Мэри Элеонора Уилкинс Фримен (октябрь 1852 — март 1930) была американской писательницей-«северянкой», по происхождению и по духу своего творчества неразрывно связанной с Новой Англией. Этот регион всегда сохранял традиции первопоселенцев, иногда пуритански суровые, но у Фримен они предстают уже в смягченном, окультуренном виде: жестоковыйный догматизм отступил, а вот ответственность, трудолюбие и образованность по-прежнему в цене.
Феминистки позапрошлого и начала прошлого века далеко не всегда признавали ее «своей»: по их мнению, писательнице не хватало желания примкнуть к «борьбе против устоев»; кроме того, тогдашний феминизм, как правило, сопровождался расизмом… который для носительницы новоанглийских ценностей совершенно неприемлем. Не всегда ее решались признать «своей» и основатели детской литературы: да, Фримен была одной из первых, кто сумел посмотреть на мир детским взглядом, но ведь основная часть ее рассказов и романов принадлежит взрослому миру. Определенные колебания испытывают и реалисты (кроме бытописательских произведений, она была мастером «привиденческих» историй, то смешных, то по-настоящему страшных), и фантасты (по прямо противоположным причинам). Любопытно, что некоторые из «привиденческих» сюжетов Фримен впоследствии попыталась развить Агата Кристи (была у «королевы детективов» и такая литературная ипостась)… но у нее получилось хуже.
Нарочито наивная история о доброй девочке, одиноком пугале и Санта-Клаусе была опубликована сборнике «Книга рождественских историй для детей» в 1913 году. Буквально только что отбушевал спор о приоритете открытия полюса, сопровождавшийся многочисленными жестокими скандалами, — так что понятно, отчего Санта больше не хочет видеть в своих владениях полярников…
Пугалу Джимми грустно жилось этой зимой. Больше всего Джимми печалило отсутствие работы. Он любил приносить пользу, а зимой от него не было совсем никакого толку.
Джимми гадал, как много таких несчастных зим он должен будет вытерпеть. Джимми был крепко сделан, и, хотя его деревянные суставы немного скрипели, когда дул ветер, — он не стал более хрупким. Каждое утро, когда неприветливое солнце, как огромный желтый глаз, всматривалось в кукурузное жнивье, Джимми грустил, но в Рождество его сердце почти разбилось.
В канун Рождества в санях, высоко заваленных подарками, появился Санта-Клаус, погоняя свою упряжку оленей через поле. Он направлялся к фермерскому дому, где Бетси жила со своей тётей Ханной.
Бетси была очень хорошей маленькой девочкой с гладкими пшеничными кудрями, и ей предназначалось очень много подарков. Санта-Клаус держал в руках большую восковую куклу для неё, прижимая к меховому воротнику своего пальто. Он боялся, что в мешке кукла сломается.
Когда несчастный Пугало Джимми увидел Санта-Клауса, его сердце забилось громче.
— Санта-Клаус! Я здесь! — закричал Джимми, но Санта-Клаус его не слышал. —Санта-Клаус, пожалуйста, дайте мне маленький подарок. Я был хорошим всё лето и не подпускал ворон к кукурузе, — задыхающимся голосом взмолился бедный Джимми, но Санта-Клаус пронёсся мимо с прекрасным звоном колокольчиков, весело погоняя оленей.
Пугало Джимми стоял в кукурузном жнивье и трясся от всхлипов, пока его суставы не заскрипели.
— Я бесполезен для всего мира, и все забыли меня, — простонал Джимми. Но он ошибался.
Следующим утром Бетси села у окна, держа свою рождественскую куклу, и посмотрела на Пугало Джимми, который стоял один в поле среди кукурузного жнивья.
— Тётя Ханна? — позвала она. Тётя Ханна шила сумасшедшее лоскутное одеяло и сильно хмурилась, глядя на треугольный лоскуток красного шелка и круглый лоскуток розового, размышляя, как бы их соединить.
— Что? — спросила тётя Ханна.
— А Санта-Клаус принёс какой-нибудь подарок Пугалу?
— Нет, конечно, не принёс.
— Почему нет?
— Потому что это Пугало. Не задавай глупых вопросов.
— Я бы не хотела, чтобы со мной так обращались, если бы я была Пугалом, — сказала Бетси, но тётя Ханна её не слышала. Она вырезала треугольник из круглого лоскутка розового шелка, чтобы к нему можно было пришить ёлочкой лоскуток красного шелка.
За дверью сильно мело и дул северный ветер. Старое пальтишко Пугала становилось всё белее и белее от снега. Иногда Джимми почти растворялся в толстой белизне бури. Тётя Ханна работала до полудня над своим сумасшедшим одеялом. Затем она встала и с гордостью постелила его на диван.
— Ну, вот, — сказала она, — это закончено, теперь их восемь. У меня есть по одному на каждую кровать в доме, и четыре я кому-нибудь отдам. Я их отдам, если узнаю, что кому-нибудь они нужны.
Тётя Ханна надела капот и платок, и натянула толстые голубые чулки поверх туфель, и отправилась через снег, чтобы отнести кусок сливового пудинга своей сестре Сьюзен, которая жила дальше по дороге. Через полчаса после того, как тётя Ханна ушла, Бетси накинула на голову маленькую красную клетчатую шаль и побежала через поле к Пугалу Джимми. Под шалью она несла новую куклу.
— Счастливого Рождества! — сказала Бетси Пугалу Джимми.
— И тебе тоже, — сказал Джимми, но его голос перехватывало от всхлипов, и, кроме того, слова его заглушала старая шляпа, сползшая на подбородок. Бетси с жалостью посмотрела на старую шляпу, окаймлённую сосульками, будто замерзшими слезами, и на старое заснеженное пальто.
— Я принесла тебе рождественский подарок, — сказала Бетси и с этими словами спрятала свою куклу под пальто Пугалу Джимми, засунув её маленькие ножки в карман.
— Спасибо, — слабо сказал Пугало Джимми.
— Пожалуйста, — сказала Бетси. — Держи её под пальто, чтобы снег не намочил её и она не простудилась: она нежная.
— Да, конечно, — сказал Пугало Джимми и очень постарался обхватить куклу своей жесткой вытянутой рукой.
— Тебе не холодно в этом старом летнем пальто? — спросила Бетси.
— Если я немного поупражняюсь, мне будет тепло, — ответил Джимми. Но он дрожал, и ветер свистел в его лохмотьях.
— Подожди минутку, — сказала Бетси и побежала через поле.
Пугало Джимми стоял в кукурузном жнивье с куклой под пальто и ждал, и скоро Бетси вернулась с сумасшедшим одеялом тёти Ханны, волочащимся за ней по снегу.
— Вот, — сказала Бетси, — кое-что, чтобы тебе было тепло. — И она обернула сумасшедшее одеяло вокруг Пугала и заколола булавкой.
— Тётя Ханна всё равно хочет отдать его кому-то, кому оно нужно, — объяснила Бетси. — У неё дома сейчас так много сумасшедших одеял, что она не знает, что с ними делать. Пока! Следи, чтобы кукла была укрыта.
И Бетси побежала через поле и оставила Пугало Джимми наедине с сумасшедшим одеялом и куклой.
Яркая вспышка цветов под полой шляпы Джимми ослепила его, и он встревожился.
— Я надеюсь, это одеяло безвредно, если оно ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сумасшедшее, — сказал он. Но одеяло было теплое, и Джимми отбросил свои страхи. Скоро кукла заплакала, но Пугало Джимми немного скрипнул своими суставами, и это развлекло куклу, и он услышал её воркование под своим пальто.
Пугало Джимми никогда в жизни не был так счастлив, как в тот час. Но после этого снег превратился в дождь, и сумасшедшее одеяло промокло насквозь — и не только оно, но и пальто и бедная кукла. Она жалостливо плакала некоторое время, а потом замолкла, и Джимми боялся, что она умерла.
Стало очень темно, пошёл ливень, снег растаял, и ботинки Пугала Джимми стояли наполовину в воде. Он говорил себе, что пришел самый грустный час в его жизни, когда внезапно снова услышал колокольчики на санях Санта-Клауса и его радостный голос, обращённый к северным оленям. Это было после полуночи, Рождество закончилось, и Санта спешил домой на Северный полюс.
— Санта-Клаус! Дорогой Санта-Клаус! — вскричал Пугало Джимми, громко всхлипнув, и в этот раз Санта-Клаус услышал его и натянул поводья.
— Кто это там? — крикнул он из темноты.
— Это всего лишь я, — ответил Джимми.
— Кто — я? — снова крикнул Санта-Клаус.
— Пугало Джимми!
Санта вылез из своих саней и подошел.
— Ты стоял здесь с тех пор, как кукуруза созрела? — спросил он с жалостью, и Пугало Джимми ответил, что именно так.
— Что это у тебя на плечах? — продолжил Санта-Клаус, поднимая фонарь.
— Это сумасшедшее одеяло.
— И что ты держишь под своим пальто?
— Куклу, которую Бетси дала мне, и, я боюсь, эта кукла умерла, — всхлипнул бедный Пугало Джимми.
— Чепуха! — вскричал Санта-Клаус. — Дай-ка мне посмотреть! — И достал куклу из-под пальто Пугала, и похлопал её по спине, и встряхнул легонько, и она начала плакать, а затем радостно гукать. — С ней всё в порядке, — сказал Санта-Клаус. — Это кукла, которую я дал Бетси, и эта кукла совсем не неженка. Она перенесла корь, ветряную оспу, свинку и коклюш, прежде чем покинула Северный полюс. Теперь забирайся в сани, Пугало Джимми, и бери с собой куклу и сумасшедшее одеяло. У меня на Северном полюсе никогда не было одеял не в своём уме, но, может быть, я смогу его вылечить. Залазь!
Санта поворковал со своими оленями, и они красивой дугой подвезли сани поближе.
— Залазь, Пугало Джимми, поехали со мной на Северный полюс! — крикнул он.
— Пожалуйста, скажите, как долго я смогу у вас остаться? — спросил Пугало Джимми.
— Почему ты спрашиваешь? Ты будешь жить со мной, — ответил Санта-Клаус. — Я искал такого, как ты, уже очень давно.
— А на Северном полюсе есть какие-нибудь вороны, которых нужно отпугивать? Я хочу быть полезным, — встревоженно сказал Пугало Джимми.
— Нет, — ответил Санта-Клаус, — но я и не хочу, чтобы ты отпугивал ворон. Я хочу, чтобы ты отпугивал Полярников. Я могу давать тебе работу тысячу лет, и отпугивать от Северного полюса Полярников — гораздо важнее, чем отпугивать ворон от кукурузы. Потому что если они найдут полюс, даже кусочка длиной в дюйм не останется за какую-нибудь неделю, и Земля осядет, как яблоко без сердцевинки. Полярники разберут всё по кусочкам и унесут в карманах, как сувениры. Забирайся, я спешу.
— Я поеду с двумя условиями, — сказал Джимми. — Во-первых, я хочу сделать подарки тёте Ханне и Бетси на следующее Рождество.
— Ты можешь сделать им любые подарки, какие пожелаешь. Что ещё?
— Я хочу как-нибудь обеспечить отпугивание ворон от кукурузы следующим летом, когда я буду далеко, — сказал Джимми.
— Это проще простого, — сказал Санта-Клаус. — Погоди минуточку.
Санта достал из кармана свою чернильную ручку, с фонарем подошел поближе к одному из заборных столбов и написал на нём следующие слова:
«ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ВОРОНАМ
Какая бы ворона ни впрыгнула, влетела или шлёпнулась на этом поле во время отсутствия Пугала Джимми и украла или изъяла отсюда кукурузу, она тут же, в мгновение ока станет белоснежной и навсегда останется позором, посмешищем и поношением для всей своей расы.
Прямой приказ Санта-Клауса».
— Теперь кукуруза будет в безопасности, — сказал Санта-Клаус, — забирайся.
Джимми забрался в сани, и они улетели прочь над полями, так что и не увидишь, с прекрасным перезвоном колокольчиков, весело погоняя оленей.
На следующее утро в фермерском доме все очень удивились, когда тётя Ханна и Бетси выглянули в окно и увидели, что Пугало не стоит в поле, раскинув свои жёсткие руки над кукурузным жнивьём. Бетси призналась тёте Ханне, что она отдала сумасшедшее одеяло и куклу, но ругали её очень мало.
— Ты не должна отдавать ничего из своих вещей, не спросив моего разрешения, — сказала тётя Ханна. — И ты не имеешь права отдавать что-нибудь из моих вещей, даже если ты знаешь, что мне они не нужны. Теперь и моё прелестное одеяло, и твоя красивая кукла пропали.
Вот и всё, что сказала тётя Ханна. Она подумала, что пошлёт Джона за одеялом и куклой следующим утром, как только рассветёт.
Но Пугало Джимми пропал, а вместе с ним и сумасшедшее одеяло, и кукла. Джон, слуга, искал везде, но не нашел и следа.
— Наверное, их сдуло ветром, мэм, — сказал он тёте Ханне.
— Нам нужно будет поставить другое пугало следующим летом, — ответила она.
Но следующим летом пугало не понадобилось, потому что ни одна ворона не залетела за столб, на котором Санта-Клаус написал предупреждение. Кукурузное поле никогда не было таким красивым, и ни одно зернышко не было украдено вороной, и все этому изумлялись, потому что не понимали вороньего языка, на котором писал Санта.
— Это большая загадка для меня, почему вороны не прилетают на наше кукурузное поле, когда здесь нет пугала, — сказала тётя Ханна.
Но у неё появилась загадка посложнее, когда снова пришло Рождество. Тогда она и Бетси получили по странному подарку. Они нашли подарки в гостиной в рождественское утро. Подарком тёти Ханны было старое сумасшедшее одеяло, переделанное так, что каждый кусочек был обрезан до квадрата, очень точно, прямо-таки идеально подходяще к своему соседу.
— Удивительно, это моё старое сумасшедшее одеяло, но оно больше не сумасшедшее! — вскричала тётя Ханна, и самые её очки, кажется, блестели от удивления.
Подарком Бетси была её кукла с прошлого Рождества, но теперь кукла сделалась на год старше. Она выросла на дюйм и могла ходить и говорить «мама» и «как дела?». Она очень изменилась, но Бетси сразу её узнала.
— Это моя кукла, — вскрикнула Бетси, и схватила её, и поцеловала её.
Но ни тётя Ханна, ни Бетси даже не догадывались, что одеяло и кукла были их рождественскими подарками от Пугала Джимми.
Перевод Ксении Чешко
Astra Nova 