Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 1(51), 2024.

Эспадачин

Недавно смотрел ролик известной польской школы реконструкторов исторического фехтования, в котором моделировался поединок с использованием современной спортивной шпаги против рапиры. К моему большому изумлению, в качестве «современной спортивной шпаги» (она была в руках у девушки) фигурировал тот тип оружия, который я привык считать спортивной рапирой, а в качестве рапиры — длинная старинная шпага с колюще-рубящим клинком. В итоге победила, по очкам, девушка — причем ее противник, мужчина, был заявлен в выходных данных этого ролика тоже как известный спортсмен-фехтовальщик с рейтингом выше, чем у нее. Насколько я понял (и сам, по рисунку боя, и потом из объяснений, сопровождавшихся английским подстрочником), «рапира» в руках мужчины проиграла потому, что для такого вот единоборства в идеальных условиях она длинновата, тяжеловата и менее контролируема. Зато у нее есть дополнительные функции, проявляющиеся в бою, особенно если это не поединок, а схватка с несколькими противниками.

Наверно, это так и есть. Меня удивило не такое преобладание спортивного оружия над боевым в спортивных, а не боевых условиях, но тот факт, что понятия «рапира» и «шпага» вдруг поменялись местами. В чем тут дело?

От редакции

Ответ, представьте, будет в духе выбранного вами «испанского» псевдонима. Рапира в изначальном смысле — разновидность шпаги, точнее даже еще меча, которая носится не с военной одеждой и доспехами, а с костюмом придворным, аристократическим, во всяком случае — принятым в приличном обществе мирного времени. То есть espada ropera, «костюмный меч». Название «ropa» (предмет, который им обозначается, ближе всего к блузе) входит как составной элемент в разные варианты и мужской, и женской богатой одежды. Основным типом ропы, с которым носили соответствующее оружие (легкий «гражданский» меч, подчеркивающий благородный статус его владельца), была, по-видимому, sobreropa, распространенная в Испании второй половины XV века — как раз то время и та страна, когда и где появляются первые упоминания о рапире, совсем еще не похожей на современную.

Термин «костюмный клинок» хорошо известен в оружиеведении. Само его название настраивает на не очень серьезный лад — но это ложное впечатление. Во-первых, тогдашние нравы были таковы, что даже в аристократической, а не просто дворянской среде мирного времени постоянно надо быть готовым к защите своей чести — да и жизни вместе с ней. Во-вторых, с нарядным костюмом в мирное время не было принято носить ни кулачный щит, ни кинжал (в том числе специальную леворучную дагу), тогда и позже активно использовавшиеся при фехтовании. Поэтому требования обстановки стимулировали появление высокоразвитых школ фехтования одной только шпагой, без оружия левой руки, зато с гардой круговой защиты. Именно они и легли в основу виртуозного шпажного боя последующих веков.

При этом тогдашняя рапира, даже будучи предназначена в первую очередь для «поединка чести», дуэли, все же оставалась оружием универсальным. Ее клинок сохранял и лезвия, и значительную длину, а техника фехтования предполагала в том числе противостояние нескольким противникам: как в военных условиях (тогдашний дворянин действительно мог отправиться на войну фактически прямо с бала), так и при нападении разбойников.

Поэтому, разумеется, в узкоспециализированных условиях спортивного фехтования (которое выросло из не просто дуэльного, а «дуэльного по всем правилам») универсальная старая рапира, фактически остающаяся разновидностью боевой шпаги, уступает легким, тонким и относительно коротким спортивным клинкам…

А «известная польская школа реконструкторов исторического фехтования» — это, наверно, Akademia Szermierzy?

Г. М.

У меня возник вопрос: зачем на лезвиях средневекового холодного оружия высверленные дырочки и в них колечки (с тыльной стороны на бердышах стрельцов, например)? Какая в этом военная хитрость? Полистал инет — какую-то ерунду пишут: будто бы для красоты. Может быть, есть более разумное объяснение?

От редакции

Бердыш — оружие уже постсредневековое. Но дело, конечно, не в том.

Да, чуть более трех лет назад наш журнал приводил объяснение таких (на самом деле, конечно, других) отверстий, однако для алебарды: см. «Сага об алебарде». Честно скажем, что во всех известных нам случаях «перфорации» лезвий боевых бердышей отверстия маловаты для такого эффекта: он может проявиться разве что у отдельных глубоко парадных образцов, лезвия которых на большей части плоскости снабжены не дырочками, а прорезным узором, так что воздуха в них едва ли не больше, чем металла… (Например, такой бердыш хранится в московском музее Новодевичьего монастыря.) Но они совершенно точно не предназначались для подобной техники боя. Кроме того, между секирной частью бердыша и его древком в любом случае остается просвет, через который при «поперечном» движении может проходить воздух.

Так что алебардное объяснение не подходит. Возможно, у бердышей ряды отверстий со стороны тупья (обушной стороны лезвия) действительно делались для некоторого улучшения баланса, если при ковке лезвие оказалось переотяжелено. Тут надо учесть, что, хотя тупье боевых лезвий перфорировано далеко не всегда, сама технология ковки предполагала наличие инструментов для изготовления подобных отверстий и умение кузнецов-бердышников их делать. Ведь стальная часть бердыша крепилась на древке не торцевым клином, как у современных рабочих топоров, а при помощи специальных гвоздиков, вбивавшихся именно в такие отверстия на самом обухе, да обычно и на косице, присоединяющей к древку нижнюю часть длинного лезвия.

Что до ерунды, которую можно найти в Интернете, то теория украшения — еще не ерунда. Ерунда — это когда утверждается, будто бердыши использовали как выставляемое перед строем «рогаточное» заграждение против конницы, втыкая в землю рукоятями и соединяя друг с другом пропущенными через эти отверстия шнурами.

Если говорить о колечках, будто бы продеваемых в отверстия на тупье бердышей, то мы, по правде говоря, не нашли таких упоминаний. И в музейных коллекциях бердышей с колечками, кажется, нет. Возможно, это домыслы кого-то из современных реконструкторов. Теоретически, конечно, можно допустить, что делалось такое для того, чтобы удобней продеть туда шнуры на полотнище флажка: не прямо во время боя, но если, допустим, младший командир должен что-то элементарное отсигналить другому подразделению. Однако ни описания, ни сохранившиеся изображения ничего подобного не содержат…

Добавим, что распространенные представления о том, будто бердыш служил в основном подставкой под мушкет, появляются лишь в конце екатерининской эпохи, когда этот тип боевого топора уже примерно век как вышел из употребления. В принципе он мог применяться и так, но, как ни странно, среди синхронных ему описаний и изображений этого нет вообще, зато есть прямые свидетельства использования его именно как рубяще-колющего оружия.

Д. А.

Мне довелось ознакомиться с парой книг и рядом газетных публикаций, авторы которых, известные в наших краях охотовед и краевед, много лет назад занимались поисками снежного человека. Называть их имена не буду, хотя в принципе можно вычислить. Речь о другом. Предполагаю, что в архиве одного из них, сейчас уже покойного, могли сохраниться артефакты, связанные со снежным человеком, в частности некий неидентифицированный зуб. Во всяком случае, из одного издания в другое кочует из книги в книгу вот это фото зуба, найденного (?) в лесной подстилке, после нескольких дней поиска в гольцовой зоне. Говорится и о нескольких зубах. Фотография явно неинформативная, хотя раз уж находки хранятся довольно давно дома, то при современном уровне фототехники даже на телефоне легко можно все подробно переснять, а не перепечатывать именно эту единственную фотографию.

Так или иначе, чьи-то зубы действительно нашли. Другое дело, не является ли это все какой-нибудь могилой времен Гражданской войны.

Может быть, все же удастся сделать какие-нибудь выводы по этой фотографии?

От редакции

Публикуем ответ, полученный от стоматолога по образованию и криптозоолога по призванию:

«Снято очень плохо, чтобы не искать других слов. Все три зуба — моляры. Но моляры всегда соизмеримы друг с другом по размеру (иначе жевать не будут). Поэтому при макросъемке их надо располагать в одной плоскости. А здесь их невозможно соотнести по размерам даже друг с другом, не говоря уже о линейке, положенной на заднем плане так, что деления не видны.

Но кое-что все же сказать можно.

Тот, который на переднем плане (самый крупный), — это, скорее всего, верхний левый первый моляр (6-й зуб). А два на заднем плане — скорее всего, нижние второй и третий моляры (оба кариозные). Анатомия самих зубов не проснята, поэтому невозможно точно сказать, человеческие они или нет. Но!!! Смотрим на третий нижний моляр (8-й зуб, он же зуб мудрости: тот, который самый маленький). У него корни как бы срослись в конический пенек. Это характерно для третьих моляров современного человека, которые являются эволюционно отмирающими. Отмирание обусловлено переходом на искусственную пищу. Вряд ли такое строение корней можно ожидать у дикого животного-сыроеда. И форма кариозных полостей тоже характерна для человеческих зубов. Так что в любом случае я бы на эту находку особых надежд не возлагал. Но, конечно, прежде всего надо исследовать сам образец, хотя бы посмотреть на него…»

Конечно, в принципе можно предположить, что два меньших зуба — человеческие, а вот тот, что справа, потерян реликтовым гоминоидом. Но нас всегда смущает, когда на пути к находке, уже привезенной из экспедиции, встает столько преград. В таких случаях слишком часто есть основания опасаться: находка эта такова, что лучше ее специалистам не показывать. Анализ ДНК, конечно, дело полезное, но сплошь и рядом палеоантропологу достаточно просто бросить на зуб (или даже его грамотно, по всем правилам сделанные фотографии) внимательный взгляд, чтобы вопрос можно было считать решенным…