Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 11(73), 2025.

О. М.

Как обычно — обзор прошлого номера.

Илья Трейгер. Реликтовый гоминоид (бигфут, сасквоч) в Российской Федерации и на постсоветском пространстве: состояние вопроса за период с 1990 по 2025 годы

Вот это прочитал с интересом. Все четко, связно, и даже неспециалист вроде меня (мне из всех имен знакома разве что Кофман, да и та по предыдущим статьям в «Горизонте») отлично видит всю картину. Однозначно рекомендую к прочтению.

Михаил Герштейн. Подводные лодки против монстров

Байки о встречах подводников с монстрами и их развенчание. Ни одна не подтвердилась. Тем не менее и сами байки, и их история интересны сами по себе.

Александр Путятин. Хуан Пужоль — гений мистификации или агент Кремля?

«Уважающий себя шпион меньше чем на три разведки не работает». Это было сказано про другого шпиона, но и Пужоль вполне подходит под определение уважающего себя, а сама его история так и просится, чтобы ее превратили в книгу или фильм.

Юрий Зубакин. Буркина Фасо и кинофантастика

Отличные блоки делали в Буркина Фасо. Было очень интересно разбирать, откуда какой киногерой. Про фантастических автор расписал, но на блоках представлена не только фантастика, но и другие жанры. Кроме того, было бы, конечно, любопытно узнать, чем руководствовались художники при выборе персонажей для блока (кроме их популярности).

Кирилл Берендеев. Перпендикулярное кино (за пределами Голливуда)

Как всегда, завлекательно. Настолько, что хочется посмотреть три фильма из четырех («Звезды…» все-таки не зацепили), а это время, которого вечно нет. Наверное, остановлюсь на французах. Их комедии мне особенно нравятся.

Сергей Дяченко. «ОА»: мистика с элементами скуки

Судя по описанию, разбор весьма посредственного сериала. Я его не смотрел и даже не слышал о таком. По тексту у меня сложилось впечатление, что после более-менее удачного фильма «Звуки моего голоса» тему решили «доить». Явление не новое, и качество там обычно как и в рассмотренном «ОА». Быстро, бюджетно, с прицелом снять сливки на волне предыдущего успеха.

Владимир Лещенко. Улитка доползла…

Статья о том, что «Улитка на склоне» АБС — гениальная вещь. Для утверждения — слишком многословно, для обоснования — недостаточно многословно.

Нет, не оспариваю само утверждение, оно верно. Я сам большой поклонник творчества АБС. Но, возможно, именно поэтому мне не хватило. Только стало становиться интересно, наметился вопрос — так Горбовский или Славные Подруги в итоге представляют будущее по мнению «стругацковедов»? — и уже финал, который, в принципе, предполагает свой вариант ответа, но не дает его…

От редакции

По поводу первых двух статей можем только повторить то, что уже не раз звучало в «Горизонте»: уважающий себя криптозоолог, говоря о предмете своего исследования, должен первым выступать в роли «адвоката дьявола».

Дать анализ нефантастических сюжетов, использованных в филателии Буркина Фасо, не возьмемся.

А с прочим остается только согласиться…

Елена Ермакова

И снова самое интересное для меня в «Горизонте» — ретрораздел.

Даниэль Дефо. Дружелюбный демон

Рассказ (прекрасно переведенный и хорошо откомментированный в предисловии) чем-то напоминает анекдот (или детскую страшилку) с элементами мистики. Он и начинается как «Один джентльмен из Ирландии…». Почти что страшилка о синих ногтях: «Одна учительница всегда носила на одной руке перчатку…» Потом дворецкий этого джентльмена трижды не поддается уговорам духов, но они все-таки добираются до него. Опять как в страшилках: героя трижды предупреждают что-то не делать, а он делает и гроб на колесиках (или черная рука, или красное пятно) до него добирается. Почему-то мне показалось, что корни гротеска в рассказе откуда-то из народно-бытовых, сказочно-повествовательных форм, странным образом вплетенных в искусственно документальное повествование. Другое дело, что мы точно не знаем, как выглядели тогдашние детские страшилки. Существуют более поздние Victorian Ghost Stories, которые являются переложением ранних народных страшилок о привидениях, но… Одним словом, высказываю свое ощущение, не подтвержденное теорией. Как бы то ни было, Дефо еще раз доказал, что он гораздо сложнее, чем кажется!

Иероним Ясинский. Прекрасный автомат

Классная атмосферная история. Для тех, кто пишет (и читает, конечно) в сеттинге России рубежа веков, вообще бесценный материал. Одна Савельевна чего стоит. Полное погружение в историю, быт и язык. Странно, что такой живой и эстетный рассказ публиковался всего-то один раз, и просто замечательно, что читатели теперь имеют к этому тексту доступ. Вообще, вся эта ситуация с дыханием и ночными перемещениями автоматона (или живой мумии?) реально держала в напряжении. Плюс главный герой описан с немалым чувством юмора. Читаешь и ловишь себя на том, что тебе и смешно, и боязно, — надежный способ удержать внимание читателя.

Павел Рымкевич. Грядущая война

Вот уж действительно неожиданный рассказ под наступающий новый год! Рассказ о том, каким представлялся герою из 1924 года год две тысячи двадцать пятый. Прозрение, предвидение, предсказание — уж и не знаю, как это назвать, — но Рымкевич увидел и автоматически управляемые летательные устройства, носящие бомбы, и подземные города (как тут не вспомнить витающий в воздухе образ бункера), и сирены, оповещающие о налетах летательных автоматов, и серые барачные здания, которым цветом положено сливаться с пылью и землей. «Да не будет этого!» — восклицает в конце рассказа главный герой, выражая точку зрения автора. Официальную, дозволенную точку зрения))

От редакции

Думается, во времена Даниэля Дефо еще не могло быть оформившихся «детских (именно детских!) страшилок». Ведь тогда не только отсутствовало полноценное представление о детской литературе (пускай так называемые «Nursery rhymes», чем-то напоминающие «садистские стишки», и очень старое явление), но, что важнее, детские коллективы как таковые вряд ли существовали. Да, школы были, но тогдашние ученики представляли собой разновозрастную группу (примерно как ученики и подмастерья в цехах), от совсем сопливых до вполне уже юношей. И последние настолько задавали там тон, что даже малолетки очень быстро приучались смотреть на мир теми же глазами. Тут напрашивается сопоставление с так называемым Крестовым походом детей, когда даже по терминологии не разобрать, о ком речь: о реальных детях или о «простецах», как бы «чадах господних», — заметная доля которых, конечно, была «проста» по малолетству, но общий фон воспринимался как нечто единое.

С другой стороны, страшилкам той поры не обязательно быть «детскими». Очень многие явления, существующие несколько веков, потихоньку отступают в младшую возрастную группу. Своеобразный, хотя и неожиданный пример — стихотворные сказки Пушкина, которые он писал не для детей… тем не менее сейчас они представляют собой преимущественно детское чтение.

О творчестве Ясинского. Он был «автор-многостаночник» даже по меркам эпохи: не исключено, что просто забыл об этой публикации, когда у него очередной раз сменился фокус интересов и круг издательств.

О рассказе Рымкевича: да, у нас нет уверенности, что он сам искренне считал так, как «на публику» заявил в финале его главный герой…

Сергей Сезин

По поводу обзора Сергея Дяченко «О невменяемости в кинопсихиатрии» (не в октябрьском, а в сентябрьском номере, но такое требует комментариев). Там все куда хуже: на грани того, «что американская домохозяйка думает о суде над Тирионом Ланнистером и почему Тирион не воспользовался Пятой поправкой для своей защиты».

Часть С. Дяченко увидел: это жуткий анахронизм, заключающийся в том, что психоанализ, выходит, появился ранее, чем сам Фрейд (родился в 1856 году, а события фильма относятся к 1843-му плюс немного позже). Но есть еще два момента:

1. Зигмунд Фрейд недостаточно хорошо владел техниками введения больных в трансовое состояние, оттого и обратил свое внимание на то, как вскрыть подоплеку бурь в душе пациента, раз уж гипнотическое воздействие недоступно. Так что введение служанки в транс — это жуткое издевательство над психоанализом и памятью о Фрейде.

2. Использование гипноза для допросов преступников и жертв их некогда применялось на практике, лет через сто и больше после событий фильма… но достаточно быстро сошло на нет. Дело в том, что под гипнозом пациенты не только вспоминали детали произошедшего, но вообще несли все с Дона и с Моря, признаваясь даже в преступлениях далекого прошлого. Так что служанка вполне могла признаться в том, что некогда с группой латиноевропейцев по предварительному сговору зарезала некоего Гая Юлия Цезаря. Это, несомненно, украсило бы кинокартину.

Итак, мы имеем рассказ о том, чего еще нет, потом о том, чего бы не сделал психоаналитик, которого еще нет, а потом признание в преступлении против Цезаря, которое она не совершала. Отрицание отрицания тем, что просто невозможно.

Вот реальное лицо создателей фильма: сочинять сценарий, не понимая того, о чем пишешь, чтобы затем миллионы людей получали кусок глупости сценариста — но все это на фоне реальных людей и событий…

От редакции

Есть рассказ Чапека «Эксперимент профессора Роусса», где убийцу выводят на чистую воду при помощи пусть не гипноза, но ассоциативного словесного ряда. Впрочем, показательны и дальнейшие события: на публичной презентации своего метода профессор предлагает опробовать этот метод первому попавшемуся человеку из зала, а таковым оказался представитель одной из древнейших профессий (журналист)… и его мозг, напичканный газетными штампами, на каждое слово вместо настоящей ассоциации автоматически выдавал что-то из «профессионального набора» фраз, абсолютно не связанных с реальностью. Рассказ опубликован в 1928 году, то есть сходные методы тогда уже пытались применять. Уместно вспомнить, что в американской юстиции совсем недавно «подавленные детские воспоминания» успели многих отправить за решетку по статьям о педофилии — прежде чем давно известная истина о неточности таких методик была очередной раз заново осознана.

Что до невозможностей, то и в самом деле вспоминается эпизод из «Человека с бульвара Капуцинов», когда один ковбой назвал индейского вождя обезьяной, а тот в ответ процитировал ему Дарвина и обвинил в оскорблении своих же предков. Но там этот ход был использовано намеренно, для создания комического эффекта…

Александр Дан

Ваш журнал совсем перестал публиковать материалы о боевых искусствах и оружиеведении? Жаль, а то меня интересует вопрос по современным реконструкторски-спортивным состязаниям в стиле исторического фехтования. В одном из ютубовских видео, показывающем такие поединки, упоминалось, что они проводятся по «системе трех очков». Между тем дело происходило в полных рыцарских доспехах и с полным набором вооружения: начинается бой с пехотным копьем или алебардой, а продолжается вообще в ближней схватке, в партере, с борцовскими приемами и применением кинжалов. Как тут подсчитываются очки? Точно речь не может идти о числе попаданий: ведь даже в современном спортивном фехтовании только предварительные бои проводятся до 5 уколов, а финальные — иногда до 10, но чаще до 15!

От редакции

Да, задали вы нам задачу… Мы никогда не слышали о такой «системе трех очков»! Зато слышали о том, что поединки такого рода происходят по системе, которая носит французское именование «Le combat aux trois pointes». Французская терминология, бывшая основной в Средневековье, тут совершенно естественна — но в современном мире не менее естественен ее перевод на английский, при котором возможны те или иные сбои. Так что «point» могло быть воспринято как английское «точка», в данном случае соответствующая «уколу», то есть «очку». При переводе на русский это слово уже безоговорочно превратилось в «очко». Между тем во французском первоисточнике значение его соответствует «типу» (оружия). Так что речь идет не о «системе трех очков», а о «тройном», то есть полном, боевом вооружении: древковое оружие (пехотное копье, алебарда или гвизарма, двуручный «люцернский молот», боевой цеп и т. д.), меч, кинжал.