Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 5(31), 2022.

Несколько лет назад, на гребне волны «зеленого безумия», охватившего Европу, в западной периодике появились сообщения о том, что наконец разработано ПО-НАСТОЯЩЕМУ экологически чистое средство передвижения: лошадь. Точнее, машина на лошадином ходу. Четвероногое должно находиться внутри кузова, снабженного беговой дорожкой; управление — из кабины, дистанционно (технически решаемая задача: ведь и наездник управляет впряженным в качалку рысаком «дистанционно», пускай без привлечения современной электроники). Если выигрыш в энергии будет аналогичен тому, что получается у человека при езде на велосипеде, — то лошадь, идущая по беговой дорожке спокойной рысью, вполне способна разогнать такой «конемобиль» до 90 км/ч и выдерживать такой темп несколько часов. А с передышками — и больше. Для городских условий этого вполне достаточно…

Торможение и остановку «двигателя» можно регулировать, кроме дистанционных команд, и через беговую дорожку. Экстренное торможение всего экипажа, разумеется, вопрос отдельный — но он ведь и в автомобильном варианте отдельный.

Правда, очень сомнительно, что общая стоимость обслуживания — выращивание, тренинг, содержание в режиме простоя, питание, лечение, да и уход (за лошадью он гораздо более тщательный и хлопотный, чем за механизмом!) — позволит «конемобилю» соревноваться с автомобилем на хоть сколько-нибудь равной основе. При любой степени «энергетического голода». Но эти проблемы европейских «зеленых» уже не волнуют: наверно, потому, что в глубине души каждому из них понятно — на самом деле до таких крайностей ситуация не дойдет.

Всерьез — не дойдет. А на правах шутки журнал «New Scientist» разработал сходную конструкцию еще в 1969 году и предложил продавать ее развивающимся странам, «где тягловые животные до сих пор незаменимы».

Объяснения к рисунку, помещенные в «колонке Дедала» (Дедал, как известно, «первый изобретатель»), звучат так:

«Дедал считает велосипед великолепным изобретением, так как благодаря эффективному использованию мускульной тяги он увеличивает скорость передвижения человека по крайней мере в пять раз. Сделав велосипед для быка, мы во много раз увеличим полезную работу, совершаемую этим могучим, но медлительным животным. Четырехколесный опытный образец, сконструированный Дедалом, приводится в движение педалями через автоматическую коробку передач. Предполагается, что направлять движение такого транспорта будет человек. Однако Дедал хочет попробовать предоставить управление самому животному, чтобы посмотреть, как оно отнесется к новому для него способу передвижения».

Да, сорок лет назад это еще (и уже) была шутка. Между тем XIX век, обеспокоенный развитием паровой энергетики никак не меньше, чем наша эпоха — глобальным потеплением, временами предлагал такие программы всерьез. Очень симптоматичен в этом смысле один проект «конелокомотива», который был выставлен на конкурс, организованный управлением железных дорог. Конечно, эта «антитехническая утопия» была отвергнута — однако, если абстрагироваться от авторского подхода (тогдашняя форма антиглобализма: «Все зло — от паровых двигателей, но нужно постараться, чтобы новомодное увлечение техническим прогрессом как можно скорее миновало и мир вернулся на круги своя!»), следует признать: сама конструкция остроумна, реально осуществима и в отдельных случаях, вероятно, даже выигрышна.

Хотя вообще-то она не такая уж новость даже для позапрошлого столетия: еще в раннетехнологическую эпоху (XVI—XVII века) на этом принципе действовали… нет, не повозки, но некоторые шахтные механизмы, далекие предки грузового конвейера.

…Кажется, последний из реальных (и притом — крайне фантастический!) проект подобного экипажа был разработан в 1885 году, когда уже существовали двигатели внутреннего сгорания, пусть пока несовершенные. Его автором был американец Фрэнк Ф. Стокман. Свое изобретение он назвал «Трехколесная машина будущего», а патентная заявка содержала превеликое множество рассуждений о вреде моторного транспорта, загрязняющего атмосферу. До глобального потепления и энергетического кризиса еще не додумались — но соответствующая риторика, как видим, уже сложилась.

Иногда к странным результатам приводила не только гигантомания, как у Стокмана, но и миниатюризация (термина «нанотехнология» тоже еще не существовало, однако повышенная компактность начинала особо цениться). Сразу же после появления первых асфальтовых покрытий — основным «внерельсовым» средством передвижения продолжала оставаться конная упряжка ­— появились разработки… роликовых подков. Остается только надеяться, что этот накопытный аналог беговой дорожки все-таки был предложен в шутку: всерьез о нем мог задуматься только крайний лошадененавистник. Даже самый спокойный конь переломает себе ноги гораздо раньше, чем научится разъезжать на подобных роликах (если такое вообще возможно).

Существовали и экипажи, функционирующие по принципу «беличьего колеса»: не на лошадином ходу (колеса потребовались бы непомерно большие!), а на собачьем. Некоторые из них, при всей фантастичности, остаются в пределах реально осуществимого. При хорошей дороге и правильно продуманной запряжке может даже получиться вполне сносный КПД: куда больший, чем если использовать собак просто как тягловую силу (не обязательно в нартах: вплоть до 1920-х довольно привычно смотрелся крупный пес, впряженный в тележку мясника, молочника, старьевщика)…

Пожалуй, эти изобретения творчески развивали традицию использования «очажных собак», они же «собаки для жаркого». Никакой корейской кулинарии: речь идет о вращении вертела, на котором в очаге жарится целая туша — когда барашек, а когда и бычок. В XVII—XIX веках это нередко делалось на собачьем приводе, причем механизм был самых разных типов, включая и колесо с бегающим внутри него псом. А псы для этого дела использовались и по-настоящему могучие — такие, что, отработав «наряд по кухне», потом несли караульную службу при военном лагере. В частности, первые упоминания о знаменитых собаках монастыря св. Бернара — именно такого типа: не горноспасательные, а «очажные» и одновременно охранные, сторожевые.

(Это ведь были еще не нынешние сенбернары, а альпийские мастиффы XVII века. Да и сами швейцарцы тогда отнюдь не славились мирным нравом: собаки в монастырь попадали из военных отрядов. А на рубеже XVII—XVIII веков в анналах монастыря зафиксирован случай, когда настоятель один, без оружия, но в сопровождении своры «очажных псов» навестил многочисленную вооруженную шайку, уж слишком загостившуюся на территории св. Бернара, вежливо попросил бандитов удалиться — и те, несмотря на свою вооруженность, удалились не просто без возражений, но очень быстро.)

Если бы «очажных псов» такой мощи не приставлять к вертелу, а изобрести для них экипаж с аналогом беличьего колеса или беговой дорожки — в предмоторную эпоху это действительно помогло бы решить многие проблемы. Пускай не в окрестностях перевала Сен-Бернар (горы все-таки), но на более ровной местности. А само конструирование таких экипажей — на собачьей ли тяге, на конной ли — неплохо послужило бы техническому прогрессу вообще.

Да, наша реальность задумалась об этих устройствах с запозданием, так что контекст их появления — или ретроградный, или шуточный. Но несбывшихся возможностей жаль. Ведь в условиях, где использование рельсового транспорта ограничено (а тот, что используется, зачастую — конка: «трамвай на конской тяге»), предмоторная эпоха затянулась очень надолго. И еще за несколько десятилетий до появления автомобиля цивилизация буквально задыхалась в тех достаточно узких рамках возможностей, которые ей порознь предоставляли паровые моторы — и традиционные упряжки. С огромными продольными габаритами и соответствующим радиусом поворота, относительно малоскоростные и неэкономичные… с «мотором», в стрессовых ситуациях склонным закусывать удила и поддаваться разрушительной панике, которую не остановить простым нажатием на тормоз…

Именно по этой причине во второй половине XIX века наконец-то изобретенная повозка на мускульном приводе сразу же получила бешеную популярность, почти мгновенно обрела множество обличий: одноместных и «групповых», прогулочных и хозяйственных, одно-, двух-, трех- и болееколесных. Та самая повозка, где человек сам себе и мотор, и водитель. Называется она «велосипед».

Однако вскоре выяснилось, что новые рамки тоже достаточно узки. И выйти из глобального тупика позволяет только предмет ненависти нынешних антиглобалистов: автомобиль…