Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 4(30), 2022.

Человек не может знать все на свете. Более того, даже переводчик не может все знать. Но если любой другой человек может себе позволить чего-то не знать — вспомните хотя бы Шерлока Холмса, — то переводчик обязан понимать, что он в данный момент переводит. Как правило, дальше он поступает согласно заветам великого сыщика, но, разумеется, не со стопроцентным результатом. Какие-то ненужные знания в голове все равно остаются. Особенно те, что добывались тяжким трудом.

Самый злой случай — это, конечно же, ретродетектив. Детективы вообще во многом строятся на мелких бытовых деталях, а уж если это детали ушедшей эпохи, то и они сами могут оказаться давно и прочно забытыми. И тут у переводчика два выхода: либо по уши зарываться в специальную литературу (с далеко не гарантированным успехом), либо хитрить и халтурить. Чистосердечно сознаюсь — пытался когда-то пойти по второму варианту.

Дело было так: одного джентльмена и по совместительству врача обвинили в отравлении собственной жены, обнаружив в ее, скажем так, мокротах присутствие мышьяка. Обнаружили его специально обученные люди по методу некоего Райнша. И всё бы хорошо, только описания этого метода я в сети не нашел. Упоминания — да, а вот подробности — нет. Зато там была обширная информация о методе Марша, также используемого для определения присутствия мышьяка.

Ну вот и ладушки, подумал я. Пусть это будет метод Марша. Какая разница для просвещенного читателя? Ведь не ради же таких мелочей, в самом деле, люди читают детективы?

Но не тут-то было. В расследование вмешался другой джентльмен и по совместительству частный сыщик (отгадайте, как его зовут?). И он неопровержимо доказал, что подозреваемый не виновен в предумышленном убийстве жены (хотя и виновен в неумышленном). И доказательство это строилось на преимуществах метода Марша над методом Райнша, который имел отдельные мелкие недостатки, сыгравшие в данном случае роковую роль.

Смысл в том, что по методу Райнша тестируемый образец выпаривается на медной проволоке, в которой содержится незначительная примесь мышьяка. Настолько незначительная, что обычно это не сказывается на чистоте опыта. Но если в образце присутствует бертолетова соль, то она разъедает медную проволоку и высвобождает намного большее количество мышьяка. А бертолетову соль подозреваемый давал своей жене, чтобы вызвать выкидыш и избавиться от нежелательного ребенка. Но перестарался, хотя и был врачом.

Надеюсь, вышеописанное объясняет, почему мне, горемычному, пришлось-таки зарыться еще глубже в Интернет и изучить метод Райнша (да и Марша заодно). Тут и в русском-то описании поди разберись, а уж на английском он оставляет в памяти незаживающую рану.

С фантастикой всё несколько проще. Здесь речь, как правило, идет не о благополучно забытом, а о грядущем, кем-то и где-то уже предсказанном. И хорошо, если автор просто щеголяет своей эрудицией, без особой надобности вставляя в текст какие-то гипотетические устройства или явления (чем, к примеру, грешит Аластер Рейнольдс). И тогда достаточно просто посмотреть в словарях, как по-русски пишутся «роботы фон Неймана» или «излучение Черенкова».

Иное дело Ларри Нивен. Его романы — настоящая энциклопедия гипотетических космических кораблей и физических явлений. А чтобы перевести энциклопедию с английского, желательно иметь под рукой энциклопедию на русском. Или знакомого человека-энциклопедию.

Например, попалась мне вот такая загадка — герой находит в глубоком космосе разгонную ступень древнего (читай, современного нам) космического корабля и описывает то, что видит перед собой:

Its whistle was still fixed in the flat nose, the supersonic whistle whose pitch had controlled the burning of the solid fuel core.

Если переводить дословно, получается примерно следующее:

«На его плоском носу все еще был закреплен свисток, сверхзвуковой свисток, высота звука которого контролировала горение твердотопливного ядра».

Разумеется, остатки профессиональной гордости не позволили мне написать такую белиберду. Но и разобраться самостоятельно я тоже не смог. Стало быть, решил я, нужно с кем-то проконсультироваться. А кто у нас «главный по тарелочкам»? Разумеется, Антон Иванович Первушин. Благо я достаточно близко с ним знаком, чтобы потревожить уважаемого и занятого человека.

Написал я ему, в чем проблема, и довольно быстро дождался ответа. В котором Антон сообщил, что находится в отпуске и не имеет возможности копаться в специальных словарях, но, судя по всему, «речь идет о сопле для твердотопливного ускорителя с регулируемым сечением, рассчитанным на сверхзвуковое истечение».

Нужно ли уточнять, что он оказался прав? Профессионал — он даже в отпуске профессионал. Правда, мне все-таки пришлось перевести попроще, но теперь я хотя бы понимал, какие именно подробности опускаю.

А вот почему вспыхнула нейтронная звезда, когда герой, пролетая мимо, выстрелил в нее из обыкновенной скорострельной винтовки, я, хоть убейте, так и не понял. И знакомого физика или астронома у меня нет. Пришлось перевести как есть и честно признаться редактору, что не готов поручиться за адекватность этого фрагмента. Редактор пообещал проконсультироваться со специалистом, и, судя по окончательному варианту книги, консультант подтвердил, что такое возможно.

Ну и слава богу.

Понятное дело, после таких приключений начинаешь радоваться как ребенок, когда тебе предлагают на перевод какую-нибудь фэнтези. Не скованная физическими или историческими ограничениями фантазия автора частично освобождает от ответственности и переводчика. Но даже здесь порой встречаются сюрпризы.

Например, такой: автор описывает мага, в руках у которого a hemlock staff. Понятно, что это посох, неясно только, какой. Hemlock в переводе с английского — «болиголов», «цикута». Но как-то трудно представить себе посох из болиголова.

Правда, у слова hemlock есть еще и другое значение — «тсуга». Это такое хвойное дерево, растущее в Северной Америке. В принципе, уже легче. По крайней мере, из хвойного дерева посох сделать можно. И не беда, что растет эта тсуга в Северной Америке. В конце концов, откуда нам знать, где на самом деле находится остров Авалон? Может, это как раз Америка и есть.

Беда в другом. Само по себе слово «тсуга» мало что говорит рядовому читателю. А использовать в тексте без особых причин слово, нуждающееся в сноске, — это дурной тон. Кроме того, я не очень понимаю, как должно выглядеть прилагательное от слова «тсуга». «Тсуговый»? «Тсугиный»? В любом случае не по-русски выходит.

В общем, пришлось мне продолжить поиски, и уже в каких-то специальных словарях я наткнулся на словосочетание ground hemlock — «тис канадский». Как говорится, вот это поворот! Бог с ним еще раз, что канадский. Но тис?! Это же классика фэнтези! Первое, что приходит на ум. Фрукт — яблоко, поэт — Пушкин, посох — тисовый. Оно того стоило — перелопатить пол-Интернета, чтобы прийти к очевидному результату?

Получается, что здесь можно было бы и словчить, пойти по легкому пути и в результате все равно перевести правильно. Пусть даже и так, но как заранее узнать, где именно можно ловчить, а где никак нельзя?

Запутанна и противоречива работа переводчика. Но зато, когда смотришь по телевизору, допустим, шоу «Своя игра» и вдруг понимаешь, что знаешь правильный ответ, можно уже и не спрашивать себя: «А откуда ты это знаешь?» Ясное дело, из переводов.