Страница биографии, о которой писатели предпочитали не вспоминать¹

Источник публикации: https://s.berkovich-zametki.com/2018-snomer2-berkovich/

Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 2(52), 2024.

При всей умеренности тона, которым Томас Манн говорит о евреях, нет никаких сомнений в том, что он во время работы в журнале «Двадцатый век» полностью разделял антиеврейские взгляды старшего брата. Мнение известного исследователя творчества автора «Будденброков» Генриха Детеринга (Heinrich Detering) о том, что отношение юного Томаса к евреям уже тогда было двойственным, как говорят психологи, амбивалентным, основывается на недоразумении.

Генрих Манн в «Двадцатом веке»

Совсем молодым человеком и начинающим литератором Томас Манн принял участие в редактируемом старшим братом журнале «Двадцатый век», последовательно развивавшем националистические идеи. Антисемитским считали журнал «Двадцатый век» сами антисемиты. Например, в опубликованном в 1893 году журналом «Немецкие социальные тетради» перечне печатных изданий Германии журнал «Двадцатый век» попал в рубрику «Издания обще-антисемитского направления». Тот же орган регулярно публиковал аннотацию статей очередного номера журнала «Двадцатый век» с настоятельным советом своим читателям основательно с ними ознакомиться. Журнал вошел в составленный известным антисемитом Теодором Фричем «Катехизис антисемитов» [Fritsch, 1887].

Главным редактором «Двадцатого века» Генрих работал с апреля 1895 по март 1896, хотя печататься там начал с 1893 года. Соответственно недолгим было и участие в издании Томаса Манна. Но оно предельно четко показало его взгляды в то время. Известный социолог Штефан Бройер (Stefan Breuer) так оценил участие братьев Манн в журнале «Двадцатый век»:

«В таком идеологически заряженном окружении человек находится не потому, что не понимает, что он делает, и не потому, что ему нужны деньги, и не потому, что хочет попробовать себя в разных ролях. Кто работает в таком журнале, делает это по принципиальным соображениям, в полном согласии с тем, что лежит в основе профиля такого издания» [Breuer, 2004 стр. 90].

А профиль такого журнала — националистическая идеология фёлькиш² и радикальный антисемитизм. Перед Генрихом Манном главным редактором «Двадцатого века» полтора года, с апреля 1893 по октябрь 1894, пробыл знаменитый в то время идеолог движения фёлькиш Фридрих Линхард (Friedrich Lienhard). Лицо журнала определяли большие хвалебные статьи о Пауле де Лагарде, Жозефе Артюре де Гобино и других сторонниках расовой теории, провозглашавших превосходство «нордической расы». Об идеологических установках редакции убедительно говорит содержание любых тетрадей журнала, вышедших в свет перед самым назначением Генриха главным редактором и собранных в первый полутом пятого года издания [XX-Jahrhundert-5.1, 1895]. В статье «Из времен начала антисемитского движения» [XX-Jahrhundert-5.1, 1895 стр. 410—415] прославлялись убежденные антисемиты Отто Глагау (Otto Glagau) и пастор Адольф Штёкер (Adolf Stöcker), резко осуждался канцлер Бисмарк за свою связь с еврейскими финансистами «Бляйхрёдерами и Ротшильдами». В статье «Изгнание евреев из Испании в XV веке» действия испанской королевской семьи и инквизиции объявлялись достойными подражания и в Германии, а результаты еврейской эмансипации предлагалось объявить ошибкой и лишить евреев прав, которыми обладают остальные граждане Германии [XX-Jahrhundert-5.1, 1895 стр. 258]. В заметке «Еврейство и его миссия» переселение немецких евреев в Палестину всячески приветствовалось, в этом автор видит решение «еврейского вопроса» для немцев [XX-Jahrhundert-5.1, 1895 стр. 284]. На другие темы в номере практически не оставалось места.

Очевидно, что Штефан Бройер прав: взявшись за это издание, братья Манн ясно представляли себе его направленность и в основном были с ней согласны.

С приходом Генриха Манна на пост главного редактора содержание журнала практически не изменилось. Достаточно посмотреть на оглавление второго полутома журнала за 1895 год, где впервые на обложке появилось имя нового главного редактора [XX-Jahrhundert-5.2, 1895].

Авторитет старшего брата в глазах Томаса Манна был в то время высок; ставший популярным писателем, Генрих служил для Томаса примером для подражания. Именно поэтому взгляды главного редактора «Двадцатого века» важны и для биографов его младшего брата.

Активное участие Генриха в журнале «Двадцатый век» — это факт, который не выкинешь ни из истории Германии, ни из биографии писателя.

Новый главный редактор журнала выступал как убежденный враг капиталистических отношений, постоянно противопоставляя им патриархальные, народные. При этом все недостатки современной цивилизации он связывал с евреями. Показательно название первой же редакционной статьи «Реакция!», появившейся в апреле 1895 года. В ней присутствуют основные аргументы антисемитов того времени. Уже во втором предложении статьи упоминаются парламентаризм, биржа и пресса крупных городов, которые угрожают разрушить благосостояния простых граждан, крестьян и ремесленников, являющихся основой государства [Mann_Heinrich, 1895 стр. 1].

Парламентаризм в глазах Генриха Манна и его единомышленников считался рабочим инструментом евреев, с его помощью намеревающихся свергнуть монархию и установить собственное господство над страной и миром. Этой же цели служит и пресса крупных городов, оказавшаяся в руках «шахер-махеров и спекулянтов» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 8]. На словах пропагандируя либерализм, пресса не служит свободе, а укрепляет господство финансового капитала, который давно находится в еврейских руках. Буржуазная революция 1848 года «имела единственным результатом передачу государственного имущества и, соответственно, политического влияния в руки немногих людей, которые мало или ничего общего с нашим народом не имеют и являются лишь балластом на его шее» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 7].

Вся эта риторика Генриха Манна воспроизводит хорошо известные доводы сторонников так называемого «экономического антисемитизма». Но к ней главный редактор «Двадцатого века» добавляет аргументы расистской идеологии фёлькиш. Еврей отделен от «нашего народа», не смешивается с ним, не является его частью. Он принадлежит другой расе, и никакое крещение, отказ от собственной религии не изменят главного: еврей не просто «другой», чем немец, он враг немцу, «балласт на его шее». Либерализм в понимании Генриха Манна есть еврейское понятие, чуждое немецкому духу. Национальное государство должно основываться на идеологии фёлькиш, евреям в нем места быть не должно.

Так к концу XIX века созрела мысль, ставшая ведущей в идеологии Третьего рейха. Ее удачно сформулировали Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно: «Для фашистов евреи не просто меньшинство, но противоположная раса, от ее уничтожения зависит счастье человечества» [Horkheimer-Adorno, 1988 стр. 151].

Следует подчеркнуть, что называть Генриха Манна в конце XIX века «убежденным консерватором», как делают некоторые исследователи [Thiede, 1998 стр. 60], нет оснований. В той самой редакционной статье «Реакция!» Генрих, ругая парламентаризм и свободную конкуренцию, одновременно предупреждает об опасности их ограничения [Mann_Heinrich, 1895 стр. 1].

Буржуазная революция только тогда имеет смысл, говорит главный редактор журнала, когда ее результатом становятся гражданские свободы, естественное, ничем не скованное течение общественной жизни, живой обмен духовными ценностями и, в целом, укрепление могущества Германии. Вряд ли такие мнения мог высказать «махровый консерватор», каким его пытается представить Рольф Тиде (Rolf Thiede). Зато предрассудки агрессивного антисемитизма в публицистике старшего из братьев Манн налицо.

Противоположность «немецкого» и «еврейского» Генрих Манн видит, среди прочего, в несовместимости религиозных представлений. «Среди признанных конфессий в немецком государстве имеется одна, которая наши представления о Боге разделяет лишь частично, а нашу веру в бессмертие души отрицает полностью» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 1]. Вопрос веры поднят тут прежде всего как вопрос власти. Манн пишет в редакционной статье: «Стоит нам только допустить, что наше общественное устройство строится без божественного авторитета, то это будет равносильно тому, что мы рубим сук, на котором сидим. <…> Все, что остается, есть, как обычно, вопрос о власти» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 6].

То, что евреи привержены не Новому, а Старому Завету, отрицают догмат Троицы и не верят в воскрешение из мертвых, есть не просто отличительные признаки иноверца. Своим неверием в воскрешение Спасителя евреи пытаются разрушить существующий государственный строй, неразрывно связанный с христианством, чтобы самим захватить политическую власть. Генрих Манн следует в этом апостолу Павлу, который в Первом послании коринфянам предупреждал: «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1.Кор. 15: 13-14).

Подменяя иудаизм материализмом, который, по его мнению, насаждается евреями и ведет к упадку нравов, Генрих Манн приписывает евреям попытку «на научной основе построить такое мировоззрение, в котором нет места ни Творцу, ни душе» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 3].

Автор пророчествует: «Тогда, к сожалению, слишком поздно, каждый поймет, что все, что сейчас зовется прогрессом, на самом деле было реакцией» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 8].

Надо сказать, что особой набожностью Генрих никогда не отличался. Из трех видов антисемитизма, присутствовавших тогда в обществе, — расистско-националистического, экономического и религиозного (антииудаизма) — последний занимает писателя в наименьшей степени. К лидирующему положению в обществе, к чему стремятся, по мнению главного редактора «Двадцатого века», все евреи, ведут прежде всего экономические рычаги, а религия, культура и политика играют вспомогательные роли. Главные угрозы благополучию Германии, с которыми борются истинные защитники отечества, убежденные антисемиты, представляют собой «свобода предпринимательства, свободная конкуренция и неограниченная политическая свобода» [Mann_Heinrich, 1895 стр. 8]. За всем этим, как и вообще за капитализмом, наукой и просвещением, стоят евреи, которых он видит главным образом как банкиров и биржевых спекулянтов.

«Экономический антисемитизм» Генриха Манна проявляется и в других статьях и заметках «Двадцатого века». Например, в эссе «Крестьянская поэзия» («Bauerdichtung») с одобрением цитируется откровенно юдофобское стихотворение предшественника Генриха Манна на посту главного редактора Фридриха Линхарда. В нем автор сетует на неминуемый закат немецкого ремесленничества, не выдерживающего конкуренции с более дешевой, но худшего качества продукцией еврейских производителей [Mann_Heinrich, 1895e стр. 354].

Основная экономическая деятельность евреев происходит, естественно, в крупных городах, прежде всего в Берлине. Генрих Манн утверждает в заметке «При немцах» («Bei den Deutschen»), что внешний вид немецкой столицы определяют еврейские парвеню, выскочки, дорвавшиеся до денег и с их помощью добившиеся реальной власти, вышедшие на первые позиции в обществе [Mann_Heinrich, 1895f стр. 581].

Экономическая власть биржевиков преобразуется в политическое господство: не немцы, а евреи хозяйничают в государстве, которое из немецкого постепенно превращается в еврейское. Генрих Манн без комментариев переводит слова французского писателя польского происхождения Теодора де Визева (Theodor de Wyzeva), полностью с ними соглашаясь:

«Новая аристократия день за днем занимает места старой. Виллы, которые обрамляют Тиргартен, их окружение, экипажи, проезжающие „под липами“, — все это принадлежит новым господам, советникам коммерции, биржевым маклерам, промышленникам и т. д., личностям, которые совсем недавно пришли неизвестно откуда» [Mann_Heinrich, 1895f стр. 581].

И далее уточняется: «В торговле, банковском деле, журналистике, в адвокатуре и в медицине большинство образуют израэлиты» [Mann_Heinrich, 1895f стр. 582]. Со времени рецензии на книгу Теодора де Визева этот стереотип о всеохватывающей власти евреев в Германии перейдет и в художественные тексты Генриха Манна.

К этой заметке тематически примыкает другая статья Генриха в «Двадцатом веке», названная «Мировая столица и большие города» («Weltstadt und Großstädte»). Хотя в ней основную роль играет Лондон, описание англичан очень напоминает картины еврейской жизни в Берлине, который по сравнению с мировой столицей кажется автору идиллией:

«Каким бы ни было односторонним развитие Берлина в направлении деловых связей, город все же хранит в себе, несмотря ни на что, множество счастливых черт маленьких городков, содержит немало естественных, не зачищенных цивилизацией элементов и сохраняет в огромной карьеристской физиономии черты неповторимого характера» [Mann_Heinrich, 1896 стр. 201—202].

Что для города, что для человека — лицо отражает характер, внешность показывает суть. Генрих Манн видит в еврейской внешности то, что рисуют на антисемитских карикатурах, — разрушение и деградацию личности. Зато внешний вид немца показывает гармонию души и тела, недоступную для погрязших в материализме евреев. Берлин становится полем битвы двух типов характеров: нахального и нахрапистого еврейского с обещающим всеобщее счастье идиллическим немецким. Экономический антисемитизм Генриха Манна, начиная с этой статьи, все отчетливее подменяется чертами расовой юдофобии.

Даже в экономических отношениях для главреда «Двадцатого века» главную роль играют расовые характеристики. Капитализм, свободная торговля, невмешательство государства в деловые отношения — все это «еврейские придумки». Но эти же идеи развивает так называемая «манчестерская школа экономики». Это дает основания провести параллель между евреями и англичанами, которым в Европе часто приписывают многие еврейские черты. На близость евреев и англичан указывал французский антисемит Луи Мартен (Louis Martin), написавший брошюру «Не еврей ли англичанин?» («L’Anglais est-il un Juif?»). В рецензии на нее с выразительным названием «К психологии еврея» («Zur Psychologie des Juden») Генрих пишет:

«В масонстве он видит средство, которым евреи совместно с англичанами (оба народа относятся к „женским расам“) хотят тайно подорвать особенности „мужских“ наций, таких как немцы или французы. Между еврейским и английским характером автор проводит остроумные параллели» [Mann_Heinrich, 1896a стр. 178].

Как же быть с распространенным у расистов мнением, что англичане и немцы представляют одну, так называемую «нордическую расу»? Эту трудность Генрих Манн и его единомышленники обходят таким хитроумным приемом. Население Великобритании они разделяют на англичан и шотландцев, которые почти не отличаются от немцев. Об этом напоминает опубликованная в «Двадцатом веке» статья Генриха Манна «Наблюдения французского студента в Германии» («Beobachtungen eines französischen Studenten in Deutschland»). В ней приводится мнение француза Жана Бретона (Jean Breton), который, будучи в Лейпциге в 1895 году, обратил внимание, что у немецких и шотландских народных песен много общего. Отсюда он сделал вывод, что шотландская душа, из которой и льются народные песни, есть, по сути, душа германская [Mann_Heinrich, 1895h стр. 147]. Шотландцы, по мнению Генриха Манна, противостоят англичанам на Британских островах, как немцы противостоят евреям в Германии.

«Принцип английской культуры, который равносилен принципу необузданной свободы, побеждает человеческую силу и осторожность. И, пока он насаждается среди нас крошечной кликой, действующей в своих интересах, люди становятся рабами слепых обстоятельств» [Mann_Heinrich, 1896 стр. 204].

Лондон видится автору статьи «Мировая столица и большие города» местом, где под влиянием евреев «классовые противоречия до крайности обострились и жизнь стала убогой и жалкой из-за беспощадного, все ломающего на своем пути принципа свободной конкуренции» [Mann_Heinrich, 1896 стр. 202]. В выигрыше остается только быстро богатеющая буржуазия. Центром, где сходятся все нити, управляющие миром, является лондонская биржа.

Описание ужасов английской метрополии нужно автору как предупреждение, чтобы развитие событий в Берлине не привело к повторению лондонского кошмара. Антисемитизм в Германии не дает «крошечной клике» окончательно захватить власть. В глазах Генриха Манна антисемитизм есть благо, ибо дает надежду, что Берлин не станет Лондоном.

Мнение о похожести англичан и евреев было довольно распространено среди немецких националистов. Знаменитый физик Филипп Ленард, ставший в начале ХХ века одним из первых немецких нобелевских лауреатов за исследования катодных лучей, посетил в 1890 году Англию и остался разочарован недружелюбным приемом британских коллег. К тому же Ленард считал, что английский физик Джозеф-Джон Томсон, который тоже получил Нобелевскую премию в 1906 году, украл у него фундаментальное открытие. Томсон внимательно следил за опытами и высказываниями Ленарда и опубликовал доказательства того, что катодные лучи есть поток отрицательно заряженных крохотных частиц, получивших название «электроны», не отметив при этом решающую роль немецкого физика в этом открытии.

В воспоминаниях, написанных во времена Третьего рейха, Ленард подчеркивает: «Англия уже была в те времена весьма существенно объевреена, чего я тогда еще отчетливо себе не представлял» [Schirrmacher, 2010 стр. 51].

Но вернемся к «Двадцатому веку» и статьям его главного редактора. Пожалуй, наиболее ярко отношение Генриха Манна к евреям проявилось в работе со странным на первый взгляд названием. В нем слова стоят в родительном падеже: «Еврейской веры» [Mann_Heinrich, 1895a]. Генрих Манн взял это словосочетание из имени недавно созданной организации «Объединение немецких граждан еврейской веры». Автор объявляет разрушительными элементами в обществе евреев, которые прикрываются своей религией, а на самом деле ставят на первое место только деньги и исповедуют голый материализм [Mann_Heinrich, 1895a стр. 455]. Еврейский бог, по мнению Генриха Манна, погружен в дела мирские, материальные. Настоящих верующих среди современных европейских евреев нет. «Люди еврейской веры» остались лишь за границей Германии, в Польше, Галиции и других восточноевропейских странах. По выражению старшего Манна, это «бедные черти, закосневшие в ортодоксии их отцов» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 454]. Среди остальных евреев, особенно принадлежащих так называемому «среднему классу», искать религию бессмысленно, они давно распрощались с иудейской традицией. Их религиозная деятельность есть только ширма, прикрывающая заветное желание каждого еврея: «всеми средствами, которые случайно не были предусмотрены в Уголовном кодексе, подняться наверх, путь к первому миллиону для них — лишь промежуточный этап» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 456].

Истинно верующие иудеи с Востока, напротив, остаются на обочине цивилизации, они заняты мелкой торговлей и попрошайничеством, их влияние на общество минимально. Антисемиты ими не интересуются. Только когда евреи с периферии начнут рваться в центр и добиваться власти, тогда они становятся опасными, и истинные патриоты должны им противостоять. Но евреи, рвущиеся к богатству и власти, перестают быть верующими иудеями, а становятся «капиталистами, миллионерами, финансовой аристократией, определяющей экономическую жизнь в немецкой империи» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 458].

Генрих Манн приходит к выводу, что сочетание «немецкий гражданин еврейской веры», фигурирующее в названии Объединения, внутренне противоречиво. Люди еврейской веры живут вне Германии и не должны считаться «немецкими гражданами». А евреи, живущие внутри империи, особенно в Берлине, никак не подходят под определение «еврейской веры». И вся организация «Объединение немецких граждан еврейской веры» есть, по сути, объединение неверующих. То есть название организации есть обман, ширма, скрывающая истинные цели ее членов: пробиться в высшие слои общества, завладеть экономической и политической властью. Это стремление к власти Генрих Манн объясняет с откровенно расистских позиций:

«В общей семье европейских народов есть один, совершенно другого вида, который инстинктивно или сознательно объединен по расовому принципу и постоянно настроен враждебно к другим расам, постоянно стремится увеличить свое влияние, от мира торговли к миру идей и мнений и отсюда к миру политических действий» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 461].

По сути, это откровенное объявление войны всем евреям, представляющим «другой вид», желающий зла «нормальным людям». Мысль, которую можно было понять и из эссе «Реакция!», теперь высказана так, что ее нельзя не понять: евреи принадлежат к особой расе, враждебной человечеству. Цитированные нами слова Генриха фон Трайчке «Евреи — наше несчастье» получают усилиями Генриха Манна расовое обоснование.

Сторонники расовой теории верили, что раса определяет не только характер, но и внешность человека. У немцев вид еврея вызывает отвращение и неприязнь. Особенно возмущает бросающаяся в глаза созданная одной лишь хитростью роскошь выскочек, этих пронырливых чужаков, смуглых, жирных, безобразных [Mann_Heinrich, 1895a стр. 460 и сл.]. Похожими эпитетами будет наделять евреев спустя годы и Томас Манн. В уже цитированной дневниковой записи в июле 1919 года он отмечает, что еврейка-соседка по купе «сутулая, жирная и коротконогая, один вид которой вызывает рвоту» [Mann, 1979 стр. 280].

По мнению Генриха Манна, еврей олицетворяет все, что унижает и умаляет человека [Mann_Heinrich, 1895a стр. 462]. Автор сравнивает живую немецкую душу и беспочвенный еврейский дух, вспоминая при этом, как Генрих Гейне противопоставлял эллинов и назареев [Mann_Heinrich, 1895a стр. 457]. Правда, это не мешает Манну в другой статье «Шейлок, „трагический герой“» утверждать, что «самый германистский поэт Шекспир искажается самым еврейским писателем Гейне» [Mann_Heinrich, 1895g стр. 96].

Антисемитскими предрассудками пронизана заметка с многозначительным названием «Семитский дух и германский мир», опубликованная в том же втором полутоме 1895 года [Mann_Heinrich, 1895b]. Главный редактор «Двадцатого века» вменяет евреям в вину общественные беспорядки, травлю честных граждан в продажной прессе, одурманивание простых людей враждебной пропагандой. Именно против этих безобразий и направлен «здоровый антисемитизм», отражающий интересы народа [Mann_Heinrich, 1895b стр. 302].

Заметка «Международная спекуляция» осуждает оба интернационала — социалистический и капиталистический, в обоих, естественно, заправляют евреи, пьющие соки из немецкого общества [Mann_Heinrich, 1895c]. Для Генриха Манна того времени понятия «еврей» и «капиталист» совпадают. Это распространенный стереотип, взятый на вооружение антисемитами правого и левого лагерей. Та же мысль проводится и Карлом Марксом в знаменитой статье «К еврейскому вопросу» [Маркс, 1955].

Генрих Манн не ограничивается Шекспиром, а идет дальше вглубь истории и утверждает, что и «Цицерон был антисемитом» [Mann_Heinrich, 1895d стр. 82]. И причину такого распространения антисемитизма в пространстве и времени он видит в опасности, которую представляют евреи для остального мира. Об этом буквально кричит каждый выпуск «Двадцатого века». Например, статья «Alliance Israelite Universelle» вскрывает опасную «антинемецкую» деятельность одноименного международного еврейского общества, образованного в 1860 году в Париже [Dehn, 1895 стр. 589].

Какое же спасение от «крошечной клики», захватившей власть в Германии, видит главный редактор «Двадцатого века»? Эта клика силой насаждает повсюду материализм во взглядах, безжалостный капитализм в экономике, эксплуатацию человека человеком. Вряд ли поможет изменение законодательства, направленное на помощь социально слабым слоям общества. Такой подход противоречит модным представлениям социал-дарвинизма, согласно которым, помощь слабым и неспособным к созидательному труду людям только вредит общественному прогрессу. С кликой разбогатевших выскочек, наглых карьеристов, «новых аристократов» — другими словами, с дорвавшимися до власти евреями может справиться «глубокое и мощное народное движение, которое называется антисемитизмом». Всматриваясь в себя, Генрих находит и психологическое обоснование борьбы с евреями:

«В каком-то смысле они представляют собой укор нашей совести. Ежедневно напоминают они нам ту цену, которую мы должны заплатить за неверно понятую и вымученную „свободу“, за насильственное отрицание нашего природного самосознания, за скорое прекращение социального роста. Мы принуждены к этим противоестественным состояниям, так как они необходимы тем, кто сам является инородным телом в нашем обществе. Мы должны полностью восстановить нашу здоровую суть, тогда все беспокоящие нас симптомы пропадут сами собой. Каждый руководитель, обладающий национальной и социальной совестью, по необходимости должен быть антисемитом; но подавление еврейства не является для него целью и смыслом его усилий, это просто естественное следствие его действий» [Mann_Heinrich, 1895a стр. 462].

Через несколько лет мировоззрение Генриха Манна радикально изменится. Особенно отчетливо это видно, если сравнить его статьи в журнале «Двадцатый век» и опубликованное в 1915 году эссе «Золя», так сильно уязвившее Томаса Манна и ставшее одной из причин разрыва отношений между братьями. В этом эссе Генрих Манн целиком на стороне Эмиля Золя, французского писателя, осуждавшего антисемитскую травлю капитана Дрейфуса. Но в ранних статьях, написанных именно в те годы, когда разворачивалось «дело Дрейфуса», главный редактор «Двадцатого века» был идейно солидарен с гонителями французского капитана-еврея.

Такое резкое изменение взглядов ставило в тупик литературоведов и биографов писателя, особенно действовавших в жестких рамках марксистской идеологии. Например, в Германской Демократической Республике Генрих Манн служил символом интеллигента-демократа, перешедшего на сторону рабочего класса. Но статьи в «Двадцатом веке» написал явно не демократ, а, скорее, консерватор-националист, к тому же антисемит, видящий в евреях виновников всех народных бед. Коммунист и издатель многотомного собрания сочинений писателя в ГДР Альфред Канторович так высказался об этих текстах Генриха: «Невозможно поверить, что он, который позднее блестяще прославил борьбу Золя за исправление совершенных под антисемитским давлением преступлений юстиции в отношении французского капитана Дрейфуса, во времена злополучного „дела“ сам попал под влияние противоположных настроений» [Thiede, 1998 стр. 7].

И, чтобы не портить сложившийся у читателя облик прогрессивного интеллигента, издатель не стал публиковать компрометирующие тексты в собрании сочинений писателя. Статьи для «Двадцатого века» были объявлены незрелыми и не имеющими значения для последующего творчества Генриха Манна. Оправданием для такой оценки служит, по мнению Канторовича, молчание писателя об этом коротком периоде, которое он хранил до конца жизни.

Пост главного редактора такого журнала, как «Двадцатый век», не сулил ни больших денег, ни широкой известности. Заподозрить Генриха Манна в том, что он занимался этим вопреки своим взглядам, нет оснований. Все, что он писал и публиковал, соответствовало его убеждениям. И под его руководством «Двадцатый век» продолжал оставаться крайне националистическим, антисемитским и расистским изданием.

(Окончание следует.)

---

¹ Первоначальный вариант статьи опубликован в журнале «Вопросы литературы», №2 2018, с. 218—246.

² Немецкое слово фёлькиш (völkisch) с некоторой натяжкой переводится на русский язык нейтральным словом «народный». В современном немецком языке это слово имеет четкий негативный оттенок: националистический, расистский, ксенофобный. Движение фёлькиш (völkische Bewegung) — это политическая идеология, распространенная в Германии конца XIX — начала ХХ веков, ставшая одним из источников национал-социализма.