Город Поющих Стекло рассыпал острые блики, озаряя равнину. Мерцали стены, в стеклянной глубине ворочались переливы света. Прозрачные шпили башен едва виднелись на фоне неба. Жители имели плавные черты лиц и кожу с оттенком малахитовой зелени. И каждый почти непрерывно что-то напевал.

Здесь было уютнее, чем у Играющих Камень – я держал путь от них. Басовитые переливы тамошней музыки нагоняли дрожь, и казалось, что сам превращаешься в валун. Формы, которые принимали скалы после таких мелодий, были красивы, но мрачной красотой. Впрочем, не вечному бродяге судить, кто лучше. Читать далее →

Купол резиденции общепланетного правительства имел форму носа космической ракеты. Казалось, вот-вот огромная башня, господствующая над соседями, изрыгнет пламя из подземных этажей и взлетит, проминая собой небеса… И все же она стремительно пустела – как дерево, хиреющее в тени более сильного собрата.

Тень сейчас, в первой половине дня, действительно накрывала купол, падая сверху от того, что язык не поворачивался назвать зданием. Скорее это напоминало гору, которая обосновалась прямо в городе. Улеглась, занимая многие кварталы и километры, разбросала многочисленные отроги и высоко подняла хребет. Читать далее →

— Что тебе привезти? – снова спрашиваю я.

Ничего умнее в голову не лезет, а просто сидеть в тишине — страшно. Молчание давит. Как-то не так все сложилось у нас с Ло, раз не о чем помолчать вместе.

С утра ей было лучше. Ло насмешничала, на мой немудреный вопрос каждый раз отвечая по-другому, но всегда цитатой из старого. То «Мне рябиновые бусы из-за моря привези», то «…Цветочек аленькой!».

А я, смеясь, отгадывал, откуда эта строчка.

— Бредит девка, — горевала сиделка тетя Даша. Читать далее →

Третью неделю льет дождь.

Улицы пусты. Потоки воды взапуски бегут на брусчатке, заплетая мокрые косы вокруг моих щиколоток. Ступаю осторожно, берегу видавшие виды резиновые сапоги.

Так же аккуратно переходят затопленную улицу редкие прохожие – все как один в высокой обуви – только новенькой, не то, что у меня – и в дождевиках. Капюшоны надвинуты на лица, а над головами спасательными куполами раскинулись огромные зонты — словно с неба льется не вода, а кислота. По Ясной улице, бегущей от вершины одного холма к другому, не пройти даже в сапогах. Кто-то плечистый, закутанный в целлофан, скользит по воде в резиновой лодке, отталкиваясь от брусчатки багром. Я не вижу лиц этих людей, но знаю, что они мрачные. Дождь ломает все планы: без необходимости на улицу не выходят. В этом городе почти идеальный климат, здесь не бывает холодно или ветрено, здесь даже не бывает темно. И только дождь, обычный дождь оказался ученым не по зубам. Не случайно его никто не любит. Читать далее →

Белый оскал солнца, сковородочная жара, песок – кипяток.

Денно и нощно шёл человек к урбанистическому миражу на краю пустыни. Третьего дня солнце ударило его в затылок. Память вернулась, но не целиком, и вся она была – как фасеточная роговичная линза насекомого.

Кое-что помог восстановить прибор, который человек хранил на груди. Достал свёрток из-за пазухи, развернул. Сталь и хром на стыках. Отражая беспощадное солнце, в глаза бросилась надпись: «Memento mori». Читать далее →

Одиссей бежал в сторону моря мелкой рысцой и дрожал всем телом так, будто его протащили волоком по ступенькам работающего эскалатора сначала вверх, а потом вниз. « Надо же, — со злобой думал он. – Проклятый циклоп! Опусти он чуть пониже руку, нащупал бы мою ногу, а она совсем не похожа на баранью. Да-а, вот тут – то и пришел бы мне конец. Бррр….завтрак для циклопа! Клянусь Зевсом, я ему устрою сладкую жизнь, век помнить будет!» Читать далее →

«Расплавленным золотом светится небо,
Чудесный огонь стал убийцей людей.
В открытьях есть зло без духовного хлеба.
Изгнанье и смерть появились везде».
Мишель Нострадамус. II Центурия.
(Перевод В. Завалишина)

ПРЕДИСЛОВИЕ
Листы, горящие обрывки, искры кружились вокруг него, падали с неба. А он стоял перед домом, объятым пламенем и сам сгорал изнутри. Сердце превратилось в кусок угля, душа в дым, поднимавшийся к тучам. Его и тех, кто остался внутри, разделяло всего мгновение. Он вышел во двор посмотреть на звезды, и дом вспыхнул, как спичечный коробок. Не мог он так быстро загореться, не мог так быстро исчезнуть. Тут явно было что-то не так. Но не для следствия. Сумасшедший поджег свой дом, и уцелел только малолетний сын. Читать далее →

Бесконечная полоса камней тянулась вдоль берега. Сама река не очень широкая, но при этом бурная, в порогах, с пенящимися водоворотами. Можно перейти вброд, но, потоптавшись в нерешительности у кромки воды, решил идти дальше, против течения, надеясь наткнуться хоть на какую-нибудь переправу. По другую сторону обширное, также усыпанное камнями пространство, оканчивавшееся зубчатой стеной леса. Наблюдая такое количество булыжников, представил, что здесь когда-то были скалы, разрушенные неведомой силой. Или могучий поток притащил их сюда с хребтов, видневшихся вдали. Ближайшая возвышавшаяся над местностью гора вряд ли могла быть их матерью, река аккуратно огибала её. Впрочем, главное сейчас, как перебраться на тот берег. Читать далее →

Я – Сергей Витальевич Марко навещаю своего друга в специальной психиатрической лечебнице, он потерял рассудок и никого не узнает, поэтому у меня есть куча времени. Чтобы было не так скучно ждать занудного психиатра, а ждать приходится каждый раз, пока он притащит дело, в который раз его перечитает, и только после этого будет вести «обстоятельный разговор по поводу вверенного ему пациента», я решил изучить свои записи с экспедиции к Солнцу. Тем более, что на кануне ко мне попал дневник руководителя экспедиции — Константина Юрьевича Гиденски. Поначалу просто читал их, сравнивал, но потом родилась идея объединить и написать историю о том, как все было. Научные материалы засекречены, поэтому никаких цифр, координат, названий приборов я вам предоставить не могу, тем более, что эти подробности не играют роли в моем рассказе об одной из самых значительных экспедицией этого века! Читать далее →

Талька вынырнула из глубокого сна, как из омута. Только не в ясный улыбчивый день, а в тёмную избу, на полати, в груду овечьих шкур. Рядом сопел братишка Талёк. Внизу, возле окна, навалившись грудью на стол, спала мама. Видать, присела отдохнуть, и её сморила усталость.
— Кха, кха … ох … кха … — раздалось из-за занавески. — Доча … Ох … моченьки нету … Читать далее →