи побежали…

Они хотели спрятаться в горы,
Но горы не приняли их и стали заваливать их камнями,
Они бросились в пески, но пески расступились перед ними,
Лес отодвинулся от них, река потекла в другую сторону,
И некуда было им спрятаться.
Тогда догнали их воины Ленина и убили их,
И не оказалось в их телах души…

Ангелы и черти ждали их души,
Чтоб отвести их в рай или в ад,
Аллах сказал им:
— Напрасно ждете, у них нет души…
Я заранее послал их души в ад.
Лучше идите и приготовьте в раю место
Для воинов Ленина.

Записано в кишлаке Андархан, Ферганской области, в феврале 1925 г. со слов Джура Пасылбаева.

А вот более поздний пример из сборника «Антирелигиозные сказки народов СССР» (составитель Е. Д. Вишневская), Москва, ГАИЗ, 1939 год. Некоторые современные комментаторы характеризуют эту сказку следующим образом: «что это отнюдь не народный текст, вполне очевидно». Но не будем спешить.

На наш взгляд, это скорее слегка (или даже весьма основательно) «подправленный» вариант восточного фольклора советской поры, чем его имитация. И «орлиные» (буквально в духе Толкина!), и «божественные» повороты сюжета нам уже встречались. Правда, ранее, в 1920-х речь чаще шла не о богоборчестве, а о богоподобии или боговдохновенности: например, в среднеазиатских сказках нередок эпизод, когда «Аллах взял Ленина в свои чертоги и передал ему часть своей мудрости»; в русских сказках, соответственно, «Бог ему послал благодать»…

(Отмечены и «промежуточные» варианты. Например, в одной узбекской песне Аллах дает своему protégé способности, которые, даже будучи обращены против врагов, заставляют вспомнить скорее о назгуле вместе с его летучим драконом, чем о Гэндальфе: «в уста его он вложил огненный язык и дал Ленину возможность, как огненной змее, поражать этим языком своих врагов». А заодно и гибель брата подстраивает — разумеется, с благой целью: «И сделал так, чтобы убили брата Ленина — Искандера, не выдержавшего гнева и объявившего газават». Все это удивляет не больше, чем «кольцо всевластья» в руках коммунистического победителя шайтана.)

Так или иначе, даже по записям 1920-х становится ясно, что двум «высшим силам» тесно на одном небе и между ними намечаются конфликты: «Октябрь-байрам — не Курбан-байрам!», уже известный нам райский сюжет «Ленин бьет всех палкой», и т. д., и т. п.

Также известно задействование реальных современников в качестве отрицательных (царь Николай, адмирал Колчак, разногабаритные курбаши) или положительных персонажей (например, когда вроде бы умерший Ленин раз в год открывает глаза, видит, что его политику продолжают верные соратники Рыков и Калинин, — и спокойно умирает еще на год). Отчего бы и Сталину, стремительно обретающему «божественность», тоже не затесаться в эту компанию, причем даже естественным путем, без помощи редакторов-составителей… ну, не только с их помощью…

Правда, уже заметно, что этот «естественный путь» подходит к концу: степень доработок начинает превращать составителей в по меньшей мере соавторов. А вот-вот превратит и в сочинителей.

Смерть бога

Узбекская сказка

Это было тогда, когда еще царь Николай был, а всем, что есть, владели богачи. Ходили тогда по всему царству Ленин и Сталин и учили бедных, что без богачей можно жить лучше.

Испугались богачи и пошли к царю жаловаться на Ленина и Сталина. А царь спал у себя на золотой кровати. Разбудили богачи царя и говорят ему:

«Какой ты царь! Спишь и не знаешь, что по твоему царству ходят Ленин и Сталин и учат всех бедных, как у нас отнять власть. И народ им крепко верит, и слушает их. Прикажи схватить их и посадить в тюрьму».

Царь приказал. Схватили царские слуги Ленина и Сталина. Посадили в тюрьму, а ноги приковали к стене толстыми железными цепями. Сидят так Ленин и Сталин в тюрьме день, другой, третий. Бедняки и весь народ удивляются: куда девались Ленин и Сталин? Ходят всюду, спрашивают друг у друга, никто не знает.

Узнали про это птицы и животные, тоже стали искать. Вот однажды прилетели воробьи к окну тюрьмы, где сидели Ленин и Сталин, увидели их и так обрадовались, что не стали даже клевать крошек, которые набросали для них Ленин и Сталин. Позвали воробьи мышей. Те быстро перегрызли толстые цепи.

Позвали воробьи сусликов, они быстро прокопали под землей ход из тюрьмы на волю. Позвали воробьи орлов, те прилетели и на своих спинах унесли Ленина и Сталина.

Бросились царские слуги в погоню. Вот уже стали догонять.

Тогда воробьи позвали на помощь тигров, волков и медведей. Царские слуги испугались и вернулись ни с чем. Узнали царь Николай и богачи об этом и стали просить бога, чтобы он им помог снова схватить Ленина и Сталина. Бог согласился.

Летят Ленин и Сталин высоко над землей. Увидели чудесный дворец в облаках. А то был дворец бога. Бог говорит Ленину и Сталину:

— Заходите отдохнуть, а орлы пусть летят дальше.

Зашли во дворец Ленин и Сталин, но орлов с собой взяли. Бог приказал своим слугам схватить Ленина и Сталина, чтобы отдать их царю Николаю и богачам.

Тут орлы разогнали всех слуг бога, а самому богу выклевали глаза. Стал бог слепой и ничего не видит. Рассердились Ленин и Сталин на бога, столкнули его вниз. Бог упал на землю и разбился.

Так не стало бога. А Ленин и Сталин опустились на землю, прогнали царя Николая и богачей и стали жить счастливо: русские, узбеки, таджики, татары и другие народы.

Записано в Старой Бухаре со слов жителя кишлака Вабкенд Карима Ачилева.

1939 год — видимо, и в самом деле рубеж, после которого даже максимально доработанные народные легенды начинают сменяться уже полностью сочиненными, лишь поверхностно замаскированными под фольклор. И… в них сразу резко понижается фэнтезийный градус, сразу ставший «нежеланным». Зато возрастает доля, так сказать, альтернативной истории: за счет одновременного появления персонажей, которые естественным путем в сюжете объединиться не могли. Например, Распутин и Троцкий, совместно выступающие в роли врагов центрального персонажа. Сам центральный персонаж, конечно, тоже начал менять свой облик, стремительно избавляясь от лысины и обзаводясь усами…

Удивляться этому не приходится: профессии фольклориста, этнографа, востоковеда перешли в категорию опасных. Первые публикаторы фольклорной ленинианы, еще не осознавая этого, наивно сетуют, что сбором таких сюжетов систематически не занимался никто из профессионалов, поэтому многие записи легенд и сказок «не выдерживают народного стиля, неточны и небрежны»; предлагают проявить активность специалистам на местах, прежде всего членам региональных отделений «Истпарта» (Комиссия по истории Октябрьской революции и РКП(б)). Но вскоре линия партии потребовала от всех них совсем другого…

Очень перспективный исследователь Николай Михайлович Хандзинский, первым, еще студентом, записавший в сибирском селе «покойнишный вой» через считанные месяцы после смерти Ленина, был арестован еще до начала основной волны репрессий, в 1933 году — а в 1937 расстрелян. Л. В. Соловьев попал в лагерь в 1946 (вторая часть «Повести о Ходже Насреддине» создана уже там), вышел на свободу через восемь лет — и настолько утратил свое, по воспоминаниям друзей, поистине богатырское здоровье, что едва дожил до пятидесяти пяти. О Е. Д. Вишневской ничего толком узнать не удалось, даже ее инициалы не расшифрованы; за ней числятся три подобных сборника, два (включая вышеупомянутый) еще довоенных лет, один — уже послевоенный… и вот он-то идеологизирован дальше некуда, однако это не всегда спасало. По-видимому, она изначально была скорее из числа вполне верноподданных «составителей», а не собирателей фольклора — но это тоже спасало не всегда. Впрочем, как знать…

А вот известный востоковед Аршалуис Михайлович Аршаруни под репрессии не попал: прожил долго, сделал в науку весомый вклад, да и «свинцовыми мерзостями» эпохи остался не замаран. По-видимому, никому из представителей «компетентных органов» не попалась на глаза его давняя публикация о Ленине как первобытном охотнике!

---

¹ Иссык-Тау — горячая гора. (Здесь и далее — сноски по публикации 1930 года.)

² Худой-Бола — божье дитя.

³ Рахманкул — курбаши (начальник) одной из басмаческих шаек, оперировавшей в Фергане против Красной армии.

⁴ По поверию узбеков, и небо, и земля состоят из 7 слоев. Образ должен выразить, что пыли от скачки поднялось так много, что земля уменьшилась на 1 слой («стала 6»), а небо увеличилось («стало 8»).