Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 9(71), 2025.

В чёрт-те какие забытые времена мне повезло столкнуться с пришельцами: дату не помню, но произошло это до 1972 года. Столкнулся не я один, и не один раз — сталкивались регулярно. В Воронеже, в паре-тройке километров от его геометрического центра.

Тогда город делила заливная пойма классической для средних широт реки. Судоходной во времена Петра, строившего здесь флот, когда суда были не бог весть какими большими, теперь же являвшейся местом отдыха для тех, кто летом не сумел выбраться за город.

Но к пойме примыкал своего рода карман, где отдыхали не только летом. В коротеньком притоке исторической реки Воронеж народ купался круглый год. Проезжая на трамвае через небольшой мост, всегда, даже в самый мороз, можно было наблюдать с десяток любителей водных процедур. Пожалуй, эти процедуры можно было даже назвать горячеводными, куда там столичному бассейну «Москва» с его двадцатиградусным подогревом.

Секрет? Никакого секрета. Отнюдь не исторический приток назывался Дивиниловкой. Непонятно? Сейчас. Дивинил — одно из основных веществ, использовавшихся для синтеза каучука на заводе СК-2. Из-под ограды завода торчала огромная труба, являвшаяся истоком короткой речушки. Из жерла бил горячий сток, невыносимо этим самым дивинилом вонявший. Неудивительно, ведь нормальные очистные сооружения считались в то время буржуазной блажью. Но кого это волновало? О влиянии среды на здоровье медицинские журналы политкорректно молчали, люди же гордились способностью переносить любые невзгоды. Токсичные промышленные отходы в список гордо переносимых невзгод входили.

Пришельцы? Нет, здесь в центре города не нашли привычной среды обитания гости со звёзд. Эта история гораздо приземлённее и даже включает в себя активное участие наших отечественных детей.

В детской среде тогда бытовала концепция «выпустить зверушку-птичку-рыбку на волю»: подозреваю, что именно она и породила пришельцев. Во всяком случае, жильцы аквариумов регулярно отправлялись в плавание по местным водоёмам на радость окунькам и щурятам.

Но не так получилось с Дивиниловкой. Тропические рыбки прекрасно акклиматизировались в вонючем стоке, весело размножались, зимовали около самой «выхлопной трубы», в акватории, сюрреалистически исходившей паром меж заснеженных берегов.

Почему получилось «не так», почему их не сожрали? Предположений может быть много, но, скорее всего, несколько факторов работали одновременно.

Во-первых, при нагревании растворимость газов падает. Во-вторых, загрязнители, а там их имелось огромное количество, уже сами по себе снижают кислородонасыщенность. Так что воронежской ихтиофауне, привыкшей к богатой кислородом воде, дышать в горячей и почти ядовитой среде было не особо комфортно.

В-третьих, имеется явление, называемое биомагнификацией. Каждый следующий уровень пищевой цепочки накапливает в организме больше токсичных веществ, чем предыдущий. То есть водоросли поглощали всё тот же дивинил, а питавшийся ими пресноводный планктон (всякие-разные рачки) токсичного вещества имел в своих тканях уже значительно больше. Лопавшие планктон гуппи — следующие в этой цепочке; они имели в себе гадостей ещё больше. Когда дело доходило до окуньков и щурят, уровень токсичности вполне мог оказаться таким, что и хищником быть не захочешь. Ну или хотя бы аппетит потеряешь.

Но гуппи проблемами своих врагов не заморачивались, а росли себе и процветали, причём делали это весьма энергично. Как известно, размер рыбок тем больше, чем больше расстояние между стенками аквариума, здесь же никаких границ не наблюдалось. Так что выловить в речушке семи- или даже восьмисантиметровую самку гуппи чудом не выглядело (самцы у этого вида значительно мельче). Ловились рыбки обычным аквариумным сачком прямо с пологого берега, я сам притаскивал домой этих гуппи — серых самок и коричнево-жёлтых самцов. Почему смесь всех доступных на воронежском птичьем рынке окрасок дала именно коричнево-жёлтую гамму, я не знаю¹.

В аквариуме рыбки себя прекрасно чувствовали. Видимо, благодаря стабильным условиям на них проявлялись пятна более разнообразных цветов, хотя основной фон всегда оставался коричнево-жёлтым.

Кроме гуппи, я видел красных меченосцев или пецилий, но они держались чуть глубже и двигались быстрее. Соответственно и поймать их было сложнее, да и подходящего большого сачка на длинной ручке у меня не имелось. По слухам, бродившим среди аквариумистов, там же можно было встретить петушков и лялиусов. Сам я лабиринтовых рыбок в Дивиниловке не видел, но именно эти два вида настолько выносливы, что их присутствие кажется вполне вероятным. Тем более что значительную часть кислорода лабиринтовые получают из воздуха, то есть и вредных веществ должны были поглощать гораздо меньше, чем те же гуппи.

Живут ли аквариумные рыбки в воронежских водах сегодня? Вряд ли. В 1972 году закончилось строительство плотины и началось заполнение водохранилища, протянувшегося далеко вверх и вниз от города. Под поверхностью остались и многокилометровая часть реки Воронеж, и пойменный луг, и замечательный приток Дивиниловка. Горячая струя оказавшегося под водой волшебного источника стала сразу же разбавляться огромным количеством воды, имевшей привычную для наших широт температуру.

А «пришельцы» — это всего лишь термин, обозначающий инвазивные биологические виды, то есть виды, каким-то образом обосновавшиеся далеко за приделами своего ареала обитания…

---

¹ Это как раз имеет совершенно естественное объяснение: подобный окрас всегда становится основным в популяциях гуппи, сталкивающихся с высоким риском хищничества. И «исходных», обитающих в дикой природе, и одичавших. Самки гуппи в подобных условиях также «переучиваются», переставая отдавать предпочтение наиболее ярко окрашенным самцам и даже отвергая их. Как видно, в Дивиниловке всё-таки находилось кому охотиться на бывших аквариумных рыбок: хотя бы и насекомым — ведь гуппи вполне посильная добыча для жуков-плавунцов, водяных клопов гладышей или личинок крупных стрекоз. (Примеч. ред.)