Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 7(33), 2022.

Аннотация

Лео и Эльза вместе расследуют политически значимые убийства. От того, как быстро и точно сработают напарники, зависит будущее их стран: в любой момент может начаться война на полное уничтожение. Конфликтуя и притираясь друг к другу, Лео и Эльза решают детективные головоломки. Вместо отчужденности между ними возникает притяжение, которому невозможно сопротивляться. Но как быть, если Эльза ростом с многоэтажный дом, а Лео помещается у нее на ладони?

Новая книга Марины и Сергея Дяченко посвящена расследованию необычных преступлений. Это серия детективных историй, действие которых происходит в вымышленных мирах — но мотивы и конфликты так близки нашему современнику.

Кроме романа в повестях «Масштаб», который дал название сборнику, в книгу вошли детективные повести «Земля веснаров» и «Слово погибели № 5» в новой редакции.

Ссылки

Бумажные книги https://book24.ru/~EoN3g

Электронные книги и аудио https://www.litres.ru/marina-i-sergey-dyachenko/

Сообщество VK https://vk.com/dyachenko_official

Twitter https://twitter.com/DyachenkoW

Фрагмент текста

Над лужайкой зависла стрекоза — зеленая, звонкая, на вид увесистая и, возможно, опасная. Женщина плотнее задернула полог из мелкоячеистой сетки, проверила и убедилась, что нет ни проема, ни щели.

— …Я повторял двести раз, когда тебя отговаривал. Я не умею объяснить, как приходят мои идеи. Просто изучаю факты и некоторое время бездельничаю. А потом недостающие части головоломки появляются сами собой, и остается только проверить версию и узнать, прав я — или ошибся, и тогда надо бездельничать дальше.

— Но книгу про детектива-бездельника скучно читать, Лео.

На скатерти, расстеленной поверх травы, стоял фарфоровый чайник с холодным чаем и единственной маленькой чашкой. Мужчина сидел в шезлонге, вытянув босые ноги, улыбался счастливо и снисходительно:

— Нет, это тебе скучно ее сочинять. А я предупреждал, но ты все равно подписала договор с издательством. Ладно, возьми и придумай что-нибудь, я не против. Придумай, что у меня есть большая пробковая доска, я выписываю факты на цветные бумажные фантики и прикалываю на доску в поисках композиции…

— А у тебя есть пробковая доска?

— Эльза, я надеюсь, ты надо мной издеваешься. А не тупишь на этой дикой жаре.

Он улегся в шезлонге, беспечно закинув ногу на ногу. Из одежды на нем были только шорты: жара стояла в самом деле неординарная.

— Эльза, а твои родители не перегреются там, на фермерском рынке?

— Там навесы от солнца и много льда в стаканах. И они собирались вернуться еще до полудня…

— Много льда, — повторил он мечтательно.

Тень большого особняка укорачивалась, уползая с лужайки. Автоматически включилась поливальная машина. Где-то в глубине гостиной зазвонил телефон, потом заткнулся и зазвонил опять — далеко, негромко. Мужчина поправил объемные наушники, делавшие его похожими не то на пилота, не то на диджея:

— Может, надо ответить?

— Перезвонят, — сказала женщина.

— А вдруг это важно?

— Если важно — скинут сообщение на мессенджер.

— Что со мной случится, если ты отойдешь на две минуты?

Она секунду поколебалась. Телефон зазвонил в третий раз.

— Я заодно принесу льда, — сказала женщина.

Он помахал рукой с нарочитой серьезностью, будто провожая ее в космос.

* * *

Вопрос «А правильно ли я поступаю с Эльзой?» в последнее время перестал быть теоретическим. Их отношения не притуплялись, а делались с каждым днем острее, и Лео не мог не понимать, что это экстрим, игра на эмоциях — небезопасная для обоих.

Они почти не касались друг друга. Никогда не раздевались полностью. Власть и доверие переходили от одного к другому, освобождали и связывали, ткали запутанный, нежный и мучительный узор. У Лео бежали мурашки по коже, когда он ступал босыми ногами на ее ладонь, и кружилась голова, когда она поднимала его высоко к своему лицу, к широко распахнутым ореховым глазам — полностью беззащитным.

Поначалу Лео был уверен, что всё закончится так же мгновенно, как и началось. Он вернулся в Ортленд, они с Эльзой много общались по видеосвязи, но больше не сотрудничали по работе — как будто профессиональное сотрудничество могло обесценить другую привязанность, новую, которую они никогда вслух не обсуждали. Текстовая расшифровка их разговоров оказалась бы скучнейшим чтивом: всё, происходящее между ними, пряталось в паузах, в интонациях, во взглядах. Лео заваливал себя делами, пробегал в день не десять километров на дорожке, а все пятнадцать — и ждал, ждал, когда его наконец оставят запретные мысли, воспоминания и сны.

Шли месяцы. Отношения между Ортлендом и Альтагорой традиционно балансировали на грани недоверия и легкой враждебности, зато культурный обмен заметно оживился: сериалы из Альтагоры массово смотрели в Ортленде, беллетристику из Ортленда читали по обе стороны океана. «Тебе пора писать новую книгу, — сказала однажды Эльза. — О себе».

«Я не умею писать, ты же знаешь, — ответил Лео. — А журналисты в соавторах меня раздражают».

«Давай напишу я», — сказала Эльза. И по ходу длинной паузы, которая затем последовала, Лео почувствовал, как начинает колотиться сердце — быстрее, чем на беговой дорожке.

«Я не шучу, — снова заговорила Эльза, хотя Лео и так уже знал, что шутками здесь не пахнет. — Ты сможешь приехать в Альтагору на месяц или два, совершенно официально. Я уже изучала возможности, у издателя бешеный интерес».

Она сейчас была очень уязвима, понимала это, сознательно на это шла, и молчание Лео с каждой секундой становилось для нее оскорбительнее. А он все не мог заговорить: боялся сказать неосторожное слово, и задеть ее, и оттолкнуть доверчиво протянутую руку.

«Ты мне не доверяешь?» — спросила Эльза, очень бледная на экране, и тогда Лео проявил безрассудство, впрочем, не первый раз и не последний. «Давай обсудим, — сказал он и улыбнулся ей. — Я имею в виду, обсудим идею книжки. То, что я тебе доверяю больше, чем себе, обсуждению не подлежит».

И вот он приехал в Альтагору, поселился в новом гостевом доме при посольстве, а потом навестил Эльзу — как однажды уже делал, с полной технической поддержкой, в транспортной кабине. Оба поначалу опасались, что разрушенная дистанция повлияет на их отношения — так и случилось, но совсем иначе, чем кто-либо мог предвидеть.

Лео фактически переселился в дом Эльзы. На испуганные вопросы из посольства отвечал, что занят литературной работой. Они в самом деле что-то писали вместе, но у них было много других, в основном невинных, но прекрасных и очень эмоциональных занятий.

Ее родители быстро смирились. Лео говорил с ними только по видеосвязи, никогда лично, и родителей это совершенно устраивало: они панически боялись еще раз наткнуться на Лео вживую, а обыкновенное лицо на экране усыпляло их страхи.

Очень скоро оказалось, что Эльза вовсе не умеет писать книги, особенно документальные. Чуть позже выяснилось, что талант у нее все-таки есть, не хватает умения, но она готова учиться. Наступила жара, неестественная для Альтагоры, и Лео с Эльзой целыми днями сидели в саду под защитой прочной сетки — от птиц и насекомых, и уж конечно, от крыс, хотя крыс, по уверению Эльзы, здесь быть никак не могло.

Цикады в саду грохотали, как электрички. Лео и Эльза, кажется, оба сходили с ума. Их чувства не притуплялись, а разделявший масштаб никуда не девался. Лео сознавал, что счастлив и несчастен одновременно, что обманывает себя, но самое плохое — морочит девушке голову.

У Эльзы должен быть нормальный чувственный опыт с партнером ее роста. Лео крадет ее привязанность, нежность, обманывает ее влюбленность, а может быть — крадет и будущее. Лео привык жить один, у него такой характер; но почему Эльза должна ради него от чего-то отказываться?

…Она ушла в дом, Лео видел сквозь тонкую прочную сетку, как по ступенькам крыльца ступают босые пятки. У нее тонкие щиколотки — такие тонкие, что Лео мог бы обхватить двумя руками. Мог бы, но не осмеливается. Каждое новое прикосновение слишком дорого стоит, и непонятно куда ведет, и может оказаться оскорбительным и смешным. А соседи уже интересуются, и ее коллеги наверняка шепчутся и будут шептаться громче…

Он выпрямился на шезлонге (удобном и легком, привезенном из Ортленда), снял на секунду наушники и ладонями растер усталые уши. Эльза привыкла говорить почти шепотом, но цикады… Скрип двери, отдаленные звуки улицы, даже сорока в ветвях трещит так, что без наушников не обойтись. Я должен принять решение, сказал себе Лео, я ломаю ей жизнь, это безответственно. Что бы я ни чувствовал, что бы она ни чувствовала — мы никогда не отменим масштаб, уж лучше дружба на расстоянии.

Эльза ответила собеседнику в доме. Молчала несколько минут, потом заговорила снова — таким сухим, лязгающим голосом, какой проявлялся у нее только в моменты больших неприятностей. Лео насторожился, но слов, как ни прислушивался, не мог разобрать: в этом доме хорошая звукоизоляция. Сейчас она придет и принесет новость, скорее всего плохую.

Он поднялся с шезлонга. Разминаясь, сделал несколько упражнений на ковровой дорожке, проложенной специально для него среди травы. Такая у Эльзы работа — ей сообщают плохие новости, и она решает проблемы, созданные кем-то другим…

Содрогнулся полог из мелкоячеистой сетки. Мелькнула тень на траве, Лео инстинктивно пригнулся, еще не зная зачем. Задрал голову; две когтистые желтые лапы размером как два экскаваторных ковша вцепились в защитную сетку, а сверху глядел неподвижный, бездумный и безжалостный глаз.

Тень рванула вверх. Когти высвободились не сразу. Шов между полотнищами затрещал и разошелся, полог разорвался, и Лео увидел чистое небо над головой. С единственным белым облачком — и черным острокрылым, будто резным силуэтом.

Тень упала вниз — камнем.

* * *

— Это касается вашего брата, майор. Он жив и цел, но у него большие неприятности. Остальное сообщу при встрече, подъезжайте в отдел особо опасных прямо сейчас…

— При чем мой брат к отделу особо опасных преступлений?! Он бизнесмен…

— Ему понадобится адвокат. Приезжайте сразу с адвокатом, чтобы не затягивать дело.

— Какое дело?!

— При встрече, майор. Ваш брат просил не сообщать пока ни его сотрудникам, ни родителям, только вам.

— Я выезжаю, — глухо сказала Эльза.

Ее собеседник сдержанно поблагодарил и попрощался. Эльза почти не знала его — тот работал с откровенной уголовкой, грабежами и уличными убийствами. Его детективный мир был простым, неприглядным и чуждым беллетристике. Как озаглавить такую книгу: «Сто бытовых убийств»? «Сто пьяных драк с летальным исходом»?

Но при чем тут Эрик?! Бред какой, чушь, это ошибка, которую надо немедленно разъяснить…

«Эльза!»

Беззвучный панический вопль. Сгусток ужаса, различимый не слухом, но интуицией. Снаружи. Оттуда, где она оставила Лео.

Уронив телефонную трубку, Эльза бегом кинулась из дома, ушиблась о ножку стула, зашипела от боли и побежала скорее. Первое, что увидела, выскочив на крыльцо, — разорванный полог над лужайкой.

Резкий крик высоко в небе — крик хищной птицы. Тень, летящая все выше, снова крик — вдалеке…

Примятая трава, скомканное покрывало. Опрокинутый шезлонг Лео на траве — белый шезлонг размером с ладонь.

Да ведь я сплю, с облегчением подумала Эльза. Это сон, я задремала на жаре, и сейчас все исчезнет.

Она сделала несколько шагов. Споткнулась. Откинула полог. Взгляд остановился на крохотных наушниках, блестящих в траве, как две капли росы.

Эльза провалилась, будто в холодное облако. Упала, почувствовала траву под щекой. Прямо перед глазами — опрокинутый шезлонг. Ей хотелось кричать в голос, но не могла вздохнуть, будто воздух превратился в монтажную пену. Это не сон. Лео болтается в когтях ястреба, и повезло, если он уже умер и хищник не станет играть с добычей. Можно орать и плакать сколько угодно.

— Лео… — она не услышала своего голоса.

Шезлонг дернулся и пошевелился, будто сам собой. Лежа на боку, Эльза увидела, как из-под раскладной конструкции выбирается Лео — бледный и перемазанный свежей кровью:

— Эльза!

Она смогла даже разглядеть его глаза — в первый момент мутные, будто он сам только что побывал в обмороке. Через секунду взгляд сосредоточился и прояснился:

— Ну ты что? Что ты?!

Он куда-то исчез, потом появился опять. Упираясь босыми ногами в слишком жесткую для него траву, он тащил фарфоровую чашку-наперсток с остатками холодного чая. Подтянул, тяжело дыша, прямо к ее лицу.

Эльза поднялась на локте. Сделала глоток. Ей стало легче.

* * *

— Успокойся. Ничего. Когда ястреб кидается, то кажется, что надежды нет. Но почти сразу выясняется, что из вас двоих мозги есть все-таки у тебя, а он глупая птица, хоть и размером с реактивный истребитель…

Лео отключил кондиционер внутри своей транспортной кабины — из-за озноба. Готовясь к поездке, он предусмотрительно составил аптечку. Сейчас, наглотавшись антибиотиков и обезболивающих, неловко извернувшись и глядя в зеркало, он сам себе обрабатывал рану на бедре — не очень глубокую. Но и не очень-то мелкую. Сухожилия не задеты, крупные артерии целы, на том спасибо.

— …Вот так и с твоим братом. Сейчас неприятно, потом всё прояснится и будет хорошо… Эльза, соберись, ничего страшного не случилось. Нужен хороший адвокат. У тебя ведь должны быть связи?

— Откуда он только взялся… последнего ястреба здесь видели десять лет назад… Еще бы секунда…

Она не включала камеру своего компьютера, Лео мог только слышать ее голос — непривычно слабый, надтреснутый и больной. По видеосвязи. Ее настоящий голос, рокочуще-низкий, звукоизоляция кабины не пропускала.

— Перестань, Эльза! Ты не могла предвидеть, никто не мог. И у ястреба не было информации, что он пытается утащить великого детектива… Всё, забыли, думай теперь о брате. Звони адвокату, договаривайся, и поедем.

— Тебя не пустят, ты не родственник, ты вообще… — она оборвала себя на полуслове.

— Что значит — «вообще»?! Чужой? Я нахожусь легально на территории Альтагоры. Я легально с тобой сотрудничаю. Я совершенно легально… — он запнулся, осененный идеей, такой простой и одновременно дерзкой, что требовалось время, чтобы ее переварить.

— Тебе нужен врач, — глухо сказала Эльза.

— Я сам себе врач, а вот ты — у тебя есть таблетки от нервов? Стресс, ты знаешь, никого не делает умнее и выносливее…

Он заклеил рану широким пластырем и перевел дыхание. Врач, допустим, есть в посольстве, но это потом. Нога, конечно, болит, но в целом Лео чувствовал себя гораздо лучше, чем час назад, до нападения ястреба.

Во-первых, он в эйфории оттого, что увернулся и жив. Ни одна мышь перед лицом хищника так не справится. Во-вторых…

— Эльза, у меня гениальная идея, только не спорь. Сначала выслушай, обдумай и не возмущайся.

* * *

У входа в здание сыскного отдела ей предложили поставить багаж на ленту и пропустить через рентген. Эльза категорически отказалась, ткнула в нос дежурному свое удостоверение и прошла с небольшим скандалом.

Коллега-следователь уже ждал ее: крупный, брутальный, прожженный специалист в отделе особо тяжких. Молча пожал руку, бросил напряженный взгляд на тележку с транспортной кабиной:

— Видите ли, майор… Формально нет противопоказаний, но… нет и прецедентов. Никогда прежде представитель Ортленда… не выполнял обязанности адвоката в Альтагоре.

— Времена меняются, — сказала Эльза. — Все необходимые документы господин Парсель предоставил по электронной почте. Теперь скажите наконец, в чем обвиняют моего брата?

— Дело очень серьезное, — снова заговорил следователь, будто не зная, как подступиться к разговору. — Неужели…

И он замолчал, выразительно указывая глазами на железный ящик, всем своим видом призывая Эльзу одуматься и отменить решение.

У Эльзы дрогнуло сердце. Она, если честно, сама уже сомневалась, что поступила правильно. И не поздно еще передумать. Она сделала глубокий вдох…

На крыше кабины мигнул световой маячок, привлекая внимание. Закусив губу, Эльза поставила на стол ноутбук и подняла крышку.

Следователь чуть изменился в лице — мигнул трижды, будто стряхивая соринку с ресниц.

— Я буду адвокатом по выбору майора Бауэр, — сказал Лео на экране, начальственный, как премьер-министр, и такой же высокомерный. Эльза впервые его видела в костюме с галстуком — прежде она понятия не имела, что Лео держит в гардеробе такие вещи и что он захватил их с собой в Альтагору. — Формальности улажены, прокуратура и правительство Ортленда приветствуют мое решение и считают делом государственной важности.

— Видите ли, — пробормотал следователь, преодолевая естественную неловкость от того, что собеседник сидит в небольшой коробке и при этом демонстрирует высокий статус и компетентность. — Вы, вероятно, превратно восприняли… как и майор Бауэр… суть того, что происходит. Эрик Бауэр не нуждается в расследовании… Увы. Он нуждается в опытном законнике, который знает на память уголовный кодекс Альтагоры. Который добился бы смягчения… приговора, используя возможности законодательства.

— В чем его обвиняют?! — почти выкрикнула Эльза.

— В убийстве, — сказал следователь.

И повторил, будто подытоживая, будто имея в виду сразу множество событий и решений:

— Увы.

* * *

Лео оказался перед сложным выбором — принять еще капсулу обезболивающего и неизбежно отупеть. Или не принимать и терпеть пульсирующую боль в ноге — как если бы ястреб все-таки утащил его и продолжает жрать где-нибудь в расщелине скал.

Эльза сломалась. Он слышал это по голосу, когда в кабинете следователя она, охрипнув и запинаясь, требовала личной встречи с братом и при этом знала лучше Лео (у нее же юридическое образование), что по закону такая встреча сейчас невозможна. Адвокат, расследование, суд.

И ведь ей еще предстоит разговор с родителями. И Лео может помочь ей единственным способом — как можно скорее войдя в курс дела.

Уладив формальности, он получил доступ к документам: фото с места преступления, протоколы обыска по горячим следам, свидетельства полицейских, явившихся на вызов. Изъято орудие убийства, подтверждены отпечатки пальцев, проведена оперативная съемка. Шустро они работают в Альтагоре; похоже, следователь прав, и здесь нечего расследовать. Здесь надо так комбинировать смягчающие, чтобы Эрик не провел в тюрьме остаток жизни…

Лео потянулся за капсулой, поколебался — и запер аптечку в сейф. В его транспортной кабине предусмотрены были туалет, душ, сейф и вместительный шкаф, и хорошо, что Лео взял в Альтагору дорогой костюм и туфли и даже хронометр со стрелками взял. Масштаб масштабом, но адвокат должен выглядеть респектабельно.

— …А это ваш адвокат, господин Бауэр, познакомьтесь…

Транспортную кабину резко дернули вверх. Лео зашипел от боли в ноге и вцепился в подлокотники кресла; кабина так же резко, почти грубо опустилась на стол посреди комнаты для допросов. Видеокамера, установленная на крыше кабины, транслировала картинку: сотрудник следственного изолятора неприкрыто потешался. На встроенном экране Лео мог видеть его рот в ухмылке и зубы не первой свежести.

Чуть шевельнув джойстиком, Лео направил камеру на лицо своего клиента. Эрик Бауэр казался ровесником сестры, да и был всего на два года младше, но, если Эльза удалась в отца — этот походил, скорее всего, на мать. Он был смуглее белокожей Эльзы, даже сейчас, когда вся его кровь, похоже, от лица отхлынула. Глаза блестели нехорошим, болезненным блеском.

Он уставился на транспортную кабину:

— Мой… адвокат… в смысле?!

— Ваша сестра, — сотрудник изолятора причмокнул, — подогнала вам это чудо. Не благодарите.

Лео молчал, пережидая боль в ноге. Сотрудник, еще раз глумливо причмокнув, выгрузил на стол ноутбук и вышел, нарушив предписание — не открыв компьютер, не запустив телемост между задержанным и его адвокатом.

Эрик Бауэр сидел за столом, тупо переводя взгляд с транспортной кабины на ноутбук и обратно. Шло время. Истекали драгоценные секунды.

— Эльза, ты окончательно рехнулась, — шепотом сказал Эрик, обращаясь неизвестно к кому.

— Компьютер открой, — приказал Лео сквозь зубы.

Эрик не мог его слышать, но именно в этот момент сумел наконец-то немного сосредоточиться. Он потянулся к ноутбуку и поднял крышку. Лео увидел его лицо совсем близко, на экране своего компьютера, но и Эрик тоже увидел Лео — впервые. Вздрогнул. Закусил губу, точно так, как это делала порой Эльза.

— Жалобы? — отрывисто спросил Лео. — Условия содержания? Пожелания, требования?

Эрик пожал плечами, как бы говоря — а при чем тут я вообще?

— Рассказывайте, — сказал Лео. — По минутам. Подробно. Быстро!

Цитаты

«Если не подходить к окну — а еще лучше задернуть шторы, — можно поверить, что ты в Ортленде. Среди своих. Что особняк стоит на тихой улочке в ряду других домов, а не посреди огромной пустынной комнаты с потолком вместо неба…»

«Странный звук возник в его сне — как будто стрекочет над головой сорока, будто они с Эльзой на лужайке, ее рука касается травы и Лео может чувствовать запах ее кожи. Аромат цветов и речной воды и ясно ощутимый животный дух, не вызывающий ни страха, ни отвращения, а только невесомость и нежность».

«Лео плыл по течению, и сам при этом был лодкой, и сам был рекой. Не прилагал усилий, но фрагменты информации, прежде рассыпанные, становились единым целым, и Лео смеялся от радости. Может быть, это последнее, что он помнит и чувствует в жизни, — но как же красиво, когда хаос уступает место гармонии».