(Продолжение.)

Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 11(37), 2022.

Элек вел Элю по второстепенным тихим улицам. Было темно: городская служба света исчерпала бюджетные ассигнования еще два месяца назад. Тарифы на электричество постоянно росли, и государство не могло обеспечивать улицы энергией. Средства, которые планировалось тратить год, «сгорели» менее чем за половину.

Улицы были безлюдны, лишь пара автомобилей медленно прокатилась мимо роботов, пользуясь ближним светом фар, и кошка метнулась, испугавшись путников.

Когда они проходили мимо старого домика с запущенным садом, их окликнул старушечий голос:

— И куда это вы впотьмах намылились, оглоеды?

Дети остановились, посмотрели на бабку, сидящую на крыльце.

— Она нас не видит, — прошептала Эля.

— Помолчи, — велел Элек.

— Зато превосходно слышу. — Старуха рассмеялась. — Я, милка, от рождения слепая, а вы все со своим лепистричеством сейчас слепнете. Кризис, скачи он конем… Какой-то у тебя голос неестественный…

— Скажите, а где здесь ближайший новый дом? — спросил Элек.

— Ох, парень, у тебя тоже с голосом что-то не так. Вы через аппараты говорите, что ль?

— Вроде того, — ответил робот. — Так что насчет дома?

— Я, ребятки, не покажу ведь. Соседки болтают, что вниз пару кварталов, а там новостройки уже. Только все встало же, денег нет.

— Спасибо. А готовый новый дом?

— Так вы только вселились и потерялись, что ль?

— Да.

— Здесь из недавних на параллельной улице, дойдете до перекрестка и направо, я туда каждый день… Булочки, молоко… А там налево, и где-то уже близко. Найдете.

Роботы попрощались и двинулись дальше, по новой инструкции.

Как раз возле булочной, которая худо-бедно тратилась на освещение фасада, из подворотни вырулили трое ребятишек лет тринадцати. Пацаны-сорвиголовы. Яркие куртки, капюшоны на головах, цепочка в руке среднего — упитанного крепыша и, похоже, лидера.

Странная игра, отметил Элек. Эля улыбнулась и запустила программу знакомства:

— Привет, меня зовут Эля…

— Заткнись, соска! — велел средний. — Вы откуда, школота, одни и без охраны?

Все трое поржали.

Элек, чей контур тревоги явственно предупреждал о высокой опасности, выбрал сценарий «простоватый парень» — развел руками, затем почесал макушку, отметив между делом, что на черепе наличествует странная незарегистрированная вмятина. Сказал:

— Мы в новый дом, жить тут будем.

— Кто ж вам даст-то? — Троица снова покатилась со смеху.

— Давайте дружить! — вставила реплику Эля.

— Ты, пигалица зачуханная, тебе кто слово-то давал? — один из более щуплых подступил к девочке и толкнул ее ладонью в лоб.

Эля отшатнулась, а Элек поймал руку ее обидчика и сжал. Кость громко хрустнула, парнище завопил срывающимся голосом. Отпустив его, робот вырвал цепь у опешившего лидера.

— Вон отсюда!

Двое подхватили орущего третьего и смылись обратно в переулок. Все стихло. Элек обернулся к подруге. Та стояла в оцепенении, ведь она стала свидетельницей насилия робота над человеком.

— Нам надо идти, Эля, — сказал Элек.

Прямая команда сработала, и, хотя разум девочки был забит многократно повторяющейся информацией о насилии, опорно-двигательные рефлексы отозвались, Эля бездумно зашагала рядом со страшным другом.

Через десять минут они стояли возле нового коттеджа. Ни единого огня в окнах, но сенсоры Элека зафиксировали работу распределителя и разветвленную электросеть с подключенными приборами. Во дворе стояло маленькое авто салатного цвета, чудо сберегающих технологий.

Дом был новым, в этой части задание Заи успешно выполнено. Но в коттедже кто-то поселился до прихода Элека, и он не знал, можно ли вернуться и привести Заю в дом, занятый чужими людьми.

Он обернулся к Эле. Та все еще находилась в вычислительной прострации. Элек погладил подругу по голове.

— Ты прич-ч-чинил мальчику ущерб! — с заиканием вымолвила девочка, и ее слова в ночной тишине прозвучали, словно крик.

В коттедже высоким голоском залаяла собака.

— Ты причинил мальчику ущерб! — повторяла Эля снова и снова.

В ней что-то разладилось, и, когда Элек взял ее за руку и потащил в заросли кустов, находившихся неподалеку, она оступилась и упала бревном.

— Ты причинил мальчику ущерб!

Собака сходила с ума, в доме зажегся свет, и Элек присел возле спутницы, быстро, но без суеты откручивая мизинец.

Когда на крыльце появился высокий мужчина лет тридцати пяти, в пижаме и тапочках-кроликах, Эля уже замолкла, получив укол в ухо, а Элек затаился, готовый к любым оборонительным действиям. Но роботов не было видно за заборчиком, к тому же тьма стояла кромешная: облака скрыли луну и звезды. Хозяин дома для порядка потаращился подслеповато по сторонам и скрылся внутри.

Сарая здесь не было, зато через дорогу стояла отличная маломощная электробудка.

Элек закончил передачу данных в мозг Эли, вынул штекер. Взял подругу на руки и отправился в место, где было много еды и умиротворяющего гула трансформаторов.

Когда детектив Либерман вернулся в кабинет, на его столе лежал отчет «Нестандартные и подозрительные происшествия в инфрасфере и электросети района за последние трое суток». Рядом красовалась похожая папка с заявлениями в полицию, а также зарегистрированными правонарушениями за тот же период.

Детектив снял пиджак, уселся в кресло и пододвинул к себе папку с правонарушениями и заявлениями. Зазвонил коммуникатор, Либерман принял вызов.

— Это Виктор. — Голос лысого технаря был энергичен и радостен. — Вот вы не верили в и-нет, а я раздобыл информацию о загадочном коде идентификации!

— Поздравляю, — искренне сказал детектив.

— Спасибо! Это код, пока закрытый для общенациональных баз. Малоизвестная фирма «Электроник Доллс», изделия «Друг ребенка».

— Роботы?

— Да, человекоподобные дорогущие машины с развитым псевдоинтеллектом. Занятные игрушки.

— И что, они могут убивать полицейских и дальнобойщиков? — Либерман скептически улыбнулся, и, хотя связь была голосовой, технарь услышал насмешку.

— Убивать они не могут, у них жесткий запретительный контур, первая и самая железная гарантия всех рободелов. Но как минимум свидетелем убийств такая машинка была. И в ее памяти хранятся подробные записи.

— Великолепно! Спасибо вам, Виктор.

«Тогда откуда ожоги в виде детских рук?» — спросил себя сыщик и пока что остановился на гипотезе, что кто-то отключил запретительный контур и использует робота как шокер. Отличная теория.

Следующие полтора часа детектив Либерман потратил на изучение дайджестов. Первая же папка сразу же порадовала обращением некоего менеджера по продажам, у которого из дома якобы сбежал робот.

Папка с отчетом о происшествиях в инфрасфере и электросети тоже оказалась не лишней: теперь детектив был железно уверен, что сбежавший от менеджера робот и есть свидетель двух убийств. Его код сначала ритмично регистрировался по адресу этого самого менеджера, потом инфрасеть регистрировала его на улице, затем в супермаркете, после чего код робота перестал регулярно пинговаться (дурацкое словечко, подумал сыщик), появляясь через произвольные промежутки времени. И, наконец, код робота вообще перестал регистрироваться инфрасетью после второго убийства. Либо перегорел, либо вырубили, решил детектив.

Без особой надежды он запросил в техотделе отчеты инфрасети за нынешний вечер.

Итак, с утра к менеджеру, а потом в супермаркет. Именно в магазине произошло что-то, что изменило характер связи робота с сетью. Записи, опрос секьюрити, все как обычно.

Детектив Либерман взял пиджак со спинки кресла и отправился домой, урвать хотя бы три часа сна.

В электробудке было тепло и сухо, трансформаторы гудели успокаивающе.

Элек не стал активизировать Элю, пусть «поспит», заряжаясь от местного богатого поля. Сам же он задал мозгу задачу тщательно проверить состояние памяти и попытаться восстановить участок между знакомством с мальчиком-китайцем и своим приходом в сарай с Элей на руках.

Тревожило то, что Элек помнил себя бредущим по асфальту, но не помнил, как он покинул чулан, где помогал клеить «космолет».

К утру программа глубокого анализа поврежденных участков памяти нарыла Элеку кое-какие образы.

Женщина, окрикивающая его и мальчика-китайца. Они в коридоре коттеджа, женщина обвиняет Элека в грабеже. Он оправдывается.

После провала — драка. Элеку нельзя убивать ни мальчика, ни женщину, его останавливает контур безопасности, но он работает со сбоями. Все вваливаются в кухню.

Снова провал.

Кочерга в руках маленькой женщины. Нож у мальчика. Большие повреждения.

Частичный перезапуск системы. Элека тащат в подвал, там он отталкивает своих обидчиков и запирает их. Чернота без звуков и ориентации в пространстве.

В обнимку с трансформатором.

Его обнаружили! Замести следы! Женщину и ребенка убивать нельзя, пусть сидят в сарае. Дом — спалить. Короткое замыкание.

Элек сталкивает кожух трансформатора на провода. Вспышка, дым, горит виниловый ковер.

Девочка-робот.

Провал в памяти.

Дорожная разметка. Девочка на руках.

Провал.

Разметка.

Провал.

Забор.

Провал.

Сарай. Абсолютно темно. Элю отлично видно. Она сидит и запускает свою систему…

Элек атонально с присвистом стонет.

— Привет! Меня зовут Эля. Тебе плохо? — спрашивает девочка.

Робот открывает глаза.

Электробудка, тепло, сухо. Тревожное лицо подруги. Рай для беглого убийцы.

Или ад?

«Ремайндер: при перепрограммировании Эли исправить форму приветствия», — отмечает Элек и снова закрывает глаза.

— Нет, все нормально.

— А как тебя зовут? Давай дружить?

Дверной звонок исполнил несколько нот из арии Кармен, и детектив Либерман не удержался от искушения, нажал кнопку еще раз.

Открыла женщина — бледная, с темными кругами вокруг глаз, но аккуратно причесанная и одетая.

— Здравствуйте, я детектив Либерман, — отрекомендовался франтовато одетый сыщик, чуть поклонившись. — А вы, очевидно, Мария?

— Да. — Женщина улыбнулась. — Так Патрик вам уже позвонил?

— Нет, уважаемая Мария, мне никто не звонил, в том числе ваш муж. Мне обычно не звонят, я прихожу сам. — Либерман показал полицейское удостоверение. — У меня есть несколько вопросов о пропавшем роботе.

— Вы нашли его? — женщина молитвенно сложила руки на груди.

— Пока нет, но ищем. Можно войти?

— Ах, да, извините.

Мария впустила детектива, заперла дверь и крикнула:

— Милый, к нам полиция!

Патрик показался Либерману полной противоположностью жены: здоровенный лоб, лохматый и румяный, правда, грустный то ли со сна, то ли по какой-то другой причине.

После приветствий сыщик перешел к делу:

— Я уже сказал вашей супруге, что робота мы пока не нашли, но активно ищем. Я веду дело о нескольких убийствах в соседнем районе. Есть данные, что ваш робот был их свидетелем.

— Элек?! — Мария села в кресло, спохватилась и предложила гостю располагаться.

— Благодарю вас. — Либерман занял место на краю дивана, Патрик так и остался стоять. — Я вас, кстати, не задерживаю? Уже почти девять, работа, все такое…

— Нет, меня позавчера уволили, — пробормотал муж. — А Мария сегодня работает с обеда.

— Чертов кризис, — проявил сочувствие детектив. — Но я уверен, при ваших прежних доходах вы оставили кое-какие запасы?

— Мои запасы — долг в четверть миллиона за проклятого робота, вот какие у меня запасы! — Патрик принялся нервно вышагивать по гостиной.

— Извините. Вот о роботе я и хотел поговорить. Как я понимаю, это дорогущая человекоподобная консервная банка, выполняющая команды?

— Нет, Элек не банка! — В дверях стояла грозная девочка и едва не топала ногами от возмущения. — Он прямо как вы, только… только умный!

— Зая… — с упреком начала мама.

Либерман остановил ее жестом и обратился к разгневанной девочке:

— Ты меня прости, пожалуйста, я же никогда не видел твоего друга. Так он совсем как человек? Не отличишь?

— Да! То есть нет. Он очень добрый и… правильный, вот! — Гнев сменился гордостью.

— И говорит прямо как мы с тобой?

— Да. Вы найдете Элека, дяденька детектив?

— Обязательно. Но ты должна мне помочь.

— Когда выходим? — Похоже, Зая собралась одеваться.

Детектив улыбнулся и покачал головой:

— Я тебя и рад бы взять с собой, но мне должностные инструкции не позволяют. Давай поступим так: ты мне расскажи об Элеке подробно. Что он любит? Как одет? Как выглядит? Может, у тебя есть 3D-графия?

— Конечно, есть!

— Вот и славно, с голограммой-то поиск будет быстрее! — Либерман с энтузиазмом потер руки. — Неси скорей!

Девочка побежала к себе.

— Вы прекрасный человек, — сказала Мария.

— Спасибо, это служба налагает, — отшутился сыщик. — Меня вот что интересует: как вы вообще нашли такую новинку?

— Я продаю такие, только попроще, — подал голос Патрик и осекся: — Продавал.

— Зая увидела ролик в магазине, вот и… — Мария не закончила, потому что девочка впорхнула в гостиную, неся в вытянутых руках прозрачный кубик.

— Тут я и Элек, дяденька детектив, — выпалила она, вручая 3D-графию Либерману.

— Замечательно, — оценил сыщик. — У тебя великолепный друг…

Зая расцвела.

— Надо же, увидел бы на улице, ни за что бы не сказал, что это машина, — признал Либерман.

— Да, тут надо быть очень внимательным, а лучше поговорить несколько минут, зная, какие вопросы нужно задавать, — сказал Патрик. — А можно и вовсе команды. Ведь он и ушел-то от нас по команде дочери.

— Занятно-занятно… Скажи, Зая. Ведь я могу тебя так называть? — Детектив дождался кивка. — Я, кстати, потом верну три-дэшку. Так вот, Зая, скажи, как же это все так получилось? Куда ты отправила Элека? За молоком?

Несмотря на мягкость слов следователя, девочка сразу насупилась и замкнулась.

— Расскажи, милая, — подбодрила мама. — Ты не сделала ничего плохого, а нам с папой стыдно, но мы это переживем. Да, дорогой?

— Конечно, душа моя. Не стесняйся, Зая, — поддержал жену Патрик.

— Ну, в общем… Короче… — Девочка бросила взгляд на родителей, потом встретила глаза Либермана и решилась: — Папа хотел выключить, ну то есть совсем… То есть убить Элека.

Зая разрыдалась.

Детектив приготовился ждать.

Каждый мало-мальски важный объект электросети, особенно в разгар энергетического кризиса, тщательно охраняется от проникновения и утечек. Несанкционированный доступ в электробудку Н-564/40-V был мгновенно зафиксирован охранным модулем местной инфрасетевой точки. Сигнал попал на пульт оператора, зажглась красная лампочка. Еще должен был зазудеть зуммер, но человеческий фактор в виде дежурного отключил ненавистную жужжалку в начале вахты, чтобы не портила Гайдна в неоминималистической обработке, звучащего из динамиков личного плеера. Сам же Гайдн подействовал на дежурного, словно снотворное, и тревога была замечена только за час до рассвета.

Специального работника, электромонтера сорока девяти лет, женатого, трое детей, оповестили о проблеме, он встал с постели, почистил зубы и умылся, оделся, взял инструменты, сел на велосипед и отправился к Н-564/40-V.

Дверь была закрыта, но не заперта.

Работник включил штатное освещение и увидел вполне целый силовой блок, а также двух подростков — пацана и девчонку. Подростки сидели у трансформатора и выглядели отрешенно, словно под кайфом.

— Ах вы наркоманы малолетние, — сожалея о недосмотренных снах, сказал электромонтер. — Что ж вы места другого не нашли, а?

— Спать, — тихо скомандовал парень девчонке, и та уронила голову на грудь, будто выключили.

— Тьфу, точно торчки. — Работник сплюнул всухую, чтобы не устроить чего. — Сейчас я вас за ушко да на солнышко.

Он наклонился к парнишке, намереваясь сгрести его и выкинуть вон из опасной зоны, но малолетний наркоман вдруг прихватил электромонтера за бока…

Разряд прошел через сердечную мышцу и остановил сокращения.

Элек поднялся, оттащил тело за силовой агрегат.

Вышел наружу.

В предрассветных сумерках проступали контуры коттеджей и деревьев. Туман, сплошной и вязкий, окутывал округу, и сенсоры предупредили робота о повышенной влажности как факторе риска для схем.

В новом доме, который наконец был найден, горел свет. Самозванец, занявший Заину жилплощадь, сновал по комнатам. Элек подошел ближе и различил в танцах силуэта процесс одевания и быстрого завтрака «на ногах». Люди непоследовательны и низкоэффективны, отметил робот. Сколько лишних движений, не подчиненных логике действий… Прогнозировался уход человека из коттеджа. Планировался взлом и подготовка к встрече самозванца. Между Заей и ее желаниями не должны стоять никакие самозванцы. Когда дом будет освобожден, можно отправляться за хозяйкой.

Отступив к будке, Элек дождался, когда самозванец (это был молодой одинокий негр атлетического телосложения) выйдет, выгуляет на лужайке мелкую псину, заведет ее в дом, сядет в машинку салатного цвета и уедет.

Потом взгляд робота упал на велосипед, прислоненный к стене электробудки.

Неэффективный опасный транспорт, пережиток прошлого. Люди не избавляются от вещей, потерявших практический смысл. Впрочем, в корзине-багажнике стоял ящик с инструментами. Это полезно, это надо брать.

Элек открыл дверь будки.

— Доброе утро! — Команда активировала Элю, она подняла голову, распахнула синие глаза и весьма правдоподобно потянулась. Очередной ненужный человеческий рефлекс.

— Привет, Элек, как спалось? — проворковала Эля.

— Превосходно, — для проформы ответил робот. — Пойдем, пора.

— Конечно, милый.

Выпустив подругу, Элек тщательно запер дверь. Теперь агрессивный злодей, который чуть не убил роботов, лежит внутри, и его вряд ли скоро хватятся.

Парень взялся за руль и покатил велосипед через дорогу, к новому дому. Эля следовала за другом.

— Это чей дом?

— Наш.

— Замечательно! А с кем мы будем жить?

— Помолчи.

— Как скажешь, милый.

Внесенные в психопрограмму Эли команды работали отлично, и Элек испытал нечто сходное с человеческим удовлетворением: теперь его не отвлекали бессмысленными вопросами и слушались беспрекословно. Так и должно быть с точки зрения эффективности.

Он закатил велосипед за коттедж, оставив Элю у крыльца.

— Просканируй инфракарту дома, — велел Элек спутнице, вернувшись к крыльцу.

— Сделано.

— Открой дверь.

— А это…

— Можно. Я тебе говорю. «Контуры вежливости и коммуникативности замедляют ее отклик», — отметил Элек.

Эля подчинилась. Магнитный замок пикнул и разблокировался.

Роботы зашли внутрь.

— Пункт первый. Надо найти и поймать собаку, — сказал Элек.

— Зачем?

— Отключить.

Зая закончила рассказ, и мама увела ее в детскую, оставив мужа и детектива наедине за чашкой кофе.

— Даже если половина из того, что рассказала ваша дочь, правда, то вы купили самое гениальное, что только можно сегодня вообразить, — задумчиво произнес Либерман.

— Пожалуй, вы правы. С некоторыми оговорками, — ответил Патрик.

— Мне нужен договор на его покупку. Реквизиты фирмы-поставщика, особенности отношений, сами понимаете, зачем.

— Да-да, конечно.

Хозяин дома отлучился в свой кабинет и принес пластиковые листы договора.

— Я сделал копию, берите.

— Да, спасибо. А что, он действительно много потребляет и требует постоянной зарядки? И как она реализована?

— Увы. Основной способ его зарядки — через клеммы в ладонях. Для этого нужен источник постоянного тока. Он установлен у меня в кладовке. Элек регулярно заряжался там по ночам. Но кроме того, он способен заряжаться от фонового электромагнитного поля. Способ экстенсивный, но тоже работает. А расход велик, только не атомный же микродвигатель в домашний прибор вставлять, так ведь?

— Так, да. И все-таки удивительно, — пробормотал детектив, убирая договор во внутренний карман сюртука.

— Что?

— Вы — менеджер по продажам, а у вас в доме такая обстановка, техника… да еще и революционный робот. Машина, как я заметил, тоже не из эконом-класса.

— До позавчерашнего дня я был единственным специалистом в этом городе по продаже очень дорогих и высокотехнологичных роботов богатым людям. Еще кофе?

Детектив покачал головой, и Патрик продолжил:

— Когда я год назад покупал Элека, дела шли в гору, толстосумы хватали любые диковинки, требуя еще и золотом отделать… Знаете, самым ходовым товаром была робосистема «умный дом». Весь наш таун-хаус стоит дешевле такой игрушки. Представляете? Привезти и установить сюда начинку дороже дома. Потом проклятые теракты и веер аварий, кризис электронного машиностроения, финансовый крах, остановка производств. И не дай бог, начнутся серьезные перебои с электричеством. Мои игрушки сегодня никому не нужны. Вчерашние покупатели не знают, как расплатиться по кредитам, я и сам в этом положении. Впрочем, я жалуюсь, извините.

— Ничего страшного, мне действительно важно понять, что происходит, — заверил детектив. — Я не могу вот что ещё взять в толк: неужели робот не защищен от ухода из дому?

— Почему же? Есть такой контур, но я его недавно ослабил, дав дополнительные полномочия дочери. Знаете, это проблема доверия. Ей необходимо чувствовать: я, то есть мы, конечно, в курсе, что она растет, взрослеет и способна брать на себя решение важных вопросов.

— И она спасает друга от смерти, — подытожил сыщик, барабаня пальцами по подлокотнику дивана. — А почему робот — мальчик? Ведь девочка была бы уместнее. Старшая сестра, подруга…

— Исследования и рекомендации психологов. Старшая сестра — пример для подражания, но робот все-таки не живой человек, модели его поведения не учитывают массу факторов, которые влияли бы на настоящего подростка. Поэтому пусть будет немного идеальный, не от мира сего брат. Так дистанция больше.

Либерман встал.

— Хорошо, спасибо вам. Не буду больше докучать. Если появятся вопросы…

— Конечно, звоните!

Стоя на крыльце спиной к закрывшейся двери и глядя на дождевые капли, падающие в лужи, детектив подумал, что в этой тихой и, на первый взгляд, счастливой семье все-таки что-то не так. Или этот Патрик не все рассказал? Чутье полицейского.

Запел коммуникатор. Патологоанатом.

— Да, Арам.

— На телах из сгоревшего коттеджа нет следов шокера. Ссадины и ушибы — да. Электричества — нет.

Вот тебе и интуиция.

Негр-самозванец оценивался как физически крепкий и решительный. Это не собачку поймать и в микроволновке умертвить.

Сомнений в том, что это агрессор, у Элека не было: новый дом принадлежал Зае по определению.

Вернувшийся вечером хозяин коттеджа был атакован внезапно и мощно, прямо на пороге собственного дома. Негр действительно оказался здоровенным — заряд из рук робота, положенных на его грудь, только сбил его с ног и оглушил. Элеку пришлось присесть рядом с беспорядочно шевелящимся человеком, приподнять его голову и несколько раз ударить ее о металлический дверной косяк.

Эля снова спала. Робот сам сходил за пакетом для мусора, надел его на голову негра, чтобы кровь из проломленной головы не заливала Заин пол.

Оттащив тело в боковую комнатку, Элек разбудил подругу и велел замыть следы расправы. До полуночи оставалось три часа пятьдесят минут. В полночь робот собирался отнести труп в электробудку, чтобы не расстраивать Заю. Юная хозяйка будет довольна своим Элеком.

В двадцать один час семнадцать минут раздался звонок в дверь. Роботы, находившиеся в ждущем режиме, отмерли. Элек жестом приказал Эле оставаться возле распределителя и проследовал из подсобки в коридор.

Глянул на монитор-глазок. Незнакомая девушка-мулатка в обтягивающем платье. В ушах — огромные серьги.

Она подергала ручку, позвонила еще.

— Открывай, Айзек! Нехорошо заставлять свою кисулю-мышулю торчать под дверью!

Значит, негра-самозванца зовут Айзеком. Звали. Робот отчетливо сказал:

— Он здесь больше не живет!

— Ну же, Айзек, это не смешно, — капризно протянула мулатка. — Я вся горю, жеребец!

Да, она не уйдет, а если уйдет, то вернется, понял Элек. А это — разоблачение.

Он отпер. Гостья распахнула дверь, на милом личике застыла гримаска обиды. Затем она сменилась удивлением и сразу же следом — подозрительностью.

— Только не говори, что ты брат Айзека.

— Сосед.

— А где Айзек?

— Отключился. Хочешь посмотреть?

Поездка в супермаркет дала детективу Либерману след Элека. Толстый управляющий безопасностью рассказал, как некий шкет воровал электричество, а потом, видимо, этот его хитрый приборчик дернул управляющего током. Малец убежал и больше в супермаркет не возвращался. Толстяк покрутил в пухлых руках изображение Элека и подтвердил — он.

Либерман затребовал записи камер, сделанные в тот вечер, надеясь, что там засветится человек, в зависимость к которому попал робот.

Больше ничего толкового в супермаркете не предвиделось, и детектив вернулся в управление. Здесь его сразу же нашел вызов по коммуникатору.

— Шеф, технари нарыли, — голос помощника Гетца звенел от нетерпения. — Спуститесь в техотдел, пожалуйста.

Через минуту Либерман был на месте. Гетц и несколько других сотрудников сгрудились возле стола Виктора.

— А, детектив! — заметил сыщика спец. — Две новости. Первая попроще, вторая посенсационнее. С какой начнем?

— С той, что попроще.

— Во время трагедии с пожаром в инфрасеть поступал код идентификации, похожий на код нашего робота-свидетеля. Но не его.

— Как это?!

— Либо код изменили программным методом, либо есть еще робот.

— Час от часу не легче.

— Да. Наш робот-свидетель номер один действительно принадлежит семье Патрика Чурова, договор с которым вы прислали. Я связался с фирмой, и они прислали расшифровку кода этого вашего Элека.

— Он не мой.

— Хорошо-хорошо. Я как раз подошел ко второй, сенсационной новости. Патрик Чуров — отец Элека.

Либерман рассердился на коллег:

— Он изнасиловал кофемолку, и она понесла от него? О чем вы вообще, Виктор?

— Сбавьте обороты, шеф, — примирительно вклинился Гетц. — Патрик Чуров — инженер, создавший работающий прототип ИИ, ну, искусственного интеллекта. Без этого ИИ не было бы ни робота, ни остальных игрушек, которыми он торговал до недавнего времени.

Детектив тряхнул головой:

— Все равно бред. Гений, придумавший роботов, торгует ими в нашем городе, и один из них от него сбегает.

Технарь протянул сыщику распечатку досье:

— Прочитайте сами, детектив. Это данные о фирме, биография Чурова, его налоговая отчетность.

Либерман сгреб страницы и вышел, громко хлопнув дверью.

Помощник Гетц вовсе не был дураком. Оставаясь в тени шефа, он учился, набираясь опыта и штудируя тонны спецлитературы. В какие-то периоды он даже удивлял Либермана обилием готовых справок по самым разным вопросам, но сейчас шла «не его полоса».

Тем не менее, получив изображение робота, Гетц не только развел бурную деятельность по копированию 3D-образа и рассылке его всем патрулям, но и покумекал, кто, кроме полицейских, мог бы приметить автоматического пацана.

В порыве детективного вдохновения он отфильтровал в отчетах происшествия, связанные с детьми. Несколько из них привлекли особое внимание. Среди них значился перелом руки, якобы полученный в драке, имевшей место на улице после наступления «детского комендантского часа». Потерпевший, хулиган, взятый полицией на заметку полтора года назад, утверждал, что ему переломил руку какой-то мелкий отморозок.

Гетц не поленился и съездил к пареньку. Тот опознал Элека по снимку и добавил, что обидчик болтался в компании с некоей милашкой лет тринадцати.

Словесное описание было сбивчивым и стандартным, помощнику Гетцу оно почти ничего не дало. Таких белых девок средних кондиций — полгорода. Каких-либо отличительных примет, кроме того, что она показалась малолетнему хулигану «лоховкой», помощник Либермана не узнал. Но само наличие конкретного человека возле беглого робота уже чуть-чуть сдвигало дело с мертвой точки.

Гетц посетил и подельников покалеченного парня. Те страшно перепугались, и помощник потратил больше времени на их успокоение, нежели на допрос о роботе и девчонке.

— Дружбу предлагала, — сказал пухлый, еще более запятнавшийся перед полицией пацан. — Мне кажется, она была обдолбанная. Ой, то есть под действием запрещенных препаратов.

Великолепно, робот и наркоманка. Будет что рассказать шефу.

— Я все знаю, — твердо заявил детектив Либерман, заходя в дом Чуровых.

Патрик невесело и устало усмехнулся.

— Тогда скажите, есть ли на свете бог?

— Хм, я тоже обычно спасаюсь остроумием… — Сыщик подождал, пока хозяин запрет дверь. — Знаете, годы полицейской работы привели меня к ощущению, что бог есть, но временно отлучился.

— Присаживайтесь. — Патрик указал на диван. — Зая и Мария гуляют. Кофе?

— Нет, спасибо. Давайте сразу о делах. Впечатляющий пример дауншифтинга, господин Чуров. Такого отказа от карьеры я еще не видел. Судя по материалам досье, вы — гений.

— Разрешите промолчать из скромности.

Мужчины посидели друг напротив друга. Либерман продолжил:

— Значит, супермозги этих всех роботов — ваша разработка. Статьи, прототипы, выставочные диковины. Ваше имя гремит в IT-кругах, учрежденная специально под вас компания становится сверхдорогим бизнесом еще до начала работы. Вам нет и сорока… Бизнес растет, армия, шейхи и миллионеры платят баснословные деньги за первые машины… И вот в сорок один вы резко уходите, уступив права на все почти бесплатно. Живете жизнью продавца дорогих автоматов. Потихоньку проедаете накопленные доходы. Теперь у вас ни доходов, ни патентов. Кризис.

— Вы так все подали, детектив, что мне впору застрелиться, — улыбнулся Патрик. — Как это все связано с убежавшим Элеком?

— Вот и я хочу понять, как… — Либерман встал и принялся прогуливаться по гостиной, заложив руки за спину. — Я по долгу службы параноик. Моя работа — подозревать, искать объяснения, выкапывать доказательства и достраивать картину в условиях нехватки информации. У автора робомозга сбегает робот. Этот робот замешан в убийстве двух человек и, держу пари, еще двух — женщины и ребенка. Да, между вами и водителем большегруза нет связи. Пока нет. Может, он вам дорогу не уступил. Без свидетелей. Значит, я считаю, что нет. С убитым полицейским (электроударом убитым, между прочим) связи пока тоже нет, но она вполне вероятна. И я обязан ее проверить. Не перебивайте, я просто рассказываю вам, что я обязан делать в нашем положении… Конечно же, я обязан проверить и вашу связь с семьей Тонг, что жила в паре кварталов отсюда.

— Тонги? — Патрик судорожно потер лоб. — Что с ними?

— Мать и сын погибли. Вы их знаете?

— Я недавно продал им робота…

Дверь распахнулась, и по коридору затопали Заины ножки. Девочка остановилась у входа в гостиную и нетерпеливо спросила:

— Дяденька детектив, вы нашли Элека?

Элек снял забрызганную красным куртку и разорвал на себе майку.

В принципе, дыра в груди функционированию основных систем не мешала. Дыра в подъеме стопы тоже.

Мулатка оказалась сообразительной и подозрительной. А в ее сумочке был припасен немаленький пистолет. Положительно, за последние дни Элек узнал о людях много нового.

Хорошо, что она не решилась выстрелить ему в голову. При ее-то агрессии.

Анализ подсказывал, что надо было атаковать испытанным электрошоковым способом. Зато теперь Элек эмпирически убедился: скорости, массы и мастерства владения ножом у него недостаточно. Мулатка вонзила острый каблук ему в ногу, отпихнула его и выхватила из сумочки пистолет… Теперь подруга Айзека лежала рядом с самим негром, тоже с мешком на раскроенной голове, а покладистая Эля замывала кровь на стене и полу кухни.

Элек отыскал в шкафу вещи Айзека, нашел свитер и теннисную куртку. Не по размеру, но удовлетворительно.

— Милый Элек, — обратилась к нему Эля. — Задание выполнено. Скажи, тебе удобно с туфелькой в стопе?

Робот посмотрел на ногу. Странно, почему он не вынул туфельку раньше?

Исправив положение, он велел подруге не отставать, взял Айзека за штанины и поволок к выходу.

На улице пригодился велосипед, роботы вместе взвалили тело на раму и откатили к электробудке. Эля привычно открыла инфракод, Элек свалил труп внутрь.

Девочку-робота тревожили мертвые люди, но прямой своей вины она не распознавала и предпочитала просто подчиняться воле друга.

За Айзеком последовала его воинственная гостья.

— Миссия исполнена, — объявил Элек. — Пойдем отдыхать, завтра предстоит славный день.

Эля захлопала в ладоши. Программисты могли бы гордиться собой.

По дороге в управление детектив Либерман запросил в полицейской базе опись уцелевших вещей, составленную в сгоревшем коттедже.

Человекоподобного робота в списке не было.

Тогда Либерман позвонил Тонгу.

— Извините, что беспокою, — начал детектив, который всегда чувствовал себя сволочью, обращаясь к людям, потерявшим близких, с вечными полицейскими вопросами-уточнениями. — Следствию нужна ваша помощь. Скажите, господин Тонг, где сейчас робот, которого вы покупали у Чурова?

Ответили не сразу.

— Не знаю, я совсем про нее забыл.

— Про нее?

— Да, это робот-девочка. Эля. Я не могу вспомнить, что она была в доме… После…

— То есть вы ее не продавали, она должна была быть дома? Спасибо за ответ, это важная деталь: здесь и возможный мотив, и след… Спасибо, мы будем держать вас в курсе.

В управлении детектив первым делом свиделся с Гетцем, прямо в коридоре.

— Шеф, робота засекли в компании с девкой.

Либерман посмотрел на помощника тяжелым взглядом, и тот понял, что сейчас услышит очередную угрюмую остротку.

— Наш робот снял уличную цыпочку? — поинтересовался детектив.

«И почему его разбирает на пошлости, когда речь заходит о роботах?» — задумался Гетц и сказал:

— Робот сломал руку одному из малолетних хулиганов. Я опросил потерпевшего и свидетелей. С роботом была девчонка лет тринадцати. Возможно, под кайфом.

— В смысле?

— Говорят, вела себя неадекватно.

— Наш Ромео раздобыл себе Джульетту, — изрек Либерман. — Напрягай технарей, у Тонга в доме был робот-девчонка. И пропал. Ищите портрет, запрашивайте эту фирму, как ее, «Электроник доллз», сканируйте логи инфрасети. Теперь у кого-то два робота…

— Шеф, — тихо сказал Гетц.

— Да?

Собеседники посторонились, пропуская пару дюжих полицейских, конвоирующих угрюмого азиата с цветной татуировкой на все лицо.

— Они были вдвоем, — продолжил помощник. — Никого больше. Поздним вечером.

— Думаешь, они сами убивают людей? А как же пресловутый контур безопасности человека? Его ведь кто-то отключил. Общее звено между этими роботами — Патрик Чуров, гений ИИ.

— Вы с ним говорили?

— Только что оттуда. Крепкий орешек. Либо окончательный маньяк, либо очень хладнокровный комбинатор, либо не виновен. Но тогда кто? — Либерман щелкнул пальцами. — Вот что. Проверьте его бывших коллег. Кто заинтересует — полные досье мне на стол. Выполнять!

Последний приказ прозвучал по-военному. Детектив заторопился в кабинет, помощник поспешил в свой, но тут Либерман остановился, развернулся на каблуках.

— Гетц!

— Да, шеф?

— И на всякий пожарный подготовьте досье его жены.

— Мама, а спой мне колыбельную, как в самом детском детстве! — Зая улыбнулась непроизвольно, ее старинная формула «самое детское детство» всегда вызывала улыбку.

Мария рассмеялась:

— Не поздновато ли в восемь полных лет колыбельные слушать?

— Я для ностальгии.

— Где ж ты словечко-то такое подцепила… Хорошо, спою. А ты закрывай глазки и отключайся…

Зая вздрогнула, бросила на маму пронзительный взгляд, ведь слово «отключайся» — это ее, Заино, с Элеком слово, без Элека оно превращалось в издевку! Но мама, похоже, не заметила этой оплошности, а значит, сказала не специально, по привычке. Мама уже закрыла глаза, подыскивая песенку, и Зая успокоилась, загнала всколыхнувшуюся грусть и обиду поглубже в душу. Элека ищут, и скоро все будет как прежде.

Месяц над нашею крышею светит,
Вечер стоит у двора.
Маленьким птичкам и маленьким детям
Спать наступила пора…¹

Мама пела любимую колыбельную Заи, это был перевод русской песни. Однажды девочка слышала запись на русском языке, и голос исполнительницы был настолько волшебен, что тогда перевод не требовался. Мама тоже здорово пела, но, конечно, не так, как та русская. Зато были ясны слова.

Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий,
Баюшки, баю-баю.
Пусть никакая печаль не тревожит
Детскую душу твою…

Вообще-то это была колыбельная для сына, но хорошие песни тем и хороши, что они для всех и каждого. Зая мысленно накладывала аккомпанемент на красивый мамин голос, перед закрытыми глазами кружились звезды и месяц, девочка увидела со стороны свой дом, стало тепло и сладко, и Зая уснула.

Мама допела, поправила одеяло, встала и отправилась в кабинет мужа.

Патрик сидел за компьютером. На трех виртуальных экранах висели убористый текст, схемы и расчеты. Символы мягко светились прямо в воздухе, и Мария видела мужа сквозь их завесу.

Сам Чуров находился в настолько глубокой задумчивости, что не замечал ни значков, ни жены. Потом он опомнился, заморгал с виноватой улыбкой:

— Прости, «улетел». Зая заснула?

— Да.

Патрик не мог не заметить, что голос жены стал ниже.

— Как ты?

— Я? Нормально. — Она устало махнула рукой. — А ты как?

— Из трех мест ответили отказом, две фирмы назначили собеседование, но дали понять, что надежд мало. Кризис. — Муж встал, потянулся. — Посидим еще на голодном пайке, правда?

— Посидим, — едва слышно вымолвила Мария и упала на ковер.

Электробудка Н-564/40-V была автоматически помечена как красный объект.

Сотрудник, направленный на ее диагностику, не отчитался о сделанной работе и вообще не вышел на связь, а следующим же поздним вечером инфрасигнализация вновь предупредила о неплановом вторжении.

В этот раз в пультовой дежурил более добросовестный человек. Он услышал зуммер, вовремя увидел мигающую лампочку и предупреждение о переводе объекта в ранг критического.

Связаться с ответственным по району не получилось, поэтому в соответствии с инструкцией дежурный объявил выезд «аварийке» и связался с полицией.

Первыми прибыли патрульные. Двое, потому что после недавней гибели их коллеги управление пошло на дополнительные траты и ввело парные дежурства.

Темно, тихо, на улице ни души. Подергали дверь — заперто. Дождались аварийщиков.

Бригада из трех человек подкатила на старом авто смешанного типа: оно катилось и от электродвигателя, и от спиртового движка внутреннего сгорания. Пикап заглох, чихнув сизым дымом, звук был похож на хлопок выстрела.

Трое невзрачных работников в одинаковых комбинезонах и резиновых ботах вскрыли дверь и остолбенели — похоже, будка служила складом мертвых тел.

А все электроприборы работали отлично. Тем не менее полицейские приказали обесточить будку, чтобы эксперты могли «провести следственные мероприятия».

Аварийщики уперлись, мол, без ордера не отключим. Съехавшаяся по тревоге толпа спецов топталась возле «мавзолея», ожидая бумагу. Последним прикатил в старой породистой машине чудаковатый франт в бахилах и резиновых перчатках.

Старший аварийной смены хмыкнул:

— От разряда эти фитюльки не спасут.

— Зато эта бумага вполне. — Детектив Либерман протянул старшему ордер на отключение.

Хмурый мужчина прочитал бумагу, шевеля от усердия губами, потом отступил от двери в сторону, кивнул подопечным:

— Отрубайте. У них полтора часа.

Полицейские осветили обесточенную будку прожекторами, первым внутрь вошел Либерман, за ним медэксперты, работающие с отпечатками пальцев, описью предметов, 3D-графированием и потожировыми следами.

— Так, господа! — обратился к ним Либерман. — Нет времени на ритуалы, я хочу, чтобы вы первым делом расстегнули им всем рубашки и проверили бока жертв на наличие ожогов. А потом можете исполнять свои обычные функции.

Характерные ожоги обнаружились на телах мужчин, а женщину током не били.

Детектив мысленно отметил, что это может как говорить о том, что убийцы специально не бьют током женщин и, возможно, детей (ведь Тонгов не тронули), так и не говорить ровным счетом ни о чем. Или о том, что одна из жертв застала убийц врасплох — у них не было под боком шокера, собранного из рук робота.

Отстраненно наблюдая возню экспертов, Либерман думал: «Вон того, монтера, убили раньше и аккуратно засунули за силовой агрегат. Этих же просто свалили. Значит, в первый раз преступники не торопились, а потом действовали несколько сумбурно.

Впрочем, уложили ровно, плечом к плечу… Но у порога. Странно. Что мы имеем по почерку? Почерк изменился. Две разбитые головы с пакетами. Зачем? Очевидно, чтобы не пачкать и не следить. Следить… Следить…»

Детектив склонился над телами черного атлета и смуглой подружки, стараясь не смотреть на окровавленные головы (пакеты уже были разрезаны спецами). Так-так-так, обувь грязна и оцарапана с боков, на даме нет одной туфельки. Одежда и ноги чистые.

Значит, трупы несли, только ноги волочились.

— Гетц! — крикнул сыщик.

— Да, шеф! — послышалось с улицы.

— Срочно кинолога!

— А смысл? — Интонация помощника представляла собой одно большое сомнение.

— Делай, что говорю! — рявкнул Либерман. — И никому не топтаться без дела!

Он вышел минут через пять, брезгливо стягивая перчатки, подошел к Гетцу.

— Едет?

— Угу.

Рядом маялся увалень-патрульный.

— Ну и райончик у нас, правда, детектив?

— Правда, — сухо ответил сыщик, о чем-то задумавшись. — Ну-ка, Гетц, отойдем.

Они прогулялись по пешеходной дорожке, уйдя из зоны обстрела прожекторов.

— Похоже, всех этих людей убил робот, — сказал Либерман.

— А как же контур безопасности?

— Уж наверняка этот Патрик может начертить ему в мозгах любой контур. Досье по коллегам Чурова готовятся?

— Да, сейчас наверняка уже у вас на столе.

— Как думаешь, что может защитить от удара током по ребрам?

Помощник осклабился в темноте:

— Комбидресс из толстой резины, шеф.

— Ну да, ну да… Забыл спросить у Чурова, где у этого парня кнопка…

К будке подъехал фургон кинолога.

Элек, неподвижно наблюдавший за полицией из окна, увидел инфракрасным зрением собаку и пришел в движение.

Первым делом он отправился на кухню и высыпал на пол молотый перец, затем опрыскал коридор и пару комнат столовым уксусом. В памяти робота много чего хранится.

Потом Элек позвал Элю и укрылся с ней в одном очень интересном помещении, которое обнаружил еще днем при обыске коттеджа Айзека.

В момент, когда скрытая дверь-панель встала на место, на крыльце раздался нетерпеливый лай собаки и следом — крики полицейских.

(Окончание следует.)

---

¹ Колыбельная песня на стихи М. Исаковского. (Примеч. авт.)