Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 12(26), 2021.

В коридоре толпились голые люди. Мужчины и женщины.

Тусклая лампочка высвечивала обморочные лица, скамейку паркового типа у стены, металлический кассовый аппарат на треножнике и высокий стул без спинки подле него.

— Чего они тянут?

— Когда уже начнется?

Из двери с табличкой «Приемный покой» вышла миловидная женщина в белом халате, под которым проглядывали джинсовые брюки.

— Кто на очередь, прошу в очередь.

Повертела круглое сиденье по оси и вскинула себя на стул, чтобы вровень быть с кассовым аппаратом. Кнопочки с циферками под пальчиками, штырек для наколки входных билетиков сбоку.

Люди в коридоре молча выстраивались в очередь, старались не соприкасаться друг с другом.

— Кто у нас первый будет на прием? — спросила кассирша в образе и подобии врачихи.

— Я… Я… — поспешно отозвался толстячок с лысиной во всю голову, оторвавшись от разговора по мобильнику.

— Ваш билет…

— Простите, — толстячок перекрылся руками. — Сами видите…

Конфузливо переминаясь у треножника с кассой, он мелко подрагивал, как от озноба.

— Сама вижу, — согласилась кассирша, — сама и учту.

Пробежала пальчиками по кнопочкам, крутанула ручку сбоку от кассы, вытащила бумажный прямоугольник, наколола отрывной талон на иглу, а билет в приемный покой протянула толстячку.

— Можно пройти? — просительно посмотрел он на кассиршу.

— Идите, идите, не задерживайте. Кто на очереди?

— Я! Я! — послышалось издали.

Дверь в конце коридора распахнулась, будто по ней саданули с разбегу ногой, и пропустила мощного человека лет сорока.

— Куда вы? Вас тут не было в наличии! — занервничали голые люди.

Но человек не обращал на них внимания.

— Я! Я первый, — говорил он скороговоркой, спеша к кассе.

— Стойте! Стойте! — попытались задержать его голые люди.

Но куда там. Он только отмахивался. И шел себе, шел — напролом. Шел и дошел до кассы, выхватил у кассирши билет в приемный покой и рванул за приоткрытую дверь.

— А я? Я! — волновался толстячок.

— Вы на очереди, — утешила его женщина. — Ждите…

— Что?

— Ждите.

— А мой билет?

— Отпустим первого, примемся за второго. У нас очередь, — пояснила кассирша. И, затянув поясок белого халата, ушла следом за мощным человеком.

— А я? Я! — канючил толстячок.

— Все там будем, — сказала ему дородная тетка с черной родинкой, размером с горошину, на левой груди. — А пока — со свиданьицем: устраивайтесь поудобнее, передохнем.

— Вот всегда так, — грустно заметил толстячок, проходя к парковой скамеечке. — Живешь-живешь, и вечно тебя опережают.

— Даже в смерти, — согласилась дородная тетка, усаживаясь рядом с ним. — Впрочем, на том свете жизнь не в грусть. Там тебе…

— Слышали!

— Это надо увидеть. Там тебе захочется чаю. На, бери без отказа! Чистая роса! Захочется…

— Кайфа… неземного, — мечтательно протянул толстячок, поигрывая мобильником.

— Алкоголя, даже потустороннего, не держим. Но! — игриво приподняла пальчик. — Опять-таки росой угостим, однако не простой, с начинкой из райских цветочков. И кайфуй без вреда для окружающих.

— А девочки?

— Расшалился, дружок! — рассмеялась тетка. — Сначала попробуй меня, я тоже с начинкой — в райский кайф, без вреда для окружающих. А на закусь…

— Девочки? Те, что помоложе?

— Гляди, чего захотел! Девочек! А яйцеклеток от них не хочешь взамен? Только это в наличии и осталось. А девочки… Девочки в расход пущены! Запамятовал, дружок, от тряски мозгов?

— Но на том свете…

— Девственность восстанавливается, да. Но все остальное, что вокруг, голый воздух.

— Как?

— А так! Взгляни…

Он и взглянул. Дюжий санитар тащил на веревке по коридору женскую голову, другой волок связку из рук и ног.

У парковой скамейки голова задергалась, зашаркала носиком, выгадывая знакомый запах, с усилием открыла глаза.

— Милый! Милый!

— Где твои прелести? — вздрогнул, узнавая, толстячок.

— Руки сзади, ноги сзади. Не видишь? Тащат на буксире.

— А тело?

— На теле был пояс смертницы. Сам примерял: здесь не жмет, там не выпячивает…

— Молчи, дура!

Толстячок поспешно набрал номер телефона на мобильнике. Нажал кнопку. Голова и задымила, хотя взрыва не последовало.

Из приемного покоя вышли охранники.

— Жив еще? — спросили у толстячка.

— Еще дышит, пусть и в коме, — ответила за него женщина. — Видите, — указала на мобильник. — К жизни возвращается.

— Мы его к жизни вернем основательно! — сказали охранники. И по бокам, по бокам толстячку, чтобы осознал, на каком свете находится. — На выход!

— С вещами? — испуганно спросил он, смущаясь своего голого вида.

— Мы тебя там приоденем! По последнему крику тюремной моды.