Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 7(21), 2021.

Рассказ «Футбольная баталия» Ярослава Гашека, написанный в 1921 году, существует в нескольких вариантах, различающихся в том числе и по названиям: скорее всего, это объясняется тем, что данный рассказ почти одновременно был послан как минимум в три периодических издания. С конца 1920-х годов он (опять-таки под разными названиями) эпизодически привлекал внимание русскоязычных переводчиков, но при этом воспринимался ими исключительно как футбольный фельетон, а не как фантастика. Между тем перед нами классическое описание «невозможных событий» с элементами альтернативной истории: для Гашека совсем недавней, для нас же почти вековой.

Добавим, что гашековская «альтернативность» имеет и такой не ощутимый для нашего читателя колорит, как ироничная замена чешских реалий на немецкие. В каком-то смысле это межклубное и межгородское противостояние: «офантастиченный» вариант истории пражских команд «Славия» и «Спарта», как бы ненароком упомянутых в самых последних строках. Пражские-то они пражские, но из разных пригородов, изначально считавших себя (да и реально являвшихся) разными городами и ладивших друг с другом достаточно немирно. Ко временам Гашека эти местнические настроения еще были достаточно остры. «Славия» — самый старший (он ведет свою историю с 1892 года) и вплоть до Первой мировой войны бесспорно лидирующий из чешских футбольных клубов, «Спарта» на несколько месяцев моложе, но именно она к описываемым временам перехватила эстафету сильнейшей команды Чехии и, кстати, удерживает ее до сих пор… Футбольная форма «Славии» несколько напоминает хохштадтскую, форма «Спарты» — тиллингенскую… А упомянутая один раз, и тоже как бы ненароком, рузинская спортивная газета издавалась еще в одном «городе»-пригороде Праги. Сейчас он более известен за счет международного Рузинского аэропорта, но в гашековскую пору там тоже не вполне забылись местнические амбиции, окрашенные в цвета собственного футбольного клуба и озвученные воплями тогдашних фанатов.

Кстати о футбольных фанатах. Тем, кто считает их порождением нынешнего «испорченного» времени, очень полезно прочесть этот рассказ. Как видим, на некоем условно-альтернативном аналоге «Евро-1921» футбольные страсти кипели даже активнее, чем в эпоху политкорректности и глобализации.

Кровная вражда между двумя баварскими городами, Тиллингеном и Хохштадтом-на-Дунае, насчитывает уже много столетий. В средние века, когда эти чувства могли быть выражены просто и откровенно, тиллингенцы столь же просто и откровенно до отказа загружали свои речные суда бочками смоляных огнеприпасов, после чего отправлялись на Хохштадт в боевой поход. Если им везло — Хохштадт выгорал до фундаментов, если не везло — приходилось улепетывать во все лопатки вплоть до самого Тиллингена. Иногда, случалось, не везло совсем, так что десятикилометровый участок дороги между этими двумя городами (а всего их разделяет сорок километров) до сих пор именуется «Тиллингенцы на веревках»: там дорога петляет по склону крутого холма, делаясь чрезвычайно трудной для преследуемых, а по обе стороны от нее раскинулась заповедная дубрава, с избытком предоставляющая в распоряжение победителей — и, естественно, побежденных — крепкие развесистые сучья.

Надо признать, что обычаи города Тиллингена коренным образом отличались от хохштадтских, поэтому своих заклятых соседей, когда тем доводилось попасть в плен, тиллингенцы отнюдь не вешали, а бросали в дунайские волны с камнем на шее. Впрочем, бывали и исключения: как-то раз, когда был пленен видный член хохштадтского магистрата, его почтительно рассекли на четыре части, одну из коих отправили с городским герольдом в Хохштадт. Этого герольда, к слову, тут же повесили на хохштадтских воротах, несмотря на то, что он решительно протестовал, подчеркивая, что не вкладывал в исполняемую им миссию никаких личных чувств и вообще по своему статусу должен обладать дипломатическим иммунитетом.

Однако времена меняются. С некоторых пор германские города потеряли право и возможность выяснять между собой отношения в духе прежней бесхитростной прямоты, и под давлением цивилизации тиллингенцам и хохштадтцам пришлось скрепя сердце перейти к сравнительно мирным состязаниям. Таковыми, по общему согласию, были признаны драки на нейтральной территории «Ангела-хранителя»: это название носил трактир для проезжих, находившийся на границе владений вышеупомянутых городов и равноудаленный от обоих. По воскресеньям и престольным праздникам уважаемые бюргеры толпами стекались туда для бурных, но безоружных дискуссий. К трактиру они проходили двадцать километров на своих ногах, а вот обратно их развозили в телегах, вообще-то предназначенных для навоза, но по такому случаю выстланных сеном. Несмотря на тяжесть полученных травм, тиллингенцы и хохштадтцы разъезжались по домам с чувством исполненного долга, законной гордости и глубокого удовлетворения, ибо счет переломанных ребер, вывихнутых челюстей и разбитых голов после каждой из таких встреч оказывался, как правило, примерно одинаковым.

Легко представить, что каждая сторона стремилась не посрамить чести своего города. Жители Тиллингена отражали кулачные атаки хохштадтцев с такой же яростью, как их предки, тяжеленными палицами сшибавшие в крепостной ров воинов хохштадтского ополчения, которые лезли по штурмовым лестницам на стены, неся с собой уже запаленные факелы и бочонки смолы. Разумеется, жители Хохштадта держались не менее стойко, вспоминая ответные визиты, во время которых уже хохштадтские стены содрогались от ударов тиллингенских осадных орудий, а с крепостных башен лилась все та же смола.

Итак, во множестве баталий города-противники ко всеобщему удовлетворению демонстрировали и подтверждали равенство сил. Конец этой идиллии был внезапно положен административным решением: имперская канцелярия распорядилась признать Тиллинген областным центром, а Хохштадт, в одночасье лишившийся городского самоуправления, стал одним из рядовых населенных пунктов Тиллингенской области. С правом суда всего лишь низшей инстанции, то есть своих арестованных хохштадтцы отныне могли лишь допрашивать, а для вынесения приговора их надлежало отправлять в Тиллинген — где приговоры, конечно, оказывались гораздо суровее. И без права призыва на военную службу: призывной пункт теперь находился в Тиллингене. Все гражданские дела опять-таки решались там же — и, разумеется, тиллингенская администрация во всех случаях отдавала своим согражданам приоритет перед хохштадтцами…

Так жители гордого Хохштадта, не сломленные в бою, были поставлены на колени одним росчерком чиновничьего пера. Стеночные баталии под сенью «Ангела-хранителя» тоже вскоре сошли на нет: когда в одно из воскресений тиллингенцы потерпели там ощутимое поражение, на следующий же праздник толпа хохштадтцев, жаждущая повторить и продолжить, застала в трактире отнюдь не подобную себе толпу мирных жителей, но усиленный отряд тиллингенской жандармерии. При таких обстоятельствах, безусловно, любая попытка закрепить успех была обречена на неуспех.

Теперь уроженцы городов-кровников практически не встречались друг с другом. Разве только при отбывании воинской повинности — каковую хохштадтским рекрутам предстояло нести в тиллингенских казармах. Но там, во вражеском окружении, даже самые решительные из хохштадтских парней не имели шансов деятельно проявить отвагу; так что, отслужив, они возвращались домой, запятнанные подозрениями в трусости и в глубине своей надломленной души готовые с этим согласиться…

Короче говоря, дело клонилось к тому, что Хохштадту так и не предоставится шанс смыть со своего чела печать унижения, когда новейшая эпоха вдруг принесла в Южную Германию новую форму состязаний: футбол.

Хохштадтские нападающие были неподражаемы. Когда они бросались в атаку, то мяч, казалось, сам несся по полю впереди них — словно одинокий тиллингенец, ищущий спасения только в стремительном бегстве. А уж если следовал удар по воротам, то легко было представить, что это городские ворота средневекового Тиллингена, которые непременно надо прошибить насквозь тараном или ядром катапульты…

Любые попытки выстроить против ворот стенку приводили к тому, что хохштадтская команда кидалась на штурм вся разом — и подобный натиск могла удержать разве что крепостная стена, а не преграда из человеческих тел. Как-то раз даже случилось, что удар хохштадтцев не только разрушил такую стенку и даже не просто забил мяч, но неким странным образом вместе с мячом зашвырнул в ворота одного из защитников, причем защитника хохштадтского! По этому поводу были даны витиеватые объяснения, однако в целом эпизод так и остался неразгаданным.

Вообще, хохштадтские нападающие демонстрировали фантастическую и ужасную силу удара. Вот пример: в результате одного из голов вратарь оказался снесен наземь, как кегля, а мяч прошиб сетку ворот, оторвал ухо сидящему на задней трибуне болельщику, вылетел за пределы стадиона, приземлившись, расплющил собаку — а на отскоке вдобавок перебил ногу случайному прохожему, наивно попытавшемуся его остановить. Вот другой пример: во время матча «Хохштадт — Ингольштадт» гол, забитый в ворота ингольштадтского клуба, привел сразу к двум жертвам — мяч и вратарь испустили дух на месте попадания. Игрокам пришлось прождать добрых десять минут, пока не заменят первый и второго.

Как бы там ни было, хохштадтцы в той игре взяли верх. Так что, победно уходя с поля, имели все основания пропеть торжественный гимн своего клуба, воспевавший футбольные качества родной команды и прямо пропорциональную им способность покорять девичьи сердца. А если пресса утверждала, что в их игре «жесткость преобладает над гибкостью», — то это уже другой вопрос. Спортивная рубрика рузинской газеты и вовсе охарактеризовала этот матч как «не футбол, но Апокалипсис». А встреча «Хохштадт — Рингенсхайм» заслужила сравнения даже не с каким-то там Апокалипсисом, но с битвой под Верденом.

Осеннюю серию игр зелено-голубые, именно таков был цвет формы хохштадтского клуба, завершили с разгромным результатом: у игроков соперничающих команд было перебито 28 ног (причем ноги в этом перечне засчитываются парами), 13 рук (тоже в пересчете на пары — но, правда, тут учитывались и вывихи), 49 ребер, 13 лопаток; сворочено 52 носа и раздроблено 19 переносиц; выбитых зубов округленным счетом — 4 дюжины; плюс еще 32 мощных пинка в корпус, после которых противника выносили с поля без чувств. Если же учесть, что число не разбитых, но забитых голов составило 280 — и это против всего 6 пропущенных! — то налицо, безусловно, триумф стратегии активной игры. Поэтому злопыхательские утверждения в подконтрольной конкурентам спортивной прессе (типа «…В последнем матче Фридман, доселе считающийся звездой хохштадтской команды, продемонстрировал явное снижение класса: полевым игрокам он сломал лишь две ноги, а мимо колена вратаря так и вовсе промазал!») можно смело отмести как клевету.

Короче говоря, футбольное лидерство команды «Хохштадт» в Южной Германии никем не подвергалось сомнению. Заскучав от отсутствия достойных противников, хохштадтцы пригласили к себе на дружеский матч северогерманский клуб «Альтона» — и результат матча был таков, что из команды гостей своими ногами сумел удалиться один только вратарь, причем в бинтах. Остальные игроки, включая весь состав запасных, оказались вынуждены надолго воспользоваться гостеприимством хохштадтских больниц.

А теперь сами посудите, какие чувства должен был при этом испытывать областной центр Тиллинген, в котором имелся свой футбольный клуб, гордый обладатель бело-желтой спортивной формы? Нет, бело-желтые вовсе не были слабой командой, в атаку они кидались столь же свирепо, как хохштадтцы, их нападающие были не менее опасны для мяча, ворот и противника, и любой удар по какому-либо из трех этих объектов тиллингенские болельщики встречали шквалом бурных рукоплесканий… Однако клуб раз за разом продолжал оставаться в числе аутсайдеров.

И вот наконец город Тиллинген приступил к реализации долговременного секретного плана. Через Мюнхен в команду был выписан настоящий английский тренер, некий мистер Бёрнс.

Едва прибыв, он тут же начал учить бело-желтых чему-то совершенно невиданному: командной игре, искусству точных пасов и продуманных комбинаций. Далеко не сразу, но лишь после длительной и непрерывной муштровки он наконец порекомендовал тиллингенцам вызвать на товарищеский поединок команду Лейпцига. Бело-желтые послушались его — и… проиграли со счетом 4:2. Тренер, однако, был доволен.

— Ничего, — успокаивал он своих подопечных, — еще пара-тройка таких поражений — и вам не будет равных!

И вновь поверили ему бело-желтые, вновь продолжили постигать диковинную британскую премудрость, согласно которой один футболист — ничто, а команда — все; вновь отрабатывали технику дриблинга, финтов и пасов; вновь проливали пот на тренировках вместо того, чтобы проливать кровь в матчах. А спустя некоторое время вызвали померяться силами прославленную команду «Пруссия»: снова проиграли, но теперь уже со счетом 2:1. Сделали паузу, сразились со столь же славным клубом «Мюльхаузен-1912» — и вот на этот раз матч завершился вничью! После чего тренер собрал своих подопечных и торжественно известил их: долгожданный миг настал, тиллингенской команде теперь действительно уже нет равных…

Вскоре его слова были подтверждены. На матч-реванше футболисты из Лейпцига пропустили в свои ворота пять голов, причем все с игры, а забить сумели лишь один, да и тот со штрафного.

…Узнав о тиллингемском триумфе, зелено-голубые буквально позеленели от зависти. Особенно после того, как очень авторитетная в футбольном мире газета «Альгемайне спортцайтунг» сообщила, что бело-желтые отныне заслуженно считаются лидерами южногерманских команд, а их стиль игры вызывает восторг даже у побежденных противников. Прочтя эти строки, хохштадтцы дружно прониклись теми же чувствами, которые некогда ощутили их предки, когда тиллингенцы, одержавшие над Хохштадтом решительную победу, полностью очистили поверженный город от всего движимого имущества.

А уж вовсе невыносимо было читать, как журналист рассыпается в похвалах: «высокое искусство паса, прекрасно освоенное тиллингенской командой», «неукротимое мужество вратаря бело-желтых», «ювелирная точность, с которой работают тиллингенские нападающие», «ураганный огонь по воротам „Лейпцига“», «потрясающий дриблинг по правому краю поля»…

— Ох и показал бы я им дриблинг! — угрюмо произнес Томас, центральный нападающий хохштадтского клуба. — Я бы их всех так отдриблил, что они после этого только на том свете дриблинговать могли!

— Присоединяюсь! — решительно поддержал его левофланговый защитник. — И даю торжественное обещание дриблинговать бело-желтого вратаря до состояния котлеты, можно даже с капустным гарниром, а полевых игроков — до винегрета включительно!

После этих слов хохштадтские игроки, в полном составе собравшиеся сейчас в штаб-квартире клуба, надолго задумались, что вообще-то было для них не характерно. Затем их мрачные лица как-то одновременно просветлели — и стало ясно, что всех посетила некая счастливая мысль.

— Пошлем им официальный вызов! — озвучил эту общую идею секретарь клуба. — Опубликуем в нашей прессе приглашение на товарищеский матч. На хохштадтском поле, естественно. После этого ехать на их поле нам отнюдь не придется, потому что сама возможность матч-реванша исключена напрочь: вся тиллингенская команда ляжет здесь поголовно. Тот из нас, кто не нанесет тяжких увечий хотя бы одному тиллингенскому противнику, будет с позором вышвырнут из клуба… уволен с работы, если он по случайности где-нибудь работает: о, мы найдем способ воздействовать на его работодателя!.. а напоследок — привязан к воротам и расстрелян серией пенальти.

На следующий же день все городские газеты приняли живейшее участие в изощренном плане по заманиванию клуба «Тиллинген» на минное… то есть футбольное поле Хохштадта. Статей было много, но особую роль сыграла хитроумная публикация под названием «К вопросу о лучшем футбольном клубе Южной Германии». В ней с уважением говорилось о внезапном и ярком взлете тиллингенской команды, воздавалось должное череде ее недавних головокружительных успехов — после чего следовало упоминание славной истории хохштадтского клуба, тоже увенчанного лаврами множества побед. «…Вопрос о том, какая из команд, „Тиллинген“ или „Хохштадт“, является первой в Южной Германии, может быть разрешен только при их личной встрече. С нетерпением ждем, — писал автор статьи, — когда наконец состоится этот товарищеский матч, в ходе которого представители обоих городов, конечно, забудут свои давние распри, тем более что последние уже давно стали всего лишь достоянием истории. Футбол же — игра, перед которой равны все города, страны и народы. В ней нет места воспоминаниям о региональных конфликтах, в ней торжествует не грубая сила солдата и не алчность наемника, но подлинно высокий спортивный дух, позволяющий совместить высокое мужество и безупречную корректность. Мы твердо верим, что приезд „Тиллингена“ в Хохштадт окончательно сотрет досадную память обо всех тех мелких недоразумениях, которые ранее временами портили отношения меж этими славными носителями швабских культурных ценностей».

(Надобно отметить, что последняя фраза почти в точности повторяет формулировку приглашения, несколько веков назад отправленного хохштадтцами благородному графу, административному главе Тиллингена, которого вежливейшим образом просили прибыть для «полюбовного разрешения спорных вопросов о границах земельных владений двух городов». Дабы благородный глава не опасался за свою жизнь, вместе с приглашением ему была послана охранная грамота, гарантирующая полную безопасность. Когда глава действительно приехал, хохштадтцы, по их словам, действительно начали с ним абсолютно мирные переговоры, в том числе по самым острым вопросам, но тут он сам вдруг повел себя крайне бурно. Настолько, что граждане Хохштадта просто в целях соблюдения общественного порядка оказались вынуждены подвесить благородного главу за шею на городской стене, а к руке главы привязать ту самую охранную грамоту, дабы все видели, что личность главы неприкосновенна.)

А в утренней информационной газете появилась еще одна статья, призванная окончательно развеять подозрения. Приводим ее полностью:

«Грядущее согласие „Тиллингена“ выступить на поле Хохштадта станет не просто открытием весеннего сезона, но, что столь же важно, открытой декларацией братских отношений, сложившихся между нашими городами. Все прежнее забыто и прощено. Зелено-голубые протягивают бело-желтым руку дружбы и с волнением заключают их в братские объятия. Как сообщают нам достоверные источники, на следующей неделе в Тиллинген отправится представитель нашего клуба, который будет вести переговоры об историческом матче между обеими командами. Редакции поручено сообщить всем читателям, что братский „Тиллинген“ ожидает у нас чрезвычайно теплый прием, причем не только среди спортсменов, всегда придерживающихся джентльменского кодекса по отношению к любому противнику, но и в широких кругах хохштадтской общественности. Общественности, высоко ценящей футбол, общественности, с радостным нетерпением ожидающей встречи двух этих клубов. Никто не сомневается, что обе команды будут достойны своей прежней славы и проведут игру в полную силу. А исход этой встречи, безусловно, определит, какой из клубов достоин считаться первым».

— Нет, ну вы только посмотрите на них! — сказали в штаб-квартире клуба «Тиллинген», прочтя эту заметку. — Надо же: нас восхваляет Хохштадт! Те самые выскочки, которые всего год и два месяца назад нашу молодую команду в грош не ставили и заносчиво советовали ей перейти на игру в городки, раз уж с футболом, мол, настолько не сложилось. А теперь они, видите ли, бросают нам вызов?! Хорошо же — мы его примем, но пусть не думают, что этот матч будет «товарищеским». Порвем их в клочья! У них якобы тоже есть ряд «славных побед»?! Пусть это своей бабушке расскажут!!! С «Хохштадтом» до сих пор вообще если кто играл, так разве что провинциальные клубы: «Ингольштадт», «Регенсбург», «Труттенсдорф», «Кайхенталь» и прочие забияки из захолустья. Мы их сделаем, как мальчиков. Это ведь все сплошь не футболисты, а деревенские драчуны, они слыхом не слыхивали об игре головой… в прямом и переносном смысле… Верх их тактики — толпой наброситься на того игрока противников, которому достался мяч, и пинать его изо всех сил, то есть именно игрока, а не мяч: о мяче-то они в такой момент даже не думают!

— Совсем недавно и мы не думали… — с ностальгической грустью произнес правофланговый защитник. — Помните, как я остановил атаку центрфорварда из «Ульмского братства»? Это ведь был рекорд, так до сих пор никем и не превзойденный: с одного удара — перелом бедра, хребта и основания черепа! Эх, куда ушло то славное время…

— Ваш «рекорд» чуть не разорил наш клуб, — желчно прокомментировал секретарь. — Вы уже забыли, во сколько нам обошлись торжественные похороны? Так я напомню: ровно в две тысячи «старых» марок! Неплохая цена за один удар…

— А я, между прочим, не настаивал, что нужно хоронить так пышно!

— Да? А кто первый подал идиотскую мысль заказать гроб в форме огромного футбольного мяча? Я, что ли?!

— А зато… зато… Зато мы тогда не стали прерывать тот матч и доиграли его до конца, вот! Так что нам, по крайней мере, не пришлось возвращать болельщикам деньги за билеты.

— Оставим спор, — решительно вмешался председатель клуба, он же капитан команды. — Мы, конечно, примем этот вызов. И победим, причем даже без особого риска для своих игроков, именно за счет нашей новой техники. Не хохштадтцам тягаться с нами в мастерстве комбинаций и вообще командной игры! Пас с края в центр поля, оттуда — на другой край, центрфорвард продвигается вперед, защита использует дриблинг, обводку и несложные финты (сложных не понадобится), подача, проход по правому краю — и го-о-ол!!! Мяч летает меж нападающими и защитниками, причем ни он, ни мы не соприкасаемся с игроками противника, бестолковым стадом бегающими по полю. Пусть для хохштадтцев мяч вообще останется не реальностью, а фантастикой, теоретической идеей — короче говоря, чем-то недосягаемым и почти неразличимым. Гох! Гип-гип — ура!

Так что, когда секретарь хохштадтского клуба прибыл в Тиллинген для переговоров, ему уже, по существу, нечего было делать. Вопрос решился еще до его приезда: утренняя газета Тиллингена уже объявила, что матч состоится непременно. Статья также сообщала, что игра будет «не за кубок, но во имя первенства меж давними соперниками по славе: городами Тиллинген и Хохштадт. А если без экивоков — то во имя дополнительного подтверждения торжества Тиллингена. Уже предусмотрены специальные рейсы поездов по маршруту „Тиллинген — Хохштадт“, которые доставят на исторический матч всех тиллингенских болельщиков, сколько их ни окажется. Патриоты родного города имеют право сопроводить свою команду вплоть до самого футбольного поля — и сразу же после выигрыша прижать к сердцу победоносных бело-желтых прямо на месте, посреди Хохштадта!»

Так или иначе, секретарь благополучно довел до конца переговоры, условившись обо времени (в конце следующей недели), месте (стадион Хохштадта) и финансовой стороне (доход от проданных билетов делится пополам). И ничего плохого с секретарем в процессе этого не произошло, разве только пару-тройку неприязненных взглядов на него кинули.

Вечером, сразу после завершения переговоров их участники, согласно нерушимой традиции, отправились в пивную за счет клуба хозяев. Там уже ближе к утру сошлись на кандидатуре судьи матча (для обеспечения нейтралитета было решено пригласить одного из наиболее уважаемых членов клуба «Регенсбург»), оплате его приезда и проживания (опять-таки пополам) — а заодно, уже в самом конце пирушки, выяснилось, что пращур председателя клуба и капитана команды «Хохштадт» в свое время был разрублен на тиллингенских стенах двуручным мечом, принадлежащим председателю клуба и капитану команды Тиллинген. Причем тоже ровно пополам: от самого верха до самого низа. Однако тиллингенцу недолго довелось торжествовать победу, ибо в следующий миг он оказался насквозь пронзен пикой, находившейся в руках пращура секретаря клуба «Хохштадт».

После выяснения этих обстоятельств все смущенно примолкли, а секретарь и вовсе счел необходимым потихоньку удалиться, ибо тиллингенский капитан устремил на него задумчивый взгляд, в котором явственно читалось желание отомстить за прадедушку.

И вот наконец настал тот незабвенный день, когда Тиллинген впервые со средних веков вновь пошел на Хохштадт, а Хохштадт изготовился отразить набег.

На тот момент в лавках обоих городов не осталось нераспроданным ни единого кастета, револьвера или хоть сколько-нибудь тяжелой и прочной трости. В железнодорожные вагоны, поданные специально для болельщиков, пускали только с ручной кладью, поэтому тиллингенцы могли взять с собой разве что по одному небольшому чемоданчику — но уж эти-то чемоданчики буквально лопались от тяжести булыжников. Точно такое же содержимое распирало карманы каждого из хохштадтских болельщиков.

Начало футбольной баталии было назначено на половину четвертого пополудни, но уже в три часа тридцать три минуты баталия перестала быть футбольной.

Первой жертвой пал единственный нейтральный участник: арбитр из Регенсбурга. Представители обеих враждебных клубов одновременно справа и слева обрушили ему на голову удары кистеней. Уже с пробитым черепом он попытался дать свисток, но третий удар расколол ему свисток до самых губ. Тогда судья окровавленным ртом прохрипел: «Офсайд!» — и с этим криком, до конца исполнив свой долг, рухнул.

Перевес сил с самого начала оказался на стороне тиллингенских болельщиков: ведь их приехало на матч десять тысяч, а все население сегодняшнего Хохштадта, включая женщин и детей, было на тысячу меньше. Тем не менее команда и граждане Хохштадта сражались поистине героически, в сумятице боя им даже удалось захватить в плен капитана команды «Тиллинген» и, прежде чем подоспела подмога, вздернуть его на перекладине футбольных ворот. Почти в эти же самые мгновения тиллингенский полузащитник, только что голыми руками и зубами буквально растерзавший двух защитников команды «Хохштадт», был сражен лично хохштадтским центрфорвардом…

На следующее утро спортивные разделы газет по всей Германии пестрели заголовками:

«Многообещающий матч „Тиллинген — Хохштадт“ так и не был доведен до конца»; «На футбольном поле боя полегло 1200 гостей и 850 хозяев»; «Оба клуба прекратили существование свое»; «Город объят пламенем».

И после этого кто-то еще старается убедить меня, будто противостояние «Славии» и «Спарты» — наивысший накал футбольных страстей?!

Перевод Григория и Михаила Панченко