Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 11(61), 2024.

«Смачный какой денек, солнечный. Неохота никуда улетать. Но и деваться в этом скафандре некуда. Человечество бредит космосом. Жилец Земли отправляется в дальний путь. Помахать им рукой? Вот вам. Ага, закройте за мной дыру. Так… Герметично заперли? Раз… раз… раз… Связь пока есть. Сказали ничего не трогать, да и трогать тут нечего. Кроме гладких стен. Девять-восемь-семь-шесть… Держись, Америка. Держи, а то дёру дам. Девять-восемь-семь-ноль… Ну и жара в этом скафандре. Такой вот экстремальный эксперимент. Говорят, что время в космосе летит убийственно быстро. Не то что здесь. Чего тянут? Может, тока у них нет? Ну, наконец поехали…»

Последнее он, кажется, произнес вслух.

— Где вы его нашли? — Руководителю полета астронавт не нравился. Пришлось намучиться с ним.

— Протирал штаны в библиотеке конгресса, — сказал агент, курировавший этот проект от правительства.

36-летний служащий библиотеки не очень подходил на роль первого астронавта Америки. Но только что присягнувший Кеннеди уперся: «Русские готовят Гагарина. Мы им дважды утрем нос. И астронавта, и Гагарина вперед них запустим. Ищите Гагарина среди граждан Америки. Найдите его».

И агент искал. Но ничего более созвучного странному русскому имени, чем Бобби Гагаррисон, не нашел.

Тот согласился не сразу.

Оставить имя на скрижалях истории… дать знать о себе подвигом, уговаривал правительственный агент.

— И обязательно возвращайтесь, — напутствовал он библиотекаря накануне старта. — Государству будет горько без вас. Он вернется? — приставал он к распорядителю.

Тот лишь пожимал плечами.

— Должен вернуться, — твердил агент. — Несчастья и неудачи Америки отражаются ликованием в других мирах. Мы не можем позволить третьим странам забавляться на наш счет.

Ракета поползла вверх.

— Что он сказал?

Советскую стартовую площадку (Казахстан, Байконур) лихорадило и трясло, а последние две недели — особенно. Суета, однако, была притворная. Ракета «Восток» представляла собой фанерный макет.

В одном из кабинетов Кремля заседали четверо. Пили вкусный байховый черный грузинский чай.

— Где его будут сажать? — спросил Н. С. Хрущев, генеральный секретарь.

— Техника возврата у них не вполне отработана, — сказал Королев, генеральный конструктор. — Может в любую точку земшара присесть.

— Надо найти его вперед американцев и…

— … ликвидировать, — догадался полковник ГРУ, невысокий, лысеющий, с ленцой в лице (только что давший согласие работать на англичан).

— Ну это… как-то… — возмутился Шелепин, председатель КГБ. — Ты это, Олег…

Лишь эти четверо знали да еще с десяток догадывались, что человек с американским паспортом на имя Роберта Гагаррисона — глубоко законспирированный, законсервированный советский агент.

— А башмаком по башке? — Никита Сергеевич бывал совершенно не к месту крут. — Значит, так: космонавта верните мне в целости и сохранности. Где бы он ни присел.

Агент приземлился удачно — под Новгородом, так что долго искать его не пришлось. Возвратился на родину из Америки через орбиту Земли.

Полковник Олег вскоре был уличен и расстрелян. Королев наконец получил финансирование. А Шелепин — долгожданную должность секретаря ЦК. Именно он предложил отправить первого советского человека в космос за счет американских налогоплательщиков. Подсунув Гагаррисона. Приобретя таким образом приоритет.

Мы живем в великой, но бедной стране. Если всерьез, то государству в 1961 (примерно) году было совсем не до космоса. Руководство партии в предчувствии Карибского кризиса требовало других ракет…