Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 3(41), 2023.

«Ничего страшного… всё обойдётся… просто улыбайся», — думает Виктория — спина прямая, ноги в шестой позиции, руки по швам.

Классный руководитель 5 «А» Вера Фёдоровна стоит перед наглаженными, одинаково сияющими чистотой и здоровьем учениками и еле сдерживается, чтобы не начать нервно постукивать острым носком туфельки по идеально отполированному полу.

— Ребята, вчера в раздевалке нашего класса была найдена игровая приставка. Клининг-менеджер, видимо, спугнула играющего на этой подозрительной рух… — Вера Фёдоровна замолкает, медленно обводит учеников взглядом и, брезгливо скривив губы (такую эмоцию она, подумав, разрешает себе), продолжает: — На приставке, выпущенной более десяти лет назад! К сожалению, нарушитель успел скрыться.

Двадцать пар глаз смотрят смело и невинно, одна — заинтересованно.

— Покажите! — не выдерживает Мишка, обладатель плохо контролируемого любопытства, но тут же (чувствует всё-таки границы дозволенного) просительно добавляет: — Пожалуйста.

— Что? Показать? Миша, это невозможно. Служба утилизации критически опасных объектов забрала её на переработку.

Виктория вздрагивает и, пытаясь замаскировать невольное движение, делает вид, что уронила ластик. Уж лучше вызвать недовольство учителя неуклюжестью, чем признаться, что это её — примерной ученицы Виктории — любимая приставка. За «недостаточность пластики движений» — всего лишь дополнительные уроки балета, а за «болезненную привязанность к устаревшим вещам» — точно не меньше месяца лечения. Говорил же отец: не бери «старичков» в школу!

Но классной руководительнице не до неловкости одной из учениц, не в этот раз: событие — экстраординарное!

— Представьте, сколько на ней могло скопиться микробов, — говорит Вера Фёдоровна. — Да и оскорблять этим устаревшим непотребством ваши детские, а значит, особо восприимчивые и к красоте, и к уродству глаза я не имею права. — Её речь постепенно наполняется цитатами из «Кодекса Идеальности» и, как кажется самой Вере Фёдоровне, звучит уверенно и складно. — Напоминаю, — она позволяет себе немного повысить голос, — Неделя Обновления — через три дня. В понедельник приносим на обмен все личные электронные устройства. И… Миша, пожалуйста, не пытайся, как в прошлый раз, опять подсунуть пустой чехол.

— Это не я, честное слово, — привычно бубнит Миша.

Вера Фёдоровна смотрит на него с ласковой укоризной и, показывая ученикам рукой, что они могут сесть, заканчивает:

— Чехлы и другие аксессуары сдаём во вторник, канцелярию — в среду, и так далее по списку.

На парте Виктории поблёскивает почти новый смартфон, ещё не успевший утратить лоск за прошедший год. Расстаться с ним совсем не жалко. Он — всего лишь очередной незнакомец, один из многих. Вот Торри — другое дело! Как он там, кстати? Виктория незаметно суёт руку в карман. И, хотя она знает, что звук на стареньком смарте отключён, ей кажется, смарт-Торри приветливо мурлычет в ответ на прикосновение.

Мех чехла-накладки местами почти вытерся, и рука сразу уютно устраивается в родных проплешинах. Под мизинец попадает засохшее пятно: как-то ляпнула на Торри супом. Она узнает это пятно на ощупь среди тысячи других.

«Хорошо, что Вера Фёдоровна хоть и не верит Мишке, но и доказать ничего не может. Он-то и правда не виноват», — думает Виктория. Сохраняя на лице приличную лёгкую полуулыбку, она кончиками пальцев гладит в кармане надтреснутое стекло старенького Торри, будто стирая слёзы с его лица. «Успокойся, — обещает ему Виктория, — я буду благоразумнее».