Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 8(34), 2022.

Ярослава Гашека нашим читателям по-прежнему представлять совершенно излишне. А вот по поводу этого рассказа можно и сказать несколько слов.

Впервые опубликован он был перед самой Первой мировой войной, за считанные недели до нее. Перевод (под названием «Мертвый избиратель») на русский язык был сделан лишь единожды, для сборника, выпущенного в 1950 году Псковским областным газетно-книжным издательством, — и переводчик в выходных данных не указан. Так что мы рискнули, сверившись с чешским оригиналом «Pohádka o mrtvém voliči», сделать обновленный вариант перевода.

На самом деле перед нами, конечно, не фантастика, а один из хорошо (даже слишком!) знакомых вариантов «избирательных технологий». Однако намек на некоторую чертовщинку все же остается — а для главной героини рассказа он прямо-таки несомненен…

Кладбищенское бюро последнее время было занято следующим событием. За четырнадцать дней до начала коммунальных выборов в канцелярию кладбищенского бюро пришла госпожа Демус, вдова торговца колониальными товарами Эдуарда Демуса, и пожаловалась на непорядки, существующие на кладбище: могилу своего супруга она нашла запавшей, с большой щелью и заросшей травой.

Кладбищенские сторожа действительно обнаружили на надгробье господина Демуса значительную трещину, происхождение которой они не могли никак объяснить. После посещения кладбища госпожа Демус вернулась домой весьма расстроенная. И чем больше она вспоминала о своем супруге, тем больше открывала в нем хороших черт: порядочность, благородство, прямоту. Вот человек, который не терпел небрежности. Что бы он сказал, если бы увидел, в каком состоянии находится его могила!

Какой порядок был у него в магазине! И когда однажды по ошибке он налил одному пьянице вместо водки уксусной кислоты, потому что бутылка оказалась не на своем месте, он отправился в комнату за магазином и остаток уксусной кислоты выпил до дна сам, оставив следующую записку: «Я не выношу непорядка и потому как честный человек предпочитаю добровольную смерть». Письмо было написано энергичным почерком.

Это случилось пятнадцать лет тому назад, и с тех пор господин Демус покоится на кладбище в шестом квартале.

Госпожа Демус подробно рассказала своей соседке о том, в каком состоянии она нашла могилу своего мужа.

Соседка задумалась и затем сказала:

— Не пугайтесь, сударыня, да только так говорят, уж такое предание ходит, что если надгробье трескается, то мертвый хочет выйти на свет. Я тоже читала одну балладу о мертвом портняжке. А вот, говорят, в Германии один раз раскопали такую могилу, где-то в Саксонии, и не нашли погребенного в ней музыканта. Тогда вдова, его жена, поместила в газетах объявление, чтобы он не делал глупостей и вернулся обратно, на что мертвый ей ответил, что будет ее ждать возле главной почты. Она пошла туда с сыщиками. Его арестовали, но оказалось, что это был вовсе не ее муж. Вы понимаете, голубушка, что на свете творятся такие вещи, каких не придумаете. Но вы не пугайтесь, это только так говорят.

После того госпожа Демус вспомнила, как когда-то давно она была однажды со своим тогда еще не покойным мужем в кабаре и как там один артист читал пародию на «Свадебные рубашки»¹. От этого воспоминания у нее по спине прошел мороз, и она отправилась к соседке просить ее, чтобы та отпустила ночевать к ней свою дочь Карлу.

Соседка одолжила свою дочь так же спокойно, как, бывало, прежде одалживала керосин и прочие вещи. Карла пошла на ночлег ни жива ни мертва от страха, потому что перед этим младший брат сказал ей в шутку:

— Не забудьте приготовить чай с ромом, а то нечем будет согреть покойного Демуса, когда тот придет, такой холодный…

Когда Карла пришла к госпоже Демус, то первым делом со страхом спросила, есть ли у нее ром. Та ответила, что есть. Всю ночь они провели без сна, в ожидании, однако ничего особенного не случилось. Только с вечера лопнуло стекло в керосиновой лампе да пару раз раза затрещал шкаф. В полночь завел свою песню сверчок. На улице выла собака, и какой-то пьяница распевал: «Моя красавица Барушка»…

Они уснули только после рассвета и проснулись в полдень от громкого стука. Наскоро одевшись, открыли дверь. В квартиру вошли двое незнакомцев и спросили господина Демуса. Госпожа Демус перекрестилась и стала объяснять, что ее муж умер пятнадцать лет тому назад.

— Это неважно, — сказал один из пришельцев. — Вы хорошо знаете, сударыня, что, оставайся он жив, безусловно, выполнил бы свой долг. Ваш муж, сударыня, был искренним сторонником Младочешской партии. Разумеется, теперь он тоже оставался бы с нами и отдал бы свой голос за нашу партию. Как проживающий в третьем районе он получит избирательную карточку, которую мы пришлем позже. Он, вне всяких сомнений, проголосует за нас. Приготовьте нам доверенность на него. Надеемся, вы не откажетесь оказать нам эту услугу. Ваш муж незадолго до своей смерти говорил: «Господа, если вам нужно будет что-либо, обращайтесь ко мне, и я для вас сделаю все, где бы и в каком положении ни находился, уж будьте уверены. А в случае моей смерти без колебаний обращайтесь к моей жене…»

Они поцеловали ей руку и ушли. И в этот же день после обеда разносчик принес ей избирательную карточку для господина Демуса.

— Пресвятая богородица! — воскликнула госпожа Демус. — Здесь что-то не так…

Она немедленно отправилась на кладбище и с ужасом обнаружила, что трещина на надгробье стала еще больше. К следующей ночи она выпросила у соседки на ночлег не только Карлу, но и ее младшего брата Богуслава. Впрочем, Богуслава им пришлось прогнать, так как он всю ночь подходил к дверям, стучал и говорил: «Пожалуйста, проходите, господин Демус!», а потом прятался под кровать и издавал оттуда замогильные звуки. В результате госпоже Демус и вправду казалось, что кто-то ходит по лестнице, а Карла ее уверяла, что вот прямо сейчас кто-то взялся за ручку и пытается открыть дверь.

Утром пришли те два господина, произнесли восторженную речь о Младочешской партии, забрали избирательную карточку и уверили, что теперь они имеют полномочия на голосование от господина Демуса, невнятно и многословно объяснив это тем, что, собственно, именно сам господин Демус и выступает в качестве избирателя. Их слова сопровождались слезными причитаниями госпожи Демус:

— Пресвятая богородица, да ведь он пятнадцать лет тому назад умер. Я боюсь!

— Сударыня, — победоносно сказал один из них, пряча в портфель избирательную карточку господина Демуса. — Сударыня, ничего не бойтесь, ваш супруг способствует победе тех, с которыми он всегда находился в хороших отношениях.

Они оставили бедную женщину отнюдь не успокоенной. Ее тревога только возросла, когда госпожа Демус после обеда вновь побывала на кладбище и убедилась, что расщелина на надгробной плите увеличилась еще больше.

«Это он пробивается наружу», — подумала она и в полном расстройстве направилась домой, где тут же попросила дворничиху отпустить к ней переночевать своего мужа. Дворник до двух часов бегал за пивом, без устали пил и к трем часам начал рассказывать такие ужасные истории о мертвецах, что у Карлы и госпожи Демус дыбом становились волосы.

Так прошла целая неделя. У дворника явственно начал краснеть нос, а весь дом по ночам повадился пугать госпожи Демус. Всегда находился добрый человек, который не считал за труд выбраться из теплой постели, в нижнем белье подойти к двери в ее квартиру и дернуть за ручку.

Затем произошли выборы, и в газетах напечатали, что в Либене² был обнаружен человек, который пытался голосовать за Эдварда Демуса, торговца, умершего пятнадцать лет тому назад. К сожалению, личность этого человека установить не удалось, так как он сумел скрыться. Когда госпожа Демус это прочла, она стала лихорадочно креститься и плакать.

С тех пор посещавшие шестой квартал либенского кладбища могли наблюдать печальную сцену. Каждый день после обеда у могилы Эдварда Демуса стояла на коленях одетая в черное женщина и со слезами упрекала покойного:

— Эдвард, раз ты уже пошел на городские выборы и голосовал за кандидата от своей партии, то почему ты не заглянул ко мне? Нехорошо это с твоей стороны, Эдвард!

Современная версия перевода Григория Панченко

---

¹ «Свадебные рубашки» — страшная баллада чешского поэта К. Я. Эрбена (1843), в которой мертвый жених является к своей возлюбленной и стремится увлечь ее с собой в могилу. (Здесь и далее — примеч. ред.)

² Либень — пражский район, вплоть до 1901 года считавшийся отдельным городом и ко времени публикации рассказа (1914) регулярно проявлявший «сепаратистские» (по отношению к Праге как таковой) настроения.