Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 4(54), 2024.

Тим заколебался ждать курьера, поэтому на звонок ответил не глядя, едва выключив звук на телике. Вместо привычной малопонятной скороговорки раздался низкий вибрирующий голос:

— Моха, ты?

Тим отстранился от мобилки, бросил взгляд на экран. Номер не знаком.

— Кто это?

— Хо-хо! Узнаешь, не обрадуешься!

— Да пошёл ты!

Тим сбросил звонок, кинул номер в чёрный список. К чувству голода добавилась смутная тревога. Вспомнил, что в детстве старшие пацаны почему-то каждого Тимофея дразнили во дворе Мохой-тимохой. Точно с такой же издёвкой. А имя в те годы популярное было…

Мобилка звякнула посланием:

«Тебя закозали».

Номер не определён.

«Ты кто?!» — сорвался Тим.

«Иду на ты, стерай штанишки».

Тупой развод. Но в горле пересохло, в животе завозился холодный ком. Тим выругался, перезвонил в доставку и от души нахамил приёмщице. Она понятия не имела, где «грёбаный курьер с этой грёбаной пиццей». Наорала на него в ответ. Сразу стало легче. Тим извинился, нажал отбой. Как по команде, в прихожей заквакал домофон.

Ну наконец-то! Тим торопливо снял трубку, забарабанил по клавише. Из трубки донёсся противный писк подъездной двери. И тут же утонул в низком рокоте:

— Моха, я уже иду!

Трубка повисла на шнуре. Тим отпрянул от входа. Руки затряслись, на лбу выступила холодная испарина. Что за дикие шутки? И кто так…

Мобилка опять звякнула, проехавшись по столу.

Тим едва не уронил её, открывая и читая сообщение с короткого номера:

«Нагришил ты изрядна. Пора ответ держать».

— Да что за херня творится?!

Тим ошалело огляделся. В холостяцкой однушке, кроме него, не было ни души. Он пару раз глубоко вдохнул-выдохнул и осознал, что пешком на седьмой этаж подниматься утомительно. А лифт чинят уже год, поэтому и за доставку берут дороже. Пока этот поднимется, можно свалить к соседям, вызвать ментовку…

— Да кто мне теперь откроет?! Сам же ни с кем не знакомился! — Тим в отчаянии треснул себя по лбу.

Мобилка в руке хрустнула, по переносице потекла тёплая струйка. Тим застонал и кинулся в ванную. Где-то там была перекись.

Роняя салфетки, судорожно промокнул розовую шипящую пену и высунулся в коридор.

За входной дверью было пока тихо. Зато из телика раздался глубокий бас:

— Высоко забрался, долго падать! Хо-хо!

Бояться ещё сильнее было уже невозможно.

Тим на подгибающихся ногах вышел на кухню. В телике беззвучно крутилось нелепое шоу. По экрану ползло сообщение капсом:

«Я БЬЮ БЕСПРОМОХА»

— Да кто ты, сука?! — завизжал Тим, ощущая, как сходит с ума.

Телик мигнул, надпись сменилась:

«ЩАС УЗНАИШ»

Звук из подъезда не оставлял сомнений — этот прибыл оперативно. Судя по страшному скрежету и лязгу, верхом на полуразобранном лифте. Дом завибрировал от насмешливого рыка:

— Открывай, Моха! Без вещей на выход, хо-хо!

Тим на миг дёрнулся к окну. Седьмой этаж, куда там! Долго падать, как этот и сказал…

— За что?! — вместо крика вышел жалкий всхлип.

— Не знаю! Я бью без промаха!

Большое и шершавое шумно возилось снаружи. Будто примеряясь садануть с размаха по двери огромной мохнатой лапой.

— Да я ничего… я же как все! Да любой вокруг не лучше! Почему я?! — выл Тим сквозь злые слёзы, сползая по стенке у входной двери.

Перед затуманенным взором пронеслась на перемотке вся его незаметная жизнь. Нигде не состоял, ни к чему не привлекался. Никого не любил, никому не был дорог. Ничего не достиг. Не пригодился…

Тиму вдруг стало так обидно за себя, что он перестал бояться неведомой хрени, пришедшей по его некрещёную душу. Хоть кому-то он понадобился.

— Да забирай, гад! Подавись мной!

Снаружи наступила тишина. Осталось только отрывистое сопение, словно кто-то большой торопливо принюхивался. Голос, от которого дрожали стены, сменился ворчанием:

— Погоди, ты же Моха-тимоха?

— Ну, когда-то и так звали…

— Улица Мира, дом одиннадцать…

— Нет! Дом тринадцать! Их всё время путают…

Пауза, заполненная грохотом сердца о грудную клетку, длилась целую вечность. Дом загудел от разочарования:

— Ошибочка!

Тим в изнеможении растянулся на полу.

— Я без промаха. Это они там вечно напортачат…

Коротко квакнул домофон, в трубке забубнили.

Шуршание за дверью стало удаляться.

— Бывай, Моха! Не твой день пока.

Тим дотянулся до трубки, нажал клавишу и услышал долгожданное:

— Пиццу заказывали? Откройте, пожалуйста…