Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 4(30), 2022.

Муха маленький, но упорный. Перескочил сегодня через забор на ту сторону.

Так-то ничего интересного, ну, может, почище как-то, и шуму меньше. Никто не кричит да и не бегает. Из взрослых. Малышня-то такая же — и в песочнице, и на карусели. Хотя нет, тоже потише как-то: даже если с горки навертываются, не орут.

И девчонки красивые. Но тоже тихие, сидят по одной и в смартики играют. Или прихорашиваются.

Парни тоже есть, но странные какие-то, на девчонок похожи. Верно ребята говорили про тех, кто за забором живёт, не такие они какие-то.

А вот девчонки… Особенно одна, светленькая. Сидит такая вся из себя.

Муха вальяжно подваливает:

— Привет, подруга, скучаешь?

А она смотрит так… Долго смотрит, будто лень ей отвечать, потом говорит:

— Нет, мальчик, не скучаю я, а что?

И так говорит… Ну совсем по-другому, не так, как у Мухи во дворе девчонки разговаривают. Там-то сразу и видно, и слышно, что девчонки. А тут — девочки. Особенно эта, светленькая.

— Меня, кстати, Мила зовут, а вас?

И ведь так говорит, что у Мухи дух захватывает. Но Муха смелый, сильный — через забор только что перескочил, — отвечает небрежно:

— Мухой кличут.

Мила улыбается. Красиво улыбается. У нее как-то все красиво получается…

— Мухой, значит…

Незаметно время пролетело. За разговором о… О чём-то да разговаривали, но вот о чём?

— Ну, до свидания, Муха, мне домой пора, обедать…

Так говорит, будто сразу надо перед ней коврик расстелить, чтобы она до дома своего дошла. Муха дернулся даже, но нет коврика, не прихватил из дома: кто ж знал, что понадобится?

Не заметил даже, как они до дома Милы дошли. И даже некоторое время после, когда она уже и в парадную зашла, и улыбнулась даже напоследок. Да и как тут не улыбнуться, раз Муха стоит растерянный и слова какого правильного вымолвить не может.

— Завтра приходи после четырех, я тоже гулять буду.

Будто бы про себя сказала и опять чуть искоса посмотрела, как буквально расцвел парень от слов этих немудреных.

Потом совсем ушла. И даже дверью не хлопнула. Тихонько так за собой закрыла.

Тут Муха понял, что тоже проголодался и пора домой. Забор-то в обратную сторону лихо преодолел. Странно даже, еще вчера он такой высокий казался, а теперь… Ну, будто бы крылья какие выросли.

Дома все. Мама на кухне варит что-то, папа у себя в подсобке полочку достругивает.

Нет, лучше к папе.

— Пап, я сегодня забор перескочил и там девочку встретил и…

Когда надо, слов не хватает, но папа понимает, откладывает в сторону рубанок, смотрит внимательно:

— Эк ты у меня вырос уже. Неужто сам через забор перескочил?

И понятно, что смеется. Конечно же, сам! Заборчик-то так себе, только малышня не перескочит. Смеется, но слушает внимательно и про Милу, и про волосы ее, и как ходит, улыбается.

Даже вздыхает слегка, хотя Муха-то не замечает: надо столько рассказать еще, пока мама обедать не позовёт.

Но успевает вопрос задать:

— Пап, а зачем забор сделали, если туда любой перескочить может?

Тут папа серьезный становится и рассказывает странную историю. Муха не все понимает, но старается.

Много лет назад, сынок, все люди были одинаковые. Ну, не то чтобы совсем одинаковые, но… Ладно, пусть будут просто одинаковые. И жили они своей одинаковой жизнью долго-долго. И все было хорошо, пока погода на земле не стала портиться. И жить людям стало всё труднее и труднее. А в некоторых местах и вовсе невмоготу.

Сначала люди думали, что нужно как-то погоду изменить, чтобы она лучше стала. Много чего перепробовали, но ничего хорошего не получилось, только хуже стало.

И придумали они, что надо не погоду изменить, а самих себя.

Люди-то, они сами по себе плохо для жизни сделаны. Особенно при плохой погоде. А животные — наоборот. Вот и решили люди пересадить себе от животных всякие полезные свойства.

Но вот от каких животных? Тут споры пошли, и к единому мнению прийти не получилось. К тому же выбор небольшой был. Понятных животных, предсказуемых. И таких, чтобы не стыдно было на них похожими быть.

Думали, думали, выбирали, ссорились, ругались, дрались даже. Но в результате решили, что таких животных двое должны быть. Собаки и кошки.

И разделились с тех пор все люди на две половинки — челособак и челокошек. Разделились и жить стали по отдельности. Через забор то есть.

Но, как оказалось, человеческого в челособаках и челокошках все же больше, чем по отдельности кошачьего и собачьего. И стали дети этих разных людей через забор этот перескакивать. И бывало, что там, за забором, и оставались. Семьи смешанные создавали и жили себе на радость.

Вот, думаешь, сынок, почему мы с мамой такие разные: я охраной в супермаркете командую, а мама салоном красоты заведует?

— Мальчики, идите же наконец обедать! Мухтар, Полкан, сколько вас ждать?

— Идём, Мурочка, уже не идём даже, а бежим вприпрыжку!

И побежали на кухню.