Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 9(71), 2025.

— Инопланетяне портят город, — с серьезным лицом говорил корреспондент, — с таким лозунгом в понедельник выступил кандидат в мэры Сандерс. Всю неделю неустановленные лица распространяли листовки. — Кадр сменился. Теперь семья ксенов, с грустно опущенными хелицерами, убирала газон, заваленный красными квадратиками бумаги. — Шансы Сандерса стремительно падают. Городской совет инициировал расследование и назначил слушания…

— Можно сделать тише? — попросил я бармена. — И еще повтори.

Бармен, крепкий лысый мужичок, щелкнул пультом, подвинул ко мне очередной стакан.

— Да, задолбала эта политика, — проворчал он, позвякивая бутылками. — Но Сандерс этот пережал. Скажу честно, — бармен заговорщически зашептал, — если бы не тараканы, хрен бы я держался на плаву. А порция виски стоила бы в три раза дороже. Вот так вот. Бизнесом заниматься — это не языком в мэрии трепать.

— Ага, — пригубил я терпкое пойло, — только из них, — я показал пальцем на экран, где озабоченная рожа ведущего сменялась тоскливыми мордами насекомых, — одна десятая процента живёт в домиках с газончиком и чуть больше процента работают. Все остальные — на пособии, на свалках.

— Ну да, — легко согласился бармен, — они те еще поросята. — Хихикнул.

— А город задыхается, — продолжал я, изучая жидкость на донышке стакана. — Пробки. Мусор. Воды не хватает. Знаешь, что самое главное? Они пустынные существа. А вокруг города — одна сплошная пустыня. Но наши доблестные олдермены, ксенисты, полагают, что гуманизм устарел, считают, что переселение ксенов в пустыню — акт аморальный.

— Ну, — протянул бармен, — они на самом деле хорошие ребята. Не олдермены. Эти-то, само собой, сволота. А тараканы — вполне себе. «Инопланетяне портят город», — бармен посмаковал фразу. — Звучит так себе. Кому-то из штаба Сандерса крепко влетит.

— А что звучит не так себе? — поинтересовался я.

Бармен задумался, почесал затылок, опрокинул в себя виски, только что налитый для меня, подумал еще немного.

— Город портит инопланетян! — Он хлопнул ладонью по стойке. — Почему бы о них не позаботиться? Отправить туда, где им хорошо. А, как тебе идея? У этих недоумков, политиков, мозгов не хватает. Всё за людей беспокоятся.

— И, если хочешь помочь людям, позаботься об их соперниках? — поддакнул я.

— Соперники — сильно сказано, — бармен всё же налил мне порцию, — но общая мысль верная. Станешь на защиту людей — назовут ксенофобом. Озаботишься интересами тараканов — как таких называют, не помню?

— Ксенофилами. Извини, как тебя зовут? — Я протянул руку.

— Дэнзел, — представился бармен.

— Спасибо, Дэнзел, кажется, ты только что вернул мне работу.

Я положил на стойку десятку и направился к выходу. Бармен крикнул вдогонку:

— Эй, дружище, меня не забудь, я право на пристройку всё не могу выбить. И да, у меня с каждым тараканом заключен договор!