Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 5(7), 2020.

Среди тех писателей, которые не нуждаются в представлении читателям, Артур Конан Дойл, безусловно, занимает первое место. И не только потому, что он был создателем Шерлока Холмса. Публикуемое ниже произведение относится к той эпохе, когда сэр Артур, можно сказать, превратился из Шерлока Холмса в доктора Ватсона, с наивной, подчас трогательной доверчивостью фиксируя «свидетельства реальности спиритизма». Конечно, сам-то он был уверен, что проверяет их достоверность самым строгим образом, но… это было не так: подробней смотрите ниже, в замечаниях от составителя. Однако прежде чем пропустить повествование Конан Дойла сквозь фильтр скептицизма, сперва все-таки насладимся самим его текстом, исполненным благородной, поистине рыцарственной веры в то, что его единомышленники не могут ошибаться, а тем более намеренно вводить в заблуждение…

Духовная наука, не выйдя еще из колыбели, уже развилась до такой степени, что мы можем анализировать многие инциденты, которые в прошлом считались необъяснимыми, классифицировать и даже объяснять их — насколько вообще возможно исчерпывающе объяснить что-либо. До тех пор, пока земное притяжение, электричество, магнетизм и прочие великие силы природы не поняты до конца, не стоит строго спрашивать с младшей — хотя в то же время и древнейшей — из наук. Но темпы развития этой науки поразительны, тем более поразительны, что столь многое совершила небольшая группа исследователей, чьи открытия вряд ли достигли внимания широкой общественности и вознаграждены были скорее недоверчивым презрением, чем признанием, которого они действительно заслуживают. Мы продвинулись настолько, что из восьмидесяти — девяноста случаев, во всех подробностях описанных в «Следах шагов» Дэйла Оуэна, которые были опубликованы в 1859 году, теперь, семьдесят лет спустя, находится едва ли один, который нельзя классифицировать и причину которого невозможно определить. Посему интересно будет рассмотреть иные дела из наших судебных архивов. В прошлом такие случаи объяснялись либо сверхъестественными совпадениями, либо вмешательством Провидения. Последний термин сравнительно неплох, но читатель должен понять, что так называемое «вмешательство Провидения» опять же подчиняется законам природы, а необъяснимое и чудесное кажется таковым только потому, что соответствующий закон до сих пор не открыт. Все чудеса подчиняются конкретному закону, но закон этот, как и прочие законы природы, сам по себе божествен и чудесен.

Мы постараемся рассмотреть весь спектр этих случаев, что возможно только в кратчайшей форме. Пройдем от простых случаев к сложным — от тех, причиной которых, вероятно, стали естественные, но неизвестные науке силы подсознания, перейдем к всевозможным разновидностям ясновидения и телепатии, пока не доберемся до несомненных примеров вмешательства духов мертвых. Отправной точкой может послужить случай, произошедший с Оуэном Парфиттом из Шептон-Маллета, Сомерсетшир. Невозможно определить, относится он к разряду сверхъестественных или нет, но если нет, то это одна из самых интригующих тайн, что когда-либо представали вниманию британской публики.

Молодость этого своего рода Джона Сильвера, пришедшаяся на пиратскую эпоху восемнадцатого века, прошла в море; на старости лет он удалился от дел и стал жить на средства, нажитые, по мнению окружающих, разбоем. Где-то в 1760 году он поселился в комфортабельном коттедже на окраине городка Сомерсет. Сестра вела его хозяйство, но она сама была слишком немощна, чтобы ухаживать за ревматическим старым моряком. Поэтому соседка по имени Сюзанна Снук приходила каждый день и помогала заботиться о старике. Было замечено, что Парфитт периодически ездил в Бристоль и возвращался с деньгами, но как он их получал — оставалось тайной. Он представляется замкнутым и злым старым созданием, которому было что рассказать о темных делах, имевших отношение к западному побережью Африки. Возможно, занимался он и работорговлей. В конце концов старость взяла верх. Отставной пират уже не мог выходить дальше своего сада и редко покидал большое кресло на крыльце, куда каждое утро добирался с помощью Сюзанны Снук.

А затем однажды летним утром 6 июля 1768 года случилось странное. Старика разместили как обычно, накинули на плечи шаль, после чего трудолюбивая Сюзанна поспешила к себе домой. Она отсутствовала полчаса. Вернувшись, женщина, к своему изумлению, обнаружила, что старый моряк исчез. Сестра Парфитта в смятении заламывала руки над шалью. Шаль осталась на месте, а вот что случилось со старым разбойником — неизвестно до сих пор. Следует подчеркнуть, что ходить Парфитт практически не мог и весил слишком много, чтобы его можно было легко унести.

Тревогу подняли немедленно. Сенокос был в разгаре, и округа была полна рабочими, которые утверждали, что, даже будь старик способен ходить, пробраться незамеченным ему бы не удалось. Начавшиеся поиски были прерваны внезапной и лютой грозой с ливнем. Несмотря на непогоду, розыски продолжались в течение суток — ни малейшего следа пропавшего. Отталкивающий характер бывшего корсара, упоминавшиеся им в разговоре африканские колдуны и культ вуду, неожиданная гроза — все это вместе убедило жителей Сомерсета, что старый моряк угодил в когти дьявола; более рационального объяснения не найдено до сих пор. Определенная надежда забрезжила в 1813 году, когда в саду некоей вдовы Локйер, за две сотни ярдов от коттеджа престарелого пирата, были обнаружены человеческие кости. Сюзанна Снук на тот момент была еще жива и дала свидетельские показания. Начала выстраиваться версия, что, возможно, старика обманом вывели из дому и убили, но хирург из Бристоля своим заключением пресек все на корню: кости принадлежали женщине. Дело остается нераскрытым.

За потусторонние версии следует приниматься, лишь истощив запас нормальных объяснений случившегося. Возможно, визиты в Бристоль были связаны с шантажом, и некий оставшийся неизвестным негодяй нашел способ заставить Парфитта замолчать. Но как это было сделано? Дело крайне странное и совершенно неразрешимое, и на этом нам придется его оставить. У читателя может возникнуть резонный вопрос: если у автора есть связь с духами, почему же он не в состоянии узнать наверняка? Дело в том, что спиритизм также подчиняется строгим законам. Получить ответ от духов при неподходящих условиях не легче, чем пропустить ток через порванный провод.

В качестве более определенного примера возьмем убийство Марии Мартен, более известное как «Тайна красного сарая», долгое время волновавшее умы жителей ее родной деревни. Марию Мартен убил молодой фермер по фамилии Кордер, который должен был жениться на ней, но так этого и не сделал. Он предпочел убить девушку, чтобы скрыть плод их незаконного союза. Изобретательный негодяй объявил, что собирается жениться на девушке, а затем застрелил ее и закопал тело. После этого Кордер исчез из округи и распустил слухи, будто они с Марией втайне поженились и живут где-то вдалеке от дома.

Убийство произошло 18 мая 1827 года, и какое-то время план работал без помех; преступление скрывалось еще более успешно потому, что Кордер, уходя, распорядился заполнить сарай дровами. Подлец послал домой несколько писем, отправленных вроде как с острова Уайт и утверждающих, будто они с Марией живут вместе в любви и согласии. Определенные подозрения возбудило то, что почтовые штемпели на этих письмах были все до одного лондонские. Но никто не придал бы этому значения, не вмешайся непознанный закон природы, который, конечно же, никак не учитывался в расчетах мистера Кордера.

Миссис Мартен, мать девушки, три ночи подряд видела во сне, что ее дочь убита. Само по себе это стоит немногого, поскольку могло всего лишь отражать ее подсознательные страхи и подозрения. Тем не менее сны были абсолютно четкими. В них являлся красный сарай и даже было обозначено место, где покоятся останки. Последняя деталь чрезвычайно важна, так как позволяет отбросить версию, что причиной снов является сама девушка, когда-то рассказавшая матери о свидании в этом сарае. Сны посетили мать убитой в марте 1828 года, через десять месяцев после преступления, но только в середине апреля женщина убедила мужа действовать согласно видению. В конце концов она переборола его совершенно естественный скепсис, и было решено обследовать сарай, уже свободный от содержимого. Миссис Мартен указала место, и мистер Мартен начал копать. Немедленно обнаружился кусок шали, а восемнадцатью дюймами глубже нашли и само тело — отец в ужасе и бешенстве нетвердой походкой вышел из зловещего сарая. Платья, зубов и некоторых мелких деталей было достаточно, чтобы опознать тело.

Негодяй был арестован в Лондоне, где он к тому времени стал благодаря женитьбе владельцем школы для девочек. В момент поимки Кордер варил яйца на завтрак и был полностью поглощен отсчетом времени по часам. Он нанял искусного адвоката, с помощью которого пытался доказать, что девушка покончила жизнь самоубийством. Но, несомненно, это было хладнокровное преступление, поскольку он взял с собой в сарай не только пистолеты, но и заступ. Данную точку зрения приняли присяжные, и Кордер был заслуженно повешен, перед казнью он равнодушно признал свою вину. Любопытно, что лондонская учительница, завлеченная в его сети броским объявлением, в котором Кордер описывал себя как «любящего уединение джентльмена, чье местоположение не следует разглашать», осталась верна ему до конца.

Касательно природы этого случая сомневаться не приходится. Преступление однозначно было раскрыто благодаря трижды повторившемуся сну, и естественные объяснения исключаются. Остаются две сверхъестественных версии. В основе одной из них лежит телепатия — иначе говоря, чтение мыслей. Этот феномен, бесспорно, существует, как может подтвердить каждый, кто экспериментировал с ним, но телепатией пытаются объяснить слишком многое. Некоторые предпочитают трактовать случившееся как угодно, лишь бы не признавать существование духовного мира. Версия, что убийца в течение трех ночей подряд думал о матери девушки и одновременно о месте преступления и таким образом передал сообщение из одного разума в другой, конечно, не выходит за рамки допустимого. Если кто-то из читателей считает подобное объяснение более вероятным — это его право. С другой стороны, согласно множественным свидетельствам, сны, особенно утренние, перед самым пробуждением, действительно иногда несут в себе знания, исходящие не от человеческого разума. Принимая во внимание все приведенное выше, я придерживаюсь мнения, что дух мертвой женщины действительно вошел в контакт с разумом матери и запечатлел в ее сознании свою истинную печальную судьбу. К тому же следует помнить, что и телепатия, которой пытаются объяснить подобные случаи, до нынешнего поколения оставалась совершенно неизвестной науке. Телепатия сама по себе — важный шаг вперед в науке о паранормальных явлениях, но мы не должны позволять ей становиться на нашем пути к грядущим и более важным достижениям.

Сопоставления ради возьмем теперь другой, абсолютно достоверный случай сновидения. В ночь на 8 февраля 1840 года Эдмунд Норвэй, старший помощник корабля «Ориент», проходившего тогда остров Святой Елены, во сне между 10 часами вечера и 4 часами утра увидел, как его брата Невилла, корнуоллского джентльмена, убивают двое мужчин. Во сне его брат ехал верхом. Один из нападавших схватил лошадь за уздечку и дважды выстрелил из пистолета, но звука не последовало. Затем он и его напарник несколько раз ударили джентльмена и оттащили убитого на обочину, где и оставили. Дорога походила на одну из корнуоллских дорог, но дом, который должен был находиться справа, в видении оказался слева. Сон был записан немедленно по пробуждении и рассказан остальным офицерам корабля.

Убийство произошло на самом деле, и убийцы, двое братьев по фамилии Лайтфут, были казнены 13 апреля того же года в Бодмине. Признаваясь в содеянном, старший брат сказал: «Я приехал в Бодмин 8 февраля и встретил своего брата… Брат сшиб мистера Норвэя с лошади. Он дважды выстрелил из пистолета, но вышла осечка. Затем он сшиб его рукояткой пистолета. Это произошло на дороге на Уэйдбридж». (Дорога, которая была показана во сне.) «Мы оставили тело в канаве на обочине дороги на Уэйдбридж. Мой брат перетащил тело через дорогу к воде». Улики позволили установить, что убийство было совершено между десятью и одиннадцатью вечера. Поскольку остров Святой Елены находится приблизительно на той же долготе, что и Англия, время сна, возможно, в точности соответствовало времени совершения преступления.

Таковы реальные факты. Их можно толковать по-разному, но не игнорировать. Похоже, Норвэй-моряк думал о своем оставшемся дома брате и писал ему как раз перед тем, как отправиться в койку. Возможно, это установило между братьями связь, облегчив дорогу видению. Существует значительный корпус данных, доказывающий, что во время сна определенная часть нас — можете называть ее эфирным телом, подсознательным «я» или как-либо еще — способна отделяться и посещать далекие края, хотя граница между явью и сном настолько прочна, что очень редко память о ночных путешествиях остается с нами. Я мог бы привести много примеров этих так называемых «эфирных странствий» из собственной жизни. В свое время живой интерес общественности вызвал полностью описанный в «Таймс» случай с псом сэра Райдера Хаггарда — тело животного нашли благодаря подсказке из сна. Такие видения являются и во время сильного жара: я слышал, как мой маленький сын, лежавший с температурой 40 градусов, в бреду произнес фразу, показавшую, что он четко видел происходящее в соседней комнате: «Непослушный Дэннис ломает моих солдатиков», — вот что в точности он произнес, и так все и оказалось. Стало быть, можно легко представить, как сознание моряка, влекомое братской любовью, во сне устремилось в Корнуолл и оказалось настолько шокировано сценой убийства, что смогло пронести память об этом в бодрствующий рассудок. Тогда представляется, что в данном случае действовали нормальные, но неисследованные пока способности человеческого организма без какого-либо вмешательства со стороны духа погибшего. Возникни облик последнего без сопутствовавшей сцены, явление призрака действительно представлялось бы более вероятным.

Для следующего примера обратимся к американским хроникам преступлений. В этом совершенно достоверном случае человек по фамилии Мортенсен был должен значительную сумму денег — 3800 долларов — компании, которую представлял секретарь мистер Хэй. Дело было в штате Юта в 1901 году. Мортенсен заманил Хэя в свой дом поздно вечером, и больше о злосчастном секретаре ничего не слышали. Мортенсен утверждал, что заплатил долг золотом, а Хэй выдал ему расписку и отправился домой, неся деньги в стеклянных банках. Когда полицейские пришли утром в дом Мортенсена, их сопровождал тесть Хэя, старый мормон по фамилии Шарп, спросивший:

— Где вы последний раз видели моего зятя?

— Здесь, — ответил Мортенсен, указывая на порог.

— Если вы в последний раз его видели здесь, — произнес Шарп, — значит, здесь вы его и убили.

— С чего вы взяли, что он мертв? — осведомился Мортенсен.

— Мне было видение, — отрезал Шарп, — а в доказательство скажу, что не далее чем в миле от места, где вы стоите, в поле будет найдено его тело.

Снег в то время уже выпал, и следующим утром, 18 декабря сосед заметил кровавые пятна на снегу недалеко от дома Мортенсена. Они вели к небольшому холмику, похожему на могилу. Сосед одолжил у самого Мортенсена лопату и быстро выкопал тело Хэя. В затылке покойного виднелось пулевое отверстие. Его вещи остались нетронуты, но расписка, которую он, как известно, нес в дом Мортенсена, являлась достаточной причиной для убийства.

Преступление было крайне непродуманным и чрезвычайно простым, и непонятно, как Мортенсен мог надеяться спастись, разве что он собирался немедленно бежать. Шансов на оправдание в суде у убийцы не оставалось, и он был осужден и расстрелян: закон штата Юта предоставлял осужденным выбор способа казни. Интерес это дело представляет только со сверхъестественной точки зрения, так как на суде Шарп повторил, что узнал о смерти зятя благодаря видению. Впрочем, дело это не совсем однозначное; возможно, старик просто пошел на блеф, зная характер своего зятя и его возможное поведение в подобной ситуации. Впрочем, приняв эту версию, наблюдаем довольно-таки сверхъестественное совпадение.

Следующий инцидент, который я упомяну, гораздо более убедителен — вмешательство потусторонних сил в данном случае однозначно имело место, хотя сила воздействия не столь неоспорима. Установленные факты сомнению не подлежат, хотя наличествует небольшая путаница с датами. Согласно сообщению мистера Уильямса из Корнуолла, главного истца по данному делу, в первой декаде мая 1812 года он трижды за ночь видел необычный сон. Мистер Уильямс был деловым человеком и занимал пост главного интенданта неких обширных корнуоллских шахт. Он оказался знаком с вестибюлем палаты общин, куда его иногда приводили деловые интересы. Именно этот вестибюль он четко увидел во сне. Его внимание привлек прохаживавшийся там мужчина в пальто табачного цвета с металлическими пуговицами. Некоторое время спустя вошел низкорослый проворный человек в синем пальто и белом жилете. Когда он проходил мимо, первый мужчина выхватил пистолет и выстрелил второму в грудь. Во сне мистеру Уильямсу было сказано, что убитый — мистер Персиваль, канцлер казначейства. Мистер Уильямс был очень сильно впечатлен и встревожен своим сном и рассказал его во всех подробностях не только жене, но и нескольким друзьям, с которыми встретился на следующий день на шахте Годолфин. Уильямс спросил совета: не следует ли ему поехать в Лондон и сообщить об увиденном во сне? Ответ друзей был совершенно естественным (но неверным, потому что сон сбылся): это бесполезно и только выставит его на посмешище. Тринадцатого числа, дней через десять после преступления, рассказывает мистер Уильямс, его сын, вернувшись из Труро, ворвался в комнату, крича: «Папа, твой сон сбылся! Мистера Персиваля застрелили в палате общин». Преступление, как известно, совершил некто Бэллингем из-за какой-то мнимой обиды. Одежда двух главных участников и прочие детали были точно такими, как сказано выше.

В статье «Таймс» шестнадцатью годами позже утверждалось, что видение было явлено в ночь перед преступлением, и это низвело бы случай до простого ясновидения, но факты позволяют утверждать, что оно было также и пророческим. Уильямс в письме 1832 года, через четыре года после статьи в «Таймс», повторил историю именно так, как записано здесь. Его жена, друзья на шахте, несостоявшееся путешествие в Лондон, воспоминания о приходе сына с новостями — все подтверждает его версию случившегося. Как можно прокомментировать подобный случай? Объяснить его мы не в силах, но, по крайней мере, способны немного прояснить дело, проанализировав утверждения других людей, обладающих и ясновидческим, и пророческим даром.

Одним из таковых являлся Сведенборг, который многократно демонстрировал свой талант, но мы не знаем в точности, как приходили к нему видения. Более ценны для нас записки упоминавшегося выше г-на Тервея из Борнмута, чрезвычайно выдающегося медиума. Немногие известные мне книги содержат столько полезной информации, сколько дарят нам его «Начала Провидчества». Наши обычные комментарии всегда являются объяснениями со стороны, но этот джентльмен, обладающий мощным даром и аналитическим умом, способен дать нам более ценную информацию, идущую изнутри ситуации. Тервей был не только выдающимся ясновидцем, который мог исторгать из себя эфирное тело усилием воли и сразу же сообщать другим полученную духовным путем информацию. Раз за разом видел он картины будущего, которые записывал и которые сбывались часто, если не постоянно. Его описание собственных ощущений очень полезно — и достойно, я считаю, быть занесенным в анналы классики. Он говорит: «Временами я вижу нечто вроде бесконечной движущейся киноленты. Она бледно-зеленая и, кажется, очень быстро колеблется. На ней видны многочисленные небольшие картинки. Одни кажутся вырезанными на самой ленте, другие выглядят как бледно-голубые фотографии, приклеенные сверху. Первые отражают события прошлого, вторые — события будущего. О местоположении события можно судить по окружающему ландшафту и температуре» (которую наблюдатель чувствует). «О датах можно судить по четкости изображений».

Теперь, применяя анализ Тервея к гораздо менее глобальным ощущениям Уильямса, мы видим проблеск истины. У мистера Уильямса то ли валлийские, то ли корнуоллские корни, что предрасполагает к сверхъестественному. Занятый повседневными делами, он не имел возможности развить этот дар, в отличие от Тервея, который, хотя и был в свое время знаменитым атлетом, настолько подорвал здоровье, что оказался прикованным к креслу. Тем не менее иногда его врожденные силы заявляли о себе, и таким образом он получил или воспринял одно из «кинематографических» видений, о которых говорит Тервей. Почему сон был послан именно ему — вне сферы нашего понимания. Было ли целью видения подтолкнуть Уильямса к поездке в Лондон — на что он почти решился — и таким образом попытаться повернуть поток судьбы в другое русло? Или это видение являлось столь же отстраненным, сколь и многие из пророческих видений Тервея? Наверняка сказать невозможно — но есть один факт, видимый так же ясно, как колонна Нельсона, так же приковывающий взгляды, несмотря на попытки не замечать его. Тервей в записках отметил, что видел больше неприятного, чем приятного, и случай с Уильямсом превосходно вписывается в эту канву. Этот факт может быть истолкован в подтверждение идеи, что видения даются с целью предупреждения и предотвращения. Если считать, что в нашем случае вестибюль палаты общин был показан одному из немногих жителей Корнуолла, знающих это место, то следует, несомненно, сделать вывод, что видение не произошло само по себе, а было послано с конкретной целью. Нельзя отрицать: этот пример пророчества, как и многие другие, подтверждает точку зрения фаталистов, которые считают, что наши жизненные пути предопределены заранее.

С другой стороны, изучающий данный вопрос найдет себе в утешение и свидетельства того, что, хотя общий путь может быть задан, остается ряд вероятностей, позволяющих этот путь изменить. К примеру, у меня есть запись одного сна или видения, в которых субъект очень четко видел длинную цепь событий, закончившихся падением в угольную шахту; последняя сцена была особенно яркой. Несколько месяцев спустя вся последовательность повторилась в точном соответствии со сном, но, подходя к шахте, гид сказал: «Я надеялся отвести вас в шахту, но сегодня выходной, и подъемник не работает». В другом случае погибший друг предупредил знакомого мне молодого офицера, что в названный им день они встретятся снова. Молодой человек провел весь тот день в блиндаже и поздним вечером уже поздравлял себя с тем, что выжил, когда вошел его командир и сказал: «Боюсь, я должен просить вас сделать довольно грязную работу. Нужно выяснить, не осталось ли наших мертвецов перед немецкими заграждениями. Возьмите нескольких людей и произведите осмотр». Юноша совсем упал духом, а его вестовой, знавший всю историю, расплакался. Молодой человек был настолько уверен в неизбежности ждущей его участи, что оставил своих людей в безопасности на ничейной полосе, считая, будто незачем кому-то гибнуть вместе с ним. Он пошел в одиночку, осуществил чрезвычайно удачный поиск и свободно вернулся. Ни тени несчастья его не постигло. Такой случай должен ободрить всех, отягощенных бременем дурных пророчеств и предчувствий. Вероятно, некая сила — может быть, молитва — способна изменить течение судьбы.

Перейдем теперь к случаям, потусторонняя природа которых более явна. Здесь я хочу выразить признательность мистеру Гарольду Ферниссу (Furniss), чья скрупулезность позволила сохранить множество подробностей в его коллекции записей преступлений. Первый выбранный мной случай — убийство сержанта Дэвиса на Северном Нагорье в 1749 году. Дэвис входил в состав английского гарнизона, оставленного на севере после подавления восстания принца Чарли, и, как и многие другие солдаты, смягчал бремя изгнания спортивными развлечениями: пустынная страна предоставляла много возможностей для этого. 28 сентября он отправился на охоту к Бреймару без спутников. Ожесточение недавней войны более-менее утихло, к тому же сержант, мужчина сильный и решительный, не боялся никого. Результат, впрочем, показал его опрометчивость, потому как сержант не вернулся. Были разосланы поисковые партии, но прошли месяцы, а никаких следов пропавшего солдата обнаружено не было. Пять лет загадка оставалась неразрешенной. Затем были арестованы двое горцев, Дункан Териг и Алекс Бэйн Макдональд: у них нашли охотничье ружье и некоторые вещи пропавшего. Тем не менее дело застопорилось, пока не обнаружились новые факты, необычнее которых в британских судах не слышали.

Рабочий фермы по имени Алекс Макферсон, двадцати шести лет, под присягой показал, что летней ночью 1750 года — то есть примерно через девять месяцев после исчезновения сержанта — он лежал, бодрствуя, в сарае, где спали все работники, когда увидел входящего человека в синем. Тот подошел к его кровати и знаком потребовал следовать за собой. За порогом неизвестный обернулся и представился: «Я — сержант Дэвис». Затем призрак указал на болото вдалеке и произнес: «Там ты найдешь мои кости. Пойди и похорони их немедленно, иначе я не могу обрести покой и не дам покоя тебе. Можешь взять себе в помощь Дональда Фаркварсона». Затем привидение исчезло.

На следующий день рано утром Макферсон, по его словам, пошел в указанное место и, следуя полученным указаниям, обнаружил тело, все еще одетое в синюю форму полка. Макферсон вытащил тело из тины на поверхность, но не предал его земле. Несколько ночей спустя призрак опять пришел к нему ночью в амбар и упрекнул в невыполнении просьбы. Макферсон спросил: «Кто тебя убил?»

Привидение ответило: «Дункан Териг и Алекс Макдональд» — и исчезло вновь. На следующий день Макферсон отправился к Фаркварсону и попросил его помощи в похоронах, на что последний ответил согласием. Все было сделано как следует. Об инциденте не рассказывали никому, кроме одного друга, Джона Гревара, который узнал о случившемся через два дня после захоронения. История, конечно, спорная, потому как арест состоялся в 1754 году, а предполагаемое видение и предание останков земле — в 1750 году, и невольно возникает вопрос, почему за четыре года об убийцах не стало известно. С другой стороны, можно представить, что эти горцы-кельты в чем-то разделяли позицию восставших ирландских крестьян. Их связывали общие враги, и шотландцы не стали бы помогать властям иначе чем по принуждению. Ареста двух подозреваемых, обнаружения у них вещей убитого и начавшегося допроса населения округи оказалось достаточно. Никакой вражды между Макферсоном и обвиняемыми выявлено не было, как и другого мотива для такого странного вымысла. Со сверхъестественным аспектом случившегося тоже не все ясно. Следовало бы полагать, что сержант вернется, как возвращались другие, для того, чтобы покарать убийц, но в нашем случае возмездие оказалось вторично, а главной целью, похоже, было упокоение собственных останков. Духи не особо интересуются своими телами. Во время сеанса, который я наблюдал недавно, дух называл свое тело «той штукой, в которой я раньше ходил». Тем не менее земные предрассудки умирают с трудом, и, если Дэвис, происходящий из приличной семьи, жаждал достойного погребения, это нельзя назвать неестественным.

Странная история Макферсона получила подтверждение. В том же сарае квартировали и женщины, и работница Изабель Макарди показала: во время второго явления призрака она видела, как «кто-то обнаженный вошел в дверь и направился прямо к постели Макферсона, и это напугало ее так сильно, что она натянула одеяло на голову». Она добавила, будто вошел он согнувшись, но не могла сказать почему. На следующее утро Макарди спросила Макферсона, что тревожило его предыдущей ночью, и тот ответил, что она может быть спокойна, поскольку больше это тревожить их не будет.

Тут мы наблюдаем несоответствие одетой в синее фигуры из первого видения и «чего-то обнаженного» из второго, но несомненным остается тот факт, что женщина клялась, будто видела нечто тревожащее, и спросила об этом на следующий день. Далее Макферсон говорил только на гэльском — в суде его показания переводились. Локхарт, адвокат, как и следовало ожидать, спросил, на каком языке говорило привидение, и Макферсон ответил: «На таком чистом гэльском, какого я в Лохабере и не слышал». «Неплохо для призрака английского сержанта», — отметил Локхарт, присяжные не сумели сдержать смеха, и обвиняемые были в конце концов оправданы, несмотря на достаточные материальные доказательства, которые невозможно было игнорировать. Позднее Локхарт признался, что сам считал своих клиентов виновными.

Дэвис сражался при Каллодене в апреле 1746 года, а погиб в сентябре 1749-го, так что на Северном Нагорье он пробыл почти три с половиной года, совмещая службу с охотой, и странно было бы, не выучи он несколько простых предложений на местном языке.

Но, кроме того, хотя наша информация показывает, что знание приобретается благодаря личным усилиям, а не чуду, в загробной жизни все может быть иначе. И если сержант Дэвис увидел, что только у гэла может найти тот редкий экстрасенсорный дар, который позволил бы духу явиться и говорить с человеком (поскольку каждое появление призрака должно иметь материальную основу), то вполне вероятно, что он смог овладеть гэльским за неполных десять месяцев, прошедших до его возвращения. Если принять историю Макферсона за правду, то из нее отнюдь не следует, что он медиум, поскольку любой из спавших мог бы быть источником безымянной атмосферы, создающей необходимые условия. Во всех подобных случаях следует помнить, что такая атмосфера редка и дух возвращается не тогда, когда хочет, а когда может. Закон, безжалостный закон, по-прежнему правит каждой крупицей, которую мы добавляем к своему знанию, и, только определив и распознав его пределы, мы получим хотя бы смутное представление об ожидающей нас жизни и ее связи с жизнью настоящей.

Перейдем теперь к случаю, где вмешательство духа доказано настолько явно и твердо, насколько вообще возможно. Дело, правда, было довольно давно, но в нашем распоряжении полные записи случившегося. В 1632 году йомен Джон Уокер жил в деревне Большой Лумли несколькими милями севернее Дарема. Кузина Анна Уокер вела его хозяйство, между ними возникла близость с перспективой обычных осложнений. Джон Уокер чрезвычайно боялся скандала и предпринял дьявольские шаги для его предотвращения. Он отослал девушку в городок Честер-ле-Стрит под опеку некоей Дэйм Карр. Этой матроне Анна Уокер призналась во всем, добавив, что Уокер как-то бросил зловещую фразу: дескать, «он позаботится и о ней, и о ее ребенке». Однажды ночью на пороге дома Дэйм Карр появилось мрачное лицо Марка Шарпа, углекопа из Блэкберна, принесшего странное сообщение, предписывавшее девушке идти с ним. Больше ее не видели. Уокер на вопрос Дэйм Карр ответил, что с Анной все в порядке и что в ее положении лучше быть среди незнакомых людей. Подозрений старой леди такой ответ отнюдь не усыпил, но предпринять ничего она не могла, и дни шли своим чередом.

Две недели спустя мельник по имени Джеймс Грэхем молол зерно на своей мельнице в нескольких милях от города. После полуночи он, засыпав в бункер свежую порцию зерна, спустился на первый этаж мельницы. Его рассказ, согласно тексту из Бодлейанской библиотеки Оксфорда, был следующим:

«Дверь мельницы закрывалась, а посередине помещения стояла женщина. Длинные волосы были все в крови, на голове виднелось пять жутких ран. Мельник в ужасе начал креститься и наконец спросил незнакомку, кто она и чего хочет. Она ответила: „Я дух Анны Уокер, которая жила с Джоном Уокером… Он пообещал отправить меня туда, где за мной будут хорошо ухаживать… А потом я должна вернуться и вести его хозяйство. Однажды ночью меня отослали с Марком Шарпом, который на торфянике (здесь она назвала место) убил меня киркой — такими копают уголь, — нанес мне эти пять ран, а затем швырнул в угольный карьер рядом. Кирку он спрятал под насыпью, а свои запачканные кровью башмаки и чулки попытался отмыть, но, видя, что кровь не отмывается, спрятал их там же“».

Закончив рассказ, призрак приказал мельнику открыть правду о своей смерти и боли. В этом случае, как и в предыдущем, воля духа выполнена не была. Мельник оказался настолько потрясен случившимся, что не мог оставаться один, но порученную ему непростую задачу Грэхем проигнорировал. Тем не менее, несмотря на все предосторожности, как-то вечером он оказался один, и незамедлительно явился дух, пользуясь словами мельника, «очень разъяренный и лютый», и настойчиво требовал поступить, как сказано. Будучи черствее, чем кельт Макферсон, мельник дождался третьего появления, которое произошло в его саду и было настолько ужасающим, что полностью сломило его сопротивление. За четыре дня до Рождества Грэхем отправился к ближайшему судье и рассказал все. Немедленно начался поиск, и слова призрака подтвердились во всех деталях, что, следует признать, не всегда случается, когда информация вроде бы приходит из духовного мира. Тело девушки, пять ран на голове, кирка, окровавленные башмаки и чулки — все было найдено и совпадало в точности. Тело обнаружили в глубокой угольной яме, и обычными средствами мельник никак не мог узнать о природе ран — разве что сам нанес их. Но это противоречит известным фактам, его явлению в качестве информатора и словам Дэйм Карр.

Джон Уокер и Марк Шарп были арестованы и обвинены в убийстве на выездной сессии даремского суда присяжных под началом судьи Давенпорта. Было доказано, что Грэхема оба обвиняемых знают только в лицо и у мельника нет причин клеветать на обвиняемых. Суд выдался из ряда вон выходящим: в зале суда ощущалась сверхъестественная атмосфера, столь чуждая прозаическим британским судам. Старшина присяжных, мистер Фэрберн, в показаниях записал, что во время суда видел «подобие ребенка, стоявшее за плечом Уокера». Это можно списать на впечатление от услышанных жутких свидетельств, но его слова подтвердил судья, который впоследствии писал приятелю-юристу, мистеру Сердженту Хаттону из Гоулдзбро, что сам он также видел фигуру, описанную Фэрберном, и на протяжении всего процесса его преследовало странное и жуткое, совершенно неописуемое ощущение. Уокер и Шарп были признаны виновными и казнены.

Список достойных доверия свидетелей в данном случае был внушительным. Сам судья, мистер Фэрберн и его показания, мистер Джеймс Смарт, мистер Уильям Ламли из Большого Ламли и другие. Собрав свидетельства воедино, трудно представить лучше доказанное дело, и лично я не сомневаюсь, что все представленные здесь факты — подлинные, а этого единственного дела достаточно, чтобы убедить непредвзятого человека в продолжении бытия после смерти и проницаемости границы, отделяющей мертвых от нас.

Как экстрасенсорная наука может прокомментировать такой эпизод? Во-первых, я полагаю, что мельник был сильным медиумом — иными словами, источал ту редкую атмосферу, которая позволяет духу стать видимым, как становится видимым метеорит, проходя сквозь атмосферу Земли. Это, я повторяю, редкое качество, и в данном случае, похоже, оно не было известно его владельцу, хотя, видимо, с мельником происходило много других сверхъестественных случаев, не получивших огласки. Вот почему привидение не явилось самому судье, но могло добраться до него только через посредника. Вероятно, дух некоторое время искал медиума, как и сержант Дэвис, только через десять месяцев нашел горца с экстрасенсорными качествами, позволявшими общение. Закон и повиновение закону пронизывают эту тему насквозь. Кроме того, полностью очевидно, что доверчивая женщина, к которой отнеслись с такой черной неблагодарностью и предали, пронесла в другой мир совершенно естественные чувства негодования и жажды справедливости. Интересен также тот очевидный факт, что умственная деятельность Анны восстановилась сразу же после смерти и она могла видеть и запомнить дальнейшие действия своего убийцы. Какими органами чувств, спросите вы? С помощью чего мы видим вещи во сне? Это нечто, не имеющее отношения к нашим физическим глазам.

Наиболее аргументированное возражение может основываться на том, сколько невинных людей погибло, так и не получив помощи свыше. Любой криминолог мог бы навскидку вспомнить десятки дел, когда невиновные шли на эшафот. Почему они не были спасены? Я писал бы все это зря, если бы до сих пор не дал читателю возможность самому ответить на подобные вопросы. Если потусторонние силы не вмешиваются, значит, это невозможно. Это может казаться несправедливым, но не более чем тот факт, что один корабль, оборудованный радиопередатчиком, спасает своих пассажиров, а другой пропадает без следа. Вопрос незаслуженных страданий — часть более глобального вопроса предназначения боли и зла вообще, который можно объяснить, только предположив, что лишения воспитывают в нас смирение и возвышают нас и этот итог настолько важен, что методы его достижения в сравнении блекнут. Мы должны принять это временное объяснение — или столкнемся с хаосом.

Могут ли эти окружающие нас неясные силы быть использованы во благо человека? Использовать их только для достижения материальных целей было бы деградацией, и, по моему мнению, в таком случае некая расплата была бы неизбежна. Но я уверен, что там, где затрагиваются интересы Правосудия, эти силы могли бы действительно использоваться во имя добра. Вот подходящее дело.

Два брата, Эжен и Поль Дюпоны, примерно пятьдесят лет назад¹ жили на улице Сент-Оноре в Париже. Эжен был банкиром, Поль — литератором. Эжен исчез. Его искали всеми мыслимыми способами, но в конце концов полиция закрыла дело как безнадежное. Поль, впрочем, был настойчив и в компании друга Лапорта отправился к мадемуазель Герте, известной ясновидице, чтобы попросить ее помощи.

Неизвестно, какие личные вещи пропавшего были переданы медиуму перед началом поисков, но с помощью психометрии или каких-то других приемов мадемуазель Герта, войдя в транс, очень быстро увидела прошлое братьев, заканчивая обедом, за которым они виделись в последний раз. Она описала Эжена и проследила его передвижения с момента ухода из ресторана до исчезновения в доме, который без труда был узнан друзьями, хотя ясновидица не в состоянии была определить название улицы. Затем она рассказала, как Эжен Дюпон встретился в доме с двумя людьми, которых Герта также описала, как он подписал некую бумагу и получил пачку банкнот. Затем она увидела, как Эжен выходит из дома, а двое мужчин следуют за ним, как к преследователям присоединяются еще двое и, наконец, как все четверо набрасываются на банкира, убивают его и бросают тело в Сену.

Поля рассказ убедил, но его друг Лапорт считал все сказанное фикцией. Однако не успели они вернуться домой, когда узнали, что тело пропавшего выловлено из реки и находится в морге. Полиция, впрочем, склонялась к версии самоубийства, так как большая сумма денег в карманах осталась нетронутой. Впрочем, Полю Дюпону было лучше знать. Он отыскал дом, выяснил, что обитатели вели дела с фирмой его брата, узнал, что они получили расписку на две тысячи фунтов в обмен на банкноты, уплаченные Эжену в ночь преступления, и эти банкноты тем не менее числились пропавшими. Нашлось также письмо с предложением встречи.

Двое — отец и сын по фамилии Дюбуше — были арестованы, и все недостающие звенья сразу же обнаружились. В письменном столе Дюбуше нашли записную книжку, которая была у Эжена Дюпона в ночь убийства. Последовали другие свидетельства, и наконец два негодяя были признаны виновными и осуждены на пожизненную каторгу. Медиум в качестве свидетеля не вызывалась на том основании, что в момент видения она пребывала в бессознательном состоянии, но ее откровения, несомненно, повлекли за собой раскрытие преступления.

В данном документальном случае совершенно ясно, что полиция избежала бы многих проблем и быстрее раскрыла дело, проконсультируйся она сама с мадемуазель Гертой в первую очередь. И если это полностью справедливо для данного дела, почему это не может быть справедливо и для многих других дел? У каждого большого полицейского участка должна быть возможность связаться с лучшим ясновидящим в округе и свободно использовать его дар, насколько это возможно. Ошибаются все. У медиумов тоже бывают неудачные дни. Ни в коем случае нельзя осуждать кого-либо по одному их свидетельству. Но когда дело доходит до улик и недостающих звеньев, помощь экстрасенсов может быть неоценима. В случае с мистером Фоксуэллом, лондонским биржевым маклером, упавшим в Темзу несколько лет назад, хорошо известно, что причина его смерти, равно как и место, где будет найдено тело, были описаны Воном Боргом, гадателем по кристаллу, и все оказалось именно так, как он говорил. Рискну утверждать: само по себе знание того, что у полиции есть союзник, против которого не сработают самые изощренные предосторожности, может стать сильным сдерживающим средством против предумышленных преступлений. Это настолько очевидно, что, если бы не маловразумительные научные и религиозные предрассудки, все было бы давно сделано. Принятие предлагаемого метода может быть одной из первых практических, материальных выгод, которые духовная наука даст человечеству.

Перевод Алины Немировой

От редакции. Тайны из сарая…

Вряд ли есть смысл подробно разбирать каждое из предъявляемых сэром Артуром «доказательств» по всем правилам криминалистики. Достаточно сделать это только с одним из них — тем, которое сам Конан Дойл считает наиболее показательным, а к тому же и относительно близким к нему по времени (потому что сведения, относящиеся к более далеким десятилетиям и тем паче векам, разумеется, накапливают дополнительные порции искажений). Таким, безусловно, следует считать «Тайну красного сарая», связанную с убийством Марии Мартен. И, конечно же, в нем мы сразу обнаружим расхождения со «спиритической версией».

Прежде всего следует сказать, что упоминающаяся в этой истории миссис Мартен, которую Конан Дойл называет матерью убитой девушки, на самом деле была ее мачехой, причем еще совсем молодой. По возрасту она была гораздо ближе к падчерице (и ее ухажеру, ставшему убийцей), чем к своему мужу. Так что и соседи, и юридические инстанции сразу заподозрили: жена старого фермера Мартена имела на молодого фермера Кордера те же виды, что ее приемная дочь. В этом смысле обе женщины были соперницами, а такие отношения отнюдь не исключают возможного сообщничества одной из них с преступником.

Тут надо заметить, что пророческие сны, в которых фигурировал красный сарай, убийство и точное место, где покоятся останки мисс Мартен, посетили миссис Мартен отнюдь не сразу — а как раз тогда, когда до округи дошли слухи, что Кордер не поселился на далеком острове Уайт, но живет в Лондоне, причем он действительно женат, вот только отнюдь не на якобы «сбежавшей» с ним Марии, а на юной прелестной учительнице. Можно без всякой мистики предположить, что оскорбленная и разочарованная женщина, поняв, что ей-то теперь никоим образом не удастся сбежать к обманувшему ее сообщнику, решила отомстить Кордеру, выставив его единственным участником преступления. Более того, это предположение даже не является гипотетическим, оно было высказано еще до Конан Дойла… но сам сэр Артур предпочел его «не заметить» как идущее вразрез с подтверждениями спиритизма.

Почему Кордер не увлек выдавшую его соучастницу с собой на эшафот? Это как раз легко объяснимо: признание в соучастии наверняка стало бы гибельным для него самого — лишь полное отрицание своей причастности к делу оставляло единственный шанс спастись. Он долго пытался идти по этому пути, был изобличен другими уликами, не связанными с «пророческим сном», но все равно почти до самого конца настаивал на собственной невиновности. Менять эти показания после суда и приговора уже не имело никакого смысла: Кордер бы только посеял дополнительное сомнение в своих словах, окончательно загубив без того призрачную и не сработавшую надежду на апелляцию или королевское помилование. А показания прямо под виселицей в то время уже не имели юридической силы, да и не фиксировались…

Примерно в том же духе выглядит «неопровержимость» и «достоверность» всех иных вмешательств потусторонних сил в расследования реальных преступлений, для которых, по мнению Конан Дойла, даже телепатия — слишком «обыденное» и «доказанное» объяснение. Некоторые из приводимых примеров сразу же вызывают невольную улыбку. Уж конечно, обнаженная фигура, которую одна из работниц фермы ночью заметила рядом с ложем Макферсона, могла иметь отношение только и исключительно к убитому четыре года назад английскому сержанту, а иных объяснений, более земных и телесных, дать прямо-таки ну никак нельзя…

Вообще же очень интересно наблюдать за эволюцией «рассказов о сверхъестественном»: сейчас вопрос, на каком языке прозвучали слова призрака, вряд ли даже был бы задан. Благодаря литературе и кинематографу уже сложилось представление, что подобная информация может транслироваться, так сказать, непосредственно «в мозг». Но в XVIII веке таких идей еще не было, да и при Конан Дойле даже сторонники спиритизма не могли к ним апеллировать!

Теперь несколько слов о посюсторонних реалиях, неизвестных или малоизвестных современному читателю.

Остров Уайт находится в Ла-Манше, как бы «на полпути к Франции», и в описываемое время являлся столь дальней окраиной страны, что там можно было полностью выпасть из обычного круга общения.

«Случай с псом сэра Райдера Хаггарда» (современника Конан Дойла, тоже знаменитого писателя и его единомышленника в вопросах спиритизма) широко обсуждался в прессе 1920-х годов. Собака исчезла неподалеку от дома писателя на территории открытой и в те годы абсолютно лишенной опасностей «окультуренной» части южноафриканской саванны. После нескольких дней безуспешных поисков Хаггарду приснилось, что пес захлебывается в воде — и впоследствии труп собаки действительно обнаружили в реке, недалеко от железнодорожного моста. Скептики отвечали на это, что, во-первых, река и железнодорожный мост, несомненно, учитывались как возможные источники опасности, особенно при столь открытой местности, и это могло подсознательно проявиться во сне. Во-вторых, собака, судя по описанию, была сбита поездом и в воду попала уже мертвой, так что сновидение на самом деле неточно.

Колонна Нельсона — огромный монумент, расположенный в центре Трафальгарской площади в Лондоне: и в прямом, и в переносном смысле — один из самых заметных объектов Великобритании.

«Восстание принца Чарли» (1745—1746) — предпоследняя попытка династии Стюартов, опиравшейся после свержения на кланы шотландских горцев, вернуть себе трон. Оно стало последним случаем в истории военных действий на территории собственно Великобритании. Апофеозом этого восстания (если можно так называть эпизод гражданской войны, возглавляемый претендентом на престол) стала битва при Каллодене, в ходе которой войска принца Чарльза Стюарта потерпели сокрушительное поражение.

---

¹ То есть в конце 70-х годов XIX века.