Юлия Горина. Фрактальный портрет

Палата напоминала шикарный номер в отеле.

Вот только окна вместо внешнего мира демонстрировали цифровую картину города столетней давности.

– В наше время тюрьмы оборудовали скромнее, – сказал Виктор, раскинувшись на диване и устремив рассеянный взгляд в потолок.

Две недели назад, когда он впервые заговорил о странностях реабилитационного процесса, Павел не хотел его слушать. Но сейчас возражать не стал. Читать далее

Ирина Бересневич. Хаос в моей голове

«Техника дойдет до такого совершенства, что человек сможет обойтись без себя».
© Станислав Ежи Лец

— «В моей голове что-то происходит» — я обычно не задумываюсь над тем, что же в моей голове, мне не нужно придумывать план действий. Все уже организовано. Я высыпаюсь, завтракаю, работаю, готовлю, читаю или иду на прогулку.

Обычный рабочий день. За окном пасмурно, выпал снег, сетка белых дорог разлетается в воздухе перед окном, мерцание белых огней так успокаивает. Скоро Новый год. Но что же я замялась. Уже 9, а не позавтракала. В это время запускается система, а у меня вдруг возникают вопросы: «Что это?» Без завтрака пришлось сесть за рабочий стол. Хорошо, свежо, чисто, бело. Высветился молочно-голубой огонек – сообщение от босса. Нужно включаться. Читать далее

Любовь Салимова. Между

Время близилось к полудню. Некоторые сотрудники уже разбрелись на обед, остальные слонялись без толку по редакции или сидели возле компьютеров и занимались своими делами. Номер журнала был закончен и сдан в печать. Я тоже наконец разгребла свои бумажные и электронные завалы и не без труда распрямила затекшую спину. Есть не хотелось, но размяться не помешало бы, и я задумалась, куда бы…

«Пока!» Читать далее

Любовь Салимова. Картина

Эта картина родилась не за один день. Я создавал ее очень долго. Сначала просто «набивал руку», тренировался, готовился. Потом делал наброски – множество набросков, они валялись по всей комнате, часть из них таинственно пропадала, часть была просто затоптана кем-то. Из-за этого я сердился и, признаюсь, даже плакал. Но как мне было объяснить им, что это – части будущего шедевра, что эта картина может спасти их, спасти весь мир… Нет, они не поняли бы, на этом этапе уж точно бы не поняли. Но я надеялся, что все изменится в тот миг, когда они увидят всю картину. И продолжал работать – упорно, изо дня в день, из часа в час, прерываясь только на сон, еду и непродолжительные прогулки. Это кроме тех случаев, когда меня отрывали от работы вынужденно… Читать далее

Александр Свирин. И в сердце музыка играет

I

Это был необычайно унылый, лишенный красок, день. И всего лишь вторые сутки без таблеток «Эфи». Ему было интересно, сколько он сможет продержаться без этой дряни. Бесполезно. «Эфи» уже стал частью его жизни, его самого, как стал частью миллионов других людей.

Устав бесцельно бродить по комнате, Лист подошел к коробочке с заветным препаратом, открыл ее и принял одну таблетку. Пока одну, чтобы не сразу впадать в безумную эйфорию. Эффект наступал уже через минуту. Мир постепенно снова начал обретать краски, в голове прояснялось, апатия уходила, появлялась бодрость и энергия. Мозг начинал вырабатывать эндорфины, доставляя своему обладателю необоснованное чувство радости. Читать далее

Александр Свирин. Удел праведных

Дни стали коротки. Было всего пять часов, а на улице уже стояла ночная темень, и только белые снежинки порхали за окном. В чуть приоткрытую форточку дул морозный ветер, освежая помещение.

В полицейском участке было темно, свет везде был выключен, горела лишь одна настольная лампа, да и некому было светить. Участок опустел; хоть рабочий день ещё и не кончился, все разъехались по домам, понимая, что работы сегодня никакой не будет. Вчера было Рождество, скоро Новый Год, кому охота работать в праздники? Читать далее

Андрей Барсук. Конец света

Поток свежего воздуха ворвался в затхлую комнату сквозь открытое окно, вытесняя спертость и, мягко говоря, вонь, стоящую в помещении.

— Пора вставать, Карл – наклонившись прямо к уху еще сонного юноши, произнесла неизвестная.

— Умри, хотя нет, закрой для начала окно и задерни шторы, а потом умри – прошипел из-под подушки хозяин территории. Читать далее

А. Жарков, Д. Костюкевич. Второй учитель

Он убегал.

Рвал когти.

Сваливал.

Потому что не хотел смотреть в глаза людям, которые спросят: «Зачем вы всё это вытворяли?». Потому что ответа «Мы исследовали силу авторитета» – было мало. На грош. Недостаточно. Даже для него самого. Читать далее

Марина Вернон, Ольга Цветкова. Жизнь?

С глухим чавкающим звуком пуповина отсоединяется от моего тела, разрывая уютную общность с МетаОрганизмом. Я просыпаюсь. Вместе с питанием во время сна центральный мозг влил в меня потребность к спариванию. «11845 Синий» – прибыть после смены в Синий сектор, ячейка 11845, там меня будет ждать идеально подходящая женская особь. Всё просто и понятно. Мы продолжаем жизнь, мы производим потомство, мы совершенствуем наш вид. Читать далее

Лариса Иллюк. Время дворников и сторожей

17 июня 2442 года. База «Сахара-Атлантис», биоареал. 11:30

Бежать! Дикое желание бежать — прочь от этих белых стен, тесноты, одинаковости! Скоро тела начнут разлагаться, и находиться здесь станет невыносимо. Стиу ещё жив, Зик, и Сини… Нет, Зик уже мёртв, перестал дышать — Ших чувствовал это. Почему бы не попробовать вырваться отсюда? Вон, загонщик уже в помещении. Старики говорили, уйти в большой мир загонщиков — это верная смерть. Откуда знают? Ведь никто там не был… А остаться — точно все умрём. Читать далее