Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 10(24), 2021.

Осип Дымов (1878­—1959), старший брат знаменитого популяризатора науки (а еще, между прочим, автора понятия «научная фантастика») Якова Перельмана, какое-то время и сам колебался между естественнонаучной и литературной стезей, но предпочел встать на последнюю. Публиковаться начал очень рано, еще в гимназии. Псевдоним выбрал в честь чеховского врача, персонажа «Попрыгуньи» (так-то он по имени был Иосиф, а по фамилии, разумеется, Перельман), и долгие годы сохранял верность чеховскому стилю.

Дымов стал одним из ведущих сатириконовских авторов, весьма заметной фигурой в литературном мире дореволюционной России. В своих произведениях он регулярно обращался к будущему — обычно тоже «по-сатириконовски», по-чеховски. Впрочем, рассказ, публикуемый в этом номере, относится скорее к настоящему: и для автора, и, как ни парадоксально, для нас, читающих его более чем столетие спустя.

Также Дымов писал и романы, и пьесы, пользовавшиеся большой известностью. Как драматург, сотрудничавший с театром Боруха Томашевского, в 1913 году он отправился в европейский вояж, вскоре приведший его в Америку. Эта поездка не должна была стать эмиграцией — но с учетом событий последующих лет именно в нее и превратилась…

Незнакомец несколько раз внимательно осмотрелся, подошел к прохожему, вежливо снял шляпу и спросил:

— Извините, пожалуйста. Вы не знаете, где тут делают литературу?

— Что?

— Литературу где делают? — твердо переспросил незнакомец.

Прохожий, неожиданно прерванный в своих мыслях, взглянул на спрашивающего:

— У вас заказ какой-нибудь?

— Нет, не заказ.

— Починка?

— И не починка. Я сам хочу заняться, — ответил он, немного понизив голос.

— Сами? Понимаю.

Прихожий помолчал.

— Вам, собственно, какую литературу надо? Идейную? Изящную? Современную? Или какую?

— А разве их несколько? — оторопев, спросил незнакомец.

— Многие занимаются. Есть хорошие магазины. На всякий случай запишите несколько адресов.

И прохожий продиктовал незнакомцу несколько адресов больших фирм.

Незнакомец пошел по первому адресу. Фирма была большая и имела много заказчиков. В магазин входили люди большей частью хмурого вида и заказывали людям, стоявшим за стойкой:

— Большой роман.

— Повесть.

— Пять рассказов.

— Областной роман в четырех частях.

Телефон тоже изрядно работал.

— Allo! Кто у телефона?.. Пожалуйста, десять рассказов в провинцию.

— Allo! Роман!

— Allo! Два светлых.

— Извините, — вежливо отвечал приказчик, — вы ошиблись: здесь не пиво, а литература.

— Литература?! Скорее дайте отбой.

Приказчики бойко записывали заказ и передавали его вниз в мастерскую.

— Что прикажете? — спросили незнакомца.

Он объяснил, что пришел не заказывать, а хочет пристроиться.

— В мастерскую, значит?

— Да.

— Сведи, Гриша.

Бойкий мальчишка Гриша, одетый в особую форму, свел гостя вниз.

Там работа кипела вовсю: летали колеса, скользили ремни, визжали напильники; дышало жаром, потом, клеем и завалявшимися идеями.

Управляющий водил незнакомца по мастерской и объяснял:

— Разнообразие, по-видимому, большое, а в сущности дело несложное. Берут идею, густо обкладывают материалом, слегка прожигают и отдают в переплет. Переплетную желаете посмотреть?

— Нет, спасибо.

— У нас собственная переплетная, — гордо сказал управляющий.

— А откуда у вас берут идеи?

— Привозят. У нас привозные.

— А материал?

— Материал свой. Поступайте к нам. Мы жалованье положим, первое время, конечно, небольшое, а дальше — смотря по работе.

Незнакомец сказал, что еще не может решиться и должен познакомиться с другими мастерскими.

В другом магазине было то же самое. Только у приказчиков как будто был иной, более субтильный вид, и публика входила иная: бледные дамы, вдовы, гимназисты, молодящиеся старики.

Заказывали небольшие наброски, этюды, эскизы и стихотворения. В провинцию заказов было меньше, и вместо одного трещали три телефона.

В мастерской также суетились и бегали. В тот момент, когда незнакомец входил, случилось маленькое несчастье: машина раздавила младшего стихослагателя.

— Это бывает у нас, — успокоил управляющий. — Не совладал. Уберите его! — крикнул он санитарам.

— А вы откуда берете идеи? Тоже привозные?

— Идеи? Нет, мы на других основаниях. Патент имеем. Охраняется законом. Конечно, бывают и идеи, но суть, главное, вот в этой машине — сто двадцать оборотов в секунду. Из Нью-Йорка выписали. Вон, смотрите — рифмометр. Превосходно работает. Сидор! Надбавь!

Сидор надбавил, и машина пошла быстрее. Приходили люди, обсыпанные тонкой пылью, как бы мукой; это были опилки рифм. Они нагружали готовые стихи в мешки и относили их в сортировочную.

Незнакомец отправился в другую мастерскую. Над входом была вывеска: «Современная литература».

Незнакомец вошел и удивился беспорядку.

— Скажите, пожалуйста, это у вас современная литература?

— У нас.

— А мне показалось, что это торговый дом галантерейных товаров.

— Многие ошибаются. Из-за беспорядка. Однако ничего поделать не можем. Вам что-нибудь из проблем? Или религиозное?

Незнакомец объяснил. Ему сказали, что, собственно, все переполнено и вакансий нет. Все-таки мастерскую показали.

Машинное отделение было больших размеров. Из большой комнаты вели двери. На них были дощечки с надписью: «критический», «философский», «политический» и др.

— Политический отдел у нас теперь слабо работает, — объяснили незнакомцу, — спросу нет. Кроме того, стеснения разные. Теперь комнату эту под гардероб отвели. Не советую входить: запах.

— А идеи свои?

— Разное. И свои, и обновляем. Из журналов прошлых годов вырезываем. Только дорого.

— Что дорого?

— Журналы. Приходится с обойщиками ссориться, потому что эти журналы и на обивку идут. Переплачиваем.

— Неприятно.

— Очень. Главное, однако, не в том. Идейное отделение, конечно, важная статья, но хорошая фирма на одном этом торговать не может. Обратили внимание на религиозно-нравственное отделение?

— А разве там не нужно идей?

— Больше для фарша работаем. Без шва. Пантелеев, дай-ка сюда романчик.

Пантелеев подал еще теплый роман только что из машины.

Управляющий вертел его в руках и объяснял:

— Превосходно читается. Извольте взглянуть на шрифт. Вот посвящение. Прекрасное посвящение: полгода держит. Тоже оглавление прочное. Другие не обращают внимания, думают — пустяк, а, глядишь, это вовсе не пустяк.

Подошли к критическому отделению.

— Хромает у нас, — вздохнул управляющий. — Приходится много ручным способом. Машины не в исправности. Чем заняты? — спросил он работников.

— Горького разделываем.

— Как Горького? Ведь вчера уже разделали.

— Теперь обратно.

— А разве заказали?

— Из провинции требуют. Ну, валяй работа. Эх, зеле-оная, сама пай-дет!

Незнакомец поблагодарил управляющего и вышел.

Сияло солнце, веял осенний ветер, нагибались ветви деревьев.

Незнакомец стоял в недоумении и думал: куда бы ему поступить?