Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 4(18), 2021.

Т. О.

Скажите, как вы считаете, возможно ли, что снежный человек зимой ложится в спячку?

Случай такой был со мной и моими знакомыми то ли в конце января, то ли в феврале 1990 года в Забайкалье, на хребте Хамар-Дабан¹. Нас было четверо, мне 18 лет, остальным парням от 24 до 26. У нас с собой было зимнее снаряжение, включая палатку с печкой, были ружья, а фотоаппаратов не было: мы, честно говоря, браконьерили. Проскочили зимовье на реке, где собирались заночевать, до следующего не дошли, валил снег. Поставили палатку, неподалеку нашли завал из бревен и веток, откуда решили взять дрова для печки и костра. Снега в тех краях к февралю выпадает до 2 метров, ходить без лыж можно только по льду рек, поэтому завал был под снегом. Удивило, что бревна вытаскивали как на подбор. Удобно было пилить и колоть для печки. Еще удивились: деревья как калиброванные, диаметром чуть тоньше ноги, пилить и колоть для печки удобно. Знаете, лесорубы после вырубки собирают в кучу вершины, ветки, вот и тут — как специально свалили. Но мы тогда не подумали, что завал, скорее всего, искусственный, просто вытащили оттуда пару бревнышек.

А утром решили, что двое вернутся искать зимовье, а двое (мы с товарищем) пройдут дальше в сторону другой реки, там еще зимовье было. В общем, мы зимовье не нашли, возвращаемся к палатке, смотрим — по нашему следу вроде как медведь прошел, а потом сошел с тропы. Приходим к палатке — а там двое наших палатку с дерева снимают.

Что больше всего поразило, это как он (мы тогда все-таки еще думали о медведе) сорвал палатку. Она была старая, брезентовая, достаточно тяжелая: уже была не одна ночевка, и конденсат на ней замерз. Плюс в ней стояла печка, дрова и три рюкзака с вещами. Растяжки закопаны в снег. И вот создалось впечатление, что кто-то взял ее за верхнюю часть, где опора, и сорвал, кинув на дерево, на ближнюю ель. Она висела на ветках со всем этим барахлом на высоте около двух метров, еле сняли.

Да, еще подробность: вчера, пока мы шли на место ночевки, добыли кабаргу, ночью часть съели, а половину туши и струю повесили на дерево, на которое он потом закинул палатку. Невысоко, на нижних ветках, чтоб мыши не погрызли за ночь. Так вот, этот забрал и тушу, и струю, как ни странно. Зачем она ему нужна, думаем… И на месте ничего не ел, мы сразу обратили внимание: утащил с собой.

Удивляясь, но все еще думая о медведе, мы пошли по следу, откуда он пришел. Оказывается — из-под завала, где вечером дрова брали. Видно место вылаза: дыра, ведущая под эти сломанные деревья. Куча бревнышек высотой метра полтора-два, и, видимо, под ней была яма какая-то. Честно говоря, близко подходить и заглядывать не стали, посмотрели метров с 10. Прежде, когда из того завала бревна на дрова выдергивали, не заметили в нем никакой «продушины» типа той, которая над медвежьей берлогой бывает, но ведь и не искали. Ее вообще не всегда так уж видно, а тут всю прошлую ночь и весь день валил снег, была пурга, ветер сильный — все завалено было. Может, по этой же причине мы никакого запаха не ощутили: под утро снег стих, но ветер был порывистый.

Собрались, думаем: шатуна подняли, надо забирать его, иначе натворит дел. Пошли обратно по нашей и его тропе (около километра), дошли до места, где он с тропы сошел: этот путь еще метров 200—300, точно не скажу. Снег был рыхлый и глубокий, следы — сами отпечатки не разобрать, но в целом похоже на медведя: все это время, несомненно, шел на четырех лапах. Вдруг смотрим — что за мистика: этот «медведь», получается, встает на две конечности и движется параллельно нашей тропе как бы прыжками. Снег мне по пояс почти, во мне 186 см, я там иду и ноги из снега вытащить не могу, колея целая за мной, а этот след — как если бы нога вытаскивалась из снега полностью и делала шаг. Причем шаги заметно более метра: я потому и упомянул как бы прыжки — имел в виду, что я бы так бежал огромными шагами по снегу не выше щиколотки.

Медведь, даже огромный и даже если бы он пошел на задних, по идее, должен тоже колею пробить, длина конечностей у него не позволит такой шаг сделать. Но этот именно не как ледокол пер, а длинными шагами. И следы — цепочкой, по линии. Разглядеть четкий отпечаток в сыпучем снегу такой глубины мы не смогли, но если не знать о глубине снега, то выглядит как обычная цепочка следов человека, только совсем по линии, как волк идет.

Всю жизнь по тайге хожу, никогда такого не встречал: ни до, ни после.

Двое парней были буряты, они переглянулись, говорят: «Хун-горохон, валим отсюда». В Бурятии так местные дикого человека называют.

Ну, мы и рванули через ближайший перевал до следующего перевала, где тоже зимовье. Шли прямо по льду реки, а он — параллельно нам и выше, по правому крутому берегу. Не видели, но слышали, когда он в ельник залазил: само движение и как снег с лап сыпался. До зимовья дошли (не менее 15—20 км), остались ночевать. Слышим, он вокруг шарахается, но к зимовью не подходит (мы выходили, стреляли в воздух). Переночевали, утром пошли его следы смотреть: ходил вокруг зимовья по-прежнему на двух ногах, сидел, снег в одном месте раскопан. Мы собрались — и на другую речку до тамошнего зимовья ушли. Он уже не шел за нами. А может, и до того следующего зимовья шел, но уже его не слышали.

Вскоре мы, не задерживаясь, ушли вообще. Но еще на том следующем зимовье интересный момент был: туда пришли четверо парней, охотники с Байкальска. Они направлялись в ту сторону, откуда мы пришли. Чай попили, поболтали, мы рассказали эту свою историю, они друг на друга посмотрели — и наутро ушли не туда, а совсем в другом направлении, чем собирались: рассказ наш восприняли серьезно.

У наших ребят я спрашивал, что же такое этот хун-горохон — тоже переглядываются, молчат. Вообще у коренных народов тема хун-горохона — табу, о нем не говорят. Считают его недружественным к человеку. Люди, конечно, периодически пропадают в тайге, и далеко не всегда удается узнать, по какой причине…

Мне кажется, что этот случай, возможно, говорит об определенном интеллекте того, кто нас скрадывал. Может быть, он пытался скрыть свое присутствие, выдавая себя за другого зверя (медведя)? Мы пришли к выводу, что передвижение на четырех конечностях было намеренное: возле палатки и пока он шёл по нашей тропе, а потом еще первые сотни метров после того, как свернул с тропы и начал обходить нас… Создалось впечатление, что он вот так утаивал свою «личность». Потом, когда маскировка кончилась, он уже ходил только на двух ногах, многие километры, все это время держась на приличном расстоянии вне визуального контакта.

С пропитанием там все нормально. Дичью Хамар-Дабан очень богат: изюбрь, сохатый, кабарга, медведь, соболь, лисы, мыши, белки. Много кедра и ягоды. Прокормиться там несложно в любое время года.

От редакции

Очень внятное и очень интересное описание, которое, с одной стороны, подтверждается рядом наших сведений, а с другой — многое прибавляет (например, у нас не было ни единого сообщения, чтобы реликтовый гоминоид передвигался на четвереньках ТАК ДОЛГО).

Несколько слов насчет возможности впадения в спячку. Длительные, на несколько дней, «дремотные» состояния со сниженной активностью — да (и действительно есть такие сообщения), а настоящая спячка — вряд ли: и сообщений нет, и чисто теоретически малореально для высшего примата. Похоже, молодые охотники наткнулись на его зимнее жилище, в котором можно пережидать неблагоприятные условия по несколько дней безвылазно, временами впадая в такое вот дремотное полуоцепенение — но вовсе не обязательно в настоящую спячку (хотя тут и вправду появляется повод задуматься). То-то разбуженный объект не постарался снова залечь, а активно шел за теми, кто его разбудил…

Кстати, это довольно редкий случай, когда можно с почти полной уверенностью предполагать, что цели его были немирными: вряд ли он намеревался всего лишь удовлетворить свое любопытство. Но молодых людей было четверо, а главное — все с ружьями и при этом умелые охотники… Этого оказалось достаточно, чтобы хун-горохон всерьез опасался и предпринимал дополнительные меры предосторожности.

Возможно, это касается и маскировки. Известно, что реликтовый гоминоид, вообще-то искуснейший двуногий ходок и бегун, иногда (очень редко) почему-то предпочитает двигаться на четырех конечностях, причем довольно свободно. Не исключено, что порой он при таком перемещении норовит скрывать силуэт, но иногда почему-то «в охотку» так движется, не спеша и не прячась. Впрочем, все это редкие случаи, единицы на тысячи наблюдений. Тут можно учесть, что и человек ведь иной раз для каких-то целей может двигаться на четвереньках, а то и ползком…

Хватит ли ему ума не просто таить силуэт, а маскировать свои следы под медвежьи? Ну, иногда он не то что под зверя — под человека маскируется: в том смысле, что может мелькнуть сквозь кусты, не очень позволяя себя различить в деталях, но зная, что появление человека там не исключено, поэтому за человека его и примут — и не встревожатся.

Все описание, конечно, исключает возражения скептиков насчет медведя, приучившегося ловко ходить на задних лапах в связи с увечьем передних: подобные случаи известны, однако такой зверь не будет долго и явно по своей воле идти за группой, да еще так, чтобы его следы в глубоком снегу образовывали цепочку. Кроме того, раз уж зверь не от хорошей жизни освоил хождение на двух лапах, то на четырех он после этого не походит…

Табуированность темы у коренных народов в целом очень типична. Что до описания кормовой базы, то нас больше порадовало наличие даже не копытных, а множества мышей, из-за которых даже пришлось подвесить на ель часть туши кабарожки. Реликтовый гоминоид весьма редко становится активным охотником на крупную дичь — а вот за счет грызунов может прокормиться с гораздо большей вероятностью.

Зачем хун-горохон унес кабарожью струю — можно лишь предполагать: он иногда любит резкие, даже зловонные запахи.

Олжас Нургалиев

Было это где-то в 1989 г. Место — село Боран (тогда, в советское время — Буран) в Куршимском районе ВКО (Восточно-Казахстанской области Казахстана). Дом наш стоял на самой окраине села, близ реки Иртыш. Мы с двоюродным братом, маленькие, играли в сарае, когда вдруг увидели по ту сторону забора высокое, более двух метров человекоподобное существо, покрытое серой шерстью. До забора было около четырех метров, оно стояло сразу за ним. Забор был сколочен из реек с промежутками в 5—10 см между ними, так что это существо было хорошо видно.

Мы побоялись приблизиться к забору и побежали за старшим братом. Когда вместе с ним прибежали обратно, он схватил вилы и выскочил со двора — но там уже ничего не было.

Вот такая история. Как выглядело лицо, можно ли было отличить, где кончаются волосы на голове и где начинается шерсть, покрывающая тело, — не рассмотрел, других деталей тоже. Взрослые нам об этих существах ничего не рассказывали. Но сам случай, несмотря на тогдашнее малолетство, помню четко.

От редакции

Из множества описаний мы знаем, что если уж реликтовый гоминоид время от времени посещает окраины села (кстати, это не такая уж редкость: на свалке или на кукурузном поле его встречают гораздо чаще, чем в заоблачных вершинах) — то он там держится гораздо осторожней и миролюбивей, чем, допустим, в безлюдной местности, потревоженный среди зимы группой охотников. Поэтому от детей он не счел нужным таиться, а вот появления кого-то из старших предпочел не дожидаться. Хотя вряд ли даже взрослый парень с вилами представлял для него (судя по всему, это был взрослый самец) серьезную опасность…

Серая масть у гоминоидов — редкость, но иногда она все же отмечается. Порой этот окрас даже становится маркером родства — когда такая вот светлоокрашенная линия живет среди темных соседей.

Конечно, не исключено, что серая шерсть имеет отношение и к возрастной седине, но у высших приматов эта связь не обязательно прямая: «ген серошерстности» порой встречается у шимпанзе без привязки к возрасту, а у горилл седая спина знаменует взросление, а не старость.

Анжела Данилова

Это было 7 лет назад, в Новгородской области, совсем неподалеку от той почти заброшенной деревни, куда мы приезжаем на летний отдых². Мы с сестрой и с двумя девчонками (наши внучки), 7 и 9 лет, шли через лес, направляясь к просеке вдоль ЛЭП. Девочки держались немного впереди нас, а мы с сестрой сзади: шли, болтали… И вдруг девчонки как закричат! Кто-то быстрый, как молния, пробежал мимо них! Мы сразу подошли, спрашиваем, кто это был, они говорят: «Черный и большой, прыгал, как обезьяна!!!» Они долго потом не могли успокоиться! Я их позже расспрашивала подробно: может, все-таки лось или медведь, но они повторяли: «Кто-то черный, двигавшийся как обезьяна!» Правда, уже не утверждали, что такой уж большой.

Вот такое было происшествие. В тех же местах я намного позже, в том числе и совсем недавно встречала странные пирамидки из палок и шалаши, образованные согнутыми макушками молодых елей. Там же недалеко и что-то похожее на лежки доводилось наблюдать: округлые примятости в траве, будто кто-то лежал, свернувшись, — причем лежки бывали двойные, большая и поменьше, почти вплотную друг к другу. И несколько раз случалось слышать странный свист.

От редакции

Снова пример того, что в окрестностях человеческого поселения реликтовый гоминоид ведет себя осторожно (детям не побоялся показаться, а к взрослым женщинам предпочел не приближаться). Возможно, здесь мы к тому же имеем дело с озорным поведением детеныша или подростка.

Двойные лежки через несколько лет после того, как кто-то не очень большой пробежал мимо девочек, совсем не обязательно имеют отношение к той самой особи: скорее всего, этот юнец уже должен был вырасти. Если так, то весьма вероятно, что в группе, обитающей там, с достаточной регулярностью появляются новые детеныши. По нынешним временам это очень хороший признак!

---

¹ Далее очевидец приводит точные координаты, маршрут движения, названия рек и ручьев, расположение зимовий — но мы по его просьбе оставляем эту информацию «для внутреннего пользования». (Здесь и далее — примеч. ред.)

² Поскольку это описание не сводится только к эпизоду семилетней давности, а имеет и современные продолжения, пусть и менее конкретные, мы не приводим названия деревни.