Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 11(49), 2023.

Not one would mind, neither bird nor tree.
Sarah Teasdale

Июньское солнце, очнувшись от ночной спячки, заглянуло в сад. Чиркнуло по забору, листьям, выжигая утренний сон. Уткнулось в особняк. Бонза поклонился, приветствуя первые лучи, и спрыгнул с балкона на лужайку у бассейна. Приземление получилось удачным. Тело не повело, только лёгкая пыль взметнулась над травой.

Вдалеке, у приусадебного пирса, слуга Оззи завёл газонокосилку. Старая машинка задребезжала, пугая, что вот-вот издохнет. Эх, получит же рухлядь на пару со слугой за то, что будят поместье в такую рань.

Бонза поспешил к вишнёвым деревьям.

Ягода бледная, кислая. Совсем за ночь не поспела. Он так надеялся, что сможет набрать хотя бы кружку краснобоких шариков, чтобы с гордостью выставить на стол за завтраком. Но придётся снова удивлять только загадками.

Желтолицый Оззи закончил с газонокосилкой и вышел на пирс чистить сетки. Бонза, разочаровавшись, что ягоды всё ещё на дне кружки, решил подсмотреть за слугой, хотя мама запрещала. Ему нравилось наблюдать, как тот отсекает кудлатые головы набившихся за ночь рыбулей. Словно в транс впадаешь. Щёлк топором — и новый экспонат в кучу, которую дядя Маузер называет апофеозом войны.

В этот раз попались только трое. Ворочаются в защитной сетке, не веря, что застряли. Подвывают.

Оззи быстро управился и пошёл готовить завтрак. Всё по летнему расписанию. Увидел Бонзу и вежливо поклонился. Лишь бы не наябедничал потом.

Бонза же ещё раз обошёл сад, охая от досады.

— Зигги, подъём! — вот и дядя Маузер выкатился встречать утро. Брюки в полоску, подтяжки на голом торсе. Усы зачёсаны так, что гель чуть ли не стекает. Сейчас дядя возьмёт автомат и пойдёт делать утреннюю разрядку. Птицы довольно закаркали.

Бонза поспешил спрятаться, потому что дядя был мастак дразниться. Как пристанет — не отделаешься, пока на завтрак не выйдет мама Инди. А у неё на утренний макияж всегда уходит уйма времени. Вот бы дядя Зигги выкатился следом и присоединился к брату.

Дядя Маузер, однако, сразу устремился за особняк. Раз выстрел. Два. Раскатистый хохот довольного стрелка. Зачем воронам бог, если есть дядя Маузер?

Оззи наконец-то зазвонил колокольчиком. Бонза вылез из кустов и напоролся на неодобрительный взгляд слуги. Виновато обернулся и понял, что стрижка у кустарника подпортилась.

— Милый, сбегай-ка за Эльзой, — вот и мама, которая была, как всегда, обворожительной. Шагнула с крыльца на мощённую плиткой дорожку, прикрылась рукой от солнца. Заискрилась лайкровая перчатка, и поплыл аромат ванили. Если Эльза станет такой же…

Вперёд на второй этаж!

В коридоре ещё темно. Красное дерево на стенах чернеет. Пол скрипит под быстрым шагом. Мимо двери, за которой скребётся нечто. К двери, за которой живёт чудо.

— Эльза, вставай, — Бонза чуть ли не продышал в замочную скважину. — Пора. Оззи приготовил завтрак. И мама зовёт. А ещё я нашел на чердаке книжку. Мне не очень, а тебе обязательно понравится. Давай же!

Щёлкнул замок, и Эльза выглянула в коридор. Взгляд, как всегда, на дверь, за которой скребли. Может, она мечтает однажды ничего не услышать? Но надо надеяться. Вот вернётся Мастер, он и скажет, можно ли хоть что-то сделать. Хотя, честно говоря, Бонза сам давно не верил ни в возвращение Мастера, ни в его способность исцелять.

Бонза протянул руку. Девочка сделала вид, что не заметила её, прикрыла дверь и уверенным шагом пошла к лестнице. Только вздрогнула, проходя мимо запретной двери, потому что за ней завыли.

— Эльза, какая ты сегодня красивая, — мама ласково улыбнулась. Бонза в очередной раз покраснел, если бы смог, потому что бесподобная мама говорила так каждое утро. Недостаток, от которого хотелось зажимать уши.

Девочка плюхнулась в плетёное кресло.

Оззи уже разложил на столе посуду. Дымился дровяной самовар. Хорошо, что нашли его в подвалах: электричества было в обрез.

Бонза достал из кустов кружку с вишней и поставил её перед девочкой. Ягоды хоть и на дне, но Эльза такая худая, что любые калории будут в помощь. Бонза даже думал научиться ловить рыбу, чтобы разнообразить скудный рацион гостьи.

К столу подошёл дядя Маузер, перезарядил автомат и приставил его к своему креслу.

— Приятного аппетита, дамы и господа. Вижу, наша курочка снесла яйцо?

— Да, сэр, дела налаживаются, — Оззи украсил глазунью каплями просроченного кетчупа и придвинул тарелку Эльзе. — А вот дизеля у нас маловато. Пора выбираться на охоту. Заодно и в супермаркет, если там хоть что-то осталось.

Наконец подоспел и дядя Зигги, успевший уже поковыряться в гаражах. Бонза даже не заметил, когда тот прошмыгнул из особняка в свою мекку.

Все расселись и нащупали провода, вьющиеся под столом. А Эльза, дождавшись благосклонного кивка мамы Инди, накинулась на яичницу.

— Какое отличное утро. И ни облачка на небе. Буду весь день на воздухе, — мама закончила первая, встала из-за стола и пошла кружить на газоне.

Бонза тоже удовлетворенно откинулся в кресле. Ничто не успокаивало так, как ощущение, что энергии в организме пруд пруди.

— Необычный шум, — дядя Зигги, хоть и не закончил, встревоженно подскочил. Дядя Маузер схватил автомат. — Это автомобиль. Очень мощный двигатель. Чужие. Оборона!

Дядя Маузер бросился за особняк, где недавно отстреливал безумцев, сумевших за ночь забраться на забор и застрять в литых прутьях. Три ловких маха — и он уже на вышке. Разгорается солнце прожектора. Пляшут лазерные лучи. Пулемёт готов поливать окрестности.

Дядя Зигги и Оззи выкатывают из гаража напалмовую машину. Если оборона будет прорвана, огонь сожжёт врага, а пепельные хлопья рассеются в райском саду.

Мама же кружится. Для неё даже апокалипсис не будет триггером.

Бонза понял, что Эльза улизнула. Бросился в особняк, на второй этаж. В своей комнате он хранил топор. Дядя Маузер засмеял бы, если увидел, как он по ночам неумело вертит рукоятью. Но в системе обороны для Бонзы не было места, впрочем, как и для мамы. Главное — не мешать дядьям и Оззи делать свою работу. А быть рядом с Эльзой, с топором наперевес, вроде как не возбраняется.

Дверь в комнату Эльзы была распахнута. Значит, гостья никуда не делась.

Бонза вскарабкался на чердак и прильнул к пыльному окну.

Панорама ничем не примечательная: лента забора, ощетинившегося острыми зубьями, бронированные ворота, за которыми в редколесье уходит разбитая дорога. Ползают тени безумцев. И ничего. Толком не в кого стрелять.

Но вот выскакивает из-за деревьев обшитый металлическими слитками транспортёр. Старый, облезлый. В красно-бурых пятнах. Наваренные решётки в лохмотьях. Одна из них отбрасывает непутёвого безумца. Другая ломается о бетонный столб и отлетает, после отпружинив от дерева.

Лишь бы против такой брони у дяди Маузера было оружие.

Броневик тормозит, не доезжая до ворот. Лазер дяди ищет в корпусе уязвимую точку.

Едва слышен звуковой сигнал. Какой-то ритм. Или мелодия. Неужели?

Крышка люка откидывается, и из него высовывается голова в шлеме. Лазер слепит человека, но он не боится. Смеётся.

Мастер вернулся!

Бонза кинулся к чердачному проёму. Спрыгнул на второй этаж, автоматически отметив очередное удачное приземление, повернулся и увидел, что Эльза стояла у запретной двери, держа в руках откуда-то взявшийся лом. Будто решалась, проламывать замок или нет.

— Ты чего?! Мастер приехал! — Бонза счастливо засмеялся. — Он не забыл про нас! Не забыл!

Мама по-прежнему кружилась на лужайке. Вот же будет взрыв восторга. Возвращение Мастера переплюнет любой апокалипсис!

Оззи и дядя Зигги распахнули ворота. Броневик, урча, покатился внутрь. Дядя Маузер оставался на вышке, одиночными отстреливал зарвавшихся безумцев, устремившихся за техникой, и восторженно гоготал. Бонза почувствовал, что по лицу плывёт улыбка, которой он никогда не знал. Что-то новое, какая-то странная эмоция.

Пока закрывали тугие ворота, один безумец проскочил и накинулся на Оззи. Слуга отмахнулся, но тварь повисла на руке, раздирая старый комбинезон.

— Оззи, пригнись!

Слуга нагнулся, однако автомат дрогнул в руках дяди Маузера, и пуля снесла Оззи полголовы. И только следующий выстрел разнёс череп безумца, добавив грязи на корпусе броневика.

Бонза понял, что произошло непоправимое. Пока дядя Зигги налегал на запорные устройства, Бонза переборол себя, подошёл к подёргивающемуся слуге, присел на корточки.

Такую поломку не вылечишь. Даже Мастер не спасёт. Вот он выскакивает из люка, скатывается по броне, лохматит шевелюру мальчишки вместо приветствия и аккуратно поворачивает голову Оззи так, чтобы понять, насколько серьёзно повреждение. Золотое лицо слуги виновато растягивается и гаснет.

— Что же ты наделал, Майки Маузер! — голос у Мастера хриплый, усталый, едва знакомый. И неудивительно: Бонза сбился со счета, сколько же времени прошло с тех пор, как тот ушёл странствовать. — Майки, зараза, слезай давай.

— Я не хотел, Мастер, — дядя был тут как тут. — Я нарушил протокол. Я не должен стрелять по целям внутри усадьбы. И я очень рад видеть вас, хозяин. Позвольте пожать вам руку.

Бонза чуть не накинулся на дядю. Одно удержало: мама Инди выбежала к воротам и бросилась Мастеру на шею.

— Ну, ну, моя красавица. Соскучилась? — Мастер легонько отстранил маму. — Дай-ка я нормально с мужиками поздороваюсь.

— А у нас есть гостья, — Бонза решил, что он вообще-то давно морально вырос и имеет право вмешаться в разговор взрослых, тем более что важный повод. Особенно если учесть, как проштрафился дядя Маузер.

— Надеюсь, не безумица?

— Не безумица, — Эльза появилась с торца особняка. — Спасите моего брата.

Мастер сразу прищурился. Вяло, не глядя, пожал руку дяди Зигги и подошёл к девочке. Взял её за подбородок. Та не сопротивлялась.

— Где брат?

— На втором этаже.

— Уже воет?

— Воет.

— Прости, — Мастер вытащил пистолет и повертел им, — вот единственное спасение. А ты поедешь со мной.

— Милый, куда? — мама Инди всплеснула руками. — Ты снова меня бросишь?

— Да, моя красавица. Майки, Зулу, у меня максимум час. Со старого города за мной идёт лавина. Мне нужны душ, виски, запас еды, ремонт машины, заправка и хорошая оборона. Бе-гом!

Мама Инди побежала в особняк. Бонза никогда не видел, чтобы она бегала. Дядя Зигги залез в броневик, завёл его и покатил к гаражам. Дядя Маузер снова полез на верхотуру. Видимо, проверять боекомплект.

— Дисциплина — это всё. Верно, мой бравый Бонза? — Мастер подмигнул и засмеялся. — Ну и чудики же вы. Не вымерли. Показывай, как живёт второй гость. Он нам здесь ой как не нужен.

Эльза молча шла за ними. Бонза понимал, что она почти смирилась.

У запретной двери уже ждала мама. В руках поднос с запотевшей бутылкой, колотым льдом и хрустальным стаканом. Мастер любит хрусталь, и мама Инди это помнит.

Мастер поднял с пола лом.

— Твоё?

Бонза покачал головой. Кивнул на обречённую Эльзу.

Лом входит в замок. Удар сапога вышибает дверь, и на Мастера бросается маленькое нечто. Всего одно отточенное движение. Всего одно…

— Вот я и спас твоего брата, девочка.

Бонза бросился на чердак. Пусть Эльза ревёт в объятиях мамы Инди. Он-то понимает, что помочь ничем не сможет и времени в обрез. Кажется, уже не до душа Мастеру, потому что неспроста голосит с вышки дядя Маузер.

В пыльное окно видно, как на усадьбу несётся волна безумцев. Такого никогда не было. И даже железный дядя Маузер не выдержит, сколько бы патронов ни сожрал крупнокалиберный пулемёт.

Быстрее, Бонза!

Дядя не справился. Свинец заливал волны нападавших, накосил множество тел. Те увязали, захлёбывались, но пулемёт ожидаемо заклинило, и последняя волна, пробираясь по издыхающим телам, перевалилась через трехметровый забор, повалила вышку и поглотила отстреливающегося любимым автоматом дядю.

Напалм! Значит, дядя Зигги управился с починкой бронетранспортёра и снова в строю! Огонь выжигает беснующиеся тела, жар плавит воздух, достает даже на чердаке.

Бонза спустился на второй этаж. Никого. Только разбитое тельце брата Эльзы. Неужели все в броневике?

Быстрее на балкон.

— Эльза! — Бонза увидел, что девочка тянет к броневику резервный мешок картошки. — Я помогу!

— Стой, Бонза! И жди, — Мастер вынырнул из люка. — И только посмей!

Нет. Бонза всё понял. Но всё же надо выполнить указание на пять баллов. Назад в особняк! Секунды, минута…

И снова на балконе. Эльза опять с мешком, Мастер тоже бежит с коробкой консервов. Но, похоже, дядя Зигги не справляется: на лужайку прорвался обгорелый безумец и опрокинулся в бассейн. За ним следующий.

Мама Инди закружилась на газоне. Серебряный голос поёт о том, как высоко взошёл хлопок и рыбы играют в пруду. Один напал, кромсая нежное платье. Другой. Мама продолжает петь, раздавив головы нападавших. Лайкра неприятно окрасилась. Если набросятся скопом, даже волшебная мама не справится.

Бонза спрыгнул с балкона на лужайку у бассейна. Приземление снова получилось удачным. Тело не повело, хотя в этот раз Бонза прыгал с топором, чего ни разу не делал.

— Эльза! Держи книжку!

Безумец кусает за плечо. Бонза инстинктивно отмахивается и разбивает ему голову. Где ты, дядя Маузер? Посмотри, как беснуется топор. Ты так не научишь. Взмах — и брызжут чёртовы мозги. Вертушка — и лезвие подчистую срубает оскалившийся череп.

— Сюда, твари! Сюда!

Второй, третий, пятый… Кровь течёт по лезвию, добралась до рукоятки. Постоянно подпитываясь, стекла жирной смолой до пальцев. Не вытрешь, потому что некогда. Дяди Зигги давно нет. Мама Инди дёргается под сворой безумцев. Лишь пробивается нежный голос. Пусть они задохнутся от запаха ванили, сволочи!

Почему не заводится броневик? Быстрее!

Заурчал мотор. Победа! Всё… Тварь раздирает штанину. Висит мёртвым балластом. Бонза бьёт топором, пытаясь отсечь грузное тело. Но сзади накидываются ещё двое. И ещё. Топор вылетает из рук. Какое тут равновесие. Вот она, родимая земля. Вот твари, грызущие пластик, начинённый металлом. Вырывают куски и фыркают от кислоты, которая никак не может утолить их жажду настоящей крови.

А ведь не успел же за завтраком загадать загадку-акроним. Вот представить, что Зигги-Оззи-Маузер-Бонза-Инди — это всего лишь то самое слово, если взять первые буквы… Да-да. Мастер же назвал дядю Маузера Майки, а дядю Зигги — Зулу! Фонетическая азбука… Тогда что получается? Зулу-Оскар-Майк-Браво-Индиа? Мастер так и хотел? Что за шутка? Но ведь это кириллица. А латиница? Где недостающая буква? Неужели Эльза? Неужели она как Эхо? Вроде рядом, протяни руку — но в ответ гулкая пустота… Где ты, Эльза?

Броневик ревёт мощным двигателем.

Браво, Бонза! Просто наберись последних сил и поверни голову. Это несложно. Заляпанная грязью машина вспарывает гусеницами газон и рвётся к забору. Впереди вишнёвый сад, за которым детонирует взрывчатка, разнося забор и расчищая путь для отступления.

Вот и хорошо. Сил больше нет. Сознание почти погасло.

До свидания, Эльза.

В той самой книжке некий дядя Рэй писал про ласковый дождь. Вторил тёте Саре, которая думала, что ни птица, ни ива слезы не прольёт. Если бы мог, Бонза сжёг бы такую крамолу. А что делать? Как протестовать? Он не умел рисовать, поэтому обложка была разукрашена коряво. Разукрашена простыми человеческими слезами. Где-то с десяток капель-каракуль. А на последнем форзаце, в углублении, которое он расковырял гвоздём, покоилась чип-копия Бонзы. Вдруг Эльза с Мастером решат, что он заслужил ещё один шанс?