Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 6(44), 2023.

Михаил Смирнов

У знакомой на фото случайно заметил нечто странное. Объект находится за девушкой в метрах 10—15. Для комара размер слишком большой, сантиметров 15. И похож на человека. Что это? Фея какая-то?

Вот для сравнения, как фей изображают:

Это, конечно, кадр из художественного фильма, фантастика. Но ведь и вправду похоже!

От редакции

Нет, это не фея. И, безусловно, не комар — но все-таки насекомое.

Прежде всего скажем, что вот так «на взгляд» невозможно оценить дистанцию до странного летающего объекта, а следовательно, и его реальные размеры. То есть он может находиться в считанных метрах за девушкой — и быть длиной 5—7 см. А тут уже возникают вполне реалистические варианты.

При таком разрешении трудно определить, попало в кадр крупное прямокрылое (большой кузнечик или еще бóльшая кобылка — из тех, кого в быту называют «саранча», хотя это не вполне синоним) либо богомол. У всех них подходящие пропорции. Самка Mantis religiosa,обыкновенного богомола, достигает в длину менее 8 см (самцы у богомолов всегда мельче), самка Hierodula transcaucasica, закавказского древесного богомола, встречающегося вплоть до широты Волги, где-то на полсантиметра больше. Так или иначе — очень крупные насекомые, и, попав в кадр, они могут создать сходное впечатление.

Самка китайского богомола Tenodera sinensis бывает и 15 см в длину. На постсоветском пространстве (мы правильно предположили, что снимок сделан именно там?) этот вид не обитает, но любители иногда держат его в домашних инсектариях. В принципе можно допустить, что это насекомое как-то попадет и на свободу: в теплых штатах США, например, это произошло — и там китайский богомол стал довольно неприятным инвазивным видом, способным охотиться даже на мелких птиц. К счастью, на постсоветских территориях он едва ли сможет акклиматизироваться, так как у него не получится перезимовать: даже субтропический климат для него холодноват.

Если же предположить, что фотография сделана где-нибудь в Юго-Восточной Азии, Австралии или Южной Америке (вряд ли, конечно), то в кадр может попасть и еще более «фееподобное» насекомое: какой-нибудь из палочников. Вот тут и размеры 15 см — не предел, даже для крылатых видов (самые крупные палочники крылья все-таки утрачивают). Любопытно, что именно на основе палочников дель Торо в своем знаменитом фильме «Лабиринт фавна» сконструировал пару крылатых насекомообразных «фамилиаров».

Некоторые из сохранивших способность к полету палочников, например Extatosoma tiaratum, тоже частые гости в домашних зооуголках. Но тогда придется говорить об осознанной мистификации: «случайно» одичавший (пусть временно, на самые теплые месяцы) палочник на фоне такого ландшафта средней полосы — что-то совсем уж невероятное. Поэтому нет нужды выходить за пределы гипотезы кузнечика, кобылки или богомола: она все отлично объясняет.

Юрий Мамич

Пишут, что известный нам с детства лозунг «Лишь бы не было войны» — на самом деле «кричалка» французских дезертиров поры не то наполеоновских войн, не то даже XVIII в. Т. е. он упирает не на антивоенные настроения, а на личную трусость и желание спасти свою шкуру любой ценой. Неужели правда? Жалко расставаться с еще одной иллюзией…

От редакции

И не нужно расставаться: это какой-то очень странный фейк, вдобавок совершенно непродуманный. (Ну где и при каких обстоятельствах дезертиры могут массово находиться на достаточно легальном положении, чтобы выкрикивать такую «кричалку»? Кому она может быть адресована? К тому же как раз дезертирам война менее страшна, чем всем остальным…)

На самом деле прототип этой формулировки впервые появился в пьесе Александра Володина «Пять вечеров» (1959). Речь идет о завершающей фразе пьесы, буквально она звучит все-таки как «Ой, только бы войны не было!» — но эта реплика главной героини практически сразу пошла в народ, где и обрела каноническую форму: «Лишь бы не было войны!»

В экранизации 1978 года главная героиня в исполнении Людмилы Гурченко уже произносит эти слова в варианте, приближенном к народному канону.

Мария Грекова

В статье Дмитрия Рябова «Несколько слов о ПГФ (фильме Паттерсона и Гимлина)» говорится, будто даже в конце 60-х гг. создать полнотельный костюм обезьяны было так трудно, что это не удалось даже съемочной группе фильма «Планета обезьян» и им пришлось ограничиться только пластическим гримом. На самом деле, видимо, трудности преувеличены: эти костюмы появляются еще в фильме «Человек-обезьяна» (The Ape Man) Уильяма Бодайна с Белой Лугоши в главной роли. Фильм этот вышел на экраны в начале 1943 года, а работа над ним началась в конце 1942, причем съемки длились совсем недолго: чуть более пары недель. А в 1944 году еще и продолжение вышло: «Возвращение Человека-обезьяны». Оно, наверно, снималось с теми же костюмами, но факт остается фактом: их сумели быстро и без труда создать даже в разгар Второй мировой войны. Америка тогда, правда, напрягалась меньше, чем другие участники, но все-таки ничего особо сложного тут явно нет.

От редакции

Нет, трудности не преувеличены. Речь шла о полнотельном костюме, позволяющем свободно передвигаться (желательно еще по сложному маршруту) и при этом выглядеть реалистично — хотя бы в той же степени, как то позволяет пластический грим. Этого, кстати, не удалось достичь даже в сиквеле «Под планетой обезьян» (1970), где такие костюмы на короткий момент появляются.

А в фильме «Человек-обезьяна» Бела Лугоши вовсе не облачен в такой костюм: его тело покрыто одеждой, только на руках и на шее изображена повышенная волосатость да особо лохматые бакенбарды на щеки наклеены. Причем у Лугоши, конечно, внешность и телосложение весьма специфические, но, когда он пытается изображать «обезьянью» походку (не на природе, а в студии, интерьер которой соответствует обычному городскому особняку) — о реалистичности движений не приходится даже говорить.

Что касается актера, облаченного в «обезьянью шкуру», то он просто сидит в клетке, причем главным образом именно сидит, не поднимаясь во весь рост и не позволяя рассмотреть даже фигуру, что уж там говорить о перемещениях. Впрочем, его облик и движения совершенно смехотворны — и только публика 1940-х годов могла питать по данному поводу какие-то иллюзии. В чем нетрудно убедиться: посмотрите сами этот фильм — обезьяна там впервые появляется на сороковой секунде седьмой минуты! А ведь следует учесть, что этот актер, Эмиль ван Хорн, вообще-то был цирковым акробатом, долгое время специализировавшимся на изображении «людей-горилл» и входившим в профессиональное сообщество «Gorilla Men»…

Так-то «обезьяньих» костюмов (по ним мудрено понять, имеется в виду шимпанзе или горилла; не определился с этим и Бодайн, хотя первоначальное название фильма было «The Gorilla Strikes») в Голливуде хватало: «Кинг-Конг» задал на них моду задолго до войны. Поэтому при съемке «Человека-обезьяны» был просто использован один из готовых образцов, в данном случае принадлежавший самому ван Хорну. Но при взгляде на эти образцы сразу понимаешь, отчего Джон Чемберс, специалист по костюмам и пластическому гриму «Планеты обезьян», получил за тела и лица всех своих персонажей «Оскар». Однако даже ему никак не удалось бы создать «костюм Патти», а правдоподобно двигаться в нем не удалось бы никому вообще, даже профессиональному акробату.