Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 2(4), 2020.

Ехали медведи на велосипеде. А за ними кот — как всегда, задом наперед. А за ним комарики и остальная компания в том же составе и на том же транспорте: волки на кобыле, львы в автомобиле… Только жаба в этот раз ехала не на метле, а на поливомоечной машине с подметальной щеткой. И жевали они не пряники, а полезный для зубов «Дирол» — без сахара, зато с ксилитом и мочевиной, в рекламе политкорректно названной карбамидом.

Эпоха НТР, однако.

А зайчики ехали в трамвайчике, не подозревая, что на ближайшей остановке ждут в засаде контролёры.

Двери распахнулись, и контролёры ворвались в вагон с громкими криками «Пиф-паф!» Обезумевшие от ужаса зайчики метались туда-сюда, от задней двери к передней и обратно. Некоторые совались в среднюю, но и оттуда неслось безжалостное «Пиф-паф!»

— Ой-ой-ой! — кричали зайчики. Они не хотели умирать.

Один из зайцев, отскочив от средней двери, наткнулся взглядом на табличку между двумя окнами:

При аварии разбить
стекло молотком

Молотка, разумеется, не было, только скоба под табличкой. Когда трамвайное депо получало новые вагоны, молотки из них старательно изымались: вдруг какому-нибудь пассажиру придёт в голову бить стекла, не дожидаясь аварии!

Молоток лежал у зайца в сумке. Хороший молоток, только что купленный в хозяйственной лавке. Этим молотком заяц высадил стекло и сиганул в окно.

— Что делаешь, гад?! — крикнул видевший это контролёр вместо положенного «пиф-паф». Что с него взять: контролёр был молодой и неопытный и вообще впервые участвовал в охоте (пардон, в контроле).

Его ошибка спасла зайцу жизнь. Зайчик перескочил второй трамвайный путь, перебежал дорогу, петляя между машинами, которые тормозили с визгом и гудками. Добежал до бордюра, а потом его загородила от контролёров огромная фура, в которой везли львов. Когда она прошла, зайца нигде не было видно.

Вслед за ним успели выпрыгнуть еще несколько зайчиков — то ли два, то ли три. Судьба остальных была печальна.

Трёхметровый газон между тротуаром и проезжей частью к осени густо зарос бурьяном, из которого местами торчали чахлые кусты акации и кривоватые металлоконструкции. Где-то в этом бурьяне притаился заяц. Скорее всего, не один. Другие, что успели выпрыгнуть за ним, скорее всего, спрятались тут же — а больше и негде.

Вдоль тротуара шла глухая бетонная ограда, скрывавшая от посторонних глаз территорию завода. Об этом заводе и о том, что на нём производят, рассказывали разное не очень умные люди. Умные — те вообще помалкивали. Метрах в сорока от места намечаемой облавы в заборе были металлические ворота — въезд на завод. Бурьян здесь кончался. Сразу после ворот стояла будка проходной, а за ней забор сворачивал в переулок, отходящий вбок от дороги.

Старший из охотников (контролёров, прошу прощения), расставив свою бригаду цепочкой вдоль газона, вышагивал перед ними, инструктировал:

— Кто увидит зайца — кричит: «Пиф-паф!» Не «Заяц!», не «Держи-хватай-лови!», а «Пиф-паф!» Понятно? Пиф! Паф! — повторил он раздельно.

Проштрафившийся контролёр понимал, кому в первую очередь адресована эта речь. Бригадир указал ему место против самых густых и высоких зарослей. И ладно бы полынь или лебеда — так нет же, в основном свирепая крапива выше человеческого роста.

Крапивы, впрочем, хватало и в других местах, так что искать в зарослях зайца не рвался никто.

Послышался стук копыт. Бригадир оглянулся через плечо — к ним приближались волки верхом на кобыле. Один сидел в седле, сунув задние лапы в стремена, другой примостился на крупе, держась за что попало (в основном за первого) и болтая лапами в воздухе. «Как собака на заборе», — подумал контролёр и едва сдержал смешок. Смеяться сейчас не стоило, как и поминать вслух собаку: волки были «крышей» контролёров.

(В мутную переходную эпоху дирекция трамвайного треста раздробила его на множество мелких предприятий, чтобы прихватизировать по стандартной схеме: доходы себе, расходы — на городской бюджет. Всерьёз обсуждали идею — каждому водителю зарегистрироваться частным предпринимателем, а на трамвай оформить договор аренды. Контролёрскую службу тоже выделили в ООО «Пиф-паф» — название, довольно близкое к истине. Ну, а волчья «крыша» — на самом деле были не волки, а оборотни в погонах из отряда конной полиции.)

— Проблема, мужики? — спросил волк, что сидел в седле.

— Зайца ловим, — хмуро сообщил бригадир.

Волк потянул за уздечку, остановил кобылу. Глянул на заросли, на жидковатую цепочку контролёров.

— Помочь?

Бригадир посмотрел на него с удивлением (чтоб не сказать: с оторопью). Всегда считалась, что «крыша» получает положенное просто по факту своего существования, а возникающие проблемы крышуемые решают самостоятельно. Предложение о помощи звучало впервые; подобный альтруизм даже настораживал.

Волк удивлённый взгляд бригадира истолковал по-своему:

— Поймаем — половина нам. И заяц.

У бригадира отлегло от сердца: всё в порядке, никакого альтруизма, чисто бизнес. Он быстро посчитал в уме: двух зайцев не хватает до плана; будет план — будет премия, но, чтобы отчитаться за квитанции, придётся добавить из своих; а есть ли вообще там, в кустах, два зайца? Скорее всего, там и три есть, только их ещё поймай…

«Аппетиты, однако! — подумал бригадир. — Одним зайцем, что ли, не обойдутся?» Он в упор посмотрел на волка и, шалея от собственной смелости, спросил:

— А харя не треснет — ещё и половину вам?!

Так, во всяком случае, ситуация представлялась ему самому. Со стороны волка, впрочем, она выглядела несколько иначе. Бригадир, старательно отводя глаза в сторону, сказал:

— Серый, а одного зайца вам не хватит? Мне ж перед начальством за каждый квиток отчитываться, а вам — и шкура, и мясо!..

Считая по понятиям, поведение бригадира было неслыханной наглостью. Серый с любопытством посмотрел на него сверху вниз, потом лягнул второго, сидевшего на крупе. Тот соскочил и отошёл к контролёрам — их цепочка уже начала ломаться, — достал из кармана сигареты; кто-то из контролёров протянул зажигалку и сам прикурил тоже; прозвучал первый анекдот…

Серый неторопливо слез с кобылы, соображая по дороге, что бы такое ответить бригадиру. Ничего не шло в голову, кроме банального обещания порвать пасть, но волк чувствовал, что это типичное не то. Впрочем, к тому моменту, как он оказался на земле, нужные слова нашлись:

— Ну, ты на-а-аглый! Я, значит, сначала тебе зайца поймай за просто так, а потом, значит, сам же с него и шкуру сними!..

Не столько по словам волка, сколько по интонации бригадир понял, что Серый сейчас, скорее всего, склонен не рвать сразу пасть собеседнику, а поторговаться. В свою очередь, зайцы в бурьяне тоже прислушивались к разговору. Несмотря на «шкуру сними», похоже, у них появился шанс…

Серый, не глядя, бросил второму волку уздечку; тот поймал, тоже не глядя и продолжая рассказывать:

— Короче, заяц бежит по лесу сломя голову, его медведь останавливает: «Эй, косой, куда так мчишься?» Заяц в ответ: «Там! Ловят!! И подковывают!!!»…

Начинающий контролёр, что упустил зайца, не принимал участия в общем трёпе. Сначала не было настроения, вдобавок он ещё и не курил; а потом он заметил нечто подозрительное в зарослях. Чуть отошёл в сторону от компании, туда, где бурьян пониже и пожиже и где лучше видно. И здесь убедился: да, торчат заячьи уши. Заяц, похоже, прислушивается к тому, что происходит на дороге.

— За!.. — крикнул контролёр, обернувшись к остальным. И осекся: он вспомнил, что кричать-то надо совсем не это.

На его оплошность, впрочем, никто не обратил внимания. Во-первых, крикнул он не очень громко; во-вторых, как раз в этот момент прозвучал взрыв хохота после очередного анекдота. Бригадир с Серым азартно торговались и вообще ничего не замечали…

Мимо уха просвистел молоток, и контролёр рывком обернулся к зарослям. Концы заячьих ушей уже не торчали из бурьяна, а по верхушкам травы шла волна, стремительно удаляясь в сторону ворот завода. Перед самыми воротами заяц выскочил на тротуар.

Но сейчас-то контролёр помнил, что надо кричать!

— Пиф!.. — крикнул он. И снова осекся. Из будочки проходной, привлечённый шумом, вышел рыжий и усатый боец охраны секретного завода. И оказался как раз на линии огня. По какой террористической статье привлекли бы контролёра, успей он сказать «Паф!», — страшно даже вообразить!

Эта осечка спасла зайца, теперь уже окончательно. Проскочив мимо охранника — тот изумлённо посмотрел ему вслед, — заяц свернул за угол и скрылся в переулке.

— Что ещё за шум?! — раздался голос бригадира. Все повернулись на голос, а в следующий миг шарахнулись врассыпную, что-то крича неразборчиво и куда-то указывая, а может, просто размахивая руками.

За спинами Серого и бригадира раздался автомобильный гудок. Обернуться они ещё успели, отскочить — уже нет.

Жаба сама бы ни за что не рассталась с привычной метлой, да начальство заставляло осваивать новую технику.

Кабина поливомоечной машины неудобна тем, что с пола ничего не видно: стекло высоко. (Машина между тем продолжала двигаться вперёд.) Чтобы увидеть, куда едешь, надо взгромоздиться поверх приборной панели или влезть на баранку — упражнение скорее для древесной лягушки, чем жабы.

Тяжёлыми прыжками жаба лезла вверх. На сиденье, потом, со второй попытки, на спинку. Теперь бы одним прыжком на приборную панель; но далеко, не перемахнуть. Придётся ползком, по двери, по подлокотнику…

(А машина всё ехала.)

Впрочем, со спинки сиденья через стекло уже видно, что впереди.

А впереди, и не очень далеко, на дороге стояла компания. О чём-то они оживлённо беседовали между собой; один из компании (кстати, в форме) держал за конец уздечки лошадь. Которая, пользуясь тем, что узда длинная, объедала верхушки травы.

А ещё двое стояли прямо на пути, и один из них тоже в форме, и наверняка ведь при исполнении! (В случае ДТП — отягчающее обстоятельство. Не для него — для водителя!) И тоже разговаривали, ничего не замечая вокруг. А машина ехала…

Срочно нужно было или сворачивать (а баранку не достать, лапы коротки!), или тормозить, или сигналить. Жаба выбрала последний вариант. Старательно изготовившись, она сиганула со спинки сиденья в середину баранки, на кнопку звукового сигнала.

И допрыгнула! Раздался гудок, а жаба, не удержавшись на руле, соскользнула и всей своей массой обрушилась на педаль газа.

Когда Серого и бригадира, занятых дележом шкуры непойманного зайца, задавила жаба, оставшиеся в бурьяне зайчики поняли, что спаслись. Дождавшись приезда гайцов на разбор ДТП, они потихоньку выбрались из зарослей; малость поошивались тут же, прикидываясь то понятыми, то гайцами (а всего-то одну букву подменить!), а потом потихоньку слиняли.

Зайцам по осени вообще свойственно линять.