(Окончание.)

Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 2(52), 2024.

Из тьмы на свет

Мари-Жанна Кофман окончательно вернулась во Францию в середине 1980-х годов, вскоре после этого к ней присоединилась младшая сестра Женевьева. Обе женщины сначала поселились у подруги в 19-м округе Парижа, а затем предприняли необходимые шаги для подтверждения своего французского гражданства и получения государственной помощи. Их ситуация была настолько необычной, что сестрам Кофман понадобится два года, чтобы получить жилье и пособие по старости. Затем они переехали в здание, принадлежащее ассоциации «Les petits frères des pauvres».

От редакции «Горизонта»:

«Les petits frères des pauvres» — основанная в 1946 году социальная организация, оказывающая помощь малообеспеченным пожилым людям. А вот насчет всего остального внесем уточнения. Прежде всего это касается «окончательного возвращения» во Францию.

И в середине, и в конце 80-х Жанна Иосифовна активно координирует деятельность советского криптозоологического сообщества, участвует в организации экспедиций на Кавказ, сама их возглавляет — причем чаще всего «отправной точкой» становится не Париж, а ее московская однушка. Только в 90-х, уже на постсоветском этапе, она в значительной степени перемещается во Францию. Одной из причин тому стало пошатнувшееся здоровье (немудрено: в таком-то возрасте!): тогдашняя российская медицина представляла собой поистине душераздирающее зрелище. Кроме того, как раз тогда обозначилась возможность привлечь к работе европейскую научную общественность, см. ниже — и Кофман приложила для этого все усилия. Но и тогда, и позже, уже в XXI веке, Жанна Иосифовна регулярно проводила в России не недели, а месяцы — преимущественно в экспедициях. Иногда отправлялась в них из Парижа, сопровождаемая (реже, чем следовало бы!) французскими археологами и антропологами, а иногда добиралась в Кабардино-Балкарию из Москвы за рулем видавшего виды «Запорожца», которым она до глубокой старости управляла поистине виртуозно.

Начиная со второй половины 80-х такие экспедиции сделались непомерно дороги, а никакой международной поддержки эти исследования еще не получали (как и сейчас, кстати) — и Жанна Иосифовна тратила на них все свои средства, включая ту весьма крупную пенсию, которую она начала получать во Франции как ветеран Второй мировой войны. Видимо, с этим и связан оборот насчет «подтверждения французского гражданства», потому что вообще-то французский паспорт, дающий возможность свободного выезда из СССР и поездок по Европе, у нее к тому времени уже много лет как был.

1990-е годы для Мари-Жанны Кофман стали в определенном смысле эпохой признания ее полевых исследований и того научного метода, на котором они базировались. Но этот «выход из тьмы на свет» оставил у нее горький привкус.

В период с 1991 по 1995 год французский журнал Archéologia публикует четыре статьи Кофман об алмасты, представляющие собой своего рода резюме исследований и документированных наблюдений, осуществленных ею на Кавказе за более чем 30 лет.

Первые же две статьи, озаглавленные «Алмасты: йети Кавказа» и «Алмасты: образ жизни реликтового гоминоида», произведут значительное влияние на целевую аудиторию журнала. Прежде всего читатели были впечатлены строгим научным подходом и профессионализмом исследователя. Данные представлены в хронологической перспективе и проиллюстрированы рядом диаграмм, они убедительно показывают, что даже по столь необычной и сложной теме можно проводить работы, соответствующие научным стандартам. Вклад в науку исключительного качества, беспрецедентный по объему — и с тех пор никогда никем не превзойденный!

Конечно, журнал Archéologia, строго говоря, не является рецензируемым научным журналом, то есть он не может взять на себя ту функцию, которую исполняют такие научные издания, как, например, Nature или The Lancet. Но это серьезный научно-популярный журнал, статьи к которому пишут известные ученые, — что сразу поставило «проблему алмасты» в центр внимания, оказав определенное влияние на парижские СМИ и научный мир.

Эта «взрывная» известность вскоре привела Мари-Жанну Кофман к встрече с очень интересным человеком, который тогда входил в список ведущих ученых Франции: Ивом Коппенсом (1934—2022), одним из палеоантропологов, являющихся «открывателем» Люси, и одним из отцов так называемой Восточно-африканской теории¹. Он внимательно ознакомился с исследованиями Кофман и высказался в их пользу. Несмотря на то, что в своем известном интервью профессор Коппенс сохраняет относительную осторожность, он открыто признаёт научную ценность работы Мари-Жанны Кофман, а также поддерживает необходимость исследований дикой природы Кавказа, включая проведения полевых экспедиций с целью поиска алмасты. Он говорит об этом публично, его впечатляют собранные данные, и возможность получить для исследования алмасты была бы, по его мнению, «необычайно ценной» для науки.

Союз между криптозоологией и миром академических научных исследований встречается настолько редко, что я не могу удержаться от того, чтобы воспроизвести здесь интервью, данное профессором Коппенсом на эту тему, взятое из этого превосходного блога (также см. здесь на английском языке).

Алмасты Ива Коппенса

Интервью с Ивом Коппенсом, профессором Коллеж де Франс и признанным палеонтологом, на тему алмасты и криптозоологии для журнала Mysteres за ноябрь 1994 года

— Почему вы поддержали экспедицию Мари-Жанны Кофман?

Ив Коппенс: Поскольку я учёный, а наука по определению склонна к любознательности, то скажу так: я не верю ни во что, но допускаю все, что возможно с точки зрения науки. Если кто-нибудь докажет мне, что алмасты — это миф, или если кто-нибудь покажет мне его, или если кто-нибудь сообщит, что нашел кости этого животного, — я во всех случаях буду очень рад. В любом случае я глубоко заинтересован в выяснении истины и всегда готов поддержать ее поиск. Я считаю, что это очень важное дело и что будет правильно внести в него ясность, какой бы она ни оказалась.

— Алмасты — это обезьяна или человек?

И. К.: Не знаю, потому что до сих пор не знаю, существует ли он. Согласно описанию, которое дала мне доктор Кофман, правильнее говорить скорее о крупной обезьяне, чем о древнем человеке.

— Но ведь речь идет о неандертальце?

И. К.: Упорное стремление называть это существо неандертальцем просто смешно. Я абсолютно враждебно отношусь к этой идее, потому что неандерталец — ископаемый человек, которого мы очень хорошо знаем, ведь он исчез самое большее около 30 000 лет назад. Неандертальцы — это люди, которые очень умелы в использовании своих инструментов, весьма интеллектуальны, они собирали привлекшие их внимание камни, собирали окаменелости, украшали свои тела, верили в загробную жизнь, поскольку хоронили своих мертвецов… Все перечисленное действительно не имеет ничего общего с таким существом, как алмасты.

— Откуда же пошла такая путаница?

И. К.: Она объясняется тем, что с прошлого века неандерталец был эквивалентом «глупого и дикого человека». Возьмите фильм «Форрест Гамп», где Том Хэнкс играет простака, умственно отсталого. В интервью актер заявил, что на эту роль простака его вдохновил образ неандертальца. Нет никаких сомнений: «среднестатистический зритель» и кроманьонца считает идиотом!

— У вас не вызывает сомнений обезьянья гипотеза?

И. К.: Ее подтверждает всё. Прежде всего, у алмасты есть отходящий в сторону большой палец, мы видим его на слепках, сделанных во время экспедиций. Это не имеет ничего общего с человеческой ступней, в которой большой палец находится в одном ряду с остальными, причем такой конструкции нашей ступни не менее трех миллионов лет. Вот почему мне кажется наиболее вероятным, что мы имеем здесь дело с крупным приматом, который, слишком часто беспокоимый людьми на небольших высотах, укрылся в горах.

— Какие доказательства существования алмасты имеются на сегодняшний момент?

И. К.: Есть много следов — фотографий и слепков, — действительно очень впечатляющих. Доктор Кофман также привела мне описание лежки, которая, возможно, принадлежала этому животному и вокруг которой находились остатки растительной пищи.

— Можем ли мы сегодня узнать примерную численность алмасты, населяющих Кавказ?

И. К.: Я не знаю. Это то, что немного смущает, когда мы говорим о реальности этого персонажа. Алмасты водится на Кавказе, йети в Непале, бигфут в Америке. Возможно, мы что-то слишком часто с ним встречаемся…

— Один из ваших коллег утверждает, что вид может продолжать свое существование только при условии, если он насчитывает хотя бы тысячу особей. Означает ли это, что на Кавказе — тысяча алмасты, но мы никак не можем их рассмотреть?

И. К.: Почему бы и нет. Мне это число не кажется таким уж большим, потому что Кавказ — высокогорный регион, чрезвычайно лесистый. Пространства там огромны. А у человека в лесистых районах нет смысла подниматься выше определенного уровня. Для охоты он обычно выбирает ближние участки леса. И древесину для своих нужд он берет на краю леса. Так что возможность сохранения тысячи особей вовсе не кажется мне удивительной.

— Почему же мы до сих пор не обнаружили это существо, несмотря на высокие технологии, включая спутниковые?

И. К.: В лесу вообще мало что можно увидеть, даже со спутника. Кроме того, посмотрите, сколько времени иногда требуется, чтобы найти обломки самолета, несмотря на наличие спутников, которые, между прочим, могут обнаруживать объекты размером с теннисный мяч.

И вообще, несмотря на спутники, от обнаружения уходит много необыкновенных зверей, причем крупных. Вспомним о псевдориксе, этом звере размером с буйвола с рогами африканской антилопы, недавно обнаруженном во Вьетнаме. Это доказывает, что такого рода существа существуют и сегодня. Не думайте, что, если коренные народы Кавказа видят рядом с собой алмасты, они вознамерятся бежать к зоологам и говорить им: «Знаете, в ваших списках такого зверя еще нет!» Они не для того веками жили и живут в гармонии со своей окружающей средой. Вьетнамцы родом с гор, заросших джунглевым лесом, достаточно густым, чтобы обитатели его не слишком пострадали от двух последовательных войн, очень мало заботились о том, есть псевдорикс в наших списках или нет. В любом случае нет сомнений, что такие крупные звери, как псевдорикс, дожили до сего дня, июня 1994 года — и никогда не попадались на глаза ученым.

— Если мы примем как достоверную всю информацию, которая нам известна, можем ли мы утверждать, что налицо своего рода недостающее звено?

И. К.: Это не недостающее звено по отношению к человеку, но эволюционное древо, включающее самые разные виды, очень обширно. Поскольку число видов, живущих и живших на Земле, предположительно достигает сорока или пятидесяти миллионов, то известные нам виды, живые и ископаемые, представляют собой лишь малую часть этого. То есть у нас масса недостающих звеньев. Палеонтология гораздо богаче этими недостающими звеньями, чем теми, которые ей известны. Так что это действительно будет еще одно звено, но вовсе не связанное с человеком.

— Значит, йети, бигфут и алмасты прошли одинаковый эволюционный путь?

И. К.: Да, это своего рода параллельное развитие, но в любом случае от одних и тех же истоков. Если версия насчет гигантопитека верна, то фокус находился в Азии, а экспансия происходила главным образом к азиатским возвышенностям, затем в сторону Америки вообще и конкретно возвышенностей Америки. Вплоть до Скалистых гор.

— В зоологии вы себя чувствуете так же комфортно, как и в криптозоологии?

И. К.: Я вообще не специалист по таким категориям, как «комфортно» или «дискомфортно». Мне интересно!

— Допустим, открытие состоялось. Что дальше?

И. К.: Английская поговорка гласит: «Дорогие ученые, всегда ожидайте неожиданного!» Если бы я не ожидал неожиданностей, я бы мало что сделал. Решение не всегда находится на выбранных вами путях. Иногда оно есть, но совсем в другом месте.

— Если судить по свидетельствам, добытым в экспедиции, на какой стадии находится дело?

И. К.: Знаете, когда была обнаружена пещера Коске и даже тирольский человек, некоторые учёные первым делом сказали: «Да ну, что за мистификации!»² Я внимательно изучил информацию и считаю, что она, по всей видимости, соответствует действительности. Сегодня мы разумно поступаем, возвращаясь к вере в подлинность этих наскальных рисунков этого человека. Но первоначальный скепсис — естественная реакция, и это хорошо, потому что наука должна быть критичной. Когда мы находим что-то необыкновенное, сначала возникает восхищение, затем отторжение, а потом наступает время спокойного принятия. По поводу алмасты я того же мнения. Все, что было сказано против, меня не убедило, я жду доказательств или опровержений… которые все равно должны быть доказательствами. Но мне по-прежнему очень интересно, и я поддерживаю всех, кто отправляется в это приключение.

— Не приведет ли обнаружение какого-либо из этих существ к опасности для людей?

И. К.: Если мы привезем одно из этих существ во Францию ​​или куда-нибудь еще, это будет интересно с точки зрения зоологии, а также истории приматов и, возможно, истории человека. Проблема скорее возникнет для самих этих видов: с точки зрения их спокойствия и безопасности.

— Что вы думаете о криптозоологии?

И. К.: Как я уже вам говорил, мне эта наука кажется вполне респектабельной. Она очень хорошо сосуществует с зоологией. Ежегодно определенное количество живых существ переходят из области криптозоологии в зоологию… Все дело в том, чтобы помнить: однажды замеченные, они просто меняют «место жительства», но остаются теми же.

— Что вы хотели бы посоветовать своим коллегам-ученым?

И. К.: На самом деле — только одно: всегда ожидайте неожиданного!

От редакции «Горизонта»:

Интервью это оставляет, мягко говоря, неоднозначное впечатление. Да, хорошо, что видный ученый приветствовал криптозоологию — но до чего же смутно он представляет суть проблемы, при этом пребывая в полной уверенности, будто ему все ясно! Да, разумеется, ко времени интервью давно настала пора признать устарелость концепции Б. Ф. Поршнева о реликтовом гоминоиде как неандертальце — но беда в том, что Коппенс подходит к делу не на постпоршневском, а на допоршневском уровне, игнорируя огромный объем добытого и осмысленного материала. Внимательным читателям этого цикла статей излишне напоминать, что на самом деле следы алмасты, действительно подтверждая гибкость стопы и цепкость пальцев (а как может быть иначе?), никоим образом НЕ демонстрируют противопоставление большого пальца: наоборот, он находится на вполне «человеческом» месте. След с противостоящим пальцем — это уникальный (и, видимо, неверно истолковываемый) отпечаток, заснятый Эриком Шиптоном в Гималаях. Но для антрополога, заранее склонившегося к «версии гигантопитека», нет никакой разницы между йети и алмасты, Гималаями и Кавказом…

Не менее поражает и чисто зоологическая небрежность. «Псевдорикс», о котором идет речь, — это Pseudoryx nghetinhensis, он же саола, открытый в 1993 году. Его действительно можно в принципе назвать крупным животным, признание его наукой — действительно удар по противникам криптозоологии, он действительно сродни буйволам… Но ростом при этом отнюдь не с буйвола, а примерно с теленка.

Уточнять прочие нюансы просто не хочется…

Результатом этой встречи стало создание новой исследовательской экспедиции на Кавказ. Но теперь экспедиция сделалась темой документального кинопроекта, возглавляемого автором-режиссером Сильвеном Палликсом. Без сомнения, благодаря «покровительству» и научному авторитету профессора Коппенса был собран большой бюджет. Это позволило съемочной группе перебросить из Франции на Кавказ, помимо прочего, полноприводные автомобили и новейшее оборудование ночного видения. Однако… бóльшая часть документального фильма происходит без участия Кофман. Впрочем, она появляется в эпизоде, относящемся к последней трети фильма и повествующем о ​полевых исследованиях в окрестностях кабардинского поселка Сармаково.

Все же можно сказать, что документальный фильм под названием «Алмасты — йети Кавказа», показанный в 1993 году во Франции, представляет собой редкое и ценное путешествие на Кавказ реликтового гоминоида. Его можно посмотреть здесь.

В какой-то момент фильма показано, как Кофман рассматривает два смазанных, неразборчивых следа на заболоченном участке — и они вызывают у нее скептицизм: «Человеческий, не человеческий? Алмасты, не алмасты? У него две левые ноги?» — восклицает она в недоумении: ей действительно некомфортно перед камерами. В следующих кадрах эти отпечатки, тем не менее, становятся объектом заливки, изучаются и наконец приписываются алмасты.

Мари-Жанна Кофман в этот момент исчезает с экрана, и нам трудно понять, что она думает по поводу происходящего. Во всяком случае, она не исследует отпечаток, а фильм не завершается ее выступлением.

И не зря. Мы чувствуем это лучше, чем видим. Кофман явно не склонна высоко оценить эти журналистские упражнения. Даже трудно сказать, что ее шокирует больше: возня с гипсовым слепком — или расточительность в использовании ресурсов и непривычные для Мари-Жанны методы исследования (по некоторым слухам, свидетелям платили за согласие участвовать в съемках). То, что десятилетия исследований и мужественная борьба за поддерживание научных стандартов на высоком уровне привели в конечном итоге к такому постановочному шоу, вызвало у Мари-Жанны глубокое разочарование.

По словам Мишеля Рейналя, известного французского криптозоолога и соратника Б. Эйвельманса, Кофман не исключает гипотезы о фальсификации отпечатка. Мишель Рейналь пытается, насколько возможно, объективно проанализировать ситуацию в этой статье:

«Кавказская „охота на алмасты“

Проблема „диких людей“ в последние месяцы вызвала оживленный интерес во Франции: после публикации двух статей Мари-Жанны Кофман в ежемесячном журнале Archéologia франко-российская экспедиция отправилась на поиски алмасты, „дикаря Кавказа“. Увы, подготовленная на скорую руку репортером, чьи зоологические, антропологические и криптозоологические знания сомнительны (мы, по сути, обязаны ему фильмом о рок-звезде!), эта экспедиция была заранее обречена на провал.

Фильм Сильвена Палликса, показанный 13 февраля на канале France 3 в программе Montagne, приводит интересные свидетельства, но лишь фрагментами. В фильме приводятся фотографии следов длиной 35 см, очень плохого качества (обнаружение их так и осталось анонимным). Но так называемый индекс стопы (ширина стопы х 100 / длина стопы) составляет около 40, что соответствует скорее современному человеку, а не известным отпечаткам неандертальцев. Эти последние гораздо шире (индекс стопы порядка 50—55), как и та цепочка следов, что была зафиксирована в марте 1978 года самой Мари-Жанной Кофман. Еще более печально то, что М. Ж. Кофман считает, что „отпечатки“ являлись просто вмятинами, оставленными сдвинутым с места камнем, и что они были постфактум отретушированы Сильвеном Палликсом, чтобы „подкрепить“ его фильм!

Дополнительным поводом поставить под сомнение этот отпечаток или другие, тоже показанные в фильме, является четкий видимый свод стопы, характерный для человеческой ноги, в то время как отпечатки диких людей, как правило, демонстрируют плоскостопие».

От редакции «Горизонта»:

Увы, все именно так. И комментировать это уж совсем не хочется…

После этого эпизода Мари-Жанна Кофман более или менее интенсивно продолжает свои полевые исследования в Сармаково и не только, продолжает сообщать об их результатах в статьях и выступлениях на конференциях. В конце 2000-х годов она переехала в дом престарелых «Les intemporelles» на севере Парижа. Именно там Флоран Баррер записал с ней ряд бесед, ключевые моменты из которых можно посмотреть здесь.

От редакции «Горизонта»:

Насколько мы знаем, это фрагмент экспозиции, демонстрировавшийся в Дарвиновском музее.

Мари-Жанна Кофман, скончавшаяся в Париже 11 июля 2021 года в почтенном возрасте, на 102 году жизни, оставила после себя бесценный труд, лишь часть которого известна общественности. Масса документации, фотографий, из которых она черпала материал для своих статей, все ее архивы… на момент написания этой статьи мы не знаем, как и кем они будут сохраняться и изучаться. Часть из них, несомненно, уже находится в Российской академии наук, которая в 2016 году посвятила ей выставку.

От редакции «Горизонта»:

Опять-таки насколько мы знаем, архив Жанны Иосифовны Кофман передан в Дарвиновский музей города Москвы. Очень надеемся, что в обозримом будущем он удостоится надлежащего изучения, а многие документы из него — и публикации…

---

¹ Теория происхождения человечества в саваннах, образующихся вдоль Восточно-Африканского рифта (тектонического разлома континентального и даже планетарного масштаба). Долгое время считалась доминирующей в научном мире, но после серии палеоантропологических открытий самого конца ХХ века утратила лидирующие позиции. (Здесь и далее — примеч. ред. «Горизонта».)

² Пещера Коске, расположенная совсем недалеко от Марселя и содержащая очень необычные образцы наскальной живописи, была исследована только в 1990-е годы, так как вход в нее расположен под водой Средиземного моря на 37-метровой глубине (в эпоху палеолита, когда огромные массы воды были «связаны» ледниками, море находилось в нескольких километрах и гораздо ниже). Тирольский человек — знаменитая ледовая мумия медного века, больше известная под названием «Отци».