Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 9(11), 2020.

— Зима пришла…

За окном кружили белые мухи, в замке было зябко, и холодное море билось о его подножие.

Он сказал, что вернется, когда придет зима… И он сдержит слово, она не сомневалась. Он всегда держал слово.

Надо распорядиться, чтобы печи топили сильней: он наверняка озябнет по дороге. И захочет, как всегда, погреть руки у огня. Когда она вспоминала его руки, сердце ее трепетало и горели щеки — как у невинной девочки.

Зима, наконец-то зима… Предвкушение встречи котенком попискивало в груди, тепло и сладко. Он вовсе не обязательно вернется в первый же день наступившей зимы, и все-таки… все-таки это может случиться и сегодня. Недаром она только вчера закончила вышивать ему рубаху.

Ей хотелось танцевать, и она порхала по замку, чувствуя себя мотыльком. Спустилась в кухню обсудить обед: сегодня он должен быть особенным. И цветы — на столе обязательно должны стоять цветы, пусть бы даже и сухоцветы. Заглянула в конюшню: он любит лошадей и огорчится, если за ними ухаживают без должного рвения. Проверила стражу у ворот, зашла к прачкам и попросила сильней крахмалить постельное белье, своими глазами убедилась, что привезенное накануне зерно не мокнет… Он обрадуется, когда увидит, как крепко она держит в руках хозяйство и как хорошо замок готов к зиме.

И только потом, когда все дела были закончены, она не удержалась — вышла на балкон, обращенный к дороге. Ей нравилось стоять и смотреть вдаль в ожидании всадника. И казалось, что он вот-вот появится, еще несколько минут — и она разглядит его, услышит цокот копыт, увидит, как он машет ей рукой. Нет-нет, понятно, он вовсе не обязательно вернется в первый день зимы, но все-таки…

Ранние зимние сумерки потихоньку заволокли долину, шум прибоя стал громче и тяжелей — поднимался ветер, и снег уже не кружил над балконом сотнями махоньких белых фей, а стремительно летел мимо, в наступавшую темноту. Еще немного, и всадника на дороге будет не разглядеть, прибой заглушит цокот копыт, снег заметет путь…

За спиной открылась дверь.

— Мама, такой холодный ветер, ты простудишься.

— Сейчас, сынок, еще несколько минут. — Она оглянулась. Сын держал на руках ее младшего внука — любил своих детей, как и его отец. — Видишь, зима пришла…

Двадцать седьмая зима.