Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 1(51), 2024.

Раз или два в месяц во двор приходит старик с мешком.

Он располагается в обширной беседке, окруженной мальвами и бузиной. Здесь по утрам сидят женщины, что развесили на веревках выстиранное белье. По вечерам мужчины занимают всю беседку, играют в нарды и домино, курят и негромко спорят. Старик появляется ближе к обеду, когда территория принадлежит детям, что играют в домики и секретничают.

Старика устраивает это нейтральное время, он усаживается за стол, развязывает принесенный мешок и выкладывает игрушки. К нему медленно стягиваются дети шести-семи лет. Иногда они похожи на мух в паутине, порой на цыплят вокруг курицы. Они побаиваются незнакомца, но он раздает игрушки, и детские ручонки хватают пластмассовые машинки, пистолеты-хлопушки, дешевых кукол.

Это дети из небогатых семей, им незазорно получить в подарок штампованную безделушку. Но обеспеченные малыши тоже норовят срубить халяву, чего тут стесняться?

Обычно приходят около десятка мальчиков и пять-шесть девчушек.

Матери и бабушки с хищным вниманием наблюдают из окон.

Старик не внушает подозрений, хотя одет он бедно и явно с чужого плеча. Мосластые кисти выпирают из рукавов потрепанного пиджака. Лоснящиеся брюки органично сочетаются с убогой шляпой.

Старик ничего не говорит. Он сует в детские руки игрушки, опустошает мешок, молча отдыхает минут десять, потом встает и, прихрамывая, уходит прочь.

У него пышная серебристая, как у Деда Мороза, борода.

Со временем дети и стали его звать Дедом Морозом.

Дети всегда благодарили. Не все, но примерно половина мальчиков и почти все девочки. Одни вежливо говорили спасибо. Другие, робея, бормотали нечто благодарственное. Кто-то одобрительно взвизгивал, а одна девочка в сиреневом платье кланялась, сложив ладошки.

В такие минуты борода старика посверкивала и переливалась, словно разбитые бутылки на пустыре под лучами солнца.

Дома старшие придирчиво рассматривают подарки. Нам барахло с помойки не нужно! Но все игрушки новые, будто только что с фабрики.

На них нет этикеток, бирок, ценников.

Странно… ни одна машинка, ни одна кукла не имеют стандартного штампа Made in China.

Однажды я подошёл к старику, когда тот раздал все игрушки. Его красные пальцы с обломанными ногтями украшали тонкие обручальные кольца. Много колец.

Мы молча посмотрели друг на друга. Потом я неожиданно сказал: «Спасибо!» Старик кивнул и ушел.

Так продолжалось около года. Со временем люди стали замечать, что в бороде старика все больше темных волос. Будто он молодеет.

* * *

Какая там борода. Посеребренные нихромовые полупроводники.

«Детектор эмоций» был разработан Аркадием Леонидовичем Белкиным через год после завершения пандемии. Аппарат улавливал отраженные живыми телами радиоволны, рассчитывал индивидуальный алгоритм сердечного сокращения и дыхательного цикла испытуемых, мышечную активность и «эффект гримасы». Используя самообучение ИИ, программа с точностью до девяноста четырех процентов определяла основные эмоции: удовольствие, радость, грусть и гнев.

Разумеется, нашлись прыткие ученые, что на основе этого открытия быстренько слепили нейроинтерфейс BrainWave — Hi-Tech технологию, позволяющую объективно анализировать эмоциональное и психофизиологическое состояние человека на основе показателей биоритмов мозга.

Изначально нейроинтерфейс собирались применять в коучинге, гипнологии и стресс-менеджменте. Но дельцы быстро нашли массу иных применений открытию. Белкину было плевать: за деньгами он не гнался, да и основные разработки сохранил за собой.

Откуда я всё это знаю? Сам же старик мне и рассказывал. Кажется…

Обедал Белкин в столовой для малоимущих. Уважал перловый суп с соленым огурцом и кашу с сосисками.

Домой возвращался вечером, когда «силы зла», как утверждал лорд Баскервиль, начинали «безраздельно царствовать над миром».

Сняв обувь, раздевшись догола, шёл в крохотную комнату, где возвышался деревянный старый шкаф.

Распахнув скрипучие дверцы, Белкин по локоть погружал руки в серебристый туман, откуда вытягивал раструб, похожий на водосточную трубу.

Из него выползали игрушки, как из яйцеклада икринки. Страшно было подумать, что или кто находился на другой стороне. Старик, перебирая «урожай», время от времени пощёлкивал пальцами и выбивал из многочисленных колец искры. Всякий раз неудовлетворённо морщился и повторял: «Не то!»

Иногда попадались извивающиеся кактусы и драчливые когтистые котята.

Белкин успевал схватить царапающихся паршивцев и зашвырнуть в туман.

Борода старика, до отказа напитанная счастьем и радостью благодарных детских душ, мерцала холодным бледным светом, медленно и постепенно тускнея. Когда заряд подходил к концу, туман с громким хлюпом всасывал в себя раструб и рассеивался в пространстве комнаты, оставляя после себя в шкафу пустые дубовые полки, а на полу — копошащуюся кучу из гудящих машинок и паровозиков, «мамкающих» кукол и скачущих мячиков: всё это оказалось кому-то не нужно, и всему этому серебристый туман придавал странное извращённое подобие жизни.

Пока Белкин неспешно одевался, скопище игрушек на полу утихомиривалось, продолжая ещё какое-то время судорожно подёргиваться, а затем наконец окончательно и бесповоротно становилось игрушками самыми обычными, которые можно снова раздать детишкам во дворе в обмен на энергию, рождённую светлыми их эмоциями. После, разумеется, на две-три недели тех детей поглотит полная апатия, но, по мнению Белкина, оно того стоило.

Когда всё успокаивалось, старик доставал из кладовки потрёпанный серо-коричневый мешок и принимался его наполнять.

Всё по привычной схеме.

Однако на этот раз кое-что заставило Белкина с любопытством замереть и отложить мешок в сторону.

Из нагромождения игрушек старик вытащил не перестававшего дрыгать лапами медвежонка, а я ощутил, как огромные окольцованные пальцы стиснули мои плюшевые бока, и тупыми глазами-пуговицами уставился на изъеденную глубокими морщинами бородатую морду.

Морда довольно хмыкнула.

* * *

Пока Белкин раздавал игрушки и заряжал бороду, пока ел свои суп и кашу, я сидел на столике рядом со стопкой научных журналов и хрустальной вазой, взирал на комнату сумасбродного учёного и совершенно не мог дышать. Впрочем, это не мешало моим рукам-лапам свободно крутиться на триста шестьдесят градусов — ради интереса я столкнул со столика вазу (ваза разбилась).

Вспомнить, что было до этой комнаты, не получалось. Вроде бы к старику я подходил во дворе и за что-то его благодарил… но чем больше я вспоминал, тем больше казалось, что тогда я был бесплотным облачком, а «Спасибо!» говорил, насмотревшись на детишек, будучи будто бы эхом их благодарности. Странно.

В один момент я будто бы задремал. Снилась игрушечная чёрная машинка с мигалкой. «Мерседес», — вспомнил я. Почему-то захотелось такую машинку.

Белкин пришёл вечером. На меня не смотрел. Высокотехнологичная борода сверкала. Пустой мешок старик забросил в кладовку.

Что-то бормотал о промежуточном успехе. «Если в этот раз окажется более подходящий…»

«Более подходящий» что — я не разобрал.

Старик разделся. Жирный, дряблый. Распахнул дверцы шкафа, из которого, наполняя комнату, клубами повалил серебристый туман. Из тумана проросла такая же серебристая труба. На пол сплошным потоком посыпались игрушки. Белкин выглядел крайне сосредоточенным.

И вдруг…

В руках старика оказалось тщедушное, почти посиневшее тельце. Так бывает — вместе с игрушками кому-то оказался не нужен и полуторагодовалый мальчишка. Когда-то Белкину доводилось проходить курсы первой помощи — он аккуратно надавливал младенцу на грудь, затем вдыхал через рот, и дальше по кругу, пока ребёнок с кашлем не задышал.

По щеке старика катились слёзы.

Но я этого не видел. Я потерял сознание.

* * *

На лазурном небе ни облачка. Печёт жаркое августовское солнце. Старик останавливает детскую коляску.

«Ну, собственно, вот… Пока не надеюсь, что ты поймёшь, но, может, когда-нибудь…»

Мне на нос садится жёлтая бабочка. Улыбаюсь. Провожу рукой по лицу и устраиваюсь в коляске поудобнее.

Перед нами кладбищенская оградка. И памятник.

«Белкин Михаил Аркадиевич. 12.03.2004 — 23.07.2010».

Знакомое лицо на фотографии.

В голове всплывает воспоминание о таком же, как и сегодня, жарком дне. Асфальтовая дорога. Я восхищённо смотрю на приближающийся чёрный «Мерседес» с мигалкой. И Белкин, не такой ещё старый и без полупроводниковой бороды, да и вообще без бороды, бежит ко мне и кричит: «Мишка!» И не успевает.