Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 2(40), 2023.

Апрельским утром на помойке, примыкающей к Жадному тупику, бомж Сугроб нашел волшебные таблетки.

«Жадным» этот тупик бомжи прозвали из-за того, что местные жители крайне редко выбрасывали мусор, представляющий хоть какую-то ценность. В округе жили в основном неимущие люди, среди которых преобладали пенсионеры.

Мятые защитного цвета баки обычно переполняли непривлекательные объедки и огрызки, грязные тряпки и осколки, сомнительная чепуха типа мертвых ботинок и рваных пакетов. А банки, бутылки и макулатуру народ предпочитал реализовывать лично.

Большинство помоечных добытчиков махнули рукой на это безобразие: ни одеться, ни закусить, ни порадоваться приятной находке.

Но Сугроб был человеком ответственным и старательские принципы соблюдал. В каждом мусорном баке, по его мнению, мог таиться сюрприз — словно жемчужина в устрице.

…прогнав скандальную ворону и пьяного зеленого кота, Сугроб профессионально перетряхнул баки, разворошил месиво кульков и пакетов, с хладнокровием сапера обнаружив парочку интересных предметов. В потрескавшейся сумочке времен Гражданской войны хранились безымянная коробочка и четырехгранный флакон с полустертой надписью химическим карандашом «Экстрактъ …уса».

Голова у Сугроба работала немного странно, по принципу часов с кукушкой — время от времени разум рвался на волю с криком: «Жрать!» Поэтому любой непонятный предмет он пробовал на вкус. Пару раз сильно травился, но инстинкт продолжал толкать на подвиги.

В трухлявой коробочке обнаружилась горсть голубых пилюлек, срок хранения которых явно сгинул еще до рождения Сугроба. Покатав одну штучку во рту, он лихо глотнул и тут же запил лекарство из тяжелого флакона. Нет, не гадость галимая, но и не рафаэлло. Будто кузнечика разжевал.

Сугроб икнул и вдруг тревожно замер…

На него навалилось нечто призрачно-осязаемое, колючее, влажное, слабо живое и жалкое, похожее на мешок котят.

Этот мешок неожиданно обрел форму и плоть, стал осязаемым и тяжелым. Сугроба нехило шатнуло, и он повалился набок, одновременно понимая три вещи: ему не больно, ему весело и у него выскочили все три камня из мочеточника, которые беспокоили уже не первый год и которые он называл именами богинь греческой мифологии.

Лежа среди скорлупок и косточек, Сугроб покопался в штанах, выудил Геру, Афродиту и Артемиду, прислушался к своим ощущениям и сказал первое за утро слово:

— Ёшкин!

Благоразумие и легкомыслие Сугроба немедленно начали препираться.

Здравомыслие бомжа вскормлено аферой. Он осторожно пересчитал пилюли, сорок восемь целых, каждая величиной с фасолинку, и девять надломленных, поднял флакончик с экстрактом и повторил эксперимент.

Правда, уже в сидячем положении.

Ну, не дурак?

Вторую капсулу организм воспринял спокойнее, хотя Сугроб зажмурился, ожидая призрачной оплеухи, но ничего не случилось. Хотя нет. Распрямился вечно скрюченный левый мизинец, когда-то неправильно сросшийся после перелома.

— Яфшоке! — сообщил Сугроб зеленому коту, который вернулся к месту дислокации. Еще один псих, подумал кот и брезгливо удалился.

Источая оптимизм и уверенность, бомж решил расширить эксперимент, а на ловца, как известно, и зверь бежит. К помойке, хромая и причитая, приближалась местная достопримечательность: бездомная дама по кличке Забей. По слухам, она была б/у шпалоукладчицей, гадалкой и фанаткой группы «Тату». Забей вечно ныла, что пребывает на грани смерти, как герой Джерома после чтения медицинской энциклопедии.

У тебя перманентная ипохондрия, когда-то заявил ей Сугроб, за что немедленно получил в морду.

Лучшего подопытного и не найти!

— Зяба, рыбонька, подь сюды — чо дам… — Сугроб вкрадчиво помахал здоровым мизинцем.

После пяти минут переговоров, увещеваний и посулов рыбонька проглотила капсулу, икнула, рявкнула: «Пожар!» — и повалилась без чувств.

Сугроб склонился к падшей и шлепнул ее по щеке, возвращая долги и приводя в чувство.

Забей распахнула глаза и сообщила, что у нее напрочь исчезли ишемия, подагра, грудная жаба и тяга к песне «Нас не догонят». После чего попросила вторую таблеточку.

Сугроб понял, что слава великого целителя у него в кармане и прямо здесь, среди отходов у него появятся первые доходы.

Презрев просьбы Забей, он послал ее на поиски пациентов. Через пару часов агентесса привела Лося, Яму, Гешу и Фуфу, которые страдали дюжиной недугов.

Решив сэкономить, Сугроб выдал каждому по половине пилюли. Результат оказался впечатляющим: страдальцы немедленно выздоровели, а Фуфу даже кокетливо призналась в любви к Лосю.

За эту благородную акцию Сугроб получил два почти целых беляша, красивую трехевровую купюру, полбутылки «Агдама», ситцевые трусы и надорванную книгу «…паев и …устота».

Случайный бизнес Сугроба стремительно покатился в гору. Через день он восстановил потенцию старика Шишки, за что тот расплатился добротными, хоть и рваными на коленях джинсами, купировал зубную боль благочестивого Лисапета, получив радостное обещание отмолить грехи.

Через два дня усмирил язвы и брюхогон приятелей-алконавтов Джи, Гур и Ды, которые жили на местном кладбище и умели наизусть цитировать «Луку Мудищева». Они снабдили врачевателя канистрой сомнительного боярышника, что помогло восполнить запасы экстракта.

Сугроб уподобился опытному дилеру. Волшебное снадобье при себе не держал. Отныне пилюли разрезал бритвой на восемь частей, каждую из которых облеплял шариком хлебного мякиша. Эти шарики он прятал в трещинах стен, под мусорными баками и в скомканных сигаретных пачках — поди найди пресловутую иголку в стоге сена!

Солнце светило приветливее, а воробьи чирикали с уважением, и даже зеленый кот стал относиться к Сугробу как равному в пищевой цепочке.

Целитель Гроб, как его стали называть, приоделся, ел по три раза в день, ночью «валял ляльку» на почти новом матрасе и стал копить на мечту детства.

А его мечта была такая: гулять по ночам в опасном районе с тележкой, катушечным магнитофоном «Весна» — под музыку, с тремя мигающими фонариками и веселыми флажками разных народов. Топать по пустынной улице, смело перепрыгивая люки канализации с выползающими льящерами, — справа сгоревший квартал и большой пустырь, слева заброшенный одичавший парк культуры, — и везде алкаши, хулиганы, громилы и маньяки. Им бы любого ограбить, съесть или осквернить, покуражиться. Но все боятся веселого и отважного Женьку Сугробова.

Таблетки меж тем стремительно кончались…

Но Сугроб уже поднялся на высший уровень помоечного братства, поскольку вылечил от туберкулеза вора в законе Саблю, свел геморрой водителя мусоровоза Хасана и ликвидировал эпилепсию Профессора, которого все в округе страшно уважали за умение материться на шести языках. Всех озадачило заявление Профа:

— Выходит, что при царе пирамидон обладал уникальными свойствами…

* * *

— Товарищ подполковник, задержали закладчика, — рапортовал сержант Васин.

— Сколько грамм?

— Пока неясно. Он в хлебные шарики наркоту закатывал.

Петренко, начальник оперчасти, погладил лысую голову.

— Вот что, Васин. Давай его к Мухамедову, пусть колет на предмет поставщиков и сети сбыта, а шарики отправь на экспертизу. Трое суток подержим, что-то да выяснится.

На допросе Сугроб быстро выдал подельников: передающего груз Хасана, связного с международной наркомафией Профессора и поставщицу клиентуры по кличке Зяба.

В принципе дело было готово, но опера Мухамедова смущала связь наркоторговца с уважаемым бизнесменом Саблиным, известным в профессиональных кругах позывным Сабля. Как бы не нарваться на выговор за необоснованное обвинение.

— Товарищ подполковник, — стал докладывать Мухамедов. — Я по поводу распространителя. Тут вот какая коллизия. Круг подозреваемых вывел на Саблина. — И почтительно замолчал.

Молчал и начоперчасти Петренко. Солнце играло на его потной лысине, и воротничок стал давить на необъятную шею.

Наконец муха, пролетавшая в зоне поражения, вывела Петренко из ступора. Ловко взмахнув табельным дыроколом, он избавил крылатую тварь от тягостной жизни, а себя — от мучительных раздумий.

— Вызывай спецгруппу. Будем брать Саблю.

Второй день в столе Петренко лежало заключение эксперта, что представленное вещество есть неизвестный науке эликсир жизни, молодости и здоровья, не поддающийся воспроизведению современными технологиями.

* * *

Несколько недель в городе бушевала война. Преступники всех мастей, возмущенные беспределом полиции, громили правительственные здания и калечили госслужащих. Те сначала оборонялись, а после выдачи студентам промышленного колледжа огнестрельного оружия перешли в наступление. Тела алкашей, хулиганов, громил и маньяков усеяли парки и скверы. Под пулями бесстрашно катал свою продуктовую тележку отбитый у полиции Женька Сугробов — с катушечным магнитофоном «Весна», под музыку, с тремя мигающими фонариками и веселыми флажками разных народов.

Он единственный избежал наказания. Хасан и Зяба получили по десять лет, Сабля сгинул в кровавой бойне, Профессор принудительно лечится от многоязычия.

Не выжил и сержант Васин. Посмертно получил орден, а семья — пенсию.

Петренко, Мухамедов и судмедэксперт Кольчина в событиях городского передела участия не принимали. В первый день вылетели в Дубаи, где пользуют местного эмира новейшей секретной разработкой российских учёных, благодаря чему имеют роскошные квартиры каждый и немалые банковские счета.

У каждого — своя судьба.

Да, самое смешное! Не все закладки обнаружили правоохранители. Довольно быстро хлеб размок и сгнил, и чудо-порошок микродозами стал проникать в окружающую среду. Жители Жадного тупика получили здоровье и долголетие. Не так чтобы много, но прибавка солидная. Говорят, сам мэр снимает здесь комнатушку и ночами на пару с зелёным котом обходит мусорку, вдыхая миазмы. Врут, конечно. Стал бы зелёный кот якшаться с нашим мэром! Да коту теперь ниже губернатора товарищей не предлагай. А то и повыше кого. Мусорка-то, считай, его.