«Резервная копия», «Три с половиной часа», «Инвалид», «Стальное пианино», «Она, глава 1»

Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 3(53), 2024.

Главное в жизни — вовремя сохраниться

Такой лозунг является первоосновой нового чешского фильма «Резервная копия». Мы уже привыкли к фантастическим картинам режиссеров этой страны, еще когда она входила в федерацию со Словакией, но прежде то обыкновенно были сказки; конечно, они в Чехии и сейчас выходят, а вот киберпанк — это уже что-то любопытное.

Довольно часто картины о гипотетическом будущем подаются в жанре детектива. Так удобнее сыграть на контрастах, обнажить недостатки и высветить достоинства нового мира, а заодно и поиграть персонажами, чьи особенности так высвечиваются наиболее ярко. Достаточно вспомнить ленты «Я, робот» или «Призрак в доспехах». Режиссер картины Роберт Хлоз, для которого эта лента является дебютной в полном метре, не стал отступать от традиции.

А суть ленты такова. В 2041 году в Евросоюзе был принят закон о защите граждан от насильственной или случайной смерти. Теперь каждому жителю ЕС разрешалось создавать свои «контрольные сохранения» на протяжении всей жизни и передавать их в банк памяти, куда, в случае чего, отправят тело на восстановление и откуда выйдет прежний гражданин с памятью, заложенной при резервировании. Конечно, такая процедура не могла не перевернуть общество. И конечно, даже у нее появились отчаянные противники. Предполагается, что именно их стараниями был убит создатель программы по сохранению человечества известный ученый Давид Курслат вместе с супругой. Главная героиня, офицер полиции Эмма Трохиновская как раз и занялась этим делом.

Сразу надо отдать должное художникам картины Онджею Липенски и Ивану Стекле. Фантасмагорический мир получился не просто живым, но стильным и потому хорошо запоминающимся. Сразу вспоминается до мелочей продуманный «Пятый элемент», в чьем дизайне существенную роль сыграл мэтр Лагерфельд. Здесь глаз тоже цепляется за оригинальные находки художников, будь то зубы бармена с трансляцией коротких сообщений посетителям или здания, построенные в духе какого-то нового направления архитектуры, — и даже эстампы на стенах, чей рисунок всегда можно поменять либо расшифровать скрытый за картиной секрет. Создатели фильма не экономили на эффектах, как то иногда бывает в европейском фантастическом кино, но и не гнались за картинкой: все стильно, аккуратно, в меру и хорошо продумано. Неудивительно, что поэтому поневоле начинаешь верить. Происходящему.

«Но как же смерть ученого и жены? — спросите вы. — У них ведь явно имелись копии!» Но — нет, что всего удивительней и непонятней. Да и дело в особенностях этих облачных сохранений: по сюжету фильма, они могут существовать лишь двое суток, а после совместимость между новым телом и старыми мыслями пропадет. Неудивительно, что жители Евросоюза таскают с собой приборы сохранения и постоянно их используют. Вот вам еще одна неожиданная сторона процесса, которая приведет к интересным коллизиям впоследствии.

Одно появилось немедля — речь идет о настоящем убийстве, чего в жизни Трохиновской давно уже не случалось: неожиданный парадокс картины, к которому стоит только привыкнуть, как начинаешь буквально ощущать на себе его отсутствие. Следующий интересный аспект проблемы — возможность постоянного резервного копирования, но оно будет доступно только избранным и только когда банк данных приватизируют, на чем решительно настаивает его руководство. При этом старательно избегая встреч с Трохиновской и ответов на неудобный вопрос — а куда же делась копия ученого и супруги?

Так что расследование с ходу сбоит. Коллеги ученого дают путаные показания, прокуратура и Европол требуют от Трохиновской не вмешиваться в работу банка данных, а то и вовсе спустить дело на тормозах, та в ответ сопротивляется и тоже интригует, попутно обнажая все достоинства и недостатки нового общества, как и положено в подобных картинах. Вплоть до того момента, когда профессор Курслат вдруг возникает из ниоткуда перед ошарашенной следовательницей.

И тут лента делает неожиданный кунштюк. Мир, прежде связный и понятный, вдруг летит к чертям, оборачиваясь если не своей противоположностью, то кардинально иной стороной. Начинают иначе складываться детали той головоломки, которые сценарист и режиссер старательно раскидал по всему фильму. И террористы, противодействующие банку резервных копий, и противники сохранения, и показания коллег Курслата вдруг сходятся самым неожиданным образом, представляя нам мир будущего в его подлинном виде. Не утопии или антиутопии, просто чего-то иного, нежели прежде, — даруя возможность нам, зрителям, оценить задумку, да и саму возможность стать на ту или иную сторону в вековечном конфликте человека со смертью и жизнью, в вечном противостоянии между горним и мирским, между любовью и долгом… между собой и другими, наконец…

Фильм разворачивает перед нами общество, в котором изменение ценностей лишь зрительно подчеркивает все наши достоинства и недостатки, от которых, как это часто случается и в нашем обычном мире, зависим не только (а порой и не столько) мы сами. И закон сохранения — это отличный повод задуматься о том, что же мы успели натворить в прошедшие двое суток и надо ли это все нести с собой и дальше — или лучше пересохраниться?

Время на раздумья — до следующей остановки

Тема разъединения Германий еще долго будет тревожить не только немецкое общество. Новый взгляд на знакомый вопрос предложил опытный режиссер Эд Херцог картиной «Три с половиной часа», многим памятный своими криминальными лентами и сериалами, начиная с «Блоха». Следовало ожидать, что тут он тоже не обойдется без криминальной подоплеки. Так и получилось.

А все начинается тихо-мирно. Сентябрь 1961 года: с вокзала в Мюнхене отправляется обычный поезд, забитый обычными «осси», или «восточниками», — жителями ГДР, работающими или тайком закупающимися в капиталистической ФРГ. Он проследует со всеми остановками до самого Восточного Берлина, куда отправляется и сонм героев картины — несколько разновозрастных пар, частью с детьми, частью без, группа фольк-рок-музыкантов… И полицейский, проводящий тайное дознание, касающееся врача-вредителя, — ну а что вы еще ждете от Херцога?

В дороге становится известно: начиная с нынешнего полудня правительство ГДР прекращает всякие сношения с ФРГ, зато начинает символически (и не только) возводить стену между Восточным и Западным Берлинами. Теперь у пассажиров есть время до Нюрнберга, последней остановки перед восточногерманским Лейпцигом, чтобы решить, вернуться в социализм или остаться в капитализме. Те самые три с половиной часа.

Херцог идет вроде бы знакомым путем, но так кажется лишь на первый взгляд. У каждого пассажира имеется своя тайна, свой скелет в шкафу, и выбор между социализмом и капитализмом оказывается порой почти неразрешимой задачей. Что может сказать инженер, работающий на БМВ (который тогда еще создавал авиадвигатели), своей супруге, секретарю берлинского отделения СДПГ? И что они скажут детям, которые имеют собственные виды на будущность? Как поделит прошлое пожилая чета, у которых сын остался в Мюнхене, а остальная родня в Берлине? Что решит юная гимнастка, родители которой останутся по другую сторону забора, когда тренер вернется на восток? Или рок-группа: что будет с ее участниками, если возможность петь есть на Востоке, а свобода текстов — на Западе?

Это только малая часть выбора: другая, тайная, начнет проговариваться позже, когда все снова соберутся на ужин послушать новости в вагоне-ресторане и попытаются решить тот самый внезапно возникший немецкий вопрос, обухом обрушившийся на страну и давивший ее на протяжении почти тридцати лет. Вдруг обнаружится, что выбор заключается в оценке не только возможностей, но и суммы страхов, которое вселяет то или иное будущее. А значит, далеко не факт, что он есть вовсе.

Фильм сделан вроде и камерно, но в нем режиссер постарался охватить все общество. Молодых и старых, женщин и мужчин, детей и стариков. Даже первую машинистку паровоза и ту не оставил в стороне — эдакая грустная ирония, что женщина водит транспорт, через десяток лет почти полностью отправившийся в музеи.

Рано или поздно, но и в этой истории наступает свой Нюрнберг. Город-судия, в котором волей-неволей каждому придется выносить приговор собственной истории. Решиться на выбор или сломаться, покорившись судьбе. Мужественно остаться или отважно проследовать до конца. Никто не знает, что окажется верным: кажется, сам режиссер сомневается до последнего. Неудивительно, что и большинство героев оттягивают выбор. А чтоб у зрителя было полное понимание, Херцог по завершении картины рассказывает историю каждого, суммируя прошлое и указывая будущее. И уже зрителю приходится решать, насколько верны оказались доводы разума или чувств, насколько правы сделанные выводы, насколько предсказуемы последствия. Как выясняется, многие из героев картины имеют реальных прототипов. И то, что случилось с ними, — это ведь история не только их, но самой страны, оказавшейся на том распутье, когда любая дорога ведет в бездну. Тем горше осуществленный выбор, за который все равно приходится расплачиваться поистине по гамбургскому счету. Ведь до крушения проклятой стены остаются бесконечные двадцать девять лет и два месяца.

Повод для новой жизни

Месть — это блюдо, которое подают не только холодным, но иногда еще и смешным. Так случилось в словацком фильме «Инвалид», пока что не добравшемся до российского проката.

Режиссер Йонас Карасек решил пойти по пути неординарному, в чем ему существенно помог сценарист Томаш Душичка, выписавший эффектный сценарий, имеющий, впрочем, немало отсылок. Но о них немного позже.

Сюжет начинается, как и положено хорошей криминальной комедии, с самого конца. В начале «лихих девяностых» в городском музее Братиславы случилась перестрелка, прибывший отряд полиции застал единственного свидетеля… а может быть, преступника (решать будут в отделении), цыгана Габриэля Анголая, или просто Габо. Представ перед двумя следователями, тот начинает рассказ о случившемся в музее — как и положено, цветисто и со всеми подробностями. Этот рассказ и составит фильм.

Сама история такова: музейный дворник и мастер на все руки Ладислав «Лако» Хундер разругался вдрызг с семьей, попал в руки цыганской мафии, был обчищен и сброшен в колодец за ненадобностью. Там его и нашел Габо, отвез в больницу, где и присматривал, а поскольку «белый» остался инвалидом, с которым жена по-прежнему общалась перепиской, то так у него и прижился. Ведь колясочникам в Словакии в то время было непросто: ни пандусов, ни поручней, а машины так и норовят подрезать. Хуже того, на работе Хундера начали просить уволиться, а новый мэр нагло позаимствовал из музея фуражку Милана Штефаника, одного из отцов-основателей Чехословакии. Так озлившийся на весь мир Лако созрел для мести. Ну а доступ к любому оружию у него имелся.

Начался путь нового мстителя.

Фильм во многом навеян Эмиром Кустурицей, и пусть безалаберная балканская вольница смотрится необычно в Словакии, но нисколько в достоверности не теряет. Все актеры играют эдакую буффонаду — впрочем, нисколько не наигранную, просто такой уж подход выбрали создатели к изложению сюжета. Так, один из следователей — еще и тайный писатель, эдакий Ватсон и Холмс в одном; мэр уподоблен «новому русскому» за счет цвета пиджаков и патологического стремления к дорогим цацкам. Впрочем, и без русского тут не обошлось: охранник Владимир постоянно спит на посту, слушает Левитана и смотрит военные документалки. Да и сам Габо — еще и фолк-певец; впрочем, свое умение он старается не демонстрировать: наверное, к счастью.

Среди всего этого разбитного веселья и проистекает месть. Лако ставит мотор на свою коляску, гоняет по городу с револьвером Кольта и дульнозарядным ружьем и вершит правосудие, лихо уходя от полиции. А когда узнает, что мафией руководит сам мэр, забивает тому стрелку в музее — а как же иначе!

И тут особую роль играет Габо. Он не столько ангел-хранитель Лако, сколько его архангел. Ибо, подобно Гавриилу, защищает от нападок своих и чужих, поддерживает в тяжкие минуты, помогает, чем умеет. Но перед «стрелкой» Ладислав отсылает своего верного товарища, что тоже неслучайно: Габо приносит благую весть о Лако, очищающем город от преступности, дознавателям. Да и за весь фильм, если разобраться, только цыган не вляпывается ни в одну аферу, хотя ему буквально на роду написано. Так светлый образ «черного» красной нитью проходит через всю картину. Которая, как полагается, завершается грандиозной битвой — разумеется, без русского, заявленного, будто рояль в кустах, тут не обойдется. Последняя сцена окажется такой, что ей сам Кустурица позавидует, — сколько в ней намешалось безумного, дерзкого, смешного и трагичного… Она венчает весь фильм, горькую, но по-доброму ироничную насмешку над нашей жизнью, в которой, как в зеркале, отразилось все, намешанное в людях, все их темные и светлые стороны. Такие разные у каждого, но все равно похожие.

Неубиваемый инструмент надежды

Иногда локализация фильмов в современной России затягивается настолько, что это уже похоже на СССР. К примеру, проката фильма «Ревущие двадцатые» нашему зрителю пришлось ждать почти 15 лет. «Стального пианино» — лишь чуть меньше.

Этот фильм — запоздалый, но от этого не менее достойный ответ китайского кинематографа классике неореализма. Своеобразная квинтэссенция современной действительности Поднебесной, густо замешанная на фильмах де Сики, Росселини, де Сантиса и других мэтров итальянского кино. Картина и начинается точно своеобразное преломление «Похитителей велосипедов» — глухой поселок на окраине страны, забытый всеми. Металлургический завод, служивший некогда градообразующим предприятием, давно сгнил и заброшен, теперь его готовят под снос, а в пустых цехах гуляет ветер и парочки. Жизнь разом обнищавших и лишившихся будущего людей пошла под откос, каждый устраивается, как может. Главный герой играет на похоронах и свадьбах на аккордеоне, а случается, и вовсе на перекрестках, один растит дочь и выкраивает последнее, чтоб та училась по классу фортепиано.

И в это размеренное угасание внезапно врывается его бывшая, давно живущая с любовником, но без штампа. Вдруг он понадобился, а заодно и дочь, о которой благоверная вспомнила, лишь когда ее нынешний разбогател на торговле фальшивыми таблетками. Теперь мамаша решила переманить юную Юань к себе и стала заваливать подарками. Отец, никак не желавший расстаться с дочкой, откликнулся тем же. А дочка, эдакая хитрюга, быстро смекнула, что к чему, и заявила: «Останусь с тем, кто купит мне пианино». Оба родителя так и присели.

И трагедия, и комедия в одном. «Бумажная луна» вперемешку с «Беллиссимой». У отца Чена нет денег, он всем должен, но сдаваться не собирается. Пустив шапку по кругу среди немногочисленных друзей, он понимает, что собрать нужную сумму в принципе не получится. Тогда, напившись на собранные деньги, он удумывает выкрасть пианино. Вот только допереть до дома не успевает, его и друзей уводят в участок. Так что Чен решает смастерить инструмент на заводе. Он хороший токарь, да и его друзья тоже не лыком шиты.

Странная эта картина, смешная и грустная, трагическая и разудалая. Всего в ней много, даже партийных лозунгов и штампованных плакатных фраз. Герои говорят по-особенному, перевод в этом плане вышел достойный, передает интонации на удивление верно. Всюду, и в горе, и в радостях, они умудряются ввернуть в речь шершавый язык плаката. То про социалистическое соревнование, то про итоги пятилетки, то о верности пути, то еще о чем-то подобном. И вроде всерьез, но с такой горькой, безотчетной иронией, что непонятно, как этот малоизвестный, даже у себя на родине, режиссер Чжан Мэн, написавший еще и сценарий к картине, до сих пор на свободе. В топку черного юмора идет все нажитое социализмом за время, прошедшее с 1949 года: от «догоним и перегоним» до идеалов Мао — герои будто плавают в густом рассоле пропаганды, не замечая той нелепости, с помощью которой и говорят. Фурора добавляет и музыка — аккордеон сопровождает сюжет повсюду, прорываясь то итальянской, то французской, то советской песнями, а то и вовсе Расторгуевым. Под конец на заводе появляется испанский ансамбль китаянок, лихо сплясавших несколько танцев из «Кармен-сюиты». И все это на фоне беспредельной нищеты, сепийной безнадеги и отчаянного оптимизма.

Уж что-что, а сдаваться герой не намерен. Да и его товарищи тоже. Они отыскивают в библиотеке старое советское руководство по изготовлению роялей и начинают претворять новую идею в жизнь. Ну и что, что нужных пород дерева они не находят, у них есть сталь, которой в избытке повсюду на предприятии, и неважно, ничего, что придется создать стальное фортепиано: от души же! И они варят, вырезают, травят и льют в формы. Рояль растет, ширится, поднимается стальной арматурой, приобретая знакомые очертания. Неважно, как оно звучит, главное, чтоб по итогу дочка осталась довольна подарком.

А меж тем в городке прошел слух об этом произведении Чена, к нему приходят все больше мающихся безработицей коллег с бывшего завода, кто поболтать, чтоб не оскотиниться, а кто и помочь, сделать что-то для этого чудаковатого подвижника, тратящего последние деньги на стальное чудо-юдо. В цехах теперь, без отрыва от производства рояля, играют свадьбы и садятся за столы. Люди встречаются, люди влюбляются, да хотя бы просто общаются. Завод снова наполняется жизнью. Жаль, что его снос не остановить.

Поразительная, фееричная фантасмагория, со смехом оплакивающая конец старого мира былых идеалов, а одновременно горько потешающаяся над новым миром и его устремлениями. Все мы в ней, пережившие социализм и попавшие в капитализм, из огня да в полымя, под насмешливые мелодии расстроенного аккордеона, играющего что-то про любовь, завод и немного про поезд, неизменно везущий нас в будущее, хотим мы того или нет.

Закон и обычай

Последние годы индийское кино балует зрителя разнообразием детективов. Тут вам и нуар, представленный фильмами «Четверг» или «Газовый свет», и триллер вроде «Кровавого папочки», и гангстерская сага наподобие «Золотых приисков Колара». Есть и классические полицейские расследования. Об одном из таких, фильме «Она, глава 1», и пойдет речь.

Лейтенант полиции Арчана (индийские сценаристы стараются не афишировать фамилии героев, это связано не только с потенциальными проблемами перевода, но и с не отжившими еще кастовыми предрассудками) возвращается на работу после полугодового перерыва, связанного со смертью любимого, тоже полицейского, погибшего во время задания. Первое же дело обещает быть непростым: в пригороде убита молодая пара. Естественно, вся пресса небольшого городка на ушах — подобного давно здесь не бывало, люди тревожатся и требуют поскорее найти виновных. Вот только следов оказывается не просто много, а слишком много. Зато свидетелей нет вовсе. Опрашивая родственников погибших, Арчана узнаёт, что они не пара, но любовники, у каждого своя семья и свои скелеты в шкафах, которые немедленно начинают сыпаться, стоит потянуть за первую ниточку.

Режиссер и сценарист картины Сридхар Сварагхав решил в дебютной картине опереться на знакомые типы и использовать проверенный метод. Что сыграло только на руку: Арчана на диво напоминает главную героиню сериала «Мост», так же нелюдима, со странностями и постоянно гнобит подчиненных, хотя те перед ней по струнке ходят. (Отдельное спасибо следует сказать Рухани Шарме: лейтенант Арчана в ее исполнении получилась исключительно выразительной.) Костяк сюжета отсылает к другому скандинавскому сериалу: «Миллениум». Монтаж же схож с «24 часами». Вроде бы нарезано отовсюду понемногу, но результат вышел качественным: недаром Сварагхав густо настоял историю на чисто индийских социальных аспектах преступления.

Все дело в погибшей. Свати, так ее зовут, в недавнем прошлом разведенка, а это в Индии, что мусульманской, что индуистской, равносильно приговору. Второй раз мало кто захочет ее взять, да еще с ребенком на руках. Таковы средневековые обычаи страны, которые, да разве только в Индии, пусть порицаемы правителями, но все еще живы в народе. Можно сказать, женщине повезло, когда за нее посватался нынешний муж. На нее сразу смотреть стали как на человека. Вот только она полюбила другого.

Скелеты из-за этого и посыпались. Мало того, что Свати и ее любимый из разных миров, так вдобавок у каждого семья, которую не бросить, но по разным причинам: до них лейтенанту Арчане еще предстоит добраться. А свидетели правду говорить не хотят, приходится давить и идти на уловки, клещами вытаскивая показания. Плюс еще помощник, сержант Капил, оказался крупно замешан в этой истории.

Сюжет закрутился до предела, до звона натянутых нитей повествования. И уже непонятно, кто окажется преступником, мотивы множатся, под подозрение попадают, как и положено, все или почти все. Арчана мечется между соседними городами, ища новые улики и отбрасывая ложные следы, тщась доказать и себе, и насевшему на нее начальству, недовольному промедлением в расследовании, что она в состоянии докопаться до правды. Несмотря на гибель того, кто прежде и опекал, и помогал ей, и вообще был светом в окошке…

Тут следует отменный и до крайности неожиданный финальный твист, после которого хочется снять шляпу перед режиссером. Сварагхав не забыл никого, не упустил ничего, подвел логичные обоснования под каждый шаг. Расставив все точки над «i», он сумел в конце так лихо вывернуть историю, что можно только дивиться столь незаурядному дебюту, а еще ждать продолжения, заявленного в самом названии фильма.

Наверно, это будет уже боевик, ибо Арчана пошла на повышение, в отдел по борьбе с организованной преступностью. Но, смеем надеяться, разыгранный столь же филигранно.