Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 4(18), 2021.

— Таня, выйди, пожалуйста, — мама смотрела на меня испуганными круглыми глазами. — Мы с тётей поговорим…

— Нет-нет, — врачиха улыбнулась. — Тане тоже нужно послушать, это важно. Дело в том, что мы… — она откинулась в кресле и сощурилась, как мишка Тинки, — полностью завершили гендерный тест. И выяснили! Ваша Таня — мальчик.

Мама шумно вздохнула, а я задумалась.

Звучало неплохо.

На самом деле мне всегда хотелось быть мальчиком. Гонять в футбол, носить треники, играть с Генкой и Джеком. Уж теперь-то они не скажут, что я — девочка и мне нельзя с ними на вышку!

— Но как же… — мама неуверенно оглянулась, — но она же носит платьица, любит мягкие игрушки…

— Которые вы ей покупаете, да. Но ответы на вопросы теста однозначно свидетельствуют: Таня — мальчик! И теперь он будет сам выбирать, во что играть. И звать его будут по-другому. Мальчик, как тебя звать? — она льстиво улыбнулась.

Я покашляла.

— Ну, мне нравится Билли…

— Нет-нет. Лучше выбирать созвучное имя. Путь будет Тони. Итак, Тони… — её тон изменился, и внезапно мне стало не по себе, — для первичной социализации тебе придется пожить в пансионате с мальчиками. Там будут в основном первичные мальчики: сироты и асоциальные. Так надо! — перебила она маму и громко стукнула ладонью по столу. — Дома нельзя. Тони должен пройти мужскую школу, и как можно скорее.

— Значит, писаешь теперь стоя… надо научиться, надо. Пойдем в туалет, я покажу.

Мама металась по квартире, укладывая мой рюкзак и поминутно вспоминая все новые умения, которым я должна… должен был научиться.

— Вообще-то это мне стоило бы показывать … — папа выглядел таким же растерянным, как она.

Мама задумалась.

— Нет. Рано ей еще.

Мы пошли в туалет, и она попыталась показать, как надо писать. Получалось у неё плохо.

— Знакомьтесь! Это Тони, вторичный мальчик. Принимайте в коллектив!

Я оглядел комнату. Восемь кроватей, восемь тумбочек. На кроватях — восемь мальчишек. Смотрели они враждебно.

Воспитатель подленько хихикнул и вышел. Мальчишки поднялись со своих мест и двинулись ко мне.

Один из них, самый высокий, подошел вплотную и пристально поглядел сверху вниз. Я выдержал взгляд.

Он был довольно симпатичный, этот высокий. «Жердь» — окрестил я его мысленно. Жердь ухмылялся, а я смотрел прямо и решительно.

— Что это? — спросил он вдруг, указывая на потолок.

Я посмотрел вверх, и он с силой ударил меня в живот. Я закричала… закричал. Заплакал, согнулся, глотая слезы. А они стояли надо мной и смеялись.

— Слабак! — обидно подытожил Жердь.

Вечером мы играли в футбол. Я встал на ворота и пропустил девять мячей. Они избили меня.

После футбола занимались на турниках. Я сорвался, и учитель — широченный монстр в синем трико — громко свистел мне в ухо.

Перед сном играли в карты на завтрак. Я проиграл три завтрака подряд.

Когда все уснули, а я, задыхаясь от слёз, тихо стонал в подушку, Жердь на цыпочках пробрался ко мне.

— Утром проси переаттестацию, — прошептал он мне в ухо. — Ты девочка, Тони. Девочка, я же вижу. Не выживешь тут. Они будут упираться, но ты настаивай. А потом топай ногами и плачь.

Я перестал плакать и посмотрел на него. Он улыбнулся.

— Когда станешь девочкой — пиши.

Звучало неплохо.

— Что ж… — по лицу врачихи ползали красные пятна. — Видимо, произошла ошибка. После переаттестации мы выяснили… Тони — девочка. Но теперь ей придется пожить в пансионате для девочек. Как бывшему мальчику… так надо!

Восемь кроватей, восемь тумбочек. Восемь девочек в противных розовых платьицах.

— Это Таня! Вторичная девочка. Принимайте в коллектив!

Когда воспитательница вышла, девочки встали и двинулись ко мне.

Подойдя ближе, они вдруг кинулись обниматься. Нет, в самом деле! Обниматься и целовать! Слюнявить поцелуйчиками щеки.

— О, ты такая миленькая, о-ой… Танечка, а какой цвет ты больше любишь? — Самая толстая девочка пристально уставилась на меня. — Розовый или белый?

— Чёрный! — отрезала я.

— Чёрный нельзя любить, это для мальчиков. А ты — девочка! Да. И стрижка у тебя слишком короткая. Завтра же запишись на наращивание!

— Не запишусь!

— Ах ты, гадкий мальчишка!

Я обиделась. Обиделась и… несильно стукнула её по носу.

— После повторной переаттестации… — врачиха смотрела на меня с ненавистью, — мы выяснили: ваш ребёнок — квир! Оно совмещает в себе оба пола. И может иметь увлечения как мужские, так и женские. Проживать может сразу дома.

— Отлично, отлично… — мама радостно кивала.

— Но! — врачиха мстительно прищурилась. — Вы должны иметь в виду. После достижения полового созревания квир обязан часто менять партнеров и не может вступать в брак. Квир — это свобода и самовыражение, никаких застывших форм. Вы понимаете?

Мама с ужасом посмотрела на меня.

— То есть… но сейчас мы можем забрать её? И жить как прежде? А брак и прочее — это ведь не скоро?

— Именно так! — подтвердила врачиха.

Звучало неплохо.