Вернуться к содержанию номера: «Горизонт», № 3(17), 2021.

Анка привычно возилась со Светликом. Тим нашел себе занятие поинтереснее: он лихо рассекал на скутере виртуальное море, полное зубастых чудищ. Тревожное утро уже казалось далеким, почти нереальным. Ну, возникла очередная проблема, с ней, как всегда, справятся. Подумаешь!

Тут-то и включился коммуникатор. Сигнал, как всегда, пропел бодро, а вот картинка не радовала. С экрана на ребят смотрела мама в костюме химзащиты, и по ее лицу под прозрачной маской было видно: случилось что-то очень-очень плохое. Позади, в клубах ядовито-зеленого дыма, смутно виднелись несколько мужских фигур. Узнать среди них папу можно было только по фамилии, крупными буквами написанной на спине.

— Невозможная планета, — говаривал папа в самые неудачные дни, когда напасти начинали сыпаться одна за другой. И, чуточку помедлив, неизменно добавлял: — Все, с меня довольно. Собираемся!

Сколько раз он грозился схватить свое семейство в охапку и перебраться в другой более-менее освоенный мир! Пусть серый, невзрачный, зато безопасный и предсказуемый. А жить можно везде, были бы руки и голова…

Мама над этими угрозами только посмеивалась: знала, что папа покипит да остынет и все пойдет по-старому. Да, кому-то на Лонгине пришлось невмоготу, но они давным-давно улетели. Тех, кто остался в поселке, так просто с места не сдвинуть: обжились, обросли хозяйством. Правда, ребятишками больше пока никто не обзавелся, но это, как говорил папа, лишь вопрос времени. Что, на Земле первопроходцам легче приходилось?

Однако сегодня Лонгина наслала на людей новую беду. Утром система охраны периметра сообщила, что к поселку приближаются огромные полчища мирмоидов. Эти насекомые чем-то напоминали земных бродячих муравьев, только были в несколько раз крупнее, гораздо свирепее и многочисленнее. До сих пор, как и в начале колонизации, против них применяли ручные плазмометы и химраспылители. Но, если эти твари успевали добраться до человека, спастись было почти невозможно.

— Тима, Аня! — Голос мамы с трудом пробивался сквозь хаотичный шум и треск. — Вы меня слышите? Немедленно уходите!

— Как это? — всплеснула руками Анка.

— Мы сдерживаем мирмоидов, но один поток отклонился и движется прямо к нашему дому. Мы не можем перекрыть ему путь: не хватает людей. Уходите!

— Куда? — вытаращил глаза Тим.

— В доме вам не укрыться: там есть слабые места, они прогрызут и просочатся. Поэтому бегите в лес.

— В лес?! — выдохнула Анка, и даже Тим, считавший себя смельчаком, зябко поежился.

— Там же… — сказал он, вспомнив, чего насмотрелся за время поездок с родителями в вездеходе. — Там же такие!..

— Да, — еще тише ответила мама. Казалось, она вот-вот заплачет. — Но другого выхода нет.

— А в поселок?..

— Они движутся так, что отрезают вас от поселка. Только в лес, больше некуда! Вы продержитесь, я знаю. Будьте на связи, и, как только у нас все закончится, мы вас найдем.

Тут папа на экране обернулся и замахал маме рукой. Она попыталась еще что-то сказать, но шум усилился и окончательно перекрыл ее голос. Сразу вслед за этим картинка «поплыла», рассыпалась на множество темных точек, а в следующее мгновение исчезли и они.

Анка непроизвольно дернулась вперед, словно хотела запрыгнуть в экран и перенестись к родителям. Опомнившись, повернулась к брату:

— Что скажешь?

— Мама дело говорит. Наш дом на отшибе, побежим к поселку — упремся в этот поток. Собирайся!

Тим отыскал рюкзак, распахнул холодильник и принялся сметать с полок еду.

— Куда столько? — удивилась Анка.

— А ты знаешь, сколько мы в лесу проторчим? Может, неделю придется на деревьях жить!

— Да ну?

— Вот тебе и «ну»… Сама-то что — ничего не берешь?

— Как это ничего? Я Светлика беру!

— Дура, что ли? — Тим покрутил пальцем у виска. — Как ты с ним собираешься сквозь чащу продираться?

— Сам дурак! — взвилась Анка. — Хочешь, чтобы его тут съели?

Тиму стало совестно.

— Не съедят, — чуть сбавил он обороты. — Ну, если хочешь, давай донесем его до опушки. А там пусть сам решает. Захочет — уйдет в лес, захочет — вернется в дом, когда станет безопасно. Согласна?

Словно почуяв, что говорят о нем, Светлик возмущенно щелкнул клювом и, встопорщив чешуйки, зашуршал ими друг о друга.

Год назад его еще совсем маленьким подобрал в лесу папа. Знал, что в таком возрасте детенышу одному не выжить, ну и принес домой. А там Анка вцепилась в находку руками-ногами…

Ее питомец принадлежал к удивительным существам. Они походили на птиц, но вместо перьев были покрыты длинными расписными чешуйками. При этом самки умели летать, а самцы — лишь искусно лазать по деревьям, цепляясь за стволы и ветви коготками на недоразвитых крыльях.

А еще Светлик, полностью оправдывая свою кличку, мог ослепительно засиять! По словам папы, это позволяло его сородичам издалека приманивать подруг. В общем, настоящее сокровище. Могла ли Анка перед ним устоять?

Она вызывающе вздернула носик:

— Ты себе рюкзак набил? Вот и тащи, а я Светлика не брошу!

Порой Тима бесило то, что они с Анкой двойняшки. Как, наверно, здорово быть старшим братом и постоянно указывать мелочи пузатой ее место!

— Ну и ладно! — разозлился он. — Пошли!

Вскоре они окунулись в другой мир. Лес окутал их душной волной пропитанного влагой воздуха, тяжелым запахом испарений, обилием звуков. Местные птицы не умели петь, поэтому самовыражались криками, трещанием, сипением и бульканьем. Эту какофонию дополняло пиликанье прячущихся в траве насекомых.

К древесным стволам прилепились похожие на губки колонии сидячего мха, с ветвей спускались, доходя чуть ли не до земли, густые бороды мха висячего. В зеленых прядях сновали букашки, некоторые из них — довольно устрашающего вида.

Ребята двигались медленно, всматриваясь чуть ли не в каждую веточку, и все же Тим не уберегся.

Откуда-то из-под ног выстрелил длинный побег и, угодив в руку, обвил ее тугой пружиной. Тим заорал благим матом, дернулся, поскользнулся и полетел вверх тормашками. Вскочив, обнаружил, что уже обмотан зеленой плетью с ног до головы. Попытался ее стащить, но она поддавалась с трудом.

— Анка, помогай!

— Ага! — воинственно закричала Анка и обеими руками вцепилась в плеть. — Слушай, это же прилипушка!

— Тьфу ты, точно ведь…

Прилипушка только казалась кровожадным растительным удавом. На самом деле она всего лишь заботилась о продолжении рода: цеплялась к незадачливой животине, а та потом рассыпала ее семена из маленьких плодов-коробочек. Надо думать, самой ценной находкой для хитрой лианы была нога ходульника: он может далеко ушагать…

Вдвоем они кое-как справились с приставучим побегом. Тим тут же схватился за висок, где был прилеплен личный комм, но нащупал лишь свежую царапину и поморщился от боли.

Поиски приборчика ни к чему не привели.

— Плохо дело, — вздохнул Тим. — Твой-то комм на месте?

— Ой, — сказала Анка и на всякий случай отодвинулась подальше. — Я его, кажется, дома оставила.

— А голову не оставила? — страшным голосом спросил Тим. — Светлика своего не оставила?

— Светлика не трогай! — ощетинилась Анка.

Какое-то время Тим боролся с распирающими его чувствами. И победил.

— Ладно, — выдавил он наконец, — что с тобой поделаешь… Пошли!

— А куда мы вообще идем?

— Подальше от опушки. Если мирмоиды накатят широкой полосой, то могут захватить край леса. Поняла?

— Ага.

Им пришлось пробираться сквозь заросли высокой жгун-травы — с опаской, подняв повыше руки. Хорошо, что оба додумались надеть длинные брюки: эта симпатичная с виду травка жалилась нещадно. Потом обошли стороной черную дыру в земле: из таких любили выскакивать прыгуны-вампиры. По счастливой случайности разминулись с жабоидом: наступишь на него — и струйки яда из спинных желез брызнут в лицо…

А потом, досыта насмотревшись на бегающую, ползающую и летающую живность, они повстречали подлинного хозяина леса.

Сперва послышалась тяжелая поступь, словно у существа, пока еще скрытого в чаще, были не ноги, а бревна. Потом где-то наверху затрещали сучья, и, бесцеремонно раздвинув сомкнувшиеся кроны, явился он — Его Величество Ходульник.

Ростом он был почти вровень с макушками деревьев. Четыре чудовищные ноги возносили на десятки метров все остальное, закованное в похожую на бочонок хитиновую капсулу. Из «бочонка» росли две могучие трехпалые руки. Чем-то они напоминали манипуляторы робота. Когда ходульник стоял, его ноги походили на столбы, когда двигался — переламывались в нескольких местах.

— Ух ты-ы-ы…. — протянул Тим. А Анка вообще онемела. Так уставилась, что даже забыла гладить Светлика.

Тем временем ходульник занялся делом. Высмотрев что-то в кроне одного из деревьев, он подошел к нему вплотную, запустил ручищи в листву — и выхватил оттуда большой серый шар. Поднес его к ротовому отверстию в верхней части «бочонка», прокусил и, издавая хлюпающие звуки, начал высасывать содержимое.

Из листвы с надсадным гудением вырвался густой рой насекомых. Они облепили ходульника, явно собираясь зажалить до смерти, но на него эта атака не произвела ни малейшего впечатления. Даже отмахиваться не стал: продолжал преспокойно уплетать лакомство, а насытившись, смял пустую оболочку в комок и швырнул на землю.

У Анки наконец-то прорезался голос.

— У, обжора, — осуждающе сказала она.

— Радуйся, что девчонками не питается, — не упустил случая съязвить Тим. И тут же схлопотал за это легкий шлепок по макушке.

…Они снова шли, шли и шли. Вдруг один из стволов сбросил кору — словно кто-то вспорол ее сверху вниз и развернул, как рулон. Ребята отпрянули, и если Тим на этот раз устоял, то Анка, споткнувшись о корягу, шлепнулась в траву.

Бурое полотнище то собиралось в складки, то вновь распрямлялось. Наконец, приняв решение, трусливо скользнуло в кусты.

— Плащевик… — облегченно сказал Тим. — Он безвредный, не бойся.

— С-с-сама з-з-знаю, — одной рукой отряхиваясь, а другой прижимая Светлика к груди, буркнула Анка. — Ой, а это кто? Сторки?

Из чащи донесся протяжный хриплый звук. Ему вторил совсем другой — высокий, похожий на визг.

— Парочка, — упавшим голосом сказал Тим. — Только их нам не хватало…

Сторки числились среди самых опасных хищников Лонгины. Эти длинные звери с короткими мощными лапами не отличались быстротой, но могли целыми сутками преследовать добычу, а настигнув, валили и мгновенно перекусывали ей горло.

— Что же делать? — беспомощно спросила Анка.

Тим осмотрелся.

— На эти деревья нам не залезть, — со знанием дела сказал он. — Стволы толстые, а ветки слишком высоко. Но что-нибудь найдем. Пойдем быстрее, уже темнеет!

Они успели.

Раздвинув заросли, Тим чуть не уткнулся в темную ребристую колонну. Скользнул по ней взглядом — и обмер. Это оказалась нога ходульника — невероятно большого, куда выше первого!

Надо было спасаться, пока глядящий по верхам гигант случайно не растоптал двуногих козявок. Но Тим не шевелился.

— Ты чего? — заорала Анка и схватила его за руку. — Бежим!

— Постой, — сказал Тим. — Посмотри-ка получше. Видишь?

И она увидела.

По всем четырем ногам ходульника расползались зеленые губки мха, а в «бочонке» зияли такие дыры, словно их, вызвав соперника на бой, пробил кулачищами неведомый великан.

— Вот-вот, — кивнул Тим. — Помнишь, что нам папа рассказывал? Когда ходульник умирает от старости, он не падает, а продолжает стоять. И десять лет продержится, и двадцать, и тридцать, а то и сто. Капсула уже сгниет, останется одна скорлупа, а ноги очень прочные и так крепятся друг к другу, что им все нипочем. Короче, сейчас мы заберемся по ним в «бочонок» и переночуем.

— С ума сошел? — уставилась на него Анка. — На такую высоту?

— А это ты видела? — Тим похлопал рукой по замшелой колонне. — Она вся в выступах! Ставишь ногу, потом другую — и вперед. Если устала — упираешься в них и отдыхаешь. Главное — руки не отпускай. Сцепи пальцы в замок. Сможешь?

Анка молча ковыряла ногой в траве. Тим посмотрел вверх, увидел первые звезды и понял, что сестру надо подгонять.

— Хорошо, — сказал он. — Твой Светлик отлично лазает. Пусти его перед собой и прицепись. Здорово придумал, да?

— Придурок! — зашипела Анка, сажая Светлика на плечо. — А ну, полезли! Только ты первый, ладно?

— Ладно. — Тим зачем-то пнул ножищу ходульника, словно проверяя на прочность. Та, разумеется, даже не шелохнулась. — Только ни в коем случае не смотри вниз: голова закружится — и… Слышишь?

Анка кивнула. И Тим полез.

Это далось ему нелегко. Преодолев чуть больше половины пути, он замер, чтобы отдохнуть.

Лес наполняли крики, стоны, завывания, и некоторые из этих звуков вызывали оторопь. В воздухе мелькали то ли мотыльки, то ли летучие мыши. Внезапно какая-то мохнатая тварь села Тиму на шею, и он сжался, ожидая укола ядовитым жалом. Но тварь оказалась безобидной, а может, двуногие были не в ее вкусе. Вскоре она вспорхнула и растворилась в ночи.

Тим представил, каково сейчас приходится Анке, но так и не смог заставить себя посмотреть вниз. Мало ли чего…

Наконец он добрался до капсулы ходульника. Сделав последнее усилие, вполз в пролом и… с головой погрузился во что-то мягкое, шуршащее. Забарахтался, вынырнул, чихнул и, захватив это шуршащее в горсть, поднес руку к лицу. Судя по тому, что удалось разглядеть при свете звезд, добрую треть «бочонка» заполняла растительная труха вперемешку с птичьим пухом и перьями.

Спустя минуту вслед за ним в пролом ввалилась Анка.

— Ой! — пискнула она. — Что это?

— Наверно, тут была птичья колония, — предположил Тим. — Устроили гнезда, вывели птенцов, а потом улетели и оставили нам все это добро. Если немного утрамбовать, можно хорошо выспаться. Только давай сначала перекусим.

Они так и сделали.

— Как там, интересно, папа с мамой? — крутя в руке длинное полосатое перо, вздохнул Тим. — Наверно, с ног сбились нас искать. Все из-за тебя! Вцепилась в своего Светлика, а про комм и не подумала…

— Не ной! — огрызнулась Анка. — Мой Светлик сейчас такую иллюминацию устроит — никакой комм не нужен!

Она утоптала площадку возле самого большого пролома, поставила туда своего любимца и принялась его тормошить. Сначала Светлик никак не реагировал, но потом заворковал, несколько раз переступил с ноги на ногу — и вдруг ощетинился растопыренными во все стороны чешуйками. Кончик каждой из них тут же зарделся, как раскаленный уголек. Сияние все нарастало, и вскоре Светлик запылал, превратившись в диковинный не греющий костер. Подчиняясь таинственному природному ритму, чешуйки то притухали почти до полного угасания, то вновь празднично вспыхивали.

Тим уже не раз видел Светликову иллюминацию, но эта была самой яркой из всех, просто волшебной. Может, потому, что случилась ночью?

Он зажмурился, однако свет упрямо пробивался и сквозь сомкнутые веки. Тогда Тим накрыл глаза ладонью, отполз к самой стенке «бочонка» — и спустя несколько мгновений ухнул в сон.

Он проснулся от того, что его приподняли сильные надежные руки. Не узнать их было невозможно.

— Пап… — все еще не открывая глаз, прошептал Тим. И не услышал себя: голос потонул в ровном басовитом гудении, словно ходульник приманил огромного жука. Конечно же, это был никакой не жук, а зависший в воздухе глайдер.

— Ну, давай, герой. — Папа бережно уложил Тима на сиденье рядом с Анкой. — Вы молодцы, со Светликом здорово придумали. Иначе хоть весь лес обшаривай!

Пилот подал глайдер вверх, чтобы поднять над лесом. Гудение стало мягче, но от толчка Тим проснулся окончательно.

— Это Анка — голова, — кивнул он на тоненько посапывающую во сне сестру. — А где мама? И как там у вас… с мирмоидами?

— Нормально, — ответил папа. — Основную массу остановили, а тот поток таки прокатился через наш дом, потом двинулся дальше. Мама сейчас там порядок наводит. Если бы вы не успели… — Он замолчал, и как раз в этот момент, словно договаривая за него, зловеще крикнула ночная птица.

— Постой, — сказал Тим. — А где Светлик? Что-то не вижу.

— Там. — Папа неопределенно ткнул пальцем вниз.

Тим от удивления раскрыл рот.

— Как? Остался в «бочонке»?!

— Ты не поверишь, но к нашему Светлику на огонек прилетела подружка. Я подумал, что это судьба, и решил им не мешать. Пусть у него будет праздник.

— Ничего себе! Представляю, что скажет Анка…

— Она поймет, — тихо, но уверенно ответил папа.

Наступило молчание.

— Па-а-ап… — протянул Тим. — Мне нравится, когда ты говоришь: «Невозможная планета». Скажи снова, а?

— Невозможная. — Папа улыбнулся, но не легко, как обычно, а через силу, и лишь теперь стало видно, что он ужасно устал. — Только мы отсюда все равно никуда не уйдем. Верно, сын?