Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 7(69), 2025.

По лицу Нори градом катился пот. Его верный насос — старомодный, механический — ещё никогда так не жаловался. В кислом воздухе Уады он натужно, противно скрипел. Бутылка прямо на глазах покрывалась изнутри испариной.

Нори не останавливался. Стрелка манометра отсчитывала по часовой чёрные риски. Два. Два и два. Два и четыре… Два и шесть. Хватит, пожалуй.

— Нори Вельтов?

Он обернулся. На площадку поднялась худосочная колонистка с прыщавым лбом.

— Да, это я.

— Меда Рачико из Транспортного, — представилась она и шумно откашлялась в ладонь. — Ух. Чего это ты делаешь?

— Воздуха набираю, — пояснил Нори, закрутив бутылку. Он отсоединил насос. — Коллекционирую.

— Вот оно что. — Рачико подошла поближе, присмотрелась к его бутылке. — И много у тебя?..

— Четырнадцать, — похвастался Нори. — Но таким противным, как ваш, я ещё не дышал. Уж простите. — Он улыбнулся. Меда скривилась и опять закашлялась. Руку она вытерла о штаны. Улыбка Нори поблекла. Им предстояло ближайшие девять часов просидеть рядышком. И он только-только постирал обивку на креслах.

— Когда вылетаем? — спросила Рачико.

— Когда угодно. — Он красноречиво мотнул головой в сторону горизонта, где из-за цепи ломаных гор поднималось маленькое солнце. — Зелёный свет уже дали, сами знаете… Пойдёмте, глянем на мою птичку. — Нори нежно заткнул бутылку под мышку, подобрал насос и зашагал по взлётной площадке. Меда Рачико последовала за ним.

— Это не птичка, — заметила она, — а медуза какая-то. Вы на этом с Земли прилетели?

Она задала этот вопрос таким серьёзным тоном, что Нори не сразу нашёлся с ответом. Достоинства его дирижабля не включали возможность бороздить космическое пространство. Нори пустился в беззаботные, осторожные объяснения: привёз его сюда, конечно же, транспорт «Экстрапланетеха», такой же, на каком сюда однажды доставили и саму Меду, и её замызганную форму. На разгрузку и подготовку дирижабля ушло два местных дня, которые сам Нори предпочёл провести в своей каюте. Только сейчас вот выбрался. Про Уаду говорили, что её видами безопаснее всего любоваться из иллюминатора.

Меда кивала и кашляла.

Они подошли так близко, что белоснежный овальный корпус дирижабля заслонил и горы, и солнце; Нори обронил пару гордых слов о высококачественных полимерах, о грузоподъёмности, об удобствах; продемонстрировал и тоненький гордый шрам у кормы, где по «птичке» однажды чиркнуло куском подхваченного сильным ветром мусора.

— А это что? — ткнула колонистка в протянувшуюся вдоль выпуклого бока надпись.

— Имя, конечно, — возмутился Нори.

— «Первопроходец», — прочитала Меда и усмехнулась. — Лажа. Это я первопроходчица.

— Ну, я же прокладываю дороги, — сказал Нори. — Вот и…

— Ну и назвать его надо было «Дорогоукладчик», — заключила Меда и опять закашлялась. Руку сунула в карман.

Они подошли к гондоле. Нори отворил дверь, запрыгнул внутрь, жестом позвал Меду за собой. Она притопнула, отряхнула пыль с ботинок, заняла своё кресло. По крайней мере, плечами они не соприкасались. Худосочная Рачико утонула в кресле.

— Вы сказали, вы из транспортного, — заговорил опять Нори. — Но у вас же пока нет транспорта.

— Так будет, — беспечно заявила Меда. — Меня заранее назначили.

— Не знал, что так бывает.

— В колониях бывает и не так.

Он пожал плечами, вывел на консоль общий план работ: карта, два огонька, извилистый пунктир. Мигающая точка, которой обозначался «Первопроходец», замерла рядом с огоньком, подписанным как «О». Пунктир вёл к жирной «Х». На информационной панели справа высвечивалась информация: длина маршрута, предполагаемый расход топлива, давление, запас гуминовой приманки…

Нори смахнул всё это в сторону и перешёл на экран связи. От Контрольной пришло подтверждение: всё по расписанию, дорога ждёт. Нори направил в диспетчерскую запрос на вылет. Запустил проверку. Привычная рутина.

— Так это у вас четырнадцатый раз.

— Пятнадцатый, — поправил Нори. — Пятнадцатая. Планета.

— Дыра это, а не планета, — сказала с чувством Рачико и раскашлялась так, что несколько капель попали на его консоль. Она не заметила. Нори многозначительно постучал по экрану пальцем, но Меда упорно отказывалась смотреть, и он сам достал бумажный платочек и протёр экран.

— Вы б хоть маску натянули, — сказал он.

— Не запасёшься, — ответила Меда. — Дыра, говорю.

— Но вы же тут остаётесь. В новой должности.

Рачико не ответила.

— Значит…

— Вы не работали в «ЭПТ», да?

Он моргнул.

— Нет, я с ними на партнёрской основе.

Меда заржала.

— На партнёрской, значит, основе, — выдавила она сквозь смех. — И как?

— Пойдёт.

Рачико опять зашлась в приступе кашля. Нори решил, что так ей и надо.

— Вам бы водички попить.

— Спасибо за заботу.

Взлёт прошёл спокойно. Маршрут на экране загорелся тёплым жёлтым. Солнце поднялось; небеса стремительно светлели. Нори повёл «Первопроходца» в сторону депо. Вокруг «яйца» из свежего, блестящего бетона растянулось сияющее полукольцо из фонарей и наэлектризованной ограды. Ворота депо смотрели на север от поселения. В пустошь.

Карта сменилась панелью для прицеливания, перетянутой координатной сеткой. Нори наметил все точки заранее, и сейчас ему оставалось только ткнуть пальцем.

— На панели перед вами есть предохранитель, — скучающим тоном сказал он. — Вон, под крышечкой. Откидываете крышку, большим пальцем вдавливаете кнопку. Я со своей стороны делаю то же самое. Пока оба не нажмём, система не позволит сбросить гумин.

Меда послушно откинула крышечку. Кнопки щёлкнули почти одновременно. На консоли края экрана загорелись тревожным оранжевым. Пошёл отсчёт. Три. Два. Один. Оранжевый сменился красным. Под консолью раздался щелчок. Нори нашарил пусковой рычаг.

— Как-то близко, — заметила Меда.

— Да. Это базовый заряд. Он выманит дорогу из депо. Его мы ставим в пяти километрах, — пояснил Нори. — Дальше идём по маршруту.

— И быстро она растёт?

— Быстро. Не отпускайте кнопку. — Он дёрнул за рычаг. Дирижабль еле заметно качнулся. Из-под гондолы к земле протянулся зелёный трассирующий след; он оборвался поднявшимся над землёй облачком пыли. С высоты деталей было не разглядеть, но Нори знал: снаряд раскрывался стальным цветочком.

— Городок ваш сейчас наполнится сладостным благоуханием гумина, так что радуйтесь, что вы — не там, — назидательно заметил Нори и вернулся на экран связи, чтобы передать в депо: «Выпускайте». Потом слегка развернул «Первопроходца».

Ворота депо раскрылись, выпуская дорогу. Она выплеснулась наружу бесформенной серой кляксой, содрогнулась; по её поверхности пробежала рябь. В сиянии ограды депо дорога казалась полупрозрачной. Вот она выпустила ножку; вот — ещё одну и вот устремилась широкой серой лентой в сторону сброшенной с дирижабля приманки.

— Пошла, — довольно сказал Нори, опять выворачивая штурвал. — Теперь отпускайте.

Прозрачная крышечка с хлопком вернулась на место. Пальцы Меды Рачико оставили на ней жирные разводы.

Рачико подтянула ногу, упёрлась пяткой в край сиденья, обхватила колено.

— Хоть бы радио послушать, — посетовала она.

— Я работаю в тишине. Меня лучше не отвлекать.

— А то что? — Она выгнулась в сторону, попыталась опять из окна посмотреть на дорогу. Серая лента, знал Нори, ползла к гуминовой приманке. На запах. И выбирала при этом самый плоский, самый спокойный маршрут. Он плохо понимал, как это работает, знал только, что выросла такая дорога из экспериментов с лабиринтами в пробирке.

— А то разобьюсь.

— У тебя нет автопилота?

— Нет. — Ложь, но Нори не чувствовал себя обязанным быть с ней откровенным. От Рачико неприятно пахло жжёной резиной. И кислятиной, но тут вся планета так пахла. — Всё на внимании. Ребята из депо сейчас запускают зонды, они пойдут за дорогой, доложат, если что-то не так…

— Почему мы с воздуха её ведём? Не с земли? Почему вообще не расставить это заранее…

— Контроля больше. Всего не предугадаешь. Если пойдёт не в ту сторону, надо добавить гумина на верный маршрут. А то, я слышал, бывали аварии.

— Я тоже слышала. — Тут она закашлялась. Дирижабль лёг на курс; на консоли высветилась следующая точка. Пять минут. Меда, чудо-то какое, вспомнила, что у неё с собой была салфетка, и в этот раз руку вытерла как следует. — До «ЭПТ» на госуху работала. Там такого не любили. У нас таких примочек не было. Всё по старинке, на месте строили. Это на Корешке.

— Ага, по старинке, — пробормотал Нори. «Первопроходец» стремительно набирал скорость. Он поймал волну, закачался, заскрипел; всё знакомо, и всё-таки чуточку иначе, не так, как он привык. Нори Вель порой представлял себе свой дирижабль китом, которого нужно было аккуратно, нежно вести по воздушному пространству; нельзя просто взять и дёрнуть за поводья, нужно почувствовать, куда ветер дует, обойти точки, в которых тёплый воздух встречается с холодным. Нори считал себя неплохим укротителем китов и опытным воздухоплавателем, но в небесах Уады он шёл в неизвестных водах. «ЭПТ» не дали времени на тренировочные полёты. Впрочем, метеорологическую сводку они предоставили великолепную и пообещали весь день оставаться на связи и держать на всякий случай в полной готовности медицинскую команду.

— Я предпочитаю материалы, которые не думают.

— Эта дорога тоже не думает, — помотал Нори головой. — Она просто строит себя сама. В том направлении, в котором нужно. За час делается больше, чем вы там по старинке делали за месяц. Ты ж почему-то свалила.

— Дура потому что, — изрекла Меда. — Повелась на контрактное рабство.

Нори хмыкнул.

— Но всё лучше, чем «партнёрство», — добавила колонистка.

— Зажимай кнопку, — ответил Нори. — Готовим второй сброс.

На большой карте их точка чуточку сдвинулась вдоль пунктира от огонька «О». Снова сетка прицеливания, снова щелчки кнопок. Двигатели притихли; «Первопроходец» перешёл на тихое скольжение. Вот нужная точка. Зонды, наблюдавшие за ростом дороги, передавали, что всё идёт по плану. Лента добралась до первой приманки; теперь дорожная масса скапливалась там, пробуя окрестности отростками-ложноножками.

Нори выстрелил. Зелёный трассер. Тучка пыли. Готово.

Дорога вновь тронулась с места. Зонды послали новую дозу информации.

— Быстро она, — заметил Нори.

— Быстро?

— Ага. — Двигатели вновь зарычали. Дирижабль вновь набрал скорость. Они поймали какое-то завихрение; их слегка тряхнуло. — Зато закончим пораньше. Думаю, она вас услышала, госпожа Рачико. Показывает вам, как работают современные технологии.

— А как они работают? — с невинным видом спросила Меда. У неё в горле опять клокотало.

— Ну, — почесал Нори затылок, — она чувствует, где вкусно, и в ту сторону и разворачивается. Ну и там что-то как-то задано, чтобы она с ровненькими краями шла и брала только один маршрут…

— Не знаешь, — резюмировала Рачико. — Мне вот интересно, откуда это всё берётся.

— Она делится.

— Меня поделить надвое, получится две девчонки в два вершка. А этой дряни там только прибавляется.

— Ну она точно что-то берёт из почвы, — раздражённо заметил Нори. Меда опять удачно закашлялась. Он заложил вираж, сверился ещё раз с информацией от зондов, не поверил своим глазам: дорога, судя по всему, вышла где-то на восемьдесят метров в секунду. Нори представился её фронт: серый волнистый гребень, мажущий ландшафт мёртвым не-асфальтом. Кисть титана.

— Что там брать-то. — Меда вытерла руку о край сиденья.

— Прекратите это, — выдавил из себя Нори.

— Что?

— Я могу дать вам платки. Не превращайте мою гондолу в свинарник.

— Окей, босс, как скажешь, — оживилась Рачико. Она достала свою заскорузлую салфетку и с такой силой вытерла обивку, что на той остался бледноватый след. Меда опустила ногу обратно на пол, громко при этом топнув. — Не хотела обидеть.

— Вы тут все так кашляете?

— Все, кто дышит местным, — сказала она. — А это почти все.

— Но явно же вредно.

— Вредно. «ЭПТ»-шники купили себе право стандарты отдельные ставить на разных планетах. Ха! — Она глубоко вдохнула, подавила приступ. — Может, ты и молодец, что… партнёрствуешь.

Нори промолчал.

— Я ж не со зла, — проговорила Меда, глянув опять в окно. — Чёт я её не вижу.

— Там она, там, — сказал Нори. — За холмом. Пузырится уже, небось.

— Пузырится?

— Ждёт. Она перегоняет график. Быстро растёт на вашей Уаде.

— Хоть что-то тут растёт.

— Небось, благодаря вам ещё много чего вырастет.

— Ага, как же. Мусорка будет, а не колония, — буркнула Рачико. — А мне ещё участок тут гарантируют. Там меня и похоронят. Слышь, а она что, по-разному на разных планетах себя ведёт? Правда?

— Да, по-разному. Готовься, сейчас опять стрелять будем. — Он сбросил высоту; очень уж «Первопроходца» покачивало. На консоли высветилась прицельная сетка. Рачико вдавила свой предохранитель, Нори вдавил свой, сбросил заряд. Трассер. Тучка. Писк. Дорога покатилась дальше.

— Глупо как-то, — сказала Рачико. — У нас под разные планеты разные протоколы готовят, рассчитывают, понимаешь, почву, давление, материалы подбирают, а вы с одной непредсказуемой дорогой прилетаете. И это пятнадцатая по счёту планета…

— Нет, нет, — помотал головой Нори. — Я разных мутантов закупаю.

— Закупаешь? Мутантов?

— Ну да. Виды, типа. А «ЭПТ» меня нанимает. Им так проще, чем свои разрабатывать. — Он весело улыбнулся. — Потому я и партнёр.

— А как ты его подбира…

Он заговорил поверх кашля:

— Запрашиваю геохимию, беру то, что лучше всего подходит. Это, например, «дорфизар-семнадцать-эм-ноль-четыре». Дорфизар — значит дорожный физарум…

— То есть всё равно это не под Уаду, — сказала Меда.

— Ну, формально нет. Но таких Уад в галактике… — Он поморщился, потом, глянув на экран, нахмурился. Дорога сбросила скорость до жалких шестидесяти. К сожалению, предоставленные «ЭПТ» зонды не поставляли изображения ему, и потому Нори связался с базой в депо. Ему доложили, что дорога собралась опять в кляксу-амёбу и катилась вперёд с большой неохотой, изредка постреливая в небо протуберанцами.

— Нет больше таких гадких мест, — веско сказала Меда. — Из всех экзопланет эта — самая хреновая. Что эта твоя дорога там в почве находит — не знаю.

— Я ориентировался на геохимию.

Рачико, похоже, не услышала.

— Привязана, как якорем, — талдычила она. — Дура. Ещё и участок этот. Вдвойне дура. Ты улетишь, а нам тут оставаться. Зато с дорогой.

— Дорога всё сделает проще, — миролюбиво заметил Нори.

— Работы будет только больше. Возить начнут всякое.

Он не знал, что на это ответить. Ему на самом деле совсем не хотелось выслушивать жалобы Меды Рачико на жизнь. Ему хотелось закончить этот полёт, высадить эту тощую грязнулю, выпить на всякий пару таблеток иммунобустера и пойти спать. Его задачи на Уаде сводились к постройке восьми дорожных сегментов, и он наверняка сможет убедить местных дать ему другого сопровождающего.

Но дорога, которая поначалу так его обрадовала, решила, по всей видимости, окончательно остановиться. Она сбросила скорость до каких-то жалких пяти километров в час. При желании Нори мог бы нарезать вокруг неё круги. С базы пришло несколько вопросительных сообщений.

— Запах потеряла, — решил он.

— Так бывает?

— Бывает. — Опять ложь.

Он развернул своего воздушного кита, наслаждаясь возможностью немного поманеврировать, подёргать за поводья. «Первопроходец» уставился наконец носом в ту сторону, откуда передавали сигнал зонды. Нори дал ходу.

— У меня на этот случай есть запаски, — сказал он. — Может, она в вашем воздухе не так далеко чует.

— Слышь? О таком как бы надо заранее заботиться. У меня койкоместо зарезервировано, мне от графика отставать нельзя…

— Вон она, — не обращая внимания, изрёк Нори. — Ого.

Окончательно остановившись, дорога стеклась в грязно-серую кляксу — совсем как та, что выкатилась из депо, только раз в десять больше. Теперь Нори видел, что и след-то за собой дорога оставила некачественный; не широкая, крепкая трасса, а какая-то просёлочная дорожка. Такого он ещё не видел. Даже стоя на месте, растекалась она как-то неправильно.

Вернее, не растекалась вовсе. Собиралась в пульсирующее желе.

— Вымахала.

— Да она уже и побольше должна быть. Странно. — Он отправил несколько неуверенных ответов на вопросы с базы. Меда молча за ним наблюдала. Нори вырубил основные двигатели, развернулся к кляксе бортом, запустил маневровые, чтобы сильно не смещаться. Вызвал опять сетку для прицеливания и начал намечать точки, куда можно было бы сбросить гумин. Ему ещё предстояло решить, как же всё-таки прогнать дорогу второй раз, а то ведь «ЭПТ» может и не принять такое дурное полотно, и тогда ему придётся… о, он боялся себе представить, что тогда придётся делать; у него на этот год ещё было намечено шесть контрактов, притом в нескольких использовался всё тот же дорожный физарум 17-м04, и, если он его тут истратит слишком много… Нет, нет, дорогу надо было привести в чувство.

Он отметил на экране несколько точек. Меда щёлкнула предохранителем.

— Пока рано, — предостерёг Нори, вызывая на экран консоли руководство по дорожной смеси. Он сразу пролистал до страницы о логике.

«Выбор цели».

«Расстановка приоритетов».

«Условия, при которых данные приоритеты актуальны: …»

— Раньше читать надо было, — изрекла Меда, отпуская кнопку.

— Что поделать.

Она смотрела в окно со своей стороны.

— Шариком скатилась. Жесть.

— Шариком?

— Ага.

Нори привстал. Присмотрелся. И правда. Блестящий серый катышек. Дорога сжалась. Он перелистнул на странички про диагностику; ему открылся длинный список возможных проблем. Про образование шарика ничего.

— Слышь, босс, а она подпрыгнула, — заметила Меда.

— Чего?

— И вот опять.

Ничего про шарики. А про прыжки?

Тоже ничего.

— Мило-то как, — сказала Рачико и закашлялась.

— Ничего милого. Не понимаю… — протянул Нори, пытаясь вспомнить, насколько полученные от «ЭПТ» геохимические данные выходили за границы допустимого для дорожного физарума 17-м04. На пять процентов? На десять? Да он и побольше видал расхождения, и всё всегда работало нормально.

— Давай стрельнем, — предложил он.

Рачико не пришлось просить дважды. В этот раз предохранителями они щёлкнули синхронно. Снаряд улетел вниз, ударился о землю в каком-то километре от громадной серой капли, раскрылся. Капля дёрнулась в его сторону, но остановилась и выстрелила вместо этого протуберанцем в воздух. Потом, как и сказала Меда, подпрыгнула. Противное зрелище; она сначала вспухла сверху, потом сплющилась, будто резиновый мячик, и оторвалась от земли, размахивая ложноножками.

— Не дорога, а инопланетянин какой-то, — сказала Меда.

«Инопланетянин», — повторил про себя Нори.

— Технически так и есть, — сказал он. — Их же на Земле выводят. На полигонах.

Капля прыгнула опять. Повыше. Нори положил руки на штурвал. Ладони вспотели.

— С Земли и сюда, — покачала Меда головой. — Чёрт, сочувствую.

И опять закашлялась.

Капля ударилась о землю с такой силой, что заплевала окрестности сгустками жидкого полотна. Но её это не остановило. Она опять подскочила в воздух, выше, выше, стала визуально больше. Её серая поверхность заходила ходуном.

И вдруг уменьшилась.

Кашель Меды сменился испуганным хрипом. Она выгнулась в сторону Нори, попыталась вцепиться обоими руками в штурвал. Из её открытого рта полетели капли мокроты, заляпавшие край консоли.

— Куда лезешь! — заорал Нори.

…А капля вытянулась кверху, выпустила ложноножки, которые, истончаясь на глазах, выстрелили в небеса; она меняла форму на лету, из капли став языком пламени, из языка пламени — осьминожьим щупальцем.

Жирный серый кончик ударил в окно гондолы справа от Нори. Пластик хрустнул. Щупальце скользнуло внутрь, протиснулось между Нори и Медой, смяв обоих, нашло окно — уже со стороны Меды — и выбило и его, выйдя на воздух с противоположной стороны. Кончик свернул вниз, ушёл под дно дирижабля. Вокруг гондолы замкнулась блестящая петля.

Дорога подтянулась.

По щупальцу пробежала дрожь. Уцелевшие окна гондолы окрасило красным. «Первопроходец» начал тонуть.

Он ударился о землю тихо; только хрустнул, как скорлупка. Дорога накинулась на него, обволокла, объела. Баллон из высококачественных полимеров не выдержал её натиска и громогласно лопнул. Участок дорожного полотна надулся пузырём, но сдержал рвущийся на свободу гелий.

Дорожный физарум мудро позволил этому участку отделиться. В небеса вознёсся пузырёк дорожного полотна.

Оставшееся полотно ещё немного покружилось на останках дирижабля, а потом помчалось вверх витой спиралью. У Уады вырос бивень. Он ещё полчаса колыхался под натиском ветра, но к тому времени, как прибыли спасатели, окончательно застыл.