Ночное чернильное небо потихоньку начало светлеть над горизонтом, когда Джесс Мактаггерт бросил джип на обочине дороги и углубился в пыльные заросли юкки. До восхода оставалось еще пара часов, а это значило, что Джесс успеет пройти несколько лишних километров, прежде чем солнце примется поджаривать каменистую почву этой трижды проклятой пустыни. Мактаггерт уверенно шагал вперед, освещая дорогу фонариком. Время от времени он сверялся с пластиковой коробочкой навигатора GPS, и чертыхался сквозь зубы, когда под ногу в предрассветной тьме попадался очередной камень. Именно из-за этих разбросанных повсюду каменных осколков, острых, как бритва, ему пришлось оставить джип там, где заканчивался асфальт, и дальше идти пешком. Острые грани камней вонзались в резину автомобильных колес, как нож в масло, и прорезали ее до самых дисков. Увы, оплачивать своему шерифу приобретение специальных, армированных шин, налогоплательщики не торопились. К счастью, совсем скоро все это станет совершенно неважно.

Часа через полтора Мактаггерт остановился передохнуть у громадного валуна, еще хранившего дневное тепло; летом пустыня не остывала даже по ночам. Прежде чем присесть, он специально посветил фонариком на поверхность камня – не хватало только приземлиться прямиком на скорпиона или гремучку. В личном рейтинге ненависти шерифа к штату Нью-Мексико, змеи и скорпионы шли вторым номером, сразу после пустыни. Местные, все как один, утверждали, что здешняя живность, если только можно так назвать эти холоднокровных  тварей, превратилась в настоящих чудовищ из-за давнишних испытаний атомного оружия в Аламогордо – здесь, неподалеку. В подобных россказнях элементарная неграмотность смешивалась с индейскими суевериями, но кто он такой, чтобы судить, если сам находится тут, потому что поверил в слухи и сплетни?

Впрочем, его-то слухи и сплетни оказались чистой правдой. Снова глянув на светящийся экранчик навигатора, Джесс констатировал, что еще немного, и он выйдет из зоны приема полицейских раций. Пустыня тут была не плоской, а вся изрезана древними высохшими речными руслами и перегорожена скалистыми холмами; очевидно, в горных породах присутствовали какие-то металлы, которые часто глушили радиосигнал.

– Рейф, ты на месте? – Нажав на кнопку передачи, он чуть склонил голову, прислушиваясь к шипению рации в нагрудном кармане. Через несколько секунд сквозь помехи пробился голос Рейфа Дженкинса, помощника шерифа и единственного представителя власти на много миль вокруг. Если не считать самого Мактаггерта, конечно.

– Сэр, все спокойно, как в могиле. Прием.

– Отлично, Дженкинс. Жди меня завтра к вечеру, ухожу в холмы.

– Да, сэр. Хорошей охоты, сэр, и удачных выходных. Отбой.

Выключив рацию, шериф в очередной раз порадовался собственному везению, наградившего его настолько тупоголовым помощником. Дженкинс никогда не задавал лишних вопросов, и совсем не интересовался, с чего вдруг такой лощеный городской житель, как Мактаггерт, год назад поселился в этой глуши, да еще и в пустыню отправляется почти каждый уикенд, как по часам. Конечно, возвращался Джесс не с пустыми руками, обычно приносил с собой подстреленного зайца или детеныша пекари, и никто из местных жителей уже не обращал внимания на регулярные отлучки шерифа, все к ним привыкли. На это и был расчет.

Мактаггерт достал из кармашка армейского рюкзака подробную топографическую карту района, на ней один из квадратов, образованных пересечением координатных линий, был обведен карандашом. Этот квадрат D4 прилегал к мексиканской границе, именно там,  в мешанине каньонов, скал и холмов находилось то, что искал шериф. В последний раз сверившись с показаниями навигатора, он спрятал карту, поправил на плечах лямки рюкзака и зашагал на юг.

Спустя несколько часов огненный солнечный шар уже висел над головой, но Мактаггерт упрямо шел вперед, время от времени делая по паре глотков из фляжки, вода в ней нагрелась и приобрела противный солоноватый привкус. Надо признать, что особого дискомфорта он не испытывал, глаза от ослепляющего света прикрывали темные очки, а жара не слишком досаждала благодаря специальной полевой униформе, разработанной еще для солдат, принимавших участие в войне в Заливе. Униформа эта обошлась Джессу недешево, но оно того стоило. Единственным, что причиняло неудобство, была сама пустыня.

Если бы Мактаггерта кто-нибудь спросил, за что он так ненавидит эти места, то получил бы ответ далеко не сразу. Джесс и сам не раз задавал себе этот вопрос, пока, наконец, не сообразил, что все дело в одиночестве и тишине. Вокруг, куда ни глянь – однообразный холмистый ландшафт цвета белесой, сухой глины, лишь кое-где виднеются кусты юкки с острыми пыльно-зелеными листьями или не менее пыльные кактусы. Немногочисленная живность по цвету сливается с окружающей местностью; кругом царит оглушительная тишина. Редко-редко зашелестит под слабым дуновением ветра отломившаяся сухая ветка, прошуршит по песку змеиный хвост, или затрещит камень, раскалившийся на солнце. Глазу не за что зацепиться, на линии горизонта земля сливается с небом, и от этого ощущения бесконечности и безбрежности становится очень неуютно. Поневоле начинаешь уходить в себя, задумываться. Или вспоминать.

В жизни Джесса выдалось немало приятных моментов, но почему-то в пустыне вспоминались не они. Из глубин памяти иногда пыталось всплыть нечто, давно там похороненное и позабытое. Чтобы не дать этому вырваться наружу, Джесс, как обычно, начал перебирать в уме всю ту цепочку случайностей и совпадений, что привела его сюда. Поглядывая на солнце, чтобы не потерять направление, он по-прежнему шел на юг, иногда поднимаясь на один из холмов, и внимательно осматриваясь вокруг. Его счастливый билет, путь к совсем другой жизни, находился где-то впереди, и ждал своего часа.

Несколько лет назад Джесс Мактаггерт считался одним из самых перспективных офицеров полиции округа Кларк, штат Невада, более известной как полиция Лас-Вегаса. Симпатичный, неглупый, амбициозный, в свои неполные тридцать он ни разу не получил выговора, не попал в перестрелку, преступления раскрывал – как орехи щелкал, продвигался по служебной лестнице семимильными шагами, и заработал прозвище «Счастливчик Джесс». Однажды он даже сходил ради смеха к местной гадалке, старой индейской скво, чтобы узнать границы собственного везения. Старуха его не разочаровала, обещала неплохие деньги в ближайшем будущем, и в разы больше – потом. Затянувшись из древней, украшенной перьями и бусинами индейской трубки, и выдохнув облачко ароматного дыма, гадалка сказала, что однажды в руках Джесса окажется не только баснословное количество денег, но и власть над многими жизнями. Власть его не интересовала, но вот деньги… Карнавальный Вегас – город-казино, город-соблазн, и однажды Джесс не устоял. Сначала ему везло, как любому новичку, а потом он стал проигрывать. Проигрыши чередовались с выигрышами, и его это не слишком беспокоило, пока он не задолжал такую сумму, которую все сбережения полицейского покрыть уже не могли. Но удача и тут его не оставила. Получив от владельцев казино предложение расплатиться не деньгами, а разного рода услугами, Джесс согласился. Конечно, это было одно из тех самых предложений, от которых отказываться не принято.  Сначала от него требовалась исключительно информация, специфическая, какую может предоставить только полицейский. Потом пришлось перевозить наличные, как инкассатору. И все шло гладко, пока не случился небольшой инцидент. Вспоминать о нем Джессу не хотелось. Как бы то ни было, из полиции  пришлось уйти, чтобы залечь на дно на некоторое время. Тогда он и услышал эту историю, которую обычно относят к слухам, сплетням и городским легендам.

Известно, что граница Штатов с Мексикой не слишком надежна, ее нарушают не только толпы бедняков, жаждущих лучшей жизни. В обе стороны пересекают ее маленькие легкие самолеты, низко прижимаясь к земле, чтобы не засекли радары. Экипажи каждого самолета состоят всего из одного пилота, а перевозят они наркотики или деньги. Очень, очень большие деньги. Рассказывают, что иногда, почуяв опасность, пилоты сбрасывают свой груз прямо в пустыне, для этого товар всегда упакован в специальные ударопрочные контейнеры. И посылают сигнал принимающей стороне, передают координаты места сброса. Еще рассказывают, что происходит такое чаще, чем можно подумать. Услышав это, Мактаггерт сразу почувствовал: вот он, его шанс.

Получить должность шерифа в захолустном городишке в Нью-Мексико труда не составило – с его-то послужным списком! Оставалось только освоиться среди местных, приучить их к своим регулярным отлучкам и ждать. Джесс постоянно прослушивал радиочастоты, на которых могли передать сигнал пилоты, никому и в голову бы не пришло, что его полицейская рация подверглась некоторым усовершенствованиям. И вчера вечером он принял сообщение. Сигнал был слабым и длился совсем недолго, Джесс едва успел записать координаты. Место сброса находилось в центре квадрата D4.

Вот как вышло, что шериф Мактаггерт задолго до рассвета в одиночку отправился в пустыню. Все складывалось очень удачно: впереди был целый уикенд, так что времени для поиска предостаточно. В том, что до получателей груза сообщение не дошло, Джесс не сомневался. Пустыня прямо-таки генерировала радиопомехи, и требовалось находиться достаточно близко к источнику такого слабого сигнала, а никаких незнакомцев в радиусе пятидесяти миль никто не заметил, это Джесс проверил первым делом. Единственное неудобство происходило тоже от этих помех, потому что навигатор GPS не мог здесь указать точные координаты. Но Джесс отлично изучил местность, ориентировался по солнцу, имел с собой неплохую карту, а контейнеры обычно раскрашивают в яркие цвета, так что с вершины холма его обязательно увидишь.

Время давно перевалило за полдень, когда Джесс решил сделать привал. Он сел прямо на потрескавшуюся землю, устроившись в тени нескольких пузатых кактусов. Допил последние капли горячей воды из армейской фляги, и прикрыл глаза. По его расчетам, до нужного места оставалось совсем немного. Воду он мог добыть несколькими разными способами, да хоть из кактуса за спиной, так что насчет этого беспокоиться не стоило. В жарком сухом воздухе чувствовался слабый запах пыли, кругом стояла все та же угнетающая и оглушающая тишина.

Так прошло около получаса. Внезапно инстинкт, шестое чувство, или какая-то еще ерунда, неизвестная науке, заставили его открыть глаза и оглядеться. Шагах в десяти  напротив Джесса, на большом круглом булыжнике, сидел ребенок. И ведь ни единой живой души в окрестностях, кроме самого Джесса, быть не могло. Он на секунду зажмурился и посмотрел снова: никого, над булыжником поднимался кверху дрожащий нагретый воздух. Показалось. Галлюцинации его до сего дня обходили стороной, но в пустыне всякое случается. Взять хоть соседний Розуэлл, где каждый день зеленых человечков видят.

Джесс по-собачьи встряхнулся, чтобы сбросить с себя сонную одурь, и с небольшим усилием поднялся. Несмотря на его отличную физическую форму, уже начали появляться первые признаки усталости. Вытащив из кармана изрядно потрепавшуюся карту и оглядевшись, он понял, что искомое место должно находиться прямо за каменной грядой, тянувшейся впереди ровно с запада на восток. Ничего, еще какой-нибудь час, и он будет на месте. Подтянув лямки рюкзака, Джесс вытер рукой потное лицо, оставив на щеках и лбу грязные разводы, и двинулся по направлению к возвышенности. Карабкаясь вверх, изредка поскальзываясь на осыпавшемся щебне, он стиснул зубы и запретил себе оглядываться по сторонам. Смотреть только вперед. Чтобы случайно не увидеть еще раз его. Или ее. Лица Джесс тогда не разглядел, запомнил только силуэт: невысокий, худенький, спутанные волосы… Той ночью в переулке было темно, а Джесс как раз вытаскивал из багажника своей полицейской машины чемодан с несколькими миллионами долларов. Обычная работа подпольного инкассатора, чтоб ее… Полицейским не положено разъезжать по городу с такими суммами денег, особенно принадлежащими мафии, так что удивительного, если он инстинктивно выстрелил, заметив подозрительное движение?

Джессовых боссов инцидент ничуть не смутил: подумаешь, одним бродяжкой стало меньше. Но для самого Джесса это стало сигналом сменить поле деятельности, хоть он и уверил себя, что ни в чем не виноват.

Почти добравшись до верхней точки гряды, он запрокинул голову, и посмотрел на небо. Там, в ослепительном солнечном сиянии, кружили несколько темных точек. Джесс слегка помрачнел, кольнуло незнакомое  и неприятное чувство неуверенности. Стервятники.

Перебравшись, наконец, через гребень, он лег на живот, прямо в пыль, обозревая открывшуюся перед ним картину. Внизу тянулся неглубокий, но достаточно широкий каньон, высохшее давным-давно русло безымянной речки. А вместо предполагаемого яркого металлопластикового контейнера посреди каньона красовался целый самолет. С высоты он казался совсем маленьким и хрупким. Наверное, случилась неисправность, а пилот сумел приземлиться, воспользовавшись ровным пересохшим руслом, как взлетно-посадочной полосой. Людей поблизости видно не было, как и явных следов аварии.

Джесс машинально потянулся к кобуре, но потом вспомнил про стервятников. Вероятно, живых в самолете не осталось, эти птицы дьявольски умны и за мили чуют смерть. Приободрившись, он начал осторожно спускаться. Не хватало еще упасть, и что-нибудь себе сломать, только не сейчас.

Подобравшись совсем близко, он обошел кругом белый самолетик, который был до того маленьким и изящным, что казался игрушечным. Иллюминаторы по левому и правому борту, как и ветровое стекло кабины пилота были тонированными, так что через них ничего увидеть не удалось. Несмотря на белый цвет, металл корпуса нагрелся, и от него шел такой жар, что на крыльях впору яичницу готовить. На пыльной почве ни единого отпечатка, кроме следов армейских ботинок самого Джесса. Но дверь приоткрыта. Наверное, пилот успел ее открыть, а выйти уже не смог.

Промелькнувшую было своевременную мысль «что же случилось с пилотом, если нет следов аварии?» Джесс решительно отбросил, посчитав подобные размышления малодушием. Поскольку никакого трапа в наличии не имелось, он ухватился за порог, подтянулся и забрался в салон. И если он и надеялся обнаружить там немного прохлады, то просчитался. Внутри припекало, как в громадном духовом шкафу. Конечно, салоном внутреннее пространство самолета можно было называть только с большой натяжкой. Несколько кресел вдоль бортов, все помещение не больше коридора в Джессовом офисе шерифа, в дальнем конце – дверка в кабину. На полу, как и обещала легенда – вожделенные сокровища, целых два ярко-оранжевых металлопластиковых контейнера, каждый размером с четыре ящика пива. Губы Джесса сами по себе разъехались в широкой улыбке. Удача и тут не подвела! Пассажиров в этом рейсе точно не было, теперь осталось только выяснить, как обстоят дела у пилота. Знакомый мерзкий сладковатый запах служил в некотором роде намеком….

Дверь оказалась приоткрытой, и Джесс заглянул в кабину, держа правую руку на кобуре – на всякий случай. Пилот безвольно обмяк в кресле, голова его свесилась на грудь, и тело не соскальзывало на пол только потому, что было пристегнуто ремнем безопасности. Поза его ясно говорила наметанному взгляду Джесса, что перед ним – мертвец. Правда, причина смерти оставалась пока невыясненной. Джесс подошел ближе,  резко крутанул кресло к себе и скривился от отвращения.

Несмотря на богатый опыт службы в полиции, такого ему еще видеть не доводилось. Лицо пилота было опухшим и посиневшим, белки закатившихся глаз – алыми, а вокруг ноздрей и рта засохли клочья кровавой пены. Будто бы он задохнулся, после того, как очень долго кашлял. Может, птичий, или свиной грипп? Говорят, что иногда он убивает людей очень быстро, но заразиться можно только от живого. Да уж, не повезло бедняге. Джесс философски пожал плечами, и вернулся в салон, чтобы выяснить размеры привалившего ему богатства.

Очевидно, отправители полностью доверяли своему пилоту, потому что на контейнерах даже запоров никаких не оказалось, обычные защелки. На вид оба ящика выглядели абсолютно одинаково, Джесс открыл тот, что стоял ближе. Внутри стопками лежали аккуратно упакованные пачки стодолларовых банкнот. Распечатав несколько, Джесс убедился, что деньги не фальшивые, все элементы защиты присутствовали. Несмотря на очень толстые, ударопрочные стенки, места внутри хватало; по самым скромным подсчетам, в каждый ящик входило миллионов десять. Он стащил со спины рюкзак, развязал узел на затянутой шнурком горловине, и стал аккуратно укладывать деньги внутрь. Можно было не торопиться, в обратный путь он планировал двинуться только под утро. Рюкзак раздувался на глазах, но в нем еще осталось достаточно места, когда первый ящик опустел. Джесс задорно щелкнул пластиковой задвижкой, и откинул крышку следующего.

Первым желанием было моментально закрыть крышку обратно, но инстинкт и опыт подсказали, что это уже ничего не изменит. Во втором контейнере, стенки которого оказались в два раза толще, чем у первого, в специальных мягких гнездах лежало несколько десятков стеклянных ампул. Внутри находилась отвратительного вида бурая жидкость. Одна из ампул треснула, и жидкость просочилась наружу, пропитав пористый упаковочный материал. Бактериологическое оружие?

Современных полицейских обучают правильно действовать в подобных случаях, но чтобы связать странную смерть пилота и бурую жижу в ампуле, особого ума и не нужно. Очевидно, что до взлета бедолага не открывал ящика. Как и почему ампула треснула, значения не имеет. Контейнер закрывался негерметично, и пилот вдохнул эту дрянь уже в самолете. Как и Джесс.

Путем нехитрых подсчетов, прикинув вероятную скорость и маршрут, Джесс пришел к выводу, что с момента заражения до появления первых симптомов у пилота прошло часа три-четыре. Похоже, парень почувствовал себя плохо, сумел передать свои координаты, посадить самолет и даже открыть дверь, но выйти уже не смог. Быстро же действует эта зараза!

Снаружи уже опустилась ночь. Свет в салоне включился автоматически, так что Джесс не заметил наступления темноты. Глянув на часы, он понял, что спуск в каньон и возня с ящиками заняли больше времени, чем казалось, и сейчас уже за полночь.

Под одним из кресел обнаружилась сумка пилота, в которой было немного провизии. Джесс взял бутылку воды и яблоко и направился к двери, чувствуя, что ему необходимо выбраться из этой душегубки на свежий воздух. Он открыл дверь настежь, спрыгнул на землю и отошел от самолета на несколько шагов, чтобы не мешал свет из салона. Ночь была безлунной, и в бархатном черном небе сияли мириады огоньков. Усевшись на землю, он меланхолично жевал яблоко и рассматривал созвездия, удивляясь собственному спокойствию. Если удача ему и на этот раз не изменила, то он не заразился. Джесс знал, что такое случается даже с самыми опасными вирусами. Видел несколько тематических передач на канале «Дискавери», пока отсиживался в этой дыре в ожидании своего шанса. До тела и пролившейся жидкости он не дотрагивался, а то, что витало в воздухе, могло давно поджариться в таком пекле. Через несколько часов все станет ясно. Но на всякий случай стоит держать магнум поблизости. Умереть также мучительно, как пилот, Джессу не хотелось.

Ночь все тянулась, Джесс сидел, смотрел на звезды, чего уже много лет не случалось, и надеялся, что хоть на одной из них есть жизнь. Потому что Земля долго не протянет, если люди и дальше будут творить такие непотребства, отправляя заразу из страны в страну, как посылку по почте.

Наконец, небо на востоке заалело тонкой полоской. С момента контакта Джесса с вирусом прошло больше восьми часов, но никаких симптомов заболевания он не ощущал. Опять повезло, что тут скажешь. Он медленно поднялся, потянулся, чтобы разогнать кровь, чувствуя себя совершенно отдохнувшим. Надо взять рюкзак, и убраться отсюда поскорее, пока солнце не начало припекать. Как ни странно, теперь закрытое пространство салона наводило на Джесса больший ужас, чем пугавшая прежде бескрайность пустыни, и он медлил, не решаясь забраться внутрь. Потом пересилил себя, и все-таки залез в самолет, машинально оглянувшись. Чуть поодаль, в тени крыла, снова стоял давешний ребенок. Девочка или мальчик, по-прежнему не понятно, но судя по чертам лица – индеец. Оливковая кожа, высокие скулы, темные миндалевидные глаза, угольно-блестящие волосы. В точности, как в ту ночь, только на лбу не хватало дырки от пули. Джесс моргнул, но ничего не изменилось. Ребенок укоризненно смотрел черными глазищами, и не собирался никуда исчезать.

Ну и пусть смотрит. В призраков Джесс и раньше не верил, а уж после ночи по соседству с мертвецом ему все было нипочем. Стараясь не дышать (запах из пилотской кабины становился нестерпимым), он быстрым движением затянул шнурки рюкзака, ухватил его за лямки, и потащил к выходу. Миллионы весили порядочно.

Свесив ноги, Джесс уже было собрался спрыгнуть на землю, но случайно встретился взглядом с бездонными глазами воображаемого индейского ребенка. И тут словно что-то щелкнуло внутри, оформилась мысль, которая давно просилась наружу. Допустим, Джесс не заболел, потому что у него какой-то уникальный иммунитет. А что насчет тех, кто придет сюда после него? Труп пилота источает заразу, не говоря уже о контейнере с ампулами. Мозг лихорадочно работал, просчитывая варианты. В баках еще достаточно топлива, можно его поджечь, и проблема разрешится сама собой. Джесс сбросил рюкзак вниз, спрыгнул следом и полез под брюхо самолета, нащупывая крышки баков. Открыть их и засунуть в каждый свернутый жгутом сменный носок в качестве фитиля было минутным делом. Топливо быстро пропитало сухую ткань, крупные тяжелые капли стекали по импровизированному запалу и падали вниз, в пыль, моментально впитываясь и распространяя резкий химический запах. Можно отойти подальше и выстрелить, взрыва долго ждать не придется.

Джесс взвалил на плечо увесистый рюкзак и заторопился прочь, на ходу вытягивая из кобуры свой магнум. При каждом шаге острые углы выпирающих долларовых пачек больно ударяли в левый бок. Отойдя подальше, и швырнув рюкзак на землю, чтобы не мешал прицелиться, Джесс вдруг задумался об этих долларах. Они ведь тоже находились в самолете. И тоже могут оказаться зараженными. Не говоря уже о Джессовой одежде и самом Джессе – здоровом, но потенциально опасном носителе вируса.

Волоча за собой проклятый рюкзак, он вернулся к самолету. Небо стремительно светлело, вверху снова парили стервятники, терпеливо ожидая своего часа. Положив магнум на землю рядом с шасси, Джесс вытряхнул все деньги, получилась внушительная горка. Разорвав упаковку на нескольких пачках, выложил банкнотами дорожку от сочащихся топливом фитилей до долларовой кучи, и сел рядом, прислонившись к упругой резине колеса.

– Знаешь, малыш,  все-таки я счастливчик, – сказал Джесс, обращаясь к тому, кого мог видеть только он один. – Старуха-то права оказалась: и деньги, и власть – все тут, в этих руках. А после того, что я сейчас сделаю, меня, пожалуй, еще и героем назовут.

Джесс немного помолчал, всматриваясь вдаль. Алый солнечный диск поднимался над горизонтом, окрашивая мертвенно-бледную почву в розовые тона, пустыня на глазах оживала.

– Красиво здесь, – произнес он. – Странно, что я раньше не замечал.

Улыбнувшись, Джесс Мактаггерт вытащил из кармана золотую зажигалку – последнюю память о Вегасе, и крутанул колесико.

Огромный пламенный шар рванулся вверх и опал, обернувшись столбом белоснежного дыма. Дым тянулся все выше, и вместе с ним, в потоке горячего воздуха, облаком огненных мотыльков поднимались горящие клочки бумаги. Угрюмые стервятники разочарованно качнули крыльями и направились в сторону мексиканской границы. Над пустыней взошло солнце.