Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 6(20), 2021.

Ползти в стальном жёлобе не было бы трудно, если бы не вонючая жижа вокруг. Вязкая масса пучилась, шипела, швырялась клейкими брызгами, но края жёлоба не перехлёстывала. А если перехлестнёт, о чём предупреждал дядя, не нужно обращать внимания — с этим Пафнушка согласиться не мог. И сказать об этом не мог: на кону получение звания, служба и карьера. На кону вся жизнь.

— И буду я вечно трудиться на благо сюзерена, — монотонно произнёс экзаменатор в наушнике слова присяги.

— И буду я вечно трудиться… — Пафнушка сглотнул слюну, не так просто говорить с пересохшим горлом.

— На благо сюзерена! — рявкнул экзаменатор.

Экзаменуемый отдышался, набрал полную грудь приторного воздуха и выпалил:

— На благо сюзерена, чтоб мне до финиша не доползти.

— Не до финиша, — поправил экзаменатор, — а до светлого будущего.

— До светлого, — буркнул Пафнушка, энергично работая локтями.

Прочная куртка, специально подаренная дядей для экзамена, предохраняла тело от ссадин. Но если жижа перемахнет край жёлоба, куртка не спасёт. И вонять от Пафнушки, как предупредил дядя, сам когда-то сдававший экзамен, будет долго. И коллеги по службе морщить носы будут украдкой — так дядя сказал. А он толк знает, дослужился до старшего полусоветника.

— Кто самый светлый и честный? — ласково спросило в наушнике.

— Самый светлый… — Пафнушка приподнял голову над жёлобом и сильно пожалел: жижа безжалостно плюнула в лицо. Клейкая масса залепила глаза, защипала, потекла по щекам, закупорила вонью ноздри.

— Кто?

— Самый светлый и честный — сюзерен, мы лишь щенки у ботинок его, — вспомнил фразу из конспекта парень.

— Что ещё сказано про ботинки? — не отставал экзаменатор.

— Ещё…

Жижа всё-таки перемахнула край. Тёплая масса пропитала куртку, штаны, бельё, защипала между ног. И плюнула струю в некстати открытый рот.

— Ещё, — экзаменуемый выплюнул сладковатую массу, — пыль на ботинках сюзерена — моя пыль. Проблемы сюзерена — мои проблемы. Деньги сюзерена — не мои деньги. Мы дышим, едим, испражняемся и размножаемся ради великой цели — службы сюзерену. Если…

Жижа вспучилась, загудела, поглотила туннель. Последнее, о чём успел подумать испытуемый перед погружением, — дядя о таком не предупреждал…

В ушах хлопнуло, Пафнушка с трудом разлепил веки: полутьма, ручейки уходящей жижи и свет впереди.

— Испытание пройдено. Достоин! — прогремел в наушнике голос экзаменатора.

Всё, он выдержал, победил. Парень поднялся, тугой струёй избавился от утреннего завтрака и, пошатываясь, побрёл к свету. Осталось помыться, обдаться деактиватором и прижать к груди желанное свидетельство с золочёным гербом. Пафнушка впервые за день улыбнулся и представил, как лет через пять получит повышение по службе. Каждое утро сотрудники будут опускаться на колено и целовать ботинки своего сюзерена — Пафнушкины ботинки.