Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 1(51), 2024.

Господь наклонился и ласково потрепал Джима по лохматой башке:

 — А кто это тут у нас хороший мальчик?

Джим прижал уши, завилял хвостом и благодарно лизнул ему руку.

— А это Джим у нас хороший мальчик! Проходи, заслужил.

Впереди сияли невыразимо прекрасные кущи. Запахи и звуки оттуда сводили с ума. Уставшее тело само рвалось вперёд. Но что-то удерживало его на месте. Какой-то невидимый, но прочный поводок. Джим оглянулся.

Снаружи на пухлом облачке, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояли люди. И среди них…

Господь вздохнул.

— Нет, Джим. Твоему хозяину к нам нельзя. Ёлы-палыч очень плохой мальчик.

Джим отчаянно заскулил…

и

…Тим со стоном проснулся. Отпихнул от себя одеяло, сел, пытаясь отдышаться. Опять этот мультяшный бред! Почему во сне он собака? И почему его хозяин — бригадир?! Работа на складе, конечно, собачья. Но бугор всех гоняет, у него любимчиков или жертв нет. Да в сравнении со старшим менеджером или хозяином он вообще гуманист! Даже ругается не злобно, вот и прозвище такое.

После обеда поток фур иссяк. Грузчики для виду послонялись по площадке и набились в парилку. Даже те, кто из принципа не парил. Просто тут было тепло, и хорошо ловил вайфай. А ещё всегда велись интересные разговоры.

Сегодня обсуждали Бетельгейзе. Новостные ленты уже неделю забиты картинками. Мутными, но пугающими. Эксперты охрипли, споря о последствиях. Соглашались, что прямой и быстрой угрозы нет, но после обязательно наступит глобальное потепление или ледниковый период.

Вот и тут спорили, утопая в густых клубах пахучего пара. Тим морщился, ладонью отгоняя какофонию ароматов, но помалкивал. Он не понимал, зачем ломать копья о том, что будет, когда от спорщиков и следа не останется?

Ёлы-палыч вдруг усмехнулся:

— А если она прямо сейчас жахнет?

— Это как? — не понял кто-то.

— Шишкой об косяк, — уточнил бугор. — Вечно они с цифрами лажают. То с пандемией, то с кризисом. Вот и тут просчитались. Жахнет, и привет.

— Да она далеко! До нас дойдёт лет через полста! А пока её просто колбасит, время ещё есть.

— Времени нет, — отмахнулся Ёлы-палыч. — Это мы только сейчас увидели, как её колбасило полсотни лет назад. А вдруг там сразу и жахнула после этого?

— Но есть же расчёты!

— Подтереться и забыть.

Аргументы у спорщиков иссякли, дискуссия увяла, и тут Тим невпопад спросил:

— Ёлы-палыч, а у тебя пёс есть?

Бугор поперхнулся паром:

— Есть! Дурной, правда.

Тут же влез противный Сутя:

— А я слыхал, собаки копируют характер хозяев.

Ёлы-палыч молча посмотрел на Сутю. Трогать хозяйского подхалима чревато, это все знали. Но и о том, что на складе иногда сами по себе кирпичи летают, тоже вся бригада была в курсе.

Сутя привычно включил заднюю:

— Лично я так не думаю, блогер один сказал.

Ёлы-палыч задумчиво похмурил брови, разглядывая пол, и между затяжками негромко сказал:

— Джим дурной, но не подлый. Не то что некоторые…

Пар тем временем слегка рассеялся. Народ стал переглядываться. Сутя со скучающим видом вышел из парилки.

Заканчивая с последней фурой, Тим улучил момент и подошёл к бугру:

— Ёлы-палыч, такое дело. Мне, по ходу, снятся сны твоего пса.

Бугор с весёлым изумлением уставился на него:

— Бабу тебе надо, Тим! А то всякая херь в голову лезет!

— Я серьёзно.

— И я тоже! Завтра пса с собой возьму, устрою вам очную ставку. Если Джим твои показания не подтвердит, вместе будем бабу искать. У него нюх мощный, мигом управимся!

И расхохотался, отбивая у Тима всякое желание продолжать беседу.

Фуры с утра непрерывным потоком вплывали на заснеженную площадку перед складом, и Тим пахал, не разгибаясь. Джим важно сидел на цепи у ворот. На фуры не лаял, а при виде Ёлы-палыча поскуливал. Тим с волнением ждал послеобеденного перекура.

Но обед так и не наступил.

— Вспышка справа! — вдруг заорал бугор не своим голосом. Джим громко взвыл по-волчьи. Все оглянулись и замерли.

По небу быстро восходило второе солнце. Не такое яркое, но размером с полную луну. Свет его неприятно резал глаза и обжигал лицо.

Грузчики дружно рванули под крышу, обгоняя Сутю. Тим немного замешкался, отстёгивая ошейник у пса. И тяжёлая складская дверь захлопнулась у них перед самым носом.

— Сутя, гад! Открой! — прохрипел Тим.

— Да хрен с ними, самим бы выжить! — донёсся изнутри голос бугра.

Джим надрывно заскулил, словно понял слова хозяина. Тим бессильно опустился на снег, подтянул пса поближе:

— Дай лапу, Джим! Не смотри туда…

Пёс опустил морду, позволил себя приобнять.

Небо полыхнуло, сугробы вокруг задымились, обращаясь в пар. Парень и пёс прижались к железной двери, уткнулись друг в друга и вмиг перестали существовать.

Впереди сияли невыразимо прекрасные кущи. Запахи и звуки оттуда сводили с ума. Уставшее тело само рвалось вперёд. Но что-то удерживало его на месте. Какой-то невидимый, но прочный поводок. Джим оглянулся.

Снаружи на пухлом облачке, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояли люди. И среди них…

Господь улыбнулся.

— Хорошо, Джим. Ты был хорошим мальчиком. Выбирай подарок. Считай, что это тебе на Новый год!

Пёс подошёл и тихо ткнулся носом в ладонь Тиму.