Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 11(13), 2020.

В двухтысячном году на русский язык была переведена книга известного британского зоолога и криптозоолога Карла Шукера «The Mysteries of the Planet Earth», вышедшая на английском годом ранее. Среди многих загадок, затронутых в книге, некоторые касались малоизвестных криптидов (конгло — вероятно, вымершая птица южноафриканских гор; мексиканский искинтлипотсотли, являвшийся, скорее всего, не отдельным видом псовых, а домашней собакой с редкой генетической болезнью, ставшей признаком породы; «рогатые кошки», по данным британской исследовательницы Дебби Мартир якобы обитающие на Зондских островах Алор и Солор), но наибольший интерес для меня представляла информация о таинственных вео. Вот что о них сказано в работе Шукера:

«Загадка млекопитающих Ринтии

Ещё одной загадкой, о которой очень мало пишут в печати, является вео — зверь, обитающий на маленьком острове Ринтия Малой Сандасской (Зондской) гряды. Если верить книге французского путешественника Пьера Пфайфера „Bivouacs a Borneo“ (1963), вео имеет размеры лошади, большие когти и длинную голову. Тело его покрыто по спине и вдоль неё крупными находящими друг на друга чешуйками, хотя на голове, шее, животе и нижней части ног растёт шерсть. Днём это устрашающее создание прячется в горах, а ночью спускается в прибрежные мангровые рощи, где питается термитами и муравьями, а также небольшими морскими животными, выброшенными на берег прибоем. Местные охотники всячески избегают вео, потому что в случае опасности он встаёт на задние лапы и может причинить большой вред своими острыми когтями, которыми щедро снабжены его передние лапы. Описание вео на самом деле напоминает панголина (чешуйчатого муравьеда), обитающего в Африке и Азии, но значительно меньшего по размерам. Гигантский панголин (Manis palaeojavanicus), доходящий в длину до 2,5 метров, действительно водился на Яве и Борнео. Возможно, что этот якобы исчезнувший гигант или его потомки до сих пор живут на Ринтии».

(Карл Шукер «Тайны планеты Земля»)

В советское время книга Пфайфера была переведена на русский, и мне удалось найти её. Но, как это нередко бывает, книга была издана с сокращениями, и как раз эпизод с вео в советское издание не вошёл. Поэтому для получения какой-либо дополнительной информации по данному криптиду я обратился к Карлу Шукеру. В 1998 году доктор Шукер подробно осветил тему вео в известном среди исследователей таинственного журнале The Fortean Times. И сегодня, спустя 22 года, эта публикация является самым полным изложением информации по данному криптиду. Вот о чем в ней говорится:

«Между известными островами Флорес и Комодо находится небольшой остров Ринтия. Комодо известен во всем мире как остров гигантских ящериц, открытых лишь в 1912 году. Однако соседняя Ринтия может затмить Комодо, если подтвердятся слухи о якобы обитающих на этом острове крупных животных. В 1963 году в книге французского путешественника Пьера Пфайфера „Бивуаки на Борнео“ было упомянуто о посещении автором острова Ринтия. Там Пфайфер охотился однажды ночью со старым охотником, который поведал ему о весьма интересном таинственном животном. Местные жители очень боятся этого зверя, известного им под именем вео. По словам охотника, вео такой же крупный, как лошадь, у него длинная голова, на животе у него шерсть, но по бокам чешуя, а на лапах у него очень длинные когти. Дневное время вео проводит в горах, а ночью спускается на мангровое побережье, где пожирает крабов и моллюсков, выброшенных волнами на берег. Иногда по вечерам слышны его отчетливые крики, звучащие как „хоо-хоо-хоо“ (hoo-hoo-hoo).

В свете такого описания неудивительно, что старый охотник решительно отверг предположение Пфайфера о дюгоне. Более того, он даже заявил, что один раз лично видел вео, охотясь ночью в местности Loho Buaji в компании полицейского с Флореса, выросшего на Ринтии. Они так испугались, когда встретились с вео, что мигом упали на землю и лежали без движения, только наблюдая, пока вео не скрылся. На что Пфайфер заявил, что встреться вео ему, он тут же выстрелил бы в него. Но старый охотник заверил его, что это не принесло бы ожидаемого результата, поскольку чешуя у этого животного настолько прочная, что пуля её не способна пробить. В конце концов француз пришёл к выводу, что образ вео навеян давними искаженными уже воспоминаниями о покрытых доспехами лошадях первых португальцев, прибывших на остров пять столетий назад.

Но с ним согласились не все.

Несколько лет назад доктор наук Й. Загадка (J. Zahra’dka), физик из чешского Теплице, увидел чешский перевод книги Пфайфера и послал главу с рассказом о вео доктору Ярославу Марешу (Jaroslav Mares), одному из ведущих криптозоологов Чехии.

Мареш настолько заинтересовался этой информацией, что написал своему индонезийскому другу по имени Унинг, жившему на Яве в Джакарте, с вопросом о дополнительной информации по вео, так как знал, что Унинг некоторое время жил на Ринтии.

Унинг действительно знал о вео и на основе разговоров с жителями Ринтии мог рассказать следующее: длиной зверь не менее десяти футов, у него длинная голова, а большая часть тела покрыта очень длинными пластинами, которые находят одна на другую как черепица на крыше; однако на его голове, животе, горле, внутренней части конечностей и кончике хвоста присутствует мех.

На лапах у него длинные когти, и в потревоженном состоянии вео может быть очень опасным, орудуя передними конечностями с лезвиеподобными когтями в направлении противника, стоя при этом на задних лапах. Рацион его состоит в основном из термитов и муравьёв, но также он поедает и выброшенных на берег ракообразных и мелких морских существ.

Когда доктор Мареш только получил эту информацию от Унинга, он сразу решил, что вео — на самом деле всем известный комодский варан. Эти могучие ящерицы, несмотря на своё имя, обитают не только на острове Комодо, но также и на западной части Флореса, на Падаре, на Ринтии и, возможно, на Сумбае. Но в ответ на такое мнение Унинг возразил, что жители Ринтии очень хорошо знают комодских варанов и сразу отличат их от вео.

И неудивительно, ведь такое описание сильно напоминает о другом существе, совсем не похожем на ящериц. Защита из чешуйчатых пластин, длинная голова, большие острые когти на лапах и наличие волос вместо чешуи на животе и на внутренней части конечностей — всё это есть у млекопитающих из Азии и Африки, известных как панголины, или чешуйчатые муравьеды. Равно для них характерен и рацион вео, состоящий из термитов и муравьёв. Что касается их поведения, то некоторые панголины ведут ночной образ жизни, и хотя они в основном безобидные животные, которые скорее свернутся в клубок, а не станут нападать в ответ на угрозу, но будь они размером с вео, любому бы не поздоровилось от их острых когтей. Стоит отметить, что также панголины умеют бегать на задних лапах, а прогуливаясь, они часто останавливаются и потом подпрыгивают как кенгуру и используют хвост как опору.

• 

• 

Тем не менее главная проблема в размерах. Все известные виды панголинов сильно уступают в этом вео. Даже крупнейший из них, гигантский панголин Manis gigantea из Африки нечасто дотягивает до полутора метров против двух с половиной — трёх метров у вео. Конечно, размеры последнего могут быть сильно преувеличены, ведь жители Ринтии его очень боятся, а у страха, как известно, глаза велики. Однако может оказаться, что размеры вео вполне правдивы. В 1997 году доктор Мареш детально рассказал о вео в одной из своих книг „Мир загадочных животных“, где поведал, что в эпоху плейстоцена громадный панголин Manis palaeojavanicus длиной до восьми футов встречался на Больших Зондских островах Ява и Борнео. Таким образом, Мареш считает, что либо панголины этого вида, либо другого, более крупного и до сих пор неизвестного всё ещё обитают на малоисследованной Ринтии, знакомые местным жителям под именем вео, но незнакомые учёным. Впрочем, в скором времени это может быть исправлено: один из коллег Мареша намерен организовать экспедицию на Ринтию и найти таинственного вео».

Так заканчивается статья Карла Шукера 1998 года. На мой вопрос, состоялась ли экспедиция, Шукер ответил в мае 2016 года, что ни о той экспедиции, ни о вео в целом с тех пор новой информации не поступало.

От редакции:

В принципе опубликованные сообщения, особенно если учесть палеонтологический контекст (находки костей плейстоценовых панголинов на Яве и Борнео), выглядят неплохой основой для реальности существования данного криптида. Правда, Manis palaeojavanicus таксономически действительно очень близок современным панголинам — а значит, вряд ли он мог издавать столь отчетливые крики: у панголинов вообще голосовые связки «не инсталлированы». Также сомнительно, чтобы в его рацион входили «дары моря»: судя по всему, вымерший гигант, как и его нынешние родичи, был адаптирован к поеданию практически исключительно термитов и муравьёв, чьи жилища он и разрывал своими крепкими острыми когтями. Такую диету современные панголины обильно запивают, так что им нужен постоянный доступ к пресной воде (что, кстати, становится обязательным требованием к экологической нише, в которую должен вписаться их гигантский родич: потенциальным участникам экспедиции следует учесть этот нюанс!).

Любопытно отметить, что Manis palaeojavanicus — гигант, конечно, плейстоценовый, но не такой уж древний: даже по официальным данным он исчез около 40 тыс. лет назад. То есть уже после проникновения в эти края людей современного типа и… надо полагать, при их активнейшей помощи. Более ранние Homo, освоившие регион за многие сотни тысяч лет до того, на панголинов, скорее всего, тоже иногда охотились, но истребить их не могли.

Теоретически это, конечно, не исключает возможности уцелеть на отдельном острове: если не буквально по сей день (на что тоже хотелось бы надеяться!), то до недавних времен. Особенно если учесть, что рядом — знаменитый остров Флорес, надолго ставший «заповедником» для вымерших в других краях видов не только животных, но и людей…

Правда, может показаться, что обитание гиганта для своего таксона на малом острове — биологический нонсенс: если не вообще, то в случае, когда речь идет о млекопитающем (пусть даже столь низкоорганизованном, как панголин). У млекопитающих островной гигантизм, в отличие от всех остальных классов, почти никогда не встречается, а вот к островной карликовости они приходят практически неизбежно. Вспомним хотя бы «хоббитов», деливших Флорес с карликовыми разновидностями слонов-стегодонов, карликовыми же буйволами — и… гигантскими варанами, а также гигантскими марабу, утратившими способность к полету: у птиц и рептилий тенденция к островному гигантизму никуда не делась.

С другой стороны, эта закономерность иногда нарушается, особенно на больших островах вроде Явы и Борнео, где, собственно, обитал Manis palaeojavanicus, в гигантизме которого сомневаться не приходится (на Яве вообще островной принцип «мелкие виды растут, крупные уменьшаются» хорошо соблюдается для млекопитающих: такие крупные животные, как местные тигры и носороги, ощутимо меньше континентальных¹). Гигантские лемуры и вовсе появились только на Мадагаскаре (а вот проникшие туда буйволы и бегемоты «уменьшились»). На маленьких островах млекопитающие примеры островного гигантизма действительно демонстрируют лишь в единичных случаях, но и такое случается: например, вымерший нуралагус, единственный «гигант» отряда зайцеобразных (размером с большого барсука), сформировался на крохотной Менорке. Некоторые островные грызуны на Балеарах или Канарах тоже эволюционировали в направлении гигантизма, пускай и относительного. Значит, и для панголинов этот вектор не запретен. К тому же на самом деле тут совсем не обязательно речь идет о какой-то самостоятельной эволюции: возможно, вео — всего лишь остаточная популяция крупного palaeojavanicus’а, попавшая в изоляцию только после завершения ледникового периода и за столь немногие тысячелетия просто не успевшая измельчать.

Размеры его и возможность оставаться малозаметным не выглядят такой уж фантастикой: панголин длиной 8—9 футов при учете его телосложения весом будет не с лошадь, а где-то с крупного сенбернара. А образ жизни у этих животных весьма скрытен. Современные наземные виды роют большие норы, до 40 метров длиной и до 5 метров в глубину — и появляются оттуда лишь глубокой ночью; их гигантский собрат, судя по всему, был (или остается?) достаточно компактен, чтобы тоже использовать подземные убежища. Друг с другом панголины встречаются только в пору размножения, находя пару по запаху (обоняние у них очень хорошо развито) и вовсе не становясь при этом заметнее. А если от излишнего внимания местных жителей их защищает еще и человеческий страх, базирующийся не столько на силе когтей и непробиваемости брони (уж это точна не преграда для целеустремленных охотников, пусть даже им приходится полагаться на копья, а не огнестрельное оружие!), но на суеверных табу…

Несколько смущает сходство рассказов о неуязвимости с аналогичными историями о других криптидах, южноамериканских, в которых принято видеть пережиточные остатки гигантских неполнозубых. В первоисточниках речь шла о неуязвимости против лучных стрел (эти истории европейские исследователи зафиксировали со слов своих индейских проводников), но при пересказах дело быстро доходило до «отскакивания» от шкуры загадочного существа даже ружейных пуль… что приписывается и вео. Уж не пришла ли эта часть истории на Ринтию вместе с португальскими колонизаторами? Не так уж фантастично: у португальцев были обширные владения и в Южной Америке, солдаты, моряки и администраторы довольно часто перемещались между этими колониями… с ними ездили клирики, слуги, жены… В общем, такой «мем» мог пересечь океан и на новом месте зажить собственной жизнью… или приклеиться к местному криптиду, потому что биологическая реальность индонезийского криптида от южноамериканских преданий абсолютно независима… Особенно если для нее существуют объективные причины: например, пластины кожной брони, характерные и для панголинов, и для загадочных представителей американской мегафауны, переживших свое время.

А вот «реалистическая» версия Пьера Пфайфера, который сводит все к воспоминаниям о «бронированных лошадях португальцев», на самом деле абсолютно фантастична. Тяжелую конницу, пусть даже без конских доспехов, они в столь дальние края не завозили, а уж применение кавалерийской брони именно на забытой богом Ринтии — вещь куда более немыслимая, чем любой криптид.

Впрочем, справедливости ради следует сказать, что для достоверных выводов данных все-таки маловато. Фактически можно говорить только о двух источниках: воспоминаниях Пфайфера и переписке Мареша. Обе версии основываются на рассказах местных жителях, причем даже в первом случае не факт, что речь идет о диалоге с очевидцем…

Как правило, мнение о серьезности шансов на выживание того или иного вида неизвестных животных криптозоологи формулируют после гораздо большего количества пересекающихся описаний. И хорошо бы, чтобы эти описания были гораздо лучше документированы.

---

¹ При этом яванский тигр стал криптидом буквально на наших глазах (уже с 1980-х гг. шансы на его выживание считаются примерно такими же, как для сумчатого волка), а яванский носорог неуклонно движется в том же направлении.