Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 12(62), 2024.

Способна ли научная фантастика представить нам очертания будущего? Американский научно-популярный журнал «Наутилус» провел эксперимент и в апреле 2024 года задал этот и похожие интригующие вопросы шести популярным англоязычным фантастам. Результатом стала статья «Способна ли научная фантастика предначертать будущее?»

Итак, научная фантастика и будущее. Как они соотносятся?

Научная фантастика подтолкнула нас ко многим открытиям, это факт. Но то, что делает ее гейм-чейнджером, — это ошибки, которые ей удалось предотвратить. Так считает Дэвид Брин, автор футуристического романа «Бытие». В качестве примера этой «предотвращающей» миссии фантастики Брин приводит мнение американских военных, которые признают, что «Доктор Стрейнджлав», «Система безопасности» (‘Fail Safe’), «На последнем берегу» и «Военные игры» помогли не допустить реальные военные конфликты.

По-настоящему предсказать будущее можно, только если очень хорошо понимаешь, как общество живет сейчас. Таково мнение Норы Джемисин, автора романа «Пятое время года». Разве самую прорывную в плане предвидения фантастику не создали фантасты из маргинализированных слоев общества, то есть те, кто повидал самые отвратительные стороны и парадоксы социального бытия? — спрашивает писатель.

А бывает ли такое, что научную фантастику воспринимают слишком буквально?

Таким был следующий вопрос, заданный писателям. Полученный ответ — однозначно «да». В качестве примера Чарльз Стросс (автор «Аччелерандо» и «Неба сингулярности») приводит «весь тот мыльный пузырь, который вырос вокруг искусственного интеллекта». По мнению писателя, ИИ стал чем-то вроде светского религиозного культа и фантастика (творчески не переосмысленная и воспринятая слишком буквально) имеет к этому мыльному пузырю, к этому новому апокалиптическому сознанию самое непосредственное отношение. Чарльз Стросс сокрушается о том, что некоторые компании, создающие современные технологии, руководятся безумцами, на полном серьезе верящими в то, что человечество создает ИИ как интеллектуального раба, который сначала решит наши интеллектуальные проблемы, а потом поможет нашим душам вырваться из тесных неуклюжих мешков с костями, коими являются наши бренные тела. Вырваться и отправиться прямиком в виртуальный рай. И каким же образом мы собираемся все это сделать, вопрошает писатель, если даже толком не понимаем, как работает наше сознание?

Мнение Кори Доктороу (автора «Младшего брата») перекликается с мнением Чарльза Стросса. В фантастике ИИ и киберпространство — это аллегория, делится своим мнением Доктороу. Аллегория, а не руководство к действию. И эта аллегория призывает нас задуматься над тем, что такое сознание, что такое интеллект, как меняется мораль, если в одном пространстве с нашим сознанием оказывается какое-то еще, не человеческое сознание. Вместо того, чтобы задуматься над этими вопросами, мы начинаем лепить из ИИ бога.

По мере того, как религия утрачивает свое значение, может ли фантастика и ее фантазии о будущем заполнить пробел и помочь читателю в поисках смысла жизни?

На этот вопрос Чарльз Стросс отвечает, что так оно и происходит. В качестве примера он приводит русский космизм, внебрачное дитя русской православной церкви, который захватил сознание той части мирового сообщества, что интересуется космосом. Космическая колонизация. Покорение космоса. Давайте заполним космос собой. А заодно — ха-ха — и Силиконовую долину, шутит писатель. Разве это не новая религия, в которой бога заменила вера в собственную рациональность?

Энди Вейер (автор нашумевшего «Марсианина») называет новой религией, рожденной нашей психикой, одержимость современного человека окружающей средой. Наша психология такова, считает писатель, что мы должны верить во что-то более значительное, чем мы сами. Долго протянуть без чего-то, перед чем мы могли бы преклоняться, мы не можем. В каком-то смысле преклонение перед окружающей средой возвращает нас к началу начал всех религий — к поклонению природе и ее силам.

Созвучной по духу статье «Способна ли научная фантастика предначертать будущее?» показалась статья, вышедшая в New York Times в марте 2024, с тревожным названием «Вот как закончится этот мир (по мнению писателей)». Статья посвящена новому поджанру научной фантастики — apocalyptic systems thriller, или сокращенно A.S.T. Возможный перевод нового термина — триллер-апокалипсис глобальных систем. Это новый жанр геополитической эпической прозы, действие которой происходит в ближайшем будущем. Яркий пример — вышедший в 2024 году роман Эллиота Экермана и Джеймса Ставридиса, который называется «2054».

Родоначальником геополитической эпической прозы в статье называется Лев Толстой и его «Война и мир». A.S.T., подобно любой другой геополитической прозе, тоже строится как последовательность эпизодов, включающих разные локации, но подтекст панорамного взгляда на историю иной.

Действие в A.S.T. может переноситься из одной части света в другую, из частного самолета в Белый дом или отель «Ритц-Карлтон» в любой точке мира. Все эпизоды имеют четко обозначенную локацию и время с указанием часового пояса. Точка зрения наблюдателя — с высоты птичьего полета и из недалекого будущего, но она направляется неким знающим, экспертным наблюдателем, который по кусочкам собирает осколки некогда процветающей глобальной системы, обрушившейся по сложно детектируемым причинам. Пандемии, экологические катастрофы, серьезные военные конфликты — происходящее сейчас экстраполируется на ближайшее будущее, которое взирает на недавнее прошлое, лежащее в руинах, и исследует его, используя доступные технологии.

Ну что же, судя по всему, современным фантастам скучать не приходится. И не придется. Если действительно миссия фантастики — быть гейм-чейнджером и предупреждать об ошибках, то в ближайшем будущем предупреждать будет о чем.

Ссылки

Namir Khaliq, “Does Science Fiction Shape the Future?”, April 5, 2024, https://nautil.us/does-science-fiction-shape-the-future-543468/

“This is the Way the World Ends”, March 29, 2024, https://www.nytimes.com/2024/03/29/books/review/this-is-the-way-the-world-ends-according-to-novelists.html