Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 10(48), 2023.

Поскольку это в каком-то смысле продолжение рассказа, знакомого нашим читателям по прошлому номеру, ничего нового об авторе говорить не будем. Тут Шеербарт демонстрирует своим современникам, как может выглядеть в 1915 году мир, предсказанный им еще в 1910, смеется и содрогается одновременно… Но все равно не представляет, насколько совсем близкие потрясения окажутся страшнее, чем обещанные в фантастике. Равно как не предвидит и того, что этот год станет для него последним.

Ну и переполох царил!

Директора и члены наблюдательного совета орали как одержимые. Никто никого не понимал. Все вокруг заламывали руки, а самые энергичные так сильно били кулаками по столам, что раскололась не одна столешница.

Дело происходило в большом городе посреди Германии. Был апрель 1915 года.

— Ха! — воскликнул директор Баль. Но ему не удалось продолжить: в огромный кабинет директора вошёл посыльный, и, ух ты, какая внезапно наступила тишина! Директор Баль вскочил, вырвал у посыльного телеграмму и прочитал её, после чего бессильно плюхнулся назад в кресло.

Телеграмма была зашифрованной и понятной только для директоров, её содержание гласило:

«Если в течение пяти минут вы не вывесите три белых флага и не оставите полмиллиона авансом в ранее указанном месте, то в ваш кабинет влетит беспроводная динамитная торпеда, управляемая нашими дистанционными переключателями, и взорвётся прямо на вашем длинном столе, покрытом зелёным сукном. После чего то, что останется от вас (если хоть что-то останется), можно будет соскребать со стен.

Секретное общество рэкетиров с ограниченной ответственностью».

Уже восемь дней подряд это общество приводило в смятение весь цивилизованный мир. Гнездилось оно вроде бы в Черногории — но выйти на след вымогателей пока не удалось: они заявляли о себе везде и с неслыханной дерзостью шантажировали всех, кого могли.

У них даже хватило наглости ни с того ни с сего объявить войну Германской империи, если в определённое время им не передадут десять миллионов: в уединённом месте и при соблюдении всевозможных мер предосторожностей.

Империя отреагировала сдержанно. Поэтому для начала давлению подвергся упомянутый в начале нашего повествования большой город в центре Германии. От этого города потребовали два миллиона авансом. Город официально отказался выплачивать эту сумму. После чего вымогатели объявили — с помощью больших плакатов, наклеенных ночью на витрины крупных магазинов, — что они вскоре продемонстрируют свою силу: на город обрушится динамитный шквал.

Газеты выпускали экстренные выпуски. Полиция использовала аэропланы. Но — было ветрено и туманно… и уже семь часов вечера… Не так-то просто в таких условиях распознать приближающийся дирижабль рэкетиров. Особенно если учесть, что над столь большим городом ежедневно пролетают как минимум двести дирижаблей.

Теперь очередь бояться наступила для хозяев крупных предприятий, которые получили записки с требованием немедленно оставить в определённых местах кругленькие суммы наличными. В противном случае через окна полетит пара фунтов динамита.

Весь город сходил с ума, а у предпринимателей всё шло наперекосяк — особенно в большой торговой фирме «Баль и Хаазе», о которой шла речь в самом начале рассказа. Именно эта фирма получила после семи часов вечера вышеупомянутую шифровку.

Когда на миг воцарилась тишина, член наблюдательного совета доктор Лемке произнес тяжелым басом:

— Нельзя терять время. Во всяком случае, я считаю, что первым делом мы должны вывесить три белых флага. На складе достаточно белого сукна.

Прянув, как тигр, директор Хаазе воскликнул:

— Как? Что? Мы дадим понять этой шайке, что боимся?! Эти субъекты — пустозвоны. Я категорически против белых флагов! Да пусть меня лучше взорвут, чем посчитают трусом!

Все поддержали его: «Ура! Ура!» Но доктор Лемке вновь пробасил:

— Мне известно, что они способны на всё. И лично я намерен спасать свою жизнь.

Он направился к двери. Но директор Хаазе бросился за ним вслед и силой вернул на место.

— Никто из нас не покидает этот зал! — возвестил директор Баль громовым голосом. — Вы, господин доктор Лемке, как член наблюдательного совета нашего ООО обязаны присутствовать на каждом важном заседании председателей до конца. Никто из нас не боится. Что подумают дамы, которые тоже есть среди наших акционеров, если до них дойдет слух, будто мы испугались дерзкой телеграммы шайки рэкетиров?!

Снова прозвучали крики «ура». Но несколько менее уверенно.

Было заметно, что членам совета фирмы здорово не по себе. Большинство были в той или иной степени бледны, а кое-кто уже сравнялся цветом со свежевыбеленной стеной.

— Вы сошли с ума! — рявкнул доктор Лемке. Но директор Хаазе крепко держал его. Физически он был сильнее члена наблюдательного совета — а последнему никто не спешил помогать. — Скоро истекут пять минут! Моя супруга… Вы слышите?! Это звук пропеллера…

Доктор Лемке не успел продолжить.

Громко зазвенели, разлетаясь вдребезги, оконные стёкла. Тяжёлый планер влетел в кабинет и с глухим стуком приземлился на зелёное сукно стола.

Ужасный грохот.

Все кресла перевернулись вверх тормашками, все директоры и члены наблюдательного совета последовали их примеру. Лишившись чувств, они распростерлись на ковре; только конечности кое у кого ещё слегка подрагивали, как у павших в битве воинов.

Первым пришёл в себя мужественный директор Хаазе — и, придя в себя, заговорил неожиданно высоким голосом:

— Вокруг белым-бело. Значит, мы на том свете. Там, говорят, всё белое и бесцветное. Ужасно белое и бесцветное…

Доктор Лемке тоже открыл глаза и ответил прежним басом:

— Если мы на том свете — а, по-видимому, так и есть, потому что вокруг действительно нет других цветов, кроме белого, — то проклятые рэкетиры не блефовали. Я же говорил! Моя бедная супруга…

Следом очнулся и директор Баль. Он тоже не мог понять, где находится, и меланхолично произнес:

— Так белым-бело бывает только в пекарне — всё цвета муки… Я помню: когда я был маленьким, мне доводилось помогать в пекарне. Как мы сюда попали?

— Вы, — грубо и холодно отрезал доктор Лемке, — не в пекарне, а на том свете. Оставьте ваши сравнения. Вымогатели, как оказалось, повели войну всерьез — и убили нас. Взорвали динамитом. Мы кажемся друг другу белыми, потому что мы призраки. Мы — белые тени. Бледные тени!

— Господа, — снова подал голос директор Хаазе, — похоже, вы оба неправильно трактуете переход в мир мертвых. Как могут на том свете существовать тени, пускай даже белые? Там ведь нет ни солнца, ни, соответственно, тени!

— Посмотрите, — воскликнул директор Баль, — здесь даже горят электрические лампы!

— Это невозможно, — решительно возразил директор Хаазе.

В этот момент накрепко запертые двойные двери наконец распахнулись, уступая решительному натиску, и в помещение ввалились трое мужественных лейтенантов полиции.

— Ох! — глухо произнес доктор Лемке. — На том свете тоже есть полиция?

— Мне кажется, — сказал директор Баль, — мы не там. Мы в каком-то другом месте.

Теперь зашевелились и остальные. И тут же закричали наперебой:

— Ура!

— Вывесите флаги!

— Нужно защитить дам!

— Мы неустрашимы, как и прежде!

Один из полицейских взял доктора Лемке за локоть и помог ему встать.

— Благодарю! — отозвался доктор. — Но скажите, почему вы не белого цвета, как мы? Я имею в виду — почему вы одеты в синие мундиры?

— Но, господа, — ответил лейтенант, — что вы говорите? Не сошли ли вы с ума?

— Почему вы в синем? — закричали и другие. — Почему вы в синем, если мы — все в белом?

И лейтенант ответил:

— Господа, да просто вы все в муке!

Тут все предприниматели окончательно пришли в себя, отряхнули одежду и увидели, как в воздух поднимается мучная пыль.

— Торпеда! — прорычал директор Хаазе.

— Эта торпеда, — заметил директор Баль все еще меланхолично, — была оснащена не динамитом, а мукой.

Разразился неописуемый хаос. Несколько дам, о которых шла речь выше, появились в дверях и с изумлением рассматривали припорошенных мукой членов правления.

Директор Хаазе громко ударил кулаком по покрытой мукой зелёной столешнице и тихо сказал:

— Пусть кто-то только посмеет рассмеяться. Черногорские преступники показали, что не шутят. Я за немедленную выплату полумиллиона. И, господа — сразу после этого немедленно объявляем себя банкротами.

Лейтенанты собрались было что-то возразить, но им решительно указали, что они не имеют права голоса во время заседания председателей фирмы.

И были заказаны новые стекла, были заново вставлены оконные рамы. И слуги пришли с щётками и совками, чтобы вымести муку.

А рэкетиры отпраздновали свой первый военный успех за шампанским с устрицами.

Перевод с немецкого Дарьи Странник и Григория Панченко