«Война единорогов», «Миллиардер в трущобах», «Кровавый нищий»

Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 1(63), 2025.

Медвежье ПТСР

Фильмы о войне, тем паче европейские, отличаются глубиной вхождения в тему и мрачными аллегориями. Особенно если это фильмы анимационные. Как тут не вспомнить «Долгие, долгие каникулы» или «Могилу светлячков», пусть и японскую ленту, но от этого весь ужас происходящего отнюдь не становится меньше, напротив. Картина «Война единорогов» не просто продолжает давнюю традицию, но привносит в нее новые кроваво-черные краски. В том нет ничего удивительного: ее автор и создатель Альберто Васкес, уже прославившийся работами в жанре готики и ужасов, теперь стал еще и более умудренным годами. Заодно он как режиссер и автор сценария решил вернуться к давней своей короткометражке «Кровь единорога», развив ее в мрачную историю противостояния всего всему, своего рода гражданскую войну Волшебного леса: кому, как не испанцу, рассказать о подобном?

История и проста, и сложна одновременно. В полном магии лесу, где прежде царил мир и покой, памятный нам по завязкам стародавних сказок, теперь полыхает братоубийственная война. Мишки, эти очаровательные плюшевые создания, обрели истинную веру, дарованную им свыше, а с ней церковь, закон, армию — и врагов. В их роли выступили прежние друзья по Волшебному лесу: единороги, оказавшиеся теми идеальными противниками, ненавидеть и убивать которых топтыгины обучаются с младых когтей. Впрочем, основа их существования — быть милыми и пушистыми — ни в коей мере не забыта: более того, только самые очаровашки отправляются на войну против злейших противников, остальным приходится дожидаться своего часа, тренируясь перед зеркалом в совершенствовании милоты.

Это безумное сосуществование очарования и жестокости проявляется с самого начала, в роте новобранцев, где обучаются два брата: Синий (в оригинале Лазурный — хорошо, что не перевели как Голубой!) и Розовый. Как особо милым солдатам им дается ответственное задание: найти в Волшебном лесу пропавших товарищей и помочь вернуться на базу, заодно истребив столько единорогов, сколько получится. В бой их поведет видавший виды ротный, а наставлять в пути станет капеллан.

А дальше все как в обычном боевике: Васкес показывает фронтовое братство, неуставные отношения, непрезентабельный юмор и взаимовыручку — тот весь набор знакомых ингредиентов, из которого обычно и готовится фильм о войне. Вместе с порушенными мифами о прелестях битв, которыми так грезили новобранцы. В первом же бою единороги щедро потрепали неподготовленное воинство. Вот вам та грязь и тот ужас, о которых снято столько фильмов прежде, а будет снято еще больше: потеря близких, страдание от ран, попытки помочь или прекратить муки. Отвага и трусость, верность долгу и товарищам, ярость и безумие — Васкес не скрывает ничего, не приукрашивает, не стесняясь, рассказывает коротко, сочно, жестко, порой жестоко. Он не малюет персонажей одной лишь черной или белой краской, здесь нет однозначно плохих или хороших. Все, напитавшиеся в той или иной степени войной, все ею искалечены, только одни меньше, а другие в полной мере. Но даже в самой сердцевине кошмара кто-то остается верным клятве, а другой вспоминает о близких. Это в равной степени относится и к медведям, и к единорогам. Вот только два из них, совсем еще юные, Розовый мишка и единорожка Мария, оказываются наедине друг с другом, в тумане войны потеряв товарищей и противников — почти как в фильме «Враг мой».

Теперь повествование распадается надвое: Синий впервые оказывается наедине с собой, чего с ним прежде не случалось, а Розовый осознаёт себя как самодостаточную личность, не зависящую от мнения старшего брата. Можно сказать, Синий вместо младшего обретает того себя, который был скрыт до сей поры под спудом. Васкес показывает это даже внешне. После боя Синий пострадал самым главным своим достоинством — лицом (ладно, мордой) и теперь до скончания жизни вынужден носить на одной щеке, как Призрак оперы, маску, скрывающую его уродство. Но, несмотря на это, быстро становится героем медвежьего царства. Какие там генералы, ведущие из сытых комнат своих крепостей подведомственные войска в очередную атаку, какое там командование — все они отныне сор под ногами Синего. Он, изведавший войну, хлебнувший больше возможного, теперь ведет собственное воинство в тщательно спланированную атаку на Волшебный лес, намереваясь предать огню, стереть его в порошок. То, на что прежнее командование тратило годы и годы, решится в единственной схватке. И кто сможет ему противостоять?

Васкес двояко трактует имя главного героя. Лазоревый — символ христианства. Но в данном случае имя несет еще дополнительный смысл, ибо это и отсылка к скуадре адзурре — итальянским солдатам, вторгшимся в Испанию, чтобы воевать под знаменами роялистов и франкистов против республики, символ которой — гвоздика. Так Васкес разводит братьев не только внешне (каждый из них олицетворяет свой цвет), но и духовно. Теперь противостояние оказывается натурально братоубийственным: у каждого из разделенных своя правда, свой взгляд на мир, нежданно сложившийся за прошедшие недели или месяцы разлуки, своя вера и идеалы. И каждый намеревается доказать эту правду во что бы то ни стало — но только своим особым способом, дарованным ему последними днями, проведенными в одиночестве.

Финал фильма отчасти закольцовывается, возвращая нас к тому, с чего начинается картина, но куда больше — к нам самим, ее зрителям. Последним штрихом Васкес заставляет зрителя стать участником действа, примерить на себя его исход, тем самым поневоле сделав выбор, приняв ношу, нести которую не дай бог каждому из нас. Но понять, насколько она тяжела, придется всякому, посмотревшему этот фильм до конца.

День, когда мир станет другим

Истории золотой молодежи волнуют не только жителей России. После нашумевшего «Холопа», чей ремейк вышел даже в Монголии, Китай подтянулся к освещению проблемы, но сделал это по-своему. Речь пойдет о фильме «Миллиардер в трущобах».

Юный Ма Дзие вырос в нищете, в халупе на окраине города, вместе с родителями и бабушкой. В школе его дразнят нищебродом, дружить с ним никто не хочет, но хоть в квартале полно таких же знакомых, живущих на последний юань. Невзирая на тяготы существования, подросток упорно учится, ища себя. И даже не представляя, что всё окрест — не более чем великая иллюзия. Отец, сам поднявшийся из голытьбы (а фамилия у него говорящая, явно в честь основателя «Алибабы» полученная), решил с самого детства приучать ребенка к простым вещам — тогда и толк из него выйдет. А то эта золотая молодежь только нюхает и отрывается, как его старший сын: что же с младшим-то будет при таких раскладах? Потому он решает купить весь квартал, выстроив из него поселок клошаров, на самом деле — нанятых воспитателей и актеров, которые по мере сил и необходимости разыгрывают перед сыном миллиардера историю его взросления. Развлекая, обучают, как завещал Жюль Верн. Конечно, всегда находятся закавыки на этом непростом пути, потому и бабушка юного Дзие — тоже актриса: свои предки отказались участвовать в спектакле. Но, невзирая на трудности, отец старается слепить из сына подобие себя. Однако подросток, пытаясь разобраться в причинах столь бедственного положения семьи, начинает размышлять чем дальше, тем больше — и закономерно строить теории заговора. Конечно, однокашники и преподаватели поднимают его на смех, хотя последним не до смеха, ведь они обучают Ма-младшего основам диалектики и научного коммунизма. Но парень не сдается, пытаясь докопаться до сути вещей.

Как вы уже догадались, это удивительная помесь «Холопа» и «Шоу Трумэна», пропитанная тонким французским (хотя и китайским) юмором, отсылающим к культовой «Игрушке». И конечно, в ней нашлось место преизрядному количеству конспирологии, разбираться в которой предстоит юному отпрыску.

Режиссеры и сценаристы картины Пэн Дамо и Янь Фей известны только по сборникам короткометражек вроде известного «Я и моя родина», где вместе с мэтрами китайского кино сняли свою комедийную зарисовку на тему отечества. Эта работа — их дебют в полном метре, но чертовски удачный. В яркий трогательный фильм они привнесли все лучшее из подобного рода картин, избавив зрителей от лишнего. Чего стоят сценки на рынке, куда наведывается юный Дзие за продуктами и где нанятые продавцы задают ему те или иные математически загадки, с течением лет все усложняющиеся. Да и актеры постарались: отца-богатея сыграл лунный человек Шень Тэн, а подставную бабушку — Рина Са, памятная зрителям еще по «Красивой жизни».

Захочет ли прошедший непростую школу жизни Дзие продолжать идти стопами отца, не оставляя своих следов? Ма-старший сделал все возможное и невозможное, чтоб привить сыну если не желание, то осознание необходимости пойти из школы в престижный финансовый вуз, затем бакалавриат, а после продолжить учиться уже под крылом требовательного родителя в собственной компании. Привыкшему к лишениям и тяготам в тщательно созданной стальной клетке жизни младшему отпрыску рано или поздно придется заново открывать для себя мир — уже мир богатого наследника.

И здесь история делает тот удивительный, непредсказуемый кульбит, который пестовался буквально с самого начала, но все равно даже внимательным зрителем не просчитывался. Жизнь иногда преподносит такие сюрпризы, о которых вовсе не задумываешься, но которые обязательно происходят, когда пытаешься всю жизнь, неважно, свою или чужую, контролировать, обеспечивать и направлять. Система может дать такой сбой, который уже вряд ли окажется возможным поправить, ведь первопричина его лежит в самой ее сути. Создатели ставят вопрос ребром — а так ли нужен подобный контроль и забота о чаде, если отметать все его помыслы и желания? Стоит ли заставлять его идти проторенной дорогой или надо рискнуть, предоставив все воле случая, зову надежды, пусть зыбкой и призрачной, но идущей из глубины души? Отпрыск может ошибаться, зато искренне. Насколько важна для него эта ошибка, как и ее преодоление, действительно ли поможет именно она, а не все сложные механизмы закономерного восхождения на тот Олимп, который сыну видится новой клеткой? Ответы на эти вопросы придется решать отцу-вседержителю, а с ними и зрителю, невольному участнику всей этой фееричной, тонкой, острой и пронзительной комедии, так подробно и с таким чувством рассказавшей о праве на выбор, на свой шаг, да на ту же ошибку, в конце концов.

Еврейское проклятие Кришны

Создателям современного триллера трудно угодить искушенному зрителю: когда пересмотрено столько подобных историй, сюжетные ходы кажутся очевидными, а характеры героев — предрешенными. Но случаются удачные исключения. Фильм «Кровавый нищий», еще даже не планирующийся в российском прокате, как раз таков.

История начинается довольно банально: пройдоха-нищий, взявший себе на попечение мальчонку семи лет, побирается на шоссе во время пробок, заодно показывая мелкому правду жизни и льстя самолюбию очередным широким жестом. Вот только паренек никак не ведется на посулы, старательно продает учебники в той же пробке и разве что молится Кришне, чтоб его «благодетель», ежедневно заказывающий пиццу из «Домино», испытал жестокую горечь разочарования за свои прегрешения. Всеотец божеств, являющийся пареньку в роли великого актера Чандры, видимо, нисходит.

Есть такое стародавнее еврейское проклятие: чтоб ты жил во дворце, но не мог преклонить в нем голову; в речи хулителя оно, конечно, цветистей, но суть похожа. Вряд ли режиссер и сценарист картины Мутукумар Сивабалан слышал о нем, но описал в точности.

Главный герой картины даже не получил имени, его просто зовут нищим. Кажется, он забыл собственное поименование, совершенно опустившись и при этом гордясь подобным существованием. Как-то раз именно его отобрали плакальщики недавно скончавшегося Чандры, в свое время потрясавшего индийский кинематограф. Вроде по фамилии он похож на ныне здравствующего Митхуна Чакраборти, создавшего студию и породившего целую когорту достойных потомков, но нет, речь, видимо, пойдет о Радже Капуре, куда большей легенде, в этом году отмечающем столетие. Теперь нищий приглашен в дом актера на заупокойный пир. Он так счастлив, что решает остаться там на денек: дворец до приезда родственников усопшего закрывается, а он хотя бы от души покуролесит.

Как вы догадываетесь, тут-то проклятье Кришны и начинает работать. В доме оказываются люди, больше того, совершается убийство: адвокат и одна из внучек хозяина дворца кого-то сбрасывают со второго этажа, но, видя свидетеля, вдруг делают тому предложение занять место покойного. Все просто: когда-то давно великий Чандра, имея трех недостойных детей, которые только тянут деньги и просят защитить от полиции, задумался пригреть четвертого, бастарда, давно отправленного в приют. Именно ему актер завещает почти все свое состояние. Хитрый законник находит отпрыска и предлагает тому сыграть… самого себя, причем за совсем небольшое вознаграждение, ведь тот ни о чем не подозревает. Но что-то идет не так, и от «сироты» приходится избавляться, а его роль переходит нищему.

Для Сивабалана это всего лишь третья работа в кино — и первая в режиссерском кресле. Тем удивительней результат. Постановщик создал исключительно необычную картину, с мрачной атмосферой и живыми персонажами, за каждым из которых стоит своя история, свои скелеты в шкафу и свой клан родных, прибывших делить добычу во дворец, по сравнению с которым Эрмитаж всего лишь бытовка. У Сивабалана получился отличный образчик пафосной крикливой роскоши, превосходящий все самые безумные мечтания кичевых нуворишей. Дворец безразмерен, каждая комната набита дорогими коврами, они тут даже в патио — а еще шпалерами, картинами, статуэтками и прочим никчемным антиквариатом. Есть даже громадный аквариум с гранью в три метра с одной-единственной рыбкой. И повсюду портреты умершего владетеля.

Кажется, в таком дворце может жить цыганский табор, не опасаясь оказаться замеченным. Но для дюжины людей он оказывается тесен. Еще бы: ведь им предстоит делить безграничное наследство.

Фильм постоянно меняет русло, как горная река. Только приноровишься к одному, а оно окажется не тем, что есть, виляя в новое русло. По первым минутам можно представить, что перед нами история кармы, но это не так. Начинаясь как комедийная драма, фильм вдруг становится социальной трагедией, стоит ловкачу-адвокату предложить работу клошару, а тому ее принять. Однако и в этом жанре картина не задерживается. Внезапно появляется призрак убитого, видный, словно тень отца Гамлета, лишь одному главному герою. Но все предостережения фантома напрасны — нищий хочет разбогатеть, как говорится, на шару, и неважно, что вокруг собираются ненасытные родственники. А дальше так пахнёт Тарантино, что классику станет завидно. Родственники, распознав подлог, решают еще раз разыграть ту же аферу, но с другим персонажем, для чего все средства хороши, включая убийство чужака-нищеброда. Начинается форменная охота за сокровищами, без тормозов и сантиментов, зато со сведением давнишних счетов.

Следует поблагодарить режиссера за выбор Кевина на главную роль — с ней тот справился блестяще, прервав достойным образом ролевую засуху, начавшуюся у него еще в конце 10-х годов. Его клошар великолепен: дикий и нечесаный поначалу, он внезапно переменяется, попадая в руки дошлого адвоката, а после преображается еще раз, но уже совсем по иной причине. Да и законник в исполнении Сунила Сукхады, памятного знатокам по «Августу», безукоризнен — такого готового на все хитрюгу, способного окрутить вокруг пальца и придавить, еще поискать.

И тут выясняется, что сам нищий не просто так оказался в доме, фактически сыграв роль бога из машины для распоясавшихся потомков. Сам босяк вдруг оказывается перед прошлым, которое вроде бы давно похоронил. Все герои этой ленты связываются теми невидимыми и непостижимыми нитями судьбы, которые, как в добротной греческой трагедии, вдруг выходят наружу, сплетая свой тугой клубок, чтобы затем явить ножницы Атропы для его изничтожения.

Под конец фильм становится притчей, готически мрачной, неизбежно философской, но вместе с тем тонкой, точной, наполненной тем удивительным черным юмором, лишенным намека на пошлость, который хочется пересмотреть еще раз, чтоб разгадать и его, и другие тайны картины, запрятанные в ее недрах. Право же, она того стоит.