Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 10(72), 2025.

О. М.

Итак, начнем обзор 71-го «Горизонта».

Илья Трейгер. Реликтовый гоминоид (бигфут, сасквоч) в Северной Америке: состояние вопроса на лето 2025 года

На мой взгляд, это не статья, а комплекс тезисов, которые позднее можно развернуть в статью. Возможно, для посвященных большинство или даже все тезисы понятны, но для человека, далекого от темы, интерес представляет разве что таблица в конце. Фразы вроде: «Наиболее заметные действующие фигуры: профессор анатомии Джеффри Мелдрам (морфология следов и архив слепков) и библиотекарь-исследователь Дарби Оркатт (университетская инициатива по сбору и ДНК‑анализу „аномальных“ образцов)» не говорят мне ничего, ибо я даже не знаю, кто эти люди и уж тем более почему они более заметны, чем другие. Я даже не в курсе, от какого университета исходит та инициатива, с которой выступает библиотекарь Дарби. То есть, прочитав все эти тезисы, я фактически не узнал ничего нового не потому, что я всё это знаю — ровно наоборот, — а потому, что все эти тезисы не несут связной информации и выветрились из головы раньше, чем я дочитал до конца текста.

Анатолий Сидоренко. Кавказский удав

Заметно более связное, чем в предыдущем номере, перечисление фактов. В них уже не тонешь, хотя их по-прежнему очень много.

К редакции: а рыбак из Сеула точно увидел что-то живое? По тому крошечному видео я бы не стал судить категорично, змея там, или грязная тряпка, или даже разлив нефти. Или действительно змея, но обросшая водорослями — некоторое время назад в переписке с читателями упоминались «волосатые змеи» — либо просто запутавшаяся в чем-то.

Андрей Загородний. Не криптиды, но пришельцы

Интересная зарисовка о судьбе аквариумных рыбок, выпущенных «на волю» в зоне сброса отходов с ближайшего комбината. Кстати, могла бы послужить отличной завязкой к какому-нибудь фантастическому роману ужасов. Ну или хотя бы к уголовному делу для руководства комбината.

Михаил Герштейн. Забытое открытие Камилла Фламмариона

Очень интересная, хотя и малость сумбурная статья о долгоживущих болидах и человеке, который ими занимался, — Камилле Фламмарионе. Задачку он задает действительно любопытную. Какой метеорит может гореть в атмосфере несколько минут, а то и час? Первым логично приходит на ум нечто большое, но оно бы под финал и бумкнуло соответственно: как Тунгусский метеорит или менее знаменитый Витимский. Однако это не объясняет «маневрирование» подобного болида в атмосфере. Отсутствие шлейфа может намекать, что скорость такого метеорита невелика, но достаточна, чтобы он начал нагреваться и светиться. Либо же такой уникальный метеор имеет собственное свечение — например, за счет каких-то минералов или же он обладает собственным магнитным полем, которое в контакте с нашим «искрит». В общем, тут надо еще подумать.

И спасибо автору за наводку на «Люмен». Раньше не читал.

Юрий Зубакин. Будущее Фарерских островов

Детские рисунки на марках Фарерских островов. Рассказ о них, на мой взгляд, вышел куда интереснее самих марок. У дамы на последнем рисунке, скорее всего, всё же шляпка — под ней видны черные волосы. Ну и забавно, что у мужчины волосы встают дыбом при взгляде на его спутницу.

Кирилл Берендеев. Перпендикулярное кино (за пределами Голливуда)

На этот раз разбор всего трех фильмов. Написано, как обычно, завлекательно, но на этот раз выбрать проще. Первые два — точно не мое. А вот китайский детектив непременно гляну, как только найду время и возможность.

Сергей Дяченко. О невменяемости в кинопсихиатрии

Разгромный анализ сериала «Она же Грейс», который не стал бы хуже, окажись в статье не только критика, но и суть дела. Я сериал не смотрел, а из текста с трудом можно выхватить даже общую канву, что, на мой взгляд, заметно принижает полезность рецензии.

Сергей Битюцкий. «Притяжение» снова в строю

Тут можно только пожелать удачи и непотопляемости. Дать конкретный совет трудно: если бы я знал формулу успешного журнала, я бы уже издавал журнал. Если бы я знал, как создать успешный конкурс, — аналогично. Кто-то умный сказал: «Нет формулы успеха, но есть гарантированная формула неудачи: постараться понравиться всем». Это журналу «Притяжение» не грозит. А так — что можно предложить… Вроде у современной молодежи, как говорят, клиповое мышление, то есть миниатюры должны под него заходить.

От редакции

С информации о смерти Мелдрама был начат сентябрьский Смолинский семинар…

То, что заснял корейский рыбак, — однозначно живое существо, извивающееся так, как могут змеи, амфибии или рыбы, причем пару раз приподнимающее над поверхностью голову (пусть совсем чуть-чуть), что склоняет чашу весов скорее к змеиному варианту…

Покрыто ли оно водорослями? Этого не видно, но вряд ли; однако ведь вообще нет претензий к форме и покровам этой змеи (?): только к размерам. Так что тут главный вопрос — правильно ли (хоть в первом приближении!) оценил их рыбак, то есть большое это существо или небольшое. В первом случае, пускай даже размер и не дотянет до 6 метров, речь может идти только о криптиде, пусть даже он мельче крупнейших змей…

О загадочных объектах, описанных Фламмарионом. Если какой-нибудь уникальный метеор (или осколок кометы?) обладает собственным свечением — за счет каких-то минералов или магнитного поля, взаимодействующего с земным, — тогда он и вправду уникален. Но ведь Фламмарион приводит ссылки на довольно большое число наблюдений. Впрочем, теоретически можно допустить, что Земля в ту пору проходила сквозь участок, богатый подобными… «гостями» (кем бы они ни были: априори всегда предпочтительней естественное происхождение). А сейчас — не проходит… с чем и связано отсутствие таких наблюдений в наше время. В ходе обсуждения возник такой пример: те же Персеиды — явление ежегодное, однако сама комета, их порождающая, подходит к Земле раз в 130 с лишним лет.

О возможных советах для «Притяжения». Нам некоторые из пунктов, которые его редактор считает козырями, видятся совсем иначе: скорее как отягощения. Возможно, проект, основанный исключительно на публикации литературных (не в том дело, что фантастических) миниатюр, нежизнеспособен в долгом забеге, особенно когда намеренно сужается круг участников. Клиповое мышление, даже если это реальность, а не «ошибка наблюдения», не очень склонно принимать много миниатюр подряд. Если так, то есть смысл подумать о поиске «издания-патрона», связанного, наверно, с играми, с мобильной техникой, с обзорами фильмов… уж и не знаем, с чем еще…

Елена Ермакова

И снова о ретрорубрике.

Теофил Готье «Пир доспехов». Романтически-ироническое, написанное в те святые времена, когда поэзию воспринимали всерьез. Не то чтобы сейчас ее забыли, но… И переводчик интересный, такое ощущение, что в начале — середине ХХ века люди проживали не одну, а две жизни, такая степень насыщенности событиями (тяжелыми) была.

Сергей Гусев-Оренбургский «Золотой сон». Даже не знаю, что сказать, лично мне тяжело далось. И реальность похожа на бред, и сон-не-сон уж тем более. Сплошное непрекращающееся безумие. А человек завис между двумя безднами, и единственное, что привязывает его к реальности, — это желание пить. Разрыв между полюсами. Из реального ужаса в делирий. Понимаю, время такое было. Хорошо, что к каждому рассказу дается небольшое вступление, подготовка к погружению в данный конкретный рассказ была нужна.

Николай Шебуев «Пауки и мухи». Можно спокойно читать как совершенно современное произведение. Не устарело и не устареет. Вспомнился Гомер Симпсон: если ты есть там, наверху, спаси меня, Супермен!

От редакции

Об ощущении, будто в начале — середине ХХ века люди из-за насыщенности событиями жизни проживали словно бы двойной срок: это, возможно, то, что называется «ошибка выжившего». Из-за бурных событий в наше поле зрения попадает лишь творчество (часть его!) тех авторов, которые оставили после себя много: остальные сплошь и рядом вообще теряются, как бы исчезают…

О предположении, будто рассказ Гусева-Оренбургского бросает из одной формы ужаса в другую потому, что «время такое было»: еще нет! 1912 год, последние годы «благословенной эпохи» между 1905 и 1914. Подавляющее большинство современных булкохрустов заочно ностальгируют именно об этом кратком временно́м отрезке; это коснулось даже и многих эмигрантов первой волны (особенно тех, для которых он пришелся на отрочество — юность — первые взрослые годы). Но Гусев, как видим, загодя разглядел хрупкость этого «хрустального мира» и грядущий кошмар…

A.S.

Мне встретилось мнение, что пассивный планирующий полет никоим образом не трансформируется в активный машущий, это вообще принципиально разные эволюционные схемы. Выходит, птицы и летучие мыши эволюционировали сразу как активно машущие?

От редакции

Активный машущий полет — слишком сложная штука, чтобы получиться сразу «из ничего», он развивается как побочный эффект над предшествующими адаптациями… но не над планированием.

Если говорить о птицах, то совсем недавно представлялось, будто все их особенности — перья, дыхательные мешки (обеспечивающие насыщение крови кислородом не только при вдохе, но и не выдохе) и т. п. — являются адаптациями именно к полету. Но теперь ясно, что многие из них присущи обширной группе «птичьих» завров, значительная часть которых не летала. Во всяком случае, перьев и дыхательных мешков это точно касается. Тем не менее они весьма расширяли возможности терморегуляции и локомоции, так что были полезны и для нелетающих существ.

То есть прежде начальную фазу птичьего полета видели главным образом как «продленный прыжок» и основные споры велись вокруг того, был это прыжок вниз, с ветки дерева, — или вверх, при прыжковом вспархивании на ветку. Сейчас же получается, что для предков птиц и всего их окружения (включая не взлетевших или взлетевших иначе, «отдельно») характерны очень многообразные формы движений, в которых так или иначе использовались оперенные конечности: и прыжок с дерева, и на дерево, и изменение направления на бегу, и «порхающий танец» в схватке с противником либо во время охоты за насекомыми (когда пернатая конечность помогает сбивать добычу)… В ходе этого регулярно происходил отрыв от земли, по-разному закреплявшийся у разных групп, большинство из которых — кроме современных птиц — не пересекли границу, отделяющую мезозой от кайнозоя.

С летучими мышами ситуация иная. Как показывает эмбриология, перепонка между пальцами у них закладывается раньше, чем остальная часть перепонки, охватывающая наружную сторону передней конечности, бока и задние ноги; а удлинение пясти и пальцев передних конечностей формируется на еще более ранних стадиях эмбриона. Видимо, это указывает сперва на адаптацию к древолазанию (несколько иную, чем у ранних приматов, у которых удлинились только пальцы, а не пясть), а потом — на появление перепончатых «пальцевых сачков» для ловли насекомых. Такая локомоция требует от древесных насекомоядных зверьков чрезвычайно активных взмахов передними конечностями — а задними, наоборот, нужно было очень крепко держаться за ветку, порой переходя к повисанию вниз головой. Даже при таком хвате предки летучих мышей регулярно срывались — но, видимо, могли делать падение в какой-то степени управляемым, переходя не к собственно планирующему, а к «парашютирующему» спуску за счет межпальцевых перепонок. В настоящее время подобное парашютирование характерно для так называемых летающих лягушек рода Rhacophorus. У них это пассивный парашютирующе-планирующий полет (на активные взмахи у амфибий и энергии не хватит), а у ранних летучих мышей получился парашютирующе-машущий. На него и пошел отбор — подхвативший также развитие боковой перепонки.

А поскольку небо тогда уже было плотно занято птицами, в том числе и хищными, — то летучим мышам пришлось осваивать темное время суток: ночные хищники среди птиц появились позже…

Как там было у птерозавров, сейчас не понять: этапы их зародышевого развития остаются неизвестными, ранняя эволюция — тоже. Но примечательно, что у них, как и у летучих мышей, никогда не проявлялась тенденция к утрате крыльев, появлению нелетающих форм — тогда как для птиц она, наоборот, очень характерна! Дело, по-видимому, в том, что крыло птицы при всей его развитости — конечность «упрощенная» и, даже у самых летающих, в каком-то смысле отчасти редуцированная: с утратой и сращением ряда пальцев. А у птерозавров и особенно у летучих мышей крыло, наоборот, представляет собой «усложненную» конечность…