(Окончание.)
Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 12(62), 2024.
Часть 6. Завершение «открытой части» дискуссии. Фактор любопытства, возрастной фактор, «стрелять или снимать» — и альтернативные неизвестные приматы
Криптозоолог:
— Наша беседа затянулась до конца года, а ей самой конца всё не видно. С одной стороны, это хорошо: сейчас в наших областях знаний редки по-настоящему профессиональные дискуссии, особенно на высоком уровне. С другой — ее популяризаторская сторона, похоже, исчерпана, а научная, наоборот, требует дополнительного развития и проработки…
Криптозоолог:
— Действительно, давайте завершим в этом номере открытую часть. Важное слово тут — «открытую»: в каждом витке дискуссии у нас возникает по несколько тем, которые могут лечь в основу научной статьи. Разумеется, их мы пока не выносим на широкое обсуждение.
Зоолог:
— Что ж, можно сделать перерыв для накопления материала без окончания. Тем еще много: возражения большой науки против существования РГ и криптидов вообще, проблемы существования целых необнаруженных популяций, сезонные явления в жизни гоминоидов и т. д.
Я бы все же хотел, чтобы до публики было донесено мое сомнение во всем, что касается «шалашей», «маркеров» и прочей «лесной архитектуры», а то у некоторых сложилось мнение, что в этом, безусловно, слабом пункте есть согласие.
Криптозоолог:
— Вот тут мне как раз не хотелось бы спорить. Один из важнейших пунктов в вопросе, связанном с возможными сооружениями, представляющими собой творчество РГ, — это доверие к исследователю. Увы, трудно отрицать, что часть исследователей, присылающих сообщения о таких объектах, доверия как раз не заслуживает. Причем в ряде случаев это те, кто прежде воспринимался как корифеи… а в массовом сознании порой и до сих пор воспринимается… В общем, слишком болезненная тема для публичного обсуждения.
Зоолог:
— Ладно, пощадим уязвимые нервы криптозоологического сообщества. Теперь о методах работы. На прошлых этапах стало ясно, что очень большую роль в вопросах встреч человека и РГ играет любопытство последнего. Как думаете, можно ли использовать его и сейчас?
Это любопытство — роковое, непроизвольное, рефлекторное, он идет к чему-то неизвестному так же, как человек непроизвольно оборачивается на внезапный громкий звук. (Другая непроизвольная, почти патологическая реакция — подражание, как эхопраксия у психически больных при поражении височной доли. Возможно, это проявление эволюционно древнего состояния. Один из недавних докладов на Смолинском семинаре был посвящен сходному вопросу…) Читаем про шимпанзе: «Обнаружив опасность, шимпанзе зачастую не скрывается от нее, а начинает рассматривать предмет, внушивший страх. Об этом свидетельствует Ниссен: „Сидящий на земле шимпанзе смотрел пристально в моем направлении… чтобы лучше меня рассмотреть, он двигался вверх и вниз, направо и налево и даже отодвинул несколько провисавших ветвей, закрывавших ему вид. Он исчез и через 1—2 минуты появился и смотрел опять…“»
«Многочисленны примеры, свидетельствующие о наблюдательности шимпанзе, его осторожности и бдительности. Так, например, шимпанзе легко замечает каждый посторонний, особенно искусственный предмет, появляющийся на фоне его привычного природного ландшафта. Кроме того, он замечает как специально направленное на него внимание человека, так и вообще присутствие человека. В первом случае он старается скрыться, во втором — остается спокойным».
Вот и гоминоид подойдет и посмотрит, что это там лежит и кто это сюда пришел — даже если в результате у него возникает риск попасть под выстрел…
Криптозоолог:
— И о стрельбе мне тоже говорить не хотелось бы. Потому что само обсуждение ее возможности способно породить мнение, что в этом пункте есть согласие.
Зоолог:
— Ну, вопрос о допустимости стрельбы не относится к этим пока чисто теоретическим возможностям привлечения: можно стрелять, а можно снимать. Но если бы была такая возможность, мое мнение — стрелять, и притом при первой возможности! Потому что, учитывая бродячий образ жизни РГ, очень маловероятно, что он вернется на то же место.
Один из тех, о ком вы не захотели говорить, в далеком прошлом, когда он еще был серьезным исследователем, по словам своего коллеги, тоже в далеком прошлом бывшего более-менее серьезным исследователем, возил с собой арбалет на случай, если гоминоид подойдет к палатке. Это может быть очень хорошей идеей, потому что, по крайней мере в России, арбалет не требует лицензии, бесшумен, а мощные модели пробивают человека.
Криптозоолог:
— Арбалет в свое время и я с собой возил: самодельный (фабричных тогда не было), из тележной рессоры — мы с коллегой, который был и остается серьезным исследователем (потому его имя я назову без колебаний: Анатолий Сидоренко), специально ездили на «кладбище телег»… Но это оружие предназначалось не против алмасты, а против кабанчиков, они иногда уж очень наглели. Впрочем, из него так по ним и не пострелял.
Зоолог:
— Да, если РГ подойдет к палатке — арбалет лучше огнестрела из-за бесшумности. Но такой подход — конечно, очень редкий случай. Жаль, тому «в далеком прошлом серьезному исследователю» не повезло.
Криптозоолог:
— А мне как раз не жаль. Впрочем, не думаю, что он бы выстрелил, не думаю, что выстрел был бы результативен, — и, кстати, не думаю, что он арбалет возил. Это, кажется, легенды более поздней поры. Арбалет, между прочим, еще сделать надо: ну вот у меня с моим оружиеведческим уклоном была соответствующая информация, а у нормального советского экспедиционщика — вряд ли…
У нас с Сидоренко в 80-х был случай, когда алмасты (возможно, пара, но мы в этом не полностью уверены: мог и один) подошли к палатке вплотную. Анатолий услышал бормотание, но выглянуть не мог: с его стороны вещи, лежащие перед входом, были прикрыты полиэтиленом, тянущимся к стойке палатки, — и этот полиэтилен зашуршал бы, если бы его отодвинуть. Тогда он пихнул меня, я проснулся сразу и тут же высунулся, с моей стороны не было полиэтилена — но услышал только удаляющиеся шаги. А утром мы обнаружили, что он сорвал с облепихи рядом с палаткой подвешенную там копченую скумбрию и слегка пожевал ее. В ту пору о возможном анализе ДНК эпителиальных клеток, которые могли остаться в месте «пожева», большая наука даже не задумывалась — потому и мы не задумались о том, чтобы это место сохранить. И потом, через несколько лет, не задумывались о сохранении найденных погрызов на початках кукурузы…
Но вот стрелять мы бы точно не стали (кстати, у Сидоренко было с собой ружье, совершенно официально ему принадлежащее, вместе с охотничьим билетом; а что это ружье оказалось привезено с Украины в Россию — так ведь вопрос пересечения границ тогда не стоял!). Сохранялась надежда на прикармливание, на постоянные подходы, на многолетнюю работу — место было самое подходящее…
Зоолог:
— Это слишком редкая возможность, чтобы рисковать упустить ее. Весь опыт подсказывает, что надежды на прикармливание очень призрачны.
Криптозоолог:
— Тогда опыт подсказывал как раз иное: при регулярных и длительных экспедициях в «разведанное» место, где становишься для алмасты «своим», именно что есть шансы на его регулярные визиты и контакты вроде тех, которые завязались у Джейн Гудолл с шимпанзе.
Это ведь не вообще РГ, а кавказский алмасты. Эта разновидность (или вид?) гоминоида гораздо контактней, например, американского сасквача. Алмасты в недавнем прошлом часто на такие контакты с местным населением шел, иногда вообще становился полудомашним.
Сасквачи же вообще самые «дремучие» из РГ (может, кроме австралийского йови, которого мы в ту пору не очень всерьез воспринимали, потому что тогда нам не было понятно, как он вообще в Австралию мог бы попасть; сейчас эти пути как раз понятны). Я в ту пору именно для них считал возможной версию родства с гигантопитеком. Сейчас все же склонен считать, что различия не так велики.
Но самое главное возражение против выстрела — вот РГ после него уйдет, унося в теле то ли стрелу, то ли несколько картечин, исчезнет из поля видимости, сумеет запутать следы (да ведь в большинстве случаев у стрелявшего не будет ни следопытских навыков, ни способной работать по следу собаки)… А потом погибнет там, не обнаруженный, — и его тело так и не попадет в руки ученым. Зато из популяции, и так малочисленной, его гены окажутся изъяты…
Представим себе, что мы говорим о другом криптиде: о сумчатом волке. Кто из биологов сейчас одобрил бы отстрел?!
— Ладно, поговорим о подходах. Кстати, часто наблюдают подошедшего к палатке, лагерю, человеческому жилью детеныша. Это небольшие существа, которых местные жители в Средней Азии называют «маймун», что означает просто обезьяна. Фотографировать их очень трудно: как сказал один из ныне покойных исследователей, «это объясняется сложностью ночной съемки растительноядного живого существа. То ли дело хищники — выложил дохлую козу или корову, на худой конец крупный кусок мяса, настроил засветло фотоаппарат, то есть установил известную дальность до приманки и диафрагму — от того и другого зависит четкость фотографии, — взвёл затвор и сиди, жди, когда он пожалует сниматься».
Эти обстоятельства отнюдь не потеряли свою ценность после замены пленочной техники на более продвинутую. Их по-прежнему надо учитывать при попытке добыть или снять в момент подхода к палатке. Сейчас бы, наверное, помогла современная техника (тепловизор, прибор ночного видения), но главное — это готовность. И все-таки интересно и неоднократно подтверждено, что маленькие подростки, даже совсем детеныши, отделяются от матери и ходят отдельно. Эта версия мне кажется более перспективной, чем версия о северном макаке, популярная у ряда нынешних криптозоологов.
Криптозоолог:
— Да, мы знаем описания свободно ходящих малышей даже размером с четырехлетнего ребенка — причем именно свободно, без боязни… Видимо, самка была в темноте неподалеку, но вряд ли совсем уж рядом. Впрочем, не обязательно только самка: есть случаи, когда детеныша ростом «с первоклашку» пасет крупная взрослая особь, по всем признакам — самец. Что до подхода к палаткам, то к нашим подходили, судя по всему, взрослые. Тоже удалось только услышать, а не увидеть. В ходе одной из экспедиций алмасты как-то раз даже по лагерю камнями швырялся… Сидоренко тогда вылез из палатки с ружьем — что расхулиганившийся гоминоид вполне понял и на глаза ему не попался.
Зоолог:
— А йети в Непале описывали как существо размером с 14-летнего подростка (конечно, 14-летний шерпский подросток того времени, когда проводились опросы, был несколько меньше ростом, чем современный наш соотечественник того же возраста, но больше первоклашки). Вот как определяли отличие маймуна от дикого человека в горном Таджикистане: «Более низкий рост; более светлая окраска шерсти; более редкий волосяной покров, заметный преимущественно на груди и почти отсутствующий на ягодицах; более частое использование четвероногого образа передвижения. Утверждают также, что „маймун“ отличается от „дикого человека“ по уму, т. е. умнее его. Кто-то якобы заметил у „маймуна“ зачаток хвоста. Предполагается, что „маймуны“ почти не спускаются в Каратагскую долину, но и не поднимаются высоко в горы, а остаются преимущественно на лесных склонах, где их обнаруживают в искусственно вырытых в грунте ямах, пещерах». Вот это различение названий местным населением и привело к версии о неизвестном или даже известном (случайные заходы или сбежавшие из неволи особи) виде макака. Но макаки ведут дневной и стадный образ жизни, так что вряд ли такой вид мог бы остаться незамеченным. Скорее это подростки гоминоида занимают свою особенную экологическую нишу.
Криптозоолог:
— Я считаю, что версия о неизвестном макаке не просто менее предпочтительна: они параллельны и не зависят друг от друга. Причем, да, не уверен, что макак принадлежит к неизвестному виду.
Пример из другой области криптозоологии: такой криптид, как «корякский барс», — если не ошибочно трактованная рысь, то, скорее всего, ирбис, снежный барс. Рысь в этот регион, лежащий за пределами ее обычного биотопа, продвинулась сама — очень недавно, считанные десятилетия назад; а ирбис СЕЙЧАС естественным путем проникнуть не мог, однако в ледниковую пору — вполне… и остаточная популяция могла там дожить из последних сил.
Кисти и стопы добытого в Китае «монстрика» сохранились по сей день, они точно принадлежат макаку. С точностью до вида его статус до сих пор не уточнялся (что даже странно) — и я опять же не уверен, что это не медвежий макак: ареал достаточно близок, климат приемлем.
Хотя нынешние гибралтарские маготы, судя по ДНК, родня североафриканским, а не пережитки стай, обитавших ранее в Северном Средиземноморье, — в Европе они могли оказаться естественным путем и продержаться там в послеледниковую эпоху. Далеко за пределы своих ареалов могли зайти и резусы, и те же медвежьи макаки… могли японские макаки (выдерживающие весьма суровые зимы!) или их непосредственные предки…
Ну и интродуценты, которые не вполне легитимные криптиды, однако пока с ними наука окончательно не разобралась, — пребывают в том же статусе, что и «британские большие кошки», то есть криптозоологу уместно о них думать. Скажем, есть сведения о таких макаках в Афганистане, но ведь граничащий с ним Пакистан — это фактически Индия, а там было принято держать в богатых домах обезьянок, даже если вокруг они уже не водятся. Отчего бы пуштунам и по афганскую сторону не обзавестись таким «предметом престижа»? И даже без «отчего бы»: такой обычай у богатых афганских семей в довоенное время именно что известен. Известен он был и в советском Таджикистане (а тем более в досоветском). А турки (или черкесы, которых в Турции и бывших землях Оттоманской Порты больше, чем в Кабарде и Черкесии) вполне могли завезти обезьянок и в Северное Причерноморье… где кавказский климат позволит им закрепиться. Да и не всегда нужно говорить о долгосрочной самовоспроизводящейся популяции: даже не сумев достигнуть такого уровня, она оставит серьезный информационный след…
Зоолог:
— Такой образ жизни подростков, вероятно, является приспособлением к существованию в бедных ресурсами горных районах, где большие группы не прокормились бы. Высказывалось также предположение, что снежный человек с наступлением холодного времени, когда пищухи прячутся в норы, разделяется по одной или две особи, а летом, когда условия позволяют, вновь сходится.
Это может иметь практическое значение, так как таких подростков должно быть легче подманить и добыть, да и их в популяции должно быть больше, чем взрослых.
Криптозоолог:
— Я по-прежнему избегаю говорить о «добывании». Вообще же РГ довольно спокойно и подолгу переносит одинокий образ жизни, не впадая в депрессию. Для высших приматов такое не характерно — но… встречается: у орангутана… да и у человека, пускай не всякого. О «зачаточном хвосте»: может, это так называемый «пучок фавна», волосяное образование, которое у человека появляется при частичном гипертрихозе? У маленьких шимпанзят довольно часто видно что-то вроде «кроличьего хвостика» на копчике, чисто волосяного и… белого, очень заметного. А «превосходство в уме» перед взрослым может указывать на детское любопытство.
Зоолог:
— Как-то же надо объяснить, что видят (или находят следы) большей частью одиночных особей. Это объяснение кажется мне приемлемым. У шимпанзе, самых близких к человеку известных обезьян, тоже стада имеют непостоянный состав, они сходятся в одном месте (например, в период обилия плодов), а затем расходятся в другом составе. Вот это зачаток того, что мы видим у гоминоида. Самки с детенышами менее мобильны, и сообщения о них встречаются только в определенных местах (кстати, в местах, где природа не слишком сурова), а самцы блуждают по огромным территориям — может быть, никогда не встречаясь вновь. Что касается «хвоста», то один известный исследователь темы, кажется, сделал такое же предположение о пучке волос, пусть и без привязки к такому конкретному явлению, как «пучок фавна». Но это сообщение не из первых рук.
Криптозоолог:
— Я к нему вообще пришел отдельно, исходя из… анализа античной вазописи (а также фотографий шимпанзят). Подумалось — может, есть (или были) популяции, где такая особенность широко распространена? Ну и существуют отдельные сообщения из разных мест о «хвостатых», обычно трактуемые как домыслы и путаница…
Зоолог:
— Итак, мы оба согласны, что версия о неизвестном макаке менее предпочтительна. Впрочем, ее тоже надо иметь в виду, чтобы проверить и макака, если таковой будет добыт.
Мне представляется важным обосновать возможность размножения гоминоида в современных или недавних условиях, версия же с макаком этому не способствует, да и основана она на шатких основаниях. Единственным признаком, надежно отличающим описания макака от описаний подростков и детенышей гоминоида, мог бы быть хвост, но вы сами дали ему другое объяснение. (Кстати, по этой же причине осмотренный Поршневым убитый пограничниками резус не мог относиться к тому виду, который якобы дал начало сообщениям о «маймунах»: хвост резуса не назовешь зачаточным, не говоря о том, что он, судя по состоянию лап, жил в неволе.)
Криптозоолог:
— Ну, в известном мне описании встречи солдата-афганца, который видел во время прохождения службы макака (твердо уверен в этом!), наблюдатель точно не на случай Поршнева ориентировался. Он, кстати, не знает, что там было с хвостом: макак сидел на берегу ручья. Не очень понятно, что было с хвостом и у поршневского макака: хвост при жизни в таких неподходящих условиях может и обмораживаться… глядишь, от него останется обрубок, практически незаметный в шерсти… Кир Булычев в корреспондентской поездке от журнала видел фотографию, как понимаю, того же макака (пограничники показывали), но в кадре только голова была. Вообще же я допускаю, что макаки могут и размножаться — как в Таджикистане, так и на Кавказе (кстати, туда бы, скорее всего, попали бесхвостые маготы: через Египет как номинального вассала Порты и вообще через Средиземноморье). Но совершенно не допускаю, что их могут путать с детенышами алмасты!
Вообще же интересно, как у нас напоследок обсуждение повернуло к другим криптидам из числа приматов, затененным глобальной фигурой снежного человека…
Зоолог:
— Вот как раз немного на эту тему: картина «Рыцарь и гигантская обезьяна», 1908. Художник Bernard Willem Wierink.
Это какой-то легендарный сюжет?
Криптозоолог:
— Сюжет, включавший в тех или иных сочетаниях обезьяну и рыцаря, действительно существует со средневековья. Обезьяна олицетворяла и ряд грехов, и конкретно дьявола. Довольно часто ее изображают в виде воплощений страстей, которые должен победить рыцарь (например, похоти — особенно если это рыцарь-монах из ордена). В таких случаях рисовали вполне узнаваемых обезьянок: обычно макаков маготов, тогда известных лучше всего. Ну, в 1908 году, конечно, художник вполне мог изобразить орангутана, не думая о какой-то связи с гигантопитеком… к тому времени еще не открытым…
А вот тут, на рубеже XIV—XV веков, в довольно загадочной картине верхнерейнского мастера «Райский сад» обезьяноподобный дьявол или дьяволоподобная обезьянка, уже смирённая, маленькая, сидит у ног архангела… да и рыцарь рядышком, кем бы он ни был (скорее всего, святым Георгием, поскольку радом с ним валяется еще более «смирённый» дракон размером с ящерицу):
Но реликтовых гоминоидов, «вильдеманов» (диких людей), в средневековье изображали куда чаще — и с обезьянами их не путали. Вот, для примера, рельеф 1467 года на алтарных вратах одного из соборов в Турине:
Волосатый гигант, по меньшей мере на равных сражающийся с медведем за право первоочередного доступа к винограднику, — совершенно точно не макак. И не дьявол…
Astra Nova 