Экспертиза: сериал «Она же Грейс»

Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 9(71), 2025.

Канадо-американский сериал 2017 года, созданный Сарой Полли и срежиссированный Мэри Харон. Сериал основан на одноименном романе Маргарет Этвуд. У него высокие рейтинги зрителей и критиков.

История Грейс Маркс — горничной-иммигрантки из Ирландии, осужденной за убийство своего работодателя Томаса Киннера в 1843 году. Грейс утверждает, что ничего не помнит о совершённом преступлении, однако факты неопровержимы. Десять лет спустя психоаналитик по заданию религиозной общины пытается помочь женщине восстановить события прошлого, дабы добиться ее помилования.

ИЗ АНАМНЕЗА

Позвольте отступление. В сериале есть гипноз. Как психиатр я применял гипноз, хотя и редко. Но вот первый случай его применения запомнил слишком хорошо… Дело было под Киевом, на даче, на берегу Днепра, во время летних каникул. Мне тогда было лет десять, и я во всех отношениях уступал более взрослым пацанам. В поселке появилась неземной красоты девочка Оля, умница, хорошо воспитанная. За ней все наперебой увиваться, но у меня не было шансов завоевать ее сердце. И вот однажды, когда мы сидели компанией на пляже и голота кичилась умением далеко плеваться, я вдруг сказал, что обладаю гипнозом. То ли начитался о нем, то ли мама рассказывала какие-то страшные истории… Девочка заинтересовалась. Я сказал: вот, сосчитаю до 10 и ты уснешь, стал пронзительно смотреть ей в глаза, считать, потом — спи! Оля глаза и закрыла. Все хи-хи да ха-ха, подумали, что она притворяется, побежали купаться, а когда вернулись — девочка спит. Такую, спящую, ее и забрали родители. Меня назвали хулиганом, ухо накрутили… Это дало мне право на обиду и молчание, когда родители прибежали к нам на следующий день: Оля-то не просыпается… Опять меня обругали хулиганом и даже бандитом. Дело было в выходные, врача нет, фельдшер пьян, поселок затерян в песках и лесах. Местная бабка-шептуха что-то там нашептала и уверила, что завтра девочка проснется… Но Оля не проснулась. Тут уж все стали на уши. Родители Оли сменили гнев на милость, пали в колени и стали меня умолять ее разбудить, я бы с радостью — но как? Я испугался больше всех. Лишь на следующий день Оля проснулась. Родители тут же увезли ее в город, меня стали называть «гипнотизером», и у меня появился авторитет. А приехавший отец применил в целях воспитания шпагат с узелком на конце… С тех пор к гипнозу у меня особое отношение.

Но вернемся к сериалу. Прошлогодняя экранизация романа Маргарет Этвуд «Рассказ служанки» стала событием. Создателям этой антиутопии удалось создать целостный, яркий мир, в котором США захватила религиозная секта, угнетающая женщин. И вот опять история о служанке. Можно было ожидать художественных открытий, несмотря на явный и односторонний уклон в феминизм. Для меня этот просмотр был особенно интересен, так как этот сериал тяготеет к психиатрии. Собственно, доктор Саймон Джордон с помощью методов психоанализа, в том числе анализа сновидений, пытается установить мотивы преступления, ответить на вопрос — вменяема ли была Грейс во время злодеяний. Женщина страдает потерей памяти, ее признательные показания путаны и противоречивы, мера ее понимания происходящего так толком и не установлена. Как и реальная виновность: она не понимала происходящего? Действовала под страхом угроз грубоватого конюха? Была активной его сообщницей или вообще инициатором убийств и ограбления?

Надо сказать, что в сериале сокрыт явный исторический диссонанс: фактура событий жизни Грейс, атмосфера середины XIX века воссоздана скрупулезно, в деталях, однако в то время психоанализа еще не существовало. Месмеризм, увлечение гипнозом было, в том числе шарлатанным, но вот фрейдовский психоанализ появился значительно позже. В Канаде и Америке он стал популяризироваться лишь после Первой мировой войны. Но не будем упрекать создателей сериала в смещении времен: для них события тех лет лишь проекция нравов нашего времени. Нельзя осуждать метафору за то, что она метафора.

ДИАГНОСТИКА

Фильм снят в классической манере, великолепный кастинг, где выделяется Сара Гадон в главной роли. Но вот к сценарию много претензий. Начинается история ведь с того, что местный священник (яркая роль режиссера, короля ужасов Дэвида Кроненберга) приглашает психоаналитика для амнистирования Грейс, к которой местные либералы проявляют сострадание. Саймон Джордон начинает распутывать клубок психоанализа, обращая внимание на шепот, который слышит Грейс, на возможные галлюцинации и т. д. Но вскоре чисто психиатрический подход подменяется вялой фиксацией бытовых подробностей на традиционную тему: «как плоха жизнь иммигранта», «горе бедняку». Наметившаяся искра влечения доктора и пациентки тоже теряется в унылости быта. Не спасает дело и гипноз, который проводит заезжая знаменитость, бывший знакомый Грейс, фокусник и коробейник, теперь остепенившийся и ставший звездой местных спиритуалистов. Хочет ли он помочь девушке, является ли сеанс гипноза гипнозом — остается непонятным. Постепенно уровень белого шума, неясностей, нестыковок наползает, как густой туман. Неоднозначность, тайна, загадка — это козырные карты в колоде сценариста и режиссера, но в данном случае чувствуется их беспомощность в этой игре. Ибо к финалу занавес драмы так и не открывается. Осмысления всего не происходит, Грейс оказывается чрезмерно положительной, а ее горести сводятся к невезению. Парадоксально, но в последней серии мы видим иную Грейс, с ранее несвойственными ей чертами; на раскрытие ее личности просто не хватило экранного времени. Психология заменяется примитивной социологией. Что зрителю запомнится? Наверное, «рамочные» сентенции самой Грейс, которая не только не раскаивается, но и пытается навязывать нам свой взгляд.

Что же, мы все преступники? Мы все равны в смысле греха? Нам нужно понять и пожалеть Грейс, которая могла не совершать, но все же совершила преступление — то ли как инициатор, то ли как соучастник его?

На моих глазах родилась и окрепло движение «антипсихиатрии», открывшего не только двери психбольниц, но и ящик Пандоры, внеся свой вклад в то, что мир сходит с ума. Помним мы и о гуманизации наказания убийц… В корзину подобных ценностей можно добавить и жалость к педофилам, и сострадание к маньякам. Но зло есть зло, и оно должно быть наказано. В случае с сериальной Грейс все не так очевидно, возможно, речь идет о ограниченной вменяемости, но это остается за рамками недорассказанной истории. Истории героини, к которой лично у меня не возникает особого сопереживания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Если в наш анализ ввести еще и критерий вменяемости, используемый в судебной психиатрии, то сериал «Она же Грейс» может быть признан невменяемым. Конечно, в аллегорическом смысле. Это означает, что наш испытуемый сериал создан с неясной или вовсе отсутствующей художественной, этической и философской концепцией и в принципе нуждался бы в «принудительном лечении», если бы это было возможным.

Скажу также, что понятие вменяемости не всегда есть похвала фильму, ибо она может сопрягаться с азбучной примитивностью, назидательностью, прямолинейностью. Так же как невменяемость не есть приговор художественной ценности. Не всегда это околесица. Вот, скажем, абсурд — казалось бы, крещендо невменяемости. Но иногда это потрясающий художественный прием. Вот я недавно посетил музей Сальвадора Дали в Монтерее — и был восхищен поэтикой и мощью сюрреализма его ранних работ. Дали работал вместе с Луисом Бунюэлем, создав шедевры «Андалузского пса» и «Золотого века». Давайте не забудем театр абсурда Беккета и Ионеско, вспомним Кафку… Гениальная музыка «Pink Floyd» многими воспринималась как бессмысленная, но она изменила лицо мира. Абсурдизм — частый гость в фантастике. А последние шедевры кино и сериалов, такие как «Загадочная история Бенджамина Баттона», «Во все тяжкие», «Фарго», нельзя представить без элементов абсурдизма. Я не есть большой любитель абсурда или абстракций, но эксперименты необходимы для поиска нового.

В мире искусства все относительно, и термин «невменяемости» есть не просто игра, но еще одно измерение Художественности, новая краска в палитре нашего анализа, которой мы можем иногда пользоваться.

Индекс Эмпатии (осознанного сопереживания, от +5 до –5): +1

Пси-Индекс (охраны психического здоровья, от +5 до –5): 0

Индекс ВН (вменяемости-невменяемости): невменяем

От редакции

Статья Сергея Дяченко содержит обращения к читателям, призывающие к дискуссии, — но сам ее автор, увы, принять участие в обсуждении уже не сможет… В редакции «Горизонта» не нашлось специалистов на данную тему, поэтому мы решили обратиться к специалисту из числа наших авторов, прежде публиковавшему на страницах журнала материалы и по психиатрии, и по творчеству Дяченко. Вот его, точнее, ее ответ.

Светлана Юрьева

Ни в коем случае не возражая, разумеется, против негативного отношения Сергея Сергеевича к убийцам, совершившим свое преступление в состоянии психического расстройства, хотела бы сказать несколько слов в защиту антипсихиатрии. Она не только способствовала гуманизации системы психиатрической помощи, улучшению отношения к пациентам (во всяком случае, тем из них, кто не совершил никаких преступлений), повышению внимания психиатров к их правам, широкомасштабному сокращению числа психиатрических коек и психиатрических больниц с развитием внебольничных форм лечения и ухода, но и явилась необходимым этапом в развитии самой психиатрии как науки, сложным междисциплинарным явлением на стыке психиатрии и философии. Как отмечает исследовательница Ольга Власова, антипсихиатрия — критическая точка истории психиатрии, стадия радикального сомнения, на которой происходит отрицание естественнонаучной парадигмы, свойственной этой науке. Антипсихиатрия — в какой-то мере гуманитарное, философское движение, на ее развитие повлияли психоанализ, экзистенциальный анализ и феноменологическая психиатрия, социология девиантного поведения, антропология, юнгианский анализ и др. Толчок к развитию антипсихиатрии — стремление психиатрии как науки осмыслить свои методологические и парадигматические основания, что характерно для самых различных наук XX века.

Если же говорить о психически ненормальных убийцах, то антипсихиатрия ни в коей мере не стремится к гуманизации их наказания. Скорее наоборот: выступая за соблюдение прав тех из пациентов, кто не совершил никаких преступлений, и отказ от их недобровольной госпитализации, антипсихиатры призывают к отмене такого явления, как освобождение лица от уголовной ответственности по невменяемости, настаивая на том, что каждый человек, в том числе находящийся в состоянии психического расстройства, должен быть ответствен за свои поступки. Так, один из самых известных антипсихиатров американский профессор психиатрии Томас Сас писал:

«…Вне зависимости от того, является ли человек (кажется ли он) здравомыслящим или безумным, для совершения поступков у него имеются причины, а не влечения. Если мы считаем причину, исходя из которой он действовал, абсурдной (сумасшедшей), мы называем его безумным или психически больным. Этим, однако, не доказывается тот факт, что приписываемое состояние („сумасшествие“ или „психическое заболевание“) принудило его к совершению запрещенного законом действия. <…>

В самом деле, заболевание мозга может выступить причиной. Но причиной чего? Как правило, проявлений недостаточного поведения, таких как слабость, слепота или паралич. Ни одно заболевание мозга не вызывает сложных скоординированных действий, подобных поступку Эндрю Голдстайна¹ или действиям Джона Хинкли — младшего².

<…>

Если „сумасшедший убийца“ болен, то, подобно ВИЧ-инфицированному убийце или убийце, страдающему туберкулезом, его следует поместить за преступление в тюрьму, а в тюрьме — лечить от заболевания.

Психически больными или сумасшедшими объявлены миллионы людей. Не все среди них совершают преступления. Хотя безумный, такой как господин Голдстайн, считается сумасшедшим на протяжении большей части времени или постоянно, он убивает лишь в какое-то определенное время. Если сумасшедший убивает кого-то — точно так же, как если он подает петицию с просьбой об освобождении или обедает, — он делает это потому, что решает поступить таким образом. Следовательно, если сумасшедший совершает преступление, правосудие требует, чтобы мы воспринимали его всерьез и наказывали его за совершенный поступок».

Скорее уж можно сказать, что к «гуманизации наказания убийц» стремится традиционная система психиатрической помощи, в рамках которой убийца может оказаться на принудительном лечении на тот же срок, что и, например, психически ненормальный человек, помогший двум ворам украсть холодильник. Вспомним историю серийного убийцы и насильника Александра Спесивцева: после убийства 17-летней Евгении Гусельниковой он был помещен в Орловскую специализированную психиатрическую клинику-стационар с диагнозом «шизофрения» и через три года выпущен — как утверждали врачи, в состоянии ремиссии. Вскоре после освобождения Спесивцев убил 21-летнюю Елену Трунову, далее еще семнадцать человек. Последних двух своих жертв, 13-летнюю Евгению Барашкину и 15-летнюю Ольгу Гальцеву, Спесивцев около месяца держал прикованными самодельными наручниками, издевался над жертвами, пытал и насиловал, заставлял девочек разрезать тело их подруги и есть её останки. Таким образом, попытка врачей определить, представляет ли Спесивцев опасность для общества, оказалась неудовлетворительной. Не будь Спесивцев признан невменяемым, он оказался бы в заключении на долгий срок и не совершил бы описанных выше страшных преступлений.

Мое мнение о психиатрии и антипсихиатрии на материале кинематографа изложено в статье, опубликованной в «Горизонте», № 9(35) за 2022 год, а на тему психиатрии в творчестве Марины и Сергея Дяченко мной написана статья «„Ведьмин век“ — социальный роман?», помещенная в «Горизонте», № 9(11) за 2020 год.

---

¹ 3 января 1999 года в Манхэттене на станции метро «23-я улица» Эндрю Голдстайн, имеющий диагноз «шизофрения», столкнул журналистку Кендру Уэбдейл под прибывающий поезд; журналистка погибла. На первом судебном процессе ситуация оказалась тупиковой, на втором судебном процессе жюри присяжных признало Голдстайна виновным и осудило за убийство второй степени, приговорив к 23 годам лишению свободы. Случай с Эндрю Голдстайном привел к принятию на уровне штата Нью-Йорк «закона Кендры», согласно которому судьи могут выносить постановления, обязывающие людей регулярно проходить психиатрическое лечение, а при невыполнении постановления человек с психическим расстройством может быть госпитализирован на срок до 72 часов. (Здесь и далее — примеч. ред.)

² Джон Уорнок Хинкли — младший в 1981 году совершил покушение на президента Соединенных Штатов Рональда Рейгана, в результате покушения тот получил ранение легкого. Были ранены также трое сопровождающих президента, один из которых, пресс-секретарь Белого дома Джеймс Брейди, стал инвалидом (был парализован) из-за ранения в голову и много лет спустя от его осложнений скончался. В 1982 году в Вашингтоне состоялся суд, на котором Хинкли обвинили в 13 правонарушениях и 21 июня признали невиновным из-за психического расстройства, хотя по данным, приведенным стороной обвинения, он был вменяем. С 1982 по 2016 год Хинкли находился в психиатрической лечебнице. В результате реакции общества на дело Хинкли Конгресс США и некоторые из штатов пересмотрели условия защиты по невменяемости в уголовных преступлениях — в частности, штаты Айдахо, Монтана и Юта запретили такую защиту. В 1984 году был принят закон под названием Insanity Defense Reform Act, изменивший правила обсуждения наличия психического расстройства у подсудимого в федеральных судах Соединенных Штатов.